VR

      В квартиру Серафина вернулась уже далеко за полдень. До дома ноги донесли её как-то сами собой, по сторонам она не смотрела, а в лёгких мыслях не было ничего кроме удачно прошедшего прослушивания (Сера должна была быть премного благодарна своей удаче за то, что не угодила, такая мечтательная и беззаботная, под колёса машины).       Она сбросила на ходу обувь, не снимая верхнюю одежду, зашла в свою комнату и, окрылённая, упала на кровать. Позади остались два нервных дня и две бессонные ночи, она не взяла и крошки в рот сегодня утром, но ни спать, ни есть совершенно не хотелось. Душой она до сих пор находилась на сцене в свете софитов или мечтала где-то за кулисами, слыша хорошо знакомые голоса и почти ощущая их присутствие совсем рядом с ней. Если бы Серафина могла, она бы полностью растворилась в этих ощущениях и никогда не возвращалась свою реальность.       — Пора перестать витать в облаках, — сказала она себе, хотя прекрасно понимала, что её сентиментальность и впечатлительность ей этого не позволят. По крайней мере не в этот день точно.       Она зарылась руками в мягкие игрушки и, прикрыв глаза, погрузилась в те самые облака с головой. Думать о звёздном будущем было так же приятно, как погружаться в пережитые часами ранее моменты. Если не брать в расчет несколько десятков школьных мероприятий, в которых Серафине пришлось участвовать, это прослушивание было первым её выступлением на большой сцене, перед большими людьми. И пусть сначала не всё пошло гладко, за своё выступление Сера почти не стыдилась и с воодушевлением понимала, что этот маленький шаг и небольшая запинка — большое вложение в её яркое будущее. До сегодняшнего дня она никогда не была так близка к своей мечте. Свет далёких, как казалось, звёзд пробивался сквозь пепельные тучи и золотил собой едва раскрывшиеся крылья юной певицы.       Словно желая почувствовать кожей тот самый метафорический свет, она мечтательно протянула руку вверх, к звёздам, спрятавшимся над потолком, но… опустила её. Вместо синевы далёкого неба она увидела серую фанеру, собственноручно раскрашенную десятком разноцветных огоньков. Серафина вдумчиво взглянула на хаотичные мазки краски над собой и как от огонька к огоньку переметнулась с одной мысли на другую.       Мечтать о звёздах было прекрасно и просто, однако за всей этой розовой ватой и разноцветными блёстками она не могла не разглядеть очевидные трудности. Полностью раствориться в ближайшее время ей ведь скорее придётся не в мечтах-облаках и хвалебных отзывах кумиров, а в упорной работе и упрямых мыслях о том, как быть на два шага впереди всех своих конкуренток. И если к почти любой работе она всегда приступала с энтузиазмом, а трудности её не пугали, то десяток не отстающих от неё и даже превосходящих певицу в определённых аспектах девиц её беспокоили.       Серафина перевернулась на бок и подложила руки под голову, чтобы комфортнее было лежать и копаться в переменчивых мыслях. Нахмурилась в раздумьях и тут же улыбнулась, вспомнив свою искромётную уверенность на выступлении.       — Особенная… — сквозь улыбку пробормотала она, не до конца осознавая, что именно пытается вложить в это слово.       Отрицать почти очевидные вещи и закапывать себя, как Сера это делала раньше, совершенно не хотелось, но и щекотать своё спящее эго излишним самолюбованием она не могла. Все хороши собой, в разной степени и в разных вещах. Среди всех прочих достоинств девушки, конечно, выделялось одно маленькое и совершенно неочевидное преимущество перед всеми остальными, но каким бы оно не было, оно все еще балансировало где-то на грани фантазии и реальности. Это сегодня Серафина была уверена в себе по каким-то непонятным причинам и поверила не только в себя, но и в свой дар, а завтра, может, все будет иначе. Из мечтательной певицы она обратится в скептика и… Она смиренно вздохнула. На самом деле, после сегодняшней встряски она была даже не на полпути, а у финишной прямой принятия своих способностей как реально существующего факта. Мелодии чужих эмоций так плотно осели в её голове, что уже не просто хотелось, верилось в собственную исключительность. Её дар был особенным, голос был особенным, она сама была особенной, и этим всем сильно хотелось воспользоваться.       Серафина перевернулась на другой бок, позволяя потоку мыслей поменять своё направление. Теперь она думала о том, как с практической точки зрения ей может помочь её необычная, последовательно принятая ею способность. Она ведь была достаточно пустяковой на самом деле, хоть и уникальной. Что своим «видением» может сделать до смешного сентиментальный эмпат, чтобы пробиться под крыло известной поп-группы и не сойти после с ума в золотой клетке шоу-бизнеса? Проникнуться чувствами и эмоциями тех самых «больших людей», чтобы знать, какую мелодию и на каких струнах души играть? Звучит как план. Держать ухо в остро, чтобы вовремя услышать и разгадать тревожные нотки чужих пороков и знать, кто тебе враг, а кто друг? Ещё лучше. С последним у Серафины и так почти никогда не было проблем, а в нынешней ситуации это всё может здорово сыграть ей на руку. Она вспомнила десятки ядовитых взглядов соперниц, обращённых на неё в том темном закулисье, и горящие по-странному зловещим золотом глаза Эвелинн, которыми та буквально пожирала стоящую на сцене Серу. Она снова невольно спроецировала на себе этот взгляд и её передёрнуло. «Кто враг?»… На секунду стало по-настоящему тревожно, до мелких мурашек по телу и забившегося чаще сердца.       Сера зажмурила глаза, отгоняя от себя мрачные наваждения собственного воображения, и попыталась переключиться на что-то более приятное. Успокаивающее. Рядом с образом пугающей Эвелинн как-то сам собой нарисовался более знакомый и располагающий к себе образ Акали. Серафине в очередной раз пришлось зацепиться за него, как за соломинку, ища защиты. Она вспомнила уверенный голос, плавные, но не лишённые твёрдости движения и взгляд. Какой-то излишне мягкий, вселяющий уверенность и чувство правильности всего с ней происходящего. Именно этим взглядом она смотрела на неё, когда Сера только ступила в свет софитов, позорно оступилась на первой песне и тогда, когда Акали защищала её от той самой Эвелинн. Тепло, не фантомное, живое разлилось по грудной клетке и на душе стало по-настоящему спокойно. Она ощущала почти осязаемое покровительство над собой со стороны Акали и, честно говоря, была горда тем, что сумела запомниться ей тогда и не подвела сейчас. Кто знает, может, именно с её лёгкой руки Сера оказалась на прослушивании сегодня и получила шанс ухватить пару звёзд с неба.       — «Вот уж и правда, друзья значат многое», — подумала она, пряча довольную улыбку в мягкой перине. — «Могут ли другие похвастаться таким положением?»       Щёки Серафины зарделись. Она поспешила отогнать от себя эти несвойственные ей мысли и опустить себя с небес на землю, охлаждая свою гордость тем, что кичиться расположением Акали неправильно и опрометчиво и вообще нужно надеяться лишь на свои силы. Сера заставила себя убрать улыбку, прочистила горло и изобразила самое серьёзное выражение лица, на какое была способна (хорошо, что никто не видел её прямо сейчас, иначе умер бы со смеху). Лишние чувства переполняли её. Чтобы поскорее избавиться от них, она сделала несколько глубоких вздохов и нырнула с головой в недавнее ощущение собственного безразличия как в холодную воду. …двумя часами ранее.       От лёгкого сна Серафину пробудил хаотичный женский говор и непонятное шуршание подле неё. Она без особых усилий открыла глаза и несколько раз моргнула, чтобы скорее привыкнуть к яркому свету и понять окружающую обстановку. Прошедшие вместе с ней участницы радостно суетились и спешили покинуть комнату, одна за другой мелькая в дверном проёме. Когда дверь с громким хлопком закрылась вслед за последней, Сера безразлично оставалась полусидя лежать на слишком удобном кресле какое-то время, и только по его прошествии встрепенулась, резко вскочив с места. В глазах на мгновение потемнело. Должно быть, «K/DA» собирают своих будущих стажёрок для обещанного ими важного объявления, и никто из ушедших не удосужился толкнуть Серу или хотя бы крикнуть «хэй».       Забросив на плечо громоздкий чехол с гитарой, Серафина метнулась к двери и, с трудом не спотыкаясь о все углы и пороги на своём пути, побежала к сцене. Вокруг было непривычно тихо, а ещё совсем недавно под завязку наполненные мечтами и чувствами десятков девушек кулисы пустовали.       На сцену концертного зала юная певица забежала тогда, когда ушедшие вперёд девушки заканчивали становиться в кривенькую пёструю шеренгу. Торопиться, как оказалось, было вовсе не нужно — никто из членов жюри ещё не начал говорить, а конкурсантки, наоборот, всё никак не могли успокоиться и перестать перешёптываться. Серафина выдохнула, успокаивая в разы быстрее забившееся сердце. Она только успела подумать о том, как быстро все остальные оказались здесь, и услышала отрезвляющий голос Эвелинн. Она сказала одно простое: «Тишина», и все мигом смолкли. Серафина вытянулась по струнке, готовая внимать каждому слову.       Эвелинн подождала пару секунд, скользнув по каждой цепким взглядом, и начала говорить.       — Надеюсь, никто из вас ещё не успел разболтать в личной переписке о том, как покорил «K/DA» своим выступлением и на каком по счёту небе находится от счастья? — когда она говорила это, на её губах играла издевательская полуулыбка, и у Серы возникло ощущение, что сейчас Эвелинн возьмёт и неиронично прогонит всех со сцены. — Хочется верить, что нет, потому что никто никого не покорил, с небес придётся больно упасть, а невыполнение вами наших просьб жестоко карается.       Женщина замолчала и продолжила прожигать взглядом всех девушек по очереди, словно ждала словесного подтверждения своей «невиновности» от каждой лично. Кто-то начал переглядываться со стоящими рядом конкурсантками, кто-то замер, кто-то на полном серьёзе отрицательно начал качать головой и пытаться прошептать оправдания. Сера продолжала молчать и упорно смотреть на жюри, борясь со страшным волнением девушки подле себя.       Молчание длилось недолго, никто из сидящих рядом с Эвелинн звёзд не вмешался, и она, удовлетворённая сложившейся благодаря ей самой атмосферой, продолжила.       — Мы собрали вас здесь, чтобы провести короткий разбор полётов и брифинг, но прежде чем вы начнёте рыдать радужными слезами от мнимой похвалы и счастья, я хотела бы добавить пару слов от себя. Я буду немногословна.       Она сняла очки, словно давая этим понять, что разговор будет серьёзным, и, хищно понизив тон голоса, начала монолог.       — Во-первых, запомните вот что, золотые мои: вы здесь не благодаря невероятной удаче или какой-то счастливой случайности. И тем более не благодаря вашему беспрецедентному таланту и обаянию. Не льстите себе, — Серафине показалось, что на этих словах женщина обратила свой взгляд прямо на неё. — Вы здесь только потому, что мы лично разглядели в вас достаточно весомый потенциал для того, чтобы попробовать работать с вами в достаточно крупном проекте. Хвастаться вам здесь ещё нечем, а то, что вы сумели пережить сегодняшнее прослушивание, ничего не значит. Все продолжали внимательно слушать: и девушки на сцене, и другие члены жюри, повернувшие в её сторону лица.       — Буду прямолинейна: что бы вам не сказали мои уважаемые коллеги, будьте уверены — никто из вас нас сегодня не поразил, — вот теперь Эвелинн точно смотрела на Серу. — Ваши выступления были пресными, скучными и сыроватыми, но всё же чуть более внятными и самобытными, чем у тех, кого мы отсеяли. И вам всем нужно будет из шкуры вон вылезти, чтобы не оказаться на их месте. Это не сказка про карету из тыквы и фею-крёстную, это тяжёлый труд, пот, кровь и слёзы. Много слёз. Поэтому забудьте все ваши беззаботные мечты и приготовьтесь упорно работать. Нянчиться с вами никто не будет, и головы полетят при малейшей оплошности, ведь именно малейшей оплошности нам достаточно, чтобы разглядеть в ком-либо из вас бездарность. Хотя я и так уже кое-кого раскусила… Готовьтесь напрячь булочки, крошки. А если мои слова кого-то задели или, о Боже, напугали, то уходите прямо сейчас, пока вы не пожалели о том, что вообще показались здесь…       Вновь воцарилась желанная всеми тишина. После совершенно невоодушевляющей речи Эвелинн от прошлого балагана не осталось и следа. На сцене повисла атмосфера общей подавленности и удручённости, и даже остальные члены жюри поменялись в лицах. Серафине не нужно было напрягаться, чтобы ощутить фибрами своей души разделённое между всеми настроение и уловить неслышимый треск чужих, пошатнувшихся от лёгкой подножки дивы мечт. Однако сама она на удивление оставалась до невозможного спокойной и равнодушной. Сера слушала чужие слова крайне внимательно, нехотя подмечала их правдивость и без усилий вникала в суть сказанного, но от осознания этой самой сути ей не было страшно ни за себя, ни за свою мечту. Девушку рядом трясло, Эвелинн, вероятно, упивалась собственным влиянием, а Серафине было настолько всё равно это на искусственно созданное напряжение, что стало даже неловко. Сера бездумно скользнула взглядом по лицам сидящих напротив сцены звёзд, стараясь игнорировать приевшуюся за этот короткий монолог Эвелинн, заметила, как Ясуо в иронии выгнул бровь, усмехнувшись, и переглянулся с Акали, похоже, разделяющей его настрой. Она скривила губы в полуусмешке и покачала головой, ища взглядом глаза сидящей за другой стороной стола Кай’Сы. Та, судя по всему, уловила её немую просьбу и взяла слово на себя.       — Ну над вами прямо тучи сгустились, девочки, улыбнитесь, — она приподняла уголки губ, с поддержкой заглядывая в лица девушек на сцене. — Вы же понимаете, что на самом деле Эвелинн вас просто пугает? И хотя отчасти к её словам стоит прислушаться, не накручивайте себя.       — Не отчасти, дорогая, а целиком и полностью. По лицам вижу, информацию они усвоили.       Кай’Са почти неловко улыбнулась, словно извиняясь перед всеми за этот пугающий напор Эвелинн, и попробовала сбавить градус напряжения.       — …Это правда — наша жизнь порой действительно не сказка и вам придётся потрудиться, но мы обещаем сгладить все углы и сделать всё возможное с нашей стороны, чтобы предоставить вам максимально комфортные условия. Мы все когда-то были на вашем месте и…       — И вообще, пугаться не стоит, девчата, — подхватила слова Кай’Сы Акали. — Я тут смотрю, наша Эвелинн решила устроить вам небольшую взбучку… Но, вы не обижайтесь, ага? Привыкайте к критике. И к Эвелинн.       — Кстати о критике… — подала голос виновница общего волнения, и девушки рядом с Серафиной, кажется, только-только расслабившиеся благодаря словам Акали и Кай’Сы, вновь напряглись.       — Ах да, кстати о критике… Наконец-то мы пришли к первоначальной цели этого собрания. Спасибо, Эвелинн, — Акали склонила голову в сторону женщины и притворно улыбнулась. Та ответила ей тем же, но её ухмылка чувствовалась в разы более издевательской.       — В общем, простите нас с это небольшое отступление, — внезапно вмешалась безучастная до этого момента Ари, с небольшим усилием говоря на порядок громче всех остальных. В её голосе Серафина почувствовала отчётливое раздражение граничащее с какой-то безысходной усталостью. — Как сказала Эвелинн до своей поучительной речи, если вы ещё помните, вас собрали здесь для того, чтобы провести, м… разбор полётов, да. Для начала мы хотели бы проанализировать с вами ваши выступления, указать на недочёты, обсудить преимущества, разобрать сильные и слабые стороны. Пару слов о каждой из вас от… каждой из нас. А потом сообщить всю необходимую информацию насчёт нашей следующей встречи. Челси? Давай начнём с тебя.       Она взяла бразды правления в свои руки настолько резко и авторитетно, что ни говорившие до этого участницы «K/DA», ни слушавшие их переменчивые комментарии конкурсантки не смогли сразу подстроиться под заданное ею направление. Девушки, мгновенно поменявшись в настрое, начали переглядываться друг с дружкой, ища взглядом лицо той самой Челси. Сера выпрямилась и наконец почувствовала задремавший интерес, воодушевившись на похвалу и конструктивную критику в свой адрес. Более отвлекаться на Эвелинн и её хоть трижды справедливые слова не хотелось, и остальные по поводу её слов, похоже, тоже переживали недолго. Все собрались с мыслями относительно быстро, отыскали молчаливую Челси и уже спустя пару минут не отнимали взглядов и мыслей от читающей с листа свои заметки Ари.       Размышления по поводу чужих выступлений Серафина старалась слушать так же внимательно, как и любые другие слова, произносимые членами жюри, однако спустя три участницы поняла, что начинает терять должную сосредоточенность. Когда разговор дошёл до следующей пятой девушки по имени Моника она вовсе перестала слушать, выхватывая из потока важных для кого-то слов лишь обрывки фраз и отдельные слова. Подсознание кричало ей о том, что она ведёт себя неправильно и нужно сейчас же взять себя в руки, но она не могла перестать отвлекаться и продолжала разглядывать лица притягательных для неё звёзд. Эвелинн она намеренно обходила стороной, боясь того, что та может встретиться с ней взглядом.       Смотрела она больше не на эстетическую красоту этих людей, а на мимику и эмоции, вслушивалась не в смысл их слов, а в чувства и настроение. Ей нравилось замечать едва заметные переходы в интонациях, подмечать особенности в чужом поведении и находить схожести и различия между находящимися в одном окружении людьми. Сейчас было не время и не место для подобных занятий, но все они были так близки к Сере и так интересны, что она не могла удержать себя в руках.       В первую очередь Серафина смотрела на Ари. И не только потому, что та начала говорить первой, но и потому, что именно она всегда была для неё примером для подражания и идеалом, к которому подрастающая девочка, а потом и девушка стремилась. Сера смотрела на неё почти всё время и, наверное, поэтому заметила в её поведении так много всего. О каждой девушке Ари говорила практически одно и то же, с одной эмоциональной окраской и подтекстом, редко поднимала взгляд на сцену, когда озвучивала свои замечания и пожелания, и, несмотря на то, что слова её звучали мягко и доброжелательно, она почти не улыбалась. И возможно Серафине показалось, но уверенным в её обращении было только начало, остальные свои реплики та говорила словно через силу, стараясь быстрее отговорить необходимые слова и передать метафорический микрофон кому-нибудь другому. С каждой следующей участницей Ари говорила всё меньше и меньше (к великому сожалению этих самых участниц), стала чаще запинаться, вынуждая сидящую рядом Кай’Су поправлять оговорки, а Ясуо многозначно поглядывать в её сторону, и потом вовсе замолчала. Ещё на прослушивании она не отличалась особой эмоциональностью и кокетливостью, но сейчас как-то совсем поникла, и в какой-то момент Сере отчётливо показалось, что Ари готова прямо сейчас расплакаться. Смотреть на неё в таком странном состоянии, когда на фоне размышлений разглагольствует крайне жизнерадостная Кай’Са, а под боком фонтанируют восторгом не подозревающие ничего девушки было… неудобно. После недолгих и по сути ничем не подкреплённых терзаний совести Серафина установила, что Ари тоже человек с какой-то личной катастрофой, и заставила себя переключиться на кардинально противоположную ей в настроении Кай’Су.       Та говорила много и громко, но в основном по делу, время от времени разбавляя свою речь разнообразными приговорками и отступлениями. В «POP/STARS» у Кай’Сы не было сольной партии, а интервью на радио, которое Сера прослушивала в записи десяток раз, не сумело в полной мере раскрыть прелестный голос певицы. Поэтому сейчас, здесь, наконец, услышав этот необычный акцент в живую, Серафина признала, что Кай’Са, в общем-то, может чаровать своим голосом не хуже сирен Ари и Эвелинн. Сере очень нравилось слушать её, улавливать переливы речи и ощущать, как волны оптимистичной энергетики омывают собой окружающих девушку людей. Она чувствовала заряд позитива даже стоя на сцене, однако напор, с которым Кай’Са пыталась воздействовать на своих слушательниц, порой заставлял отступить и даже давил. Серафина не была ни интровертом, ни социофобом, наоборот, сама всегда слыла душой компании, но постоянно чувствовать на себе это вызванное добрыми намерениями давление было тяжело. Сера, возможно, даже устала бы от утомляющих разговоров Кай’Сы и не менее утомляющего молчания Ари, если бы не запавшая девушке в душу Акали. И хотя говорила она не так много, для юной певицы она была глотком свежего воздуха.       На Акали Серафина смотрела другими глазами, и сама рэп-дива была для неё другой. Они перекинулись с ней тогда всего парой слов и подтверждения того, что та каким-то образом помогла своей мимолётной знакомой попасть сюда, не было, но Сера всё равно чувствовала на подсознательном уровне какое-то особое отношение к себе. Девушка подумала о том, что между ними возникла взаимная симпатия и они могут подружиться в дальнейшем, и чем больше она размышляла об этом, тем больше смущалась. Серафина не знала, заметно ли её смущение с такого расстояния и почему Акали так часто смотрела на неё, редко подмигивая в ободрении и ухмыляясь, но старалась ловить каждый её взгляд.       На Эвелинн и Ясуо Сера смотрела меньше всех. На первую она не заглядывалась по понятным причинам, а вот на Ясуо ей смотреть было просто… неловко? Её не пугало то, что он был мужчиной, или то, что большую часть времени он выглядел отстранённым и чужим, но взгляд от него девушка отводила почти сразу, если тот обращал на неё внимание. Он был для неё словно на другом уровне, находящимся не ниже и не выше других членов жюри, и излучал совершенно не похожие на всех участниц «K/DA» вместе взятых вайбы. И, наверное, он сам смотрел на остальных иным взглядом. Ясуо не был сроден Акали, которая тоже была Серафины «другой», и ощущался не ближе, а наоборот дальше от девушки, и приблизиться к нему было для неё чем-то не романтично-фантастическим, а реалистично-удивительным. Если «K/DA» были теми самыми крутыми девчонками-бунтарками из старшей школы, на которых все ровнялись и которым все завидовали, то Ясуо был серьёзным и деловитым директором, которого все сторонились и, что удивительно, уважали. Сера посчитала это сравнение вполне справедливым, ведь и в существующей здесь иерархии он был по сути главным. Образ продюсера всегда рисовался в воображении Серафины достаточно стереотипно, и хотя Ясуо мало подходил под этот устоявшийся образ внешне, соответствующее «большому человеку» впечатление всё равно производил. Вообще, он был похож на Ари по каким-то ещё непонятным Сере причинам, да и на прослушивании эти двое излучали практически идентичную энергию. Сейчас, конечно, их флегматичный дуэт подраспался. В данный момент у Ясуо было лицо человека, который прекрасно понимает всю неловкость и неоднозначность сложившейся ситуации, но продолжает делать вид, что ничего не происходит, и не вмешивается. Вот только Сера до конца не могла понять, в чём именно заключается эта ситуация. Она могла подумать лишь о словах Эвелинн, в какой-то степени поставивших «K/DA» в определённую степень неловкости перед всеми, но чувствовала на подсознательном уровне, что за этим стоит нечто ещё. Серафина могла ошибаться, но ей казалось, что в перерыве что-то произошло здесь, между всеми ими, и неприятный осадок всё ещё витал в воздухе.       Сера задумалась об этой не касающейся её ситуации, продолжая блуждать изучающе-восхищённым взглядом от одного наставника к другому, но так и не успела надумать ничего путного кроме того, что у Акали, оказывается, очень красивые глаза и…       — Серафина, — голос Эвелинн раздался предельно чётко среди воцарившейся тишины и мигом развеял все мысли певицы. — Будь добра, слушай, когда к тебе обращаются.       — Слушаю, — отчеканила Сера, сложив руки перед собой в послушном жесте, и наконец заметила, что все взгляды обращены сейчас на неё. Она уже давно потеряла счёт времени и не следила за тем, о какой участнице идёт речь, пропуская мимо ушей то, что очередь дошла и до неё.       Эвелинн вероятно хотела сказать в её адрес что-то ещё, что-то колкое и малоприятное, но почему-то не стала, лишь заговорчески стрельнула взглядом в сторону Серафины и начала игриво перебирать в воздухе стальными коготками. Кай’Са беззаботно улыбнулась, игнорируя эту небольшую заминку, и ожидаемо взяла слово на себя.       — Думаю, мне не нужно повторять, что твоё выступление…очень нам понравилось, — она бросила мимолётный взгляд в сторону Эвелинн, похоже намеренно избегая слова «поразило». — Конец был бомбическим, но начало, мх… ты сама знаешь.       — Ха-хах, да, вышло ужасно, — неловко согласилась Сера, вспоминая свой «дебют».       — Очень волновалась, да? Но на удивление ты быстро взяла себя в руки. Не всегда всё идёт по намеченному плану, нужно понимать это. Иногда целые концерты состоят из одних лишь форс-мажоров, поэтому стрессоустойчивость и умение работать на публике — очень важные качества, — она покачала указательным пальцем, как мать, наказывающая своим детям правила хорошего поведения.       — Над умением работать на публике ей, кстати, нужно поработать, — прокомментировала слова Кай’Сы Эвелинн с видом человека важного и точно уверенного в весе собственного авторитета и своей правоте. Она качнула когтем в сторону сцены, словно хотела указать на особую важность следующего замечания. — Как и над собранностью. Нет ничего хорошего в мнимых облаках, в которых все постоянно норовят полетать. Особенно в нашем деле. Особенно после моих слов об этом.       — Ну это дело наживное, Эвелинн, ничего страшного, — Кай’Са скользнула взглядом по листу с заметками и продолжила. — По поводу технической части и чистоты исполнения, полагаю, у нас нет замечаний вовсе…       Ища подтверждения своим словам, она взглянула на скучающего Ясуо. Он неопределённо покрутил кистью руки в воздухе, как бы говоря этим «50/50», и продолжил безмолвно крутить карандаш между пальцев. Кай’Са смотрела на него секунды две, говоря своим видом, что ожидает от него дальнейшего развития собственной мысли, но отвернулась обратно, получив в ответ лишь тишину.       — Ну… да. Как видишь, Ясуо всё понравилось, — лениво подтверждая её слова, тот поднял заверительный большой палец вверх, и вышло это почти убедительно. — Песни, которые ты исполняла, были очень сходны между собой по настроению и звучанию… Не могу сказать, что это плохо, но хотелось бы в дальнейшем услышать от тебя что-то более разнообразное. Серафина с досадой прикусила губу, коря себя за то, что не исполнила ту самую четвёртую песню.       — Я бы не сказала, что выступление Серы было однообразным, Кай’Са, — возразила девушке Акали, хмурясь. — Песни были чем-то похожи, да, но их исполнение говорит мне только о том, что у неё уже есть собственный стиль. И то, как она пела… У каждой было своё настроение, каждую она интерпретировала по-своему. Совершенно другое звучание.       — Я имела в виду не совсем это, но… Да! Ты права, Кали. В любом случае у Серафины будет возможность показать, на что ещё она способна, — она подмигнула и поспешила перевести тему, явно боясь развязать очередной спор. — Кроме этого маленького замечания возразить нам тебе нечего. Я бы только сказала, что можно поработать над силой голоса. Полётность, благозвучие, тембр… У тебя очень хорошие данные.       — И кстати она хорошо импровизирует, — заметила Акали. — Ты же слышала, что она творила на том уличном выступлении? У некоторых после недели репетиций так не получается.       Сера улыбалась. Улыбалась широко, глупо и постоянно, ровно с тех пор, как в её адрес прозвучал первый позитивный комментарий и с её губ сорвался лёгкий восхищённый вздох.       — И не надо так смотреть, девочки, — строго произнесла Акали, подавшись вперёд. Сера только сейчас отдала себе отчёт в том, что её не отпускает десяток подозревающих что-то глаз. — Серафина здесь лишь благодаря себе самой и никто её никуда «проталкивал». Она не виновата в том, что прекрасно поёт.       — Ох да, милая, знаешь, я согласна, — сказала Эвелинн и несмотря на видимое согласие и приторность, в её голосе отчётливо слышалась издёвка. — Вы же в курсе, что я лично предложила Ари кандидатуру Серафины?.. Теперь в курсе.       Взгляды, обращённые на Серу, потяжелели ещё больше прежнего. Эвелинн словно нарочно подливала масла в огонь, и языки пламени охотно пожирали собой чужую гордость и завистливость. Сере казалось, что её просто-напросто съедят, если не сейчас взглядами, то когда-нибудь потом. Но и бояться этого она будет потом — сейчас девушка была слишком занята сосредоточенным обдумыванием посвящённых ей слов.       — Ну хватит уже про Серафину, — впервые за долгое молчание сказал своё слово Ясуо, положив рассмотренный им со всех сторон карандаш. Он не обращал внимания на сцену, глядя на исписанный лист бумаги из-под опущенных ресниц, и не излучал никаких выразительных эмоций. — Давайте поговорим о… м, Дж- Джейн? Он кивнул одной из трёх оставшихся девушек.       — Джесси… — поправила его та, к кому он обращался. Она стояла с другого конца шеренги, и Серафина не могла её разглядеть.       — Джесси, точно.       Ясуо неопределённо махнул рукой и обернулся к Акали, указывая, что тормозить не нужно и стоит продолжить разговор с остальными. Он откинулся на спинку стула и подпёр скулу кулаком, наконец обращая своё вымученное внимание на сцену (или опять куда-то сквозь). Сера подумала о том, что ему, наверное, уже надоело сидеть здесь и слушать одно по одному о, судя по всему, мало интересующих его девушках и он ждёт не дождётся поскорее всё закончить и уйти. Потом подумала о том, как это несправедливо, ведь «слушать одно по одному о мало интересующих его девушках» его работа, которую он должен выполнять. А в конце концов она поймала себя на мысли о том, как ей жаль, что он решил прервать это обсуждение и лично не сказал о ней ни слова. Серафина же обмолвилась на прослушивании о том, что пишет музыку, а Ясуо, кажется, даже проявил крупицу интереса, так почему бы не развить эту тему дальше? И хотя она сама не знала, чего ждала от этого молчаливого мужчины, чьим творчеством даже не интересовалась (хотя он был несомненно талантлив), в мыслях почему-то зацепилась за это их небольшое пересечение интересов. «Чем вообще он будет заниматься в проекте?» — промелькнуло у неё в голове. Она смотрела на его сосредоточенное на чём-то одному ему известном лицо и перебирала в голове все его профессиональные «титулы», но вскоре осознала, что кроме его участия в «True Damage» практически ничего о нём не знает.       Тем временем к концу подходил анализ выступления последней девушки, и только сейчас Серафина осознала как затекли её ноги от долгого стояния на одном месте и как ноет занятое гитарным чехлом плечо. Она попеременно размяла колени несколько раз и перевесила чехол на другое плечо, представляя, как жалко может выглядеть сейчас её лицо, и вновь окинула взглядом сидящих перед сценой людей, волнуясь о том, не обратил ли кто на неё внимания. Лица членов жюри (за исключением Ари, может быть) не выражали особой измотанности, хотя сидеть на месте несколько часов к ряду стоит гораздо больших усилий, и Сера, заметив это, не могла в очередной раз не восхититься.       — …Спасибо большое! Я буду стараться, — восторженно пролепетала девушка, имя которой Серафина успешно прослушала, отвечая на очевидно позитивное мнение жюри.       — Надеюсь, мы ещё услышим от тебя песни «twenty one pilots» и увидим, как ты танцуешь, — мягко ответила Кай’Са, собирая в ровную стопочку разложенные по столу листы с заметками. Девушка благодарно закивала в ответ, а Сера почувствовала, как её кольнуло уколом разочарованности, ведь никаких напутствующих слов ей никто не сказал. Глубоко в мыслях она по-ребячески показала язык всем сидящим напротив и демонстративно надулась, но быстро остыла, когда её обожгло уже успевшим стать знакомым взглядом золотых глаз.       — Итак, ты закончила с любезностями, Кай’Са, дорогая? — почти что нагло вклинилась в разговор Эвелинн, за все прошедшие обсуждения сказавшая от силы предложений пять. Большую часть времени она либо заговорчески перебирала стальными когтями по столешнице и улыбалась, либо высматривала что-то в экране телефона, и теперь вновь решила заявить о себе. — Наконец-то неофициальная часть подошла к концу. Надеюсь, вы не сильно растаяли под улыбками моих очаровательных коллег, сладкие, и вынесли из этого обмена мнениями что-то полезное.       Она не сказала ничего колкого или неприятного, но на душе у Серы всё равно почему-то стало гадко. Девушка ещё не была знакома с Эвелинн лично, но могла точно сказать, что женщина ей не нравится (впрочем, думала она, это было взаимно), и от осознания этого за своё будущее было в определённой степени тревожно.       — Теперь мы поговорим насчёт юридической стороны наших отношений, — продолжила Эвелинн. — Вы, девочки, пока никто для нас… Как и мы для вас. Вы просто пришли на закрытое прослушивание, просто спели для нас, а мы, в свою очередь, просто выбрали несколько девушек среди сотни участниц. Вы всё ещё можете уйти и, в теории, разболтать миру всё, что здесь услышали, хотя я очень не рекомендую этого делать. Наше с вами сотрудничество держится на честном слове, и так, конечно, дела не делаются.       — В общем, оставшуюся часть сегодняшнего дня вы будете приходить в себя после восторга, а завтра каждая из вас приедет в офис, ознакомится с условиями контракта, подпишет его, и только после этих несложных махинаций мы приступим к работе, — конкретно продолжил слова женщины Ясуо, впервые за всё время полноценно влившись в обсуждение. — Как вы понимаете, неявка будет расценена как отказ.       — Адрес и точное время вам, разумеется, сообщат по телефону, — они говорили единым словесным потоком, дополняя мысли друг друга. — И да, девочки, если кто-то из вас ещё не понял… Эвелинн чуть отклонилась в сторону и вытянула руку в сторону мужчины, заставляя Акали слегка наклониться вперёд.       — …Ясуо — генеральный продюсер этого проекта. И хотя стоящие вместе с Серафиной девушки перетёрли эту тему ещё пару часов назад, стоя за кулисами, на сцене всё равно возникли какие-то перешёптывания и возня.       — Это очень мило, Эвелинн, но если меня и нужно было представить, то намного раньше… — он явно не жаждал внимания к своей персоне.       — В этом не было нужды. Тебе бы начали строить глазки. Как сейчас, смотри, — она кивнула на девушку, и Сера, чуть подавшись вперёд, смогла разглядеть, как та залилась румянцем. На сцене зазвенели глухие смешки. Эвелинн кокетливо посмеялась и обменялась взглядами с Ясуо, чьё лицо выражало определённую степень граничащей с равнодушием неловкости. — Ответишь ей?       — Какая ты… вредная, — низко приговорил он, на что Эвелинн лишь игриво улыбнулась.       Кай’Са тоже тихо посмеялась, но в этот раз её смешок вышел менее искренним и скорее неловким, пронизанным желанием девушки перевести тему на что-нибудь не такое волнительное.       — Ну ладно, ладно, давайте не будем друг друга смущать.       — Зато атмосфера разрядилась, хех, — как бы между делом сказала Акали, не выглядевшая особо заинтересованной в этой теме. — Оставим Ясуо в покое… Лучше скажите, девчат, вы всё поняли насчёт завтра?       Все хаотично закивали, всё ещё перешёптываясь друг между дружкой и ехидно улыбаясь. На сцене воцарилась какая-то излишне игривая атмосфера, и Серафине стало неловко ощущать чужое смущение и почти слышать эти… похотливые мысли стоящих в десятке сантиметров от неё особ.       — «Ну и ужас…», — подумала про себя она и, набрав в лёгкие пропахший духами воздух, тихо, чтобы никто не обратил внимания, выдохнула. Обстановка среди жюри немного посветлела, и Серафина снова невольно взглянула на стригущую лисьими ушами Ари, что абсолютно не поменялась в лице. Она больше не выглядела так, словно хочет расплакаться, но грудь Сере всё равно сдавливало от одного взгляда на обычно такую целеустремлённую и авторитетную селебрити. Это должно быть странным?       От размышлений её отвлёк задорный беспорядочный смех, наполнивший собой концертный зал. Сера вздрогнула и потрясённо заозиралась по сторонам, но не увидела ничего, что могло бы вызвать такую реакцию. Девушки, все до единой, звонко и почти ненаигранно хохотали, члены жюри (за некоторым исключением) сдержанно их поддерживали, и Сере пришлось заставить негромко смеяться и себя, неброско и непринужденно, но вышло это скорее неловко. Кто-то рассказал шутку, причём очень удачную, и она, опять погрузившись в мысли, всё прослушала? Наверное так. Пришлось подыграть остальным — выглядеть дурочкой без чувства юмора ей не хотелось, да и было это неправдой, потому что заливисто смеяться Серафина могла почти над чем угодно.       Смех постепенно стих. Сера всё ещё чувствовала себя немного сконфуженно, до конца не понимая чем это вызвано: всеобщим весельем, которое она не могла разделить, или тем, что веселье это происходило на фоне её мрачных размышлений об Ари.       — Это, конечно, очень смешно, но… — начала Акали, смахивая выступившую в уголке глаза слезинку. — …Может нам пора заканчивать? Пока у всех такое хорошее настроение, м?       — Да, я поддерживаю, — согласилась Кай’Са, мельком поглядывая на дисплей телефона. — Итак, до завтра? Надеюсь увидеть в офисе вас всех.       Серафина начала неловко топтаться на месте и теребить край платья, совершенно не желая покидать эту сцену. Она была не против стоять здесь ещё пару часов к ряду и хотя бы смотреть на них всех, что уж говорить о том, что внимания и общения с ними как такого ей абсолютно не хватило. Всё же, они были не так близко, как она всегда желала.       — Всем пока!       — До встречи! — махнула на прощание Кай’Са, и Сера заметила, как она и все остальные начали двигаться, проверяя личные вещи, и собирать со стола принадлежности.       Девушки на сцене тоже медленно собирались к выходу, тесня последнюю — теперь первую — в шеренге Серафину. Она тормозила, всё ещё не в силах оторвать взгляд от звёзд, но всё-таки не рискнула стать затоптанной или оттолкнутой вперёд и засеменила к выходу со сцены. Кто-то продолжал выкрикивать что-то слащавое уже не слушающим их жюри, махал руками и всячески обращал на себя внимания. Сера всё продолжала высматривать всех их, намеренно тормозя идущую за ней толпу, и жадно наблюдала за каждым действием и жестом. Уже подходя к кулисам, она уловила обрывок диалога, зацепленный ещё не выключенными микрофонами.       — Шутка была несмешной, — этот убитый и усталый принадлежал Ари.       — Ой, да что ты говоришь. А кто… — а этот язвительный и надменный — Эвелинн.       Окончание Серафине услышать не удалось. На смену желаемым и очаровательным голосам знаменитостей пришёл разношёрстный гул незнакомых девичьих возгласов.       — Божечки, я сейчас умру…       — Да умирай, никому не жалко.       — …Эвелинн такая сука.       — Тшш! Ты что, а вдруг услышит…       — Нет, она сучка, это совсем другое.       — …Мне кажется, Ясуо запал на меня.       — Губу закатай. Шлю…       — Да все мы видели, как ты ему глазки строила…       — Вы че, он вообще-то гей…       Серафина поспешила выбраться из этого водоворота страстей и впечатлений, боясь услышать очередное непотребство или что-нибудь, так или иначе связанное с собой. Когда она была в паре шагов от выхода, в спину полетели оговорки.       — Ой, посмотрите, побежала… — голос был настолько мерзким и нарочито враждебным, что Серафина поджала губы от накатившего раздражения. — Вы слышали, как её Акали облизывала. У меня прям челюсти свело… Серафина ускорила шаг, заставляя себя абстрагироваться от неприятных мыслей, и уже закрывая за собой дверь она услышала начало брошенной ей вслед фразы.       — Ну так понятно. Она, видно, сама Акали кое-что другое облизала, вот и выгораживают её.       …К счастью, окончание Сера не услышала, и уже стремительно шагала по мрачному красному коридору. Настроение было слишком прекрасным, чтобы его могла испортить парочка новоявленных завистниц. Думать о них Серафина перестала на третий шаг после выхода из театра, а неприятный осадок растворился без следа в лёгких мыслях, в которых не было места не капле негатива. …сейчас.       Сера старалась запомнить этот день во всех его ярких подробностях, снова и снова собирая его в памяти как разноцветную мозаику из самых незначительных мелочей. И может это не было чем-то невероятным для какого-нибудь приземлённого скептика, но для избалованной собственными мечтами Серафины это было чем-то сродни чуду. Она не просто спела пару песен, не просто прошла в следующий этап одного из множества конкурсов — она разглядела впереди новый горизонт, прокатилась на радуге, туда и обратно, и нашла на её конце клад. Сегодня ей удалось подняться до небес, оказаться не на седьмом, как сказала Эвелинн, а девятом, десятом небе счастья, и оттуда она больше никогда не хотела спускаться. Выше был только космос с мириадами тёплых звёзд, разбросанных по всей не такой уж далёкой-далёкой галактике. Сера жаждала дотянуться до них, схватить в ладони и прижать к себе. Она была уверена — среди них припасено место и для неё.       — Нет, ну всё, хватит… — Серафина закрыла руками раскрасневшееся от жара улыбки лицо. Она прогоняла в голове эти воспоминания, чтобы успокоить себя наконец, а в итоге разволновалась ещё больше. Всё-таки эффект решительного безразличия был разовым, и на сегодня лимит был исчерпан.       Сера поднялась резким рывком и села на кровати, хлопнув по мягкой простыни ладонями. Как бы хороши не были пережитые мгновения и метафорический космос с тёплыми звёздами, о своей реальности забывать не нужно. Обеденное время уже давно закончилось, начиналась её смена в кофейне (надо было взять очередной отгул!), а она ещё даже не перекусила. Желудок, словно уловивший ход её мыслей, одобрительно заурчал, и Сера, подскакивая на каждом втором шаге, отправилась на кухню.       Еды в холодильнике было не так много, и была она не такой вкусной, как хотелось бы. Полноценный обед из трёх блюд из сухой лапши, баночки горошка и одного с половиной кусочка курицы приготовить было невозможно даже если бы Серафина очень постаралась (хотя и из нормальных продуктов не вышло бы ничего кроме малосъедобной гадости и подпалённой кухни, ведь в готовке, в отличие от музыки, она была полным нулём). Пока электрический чайник грел воду, а курица медленно грелась на сковородке, Сера успела стянуть с себя сценическую одежду, запутаться в отверстиях собственной кофты, чуть не уронить на ногу лампу в виде ракушки и наступить на лапку Бао, после чего долго перед ним извиняться.       Обед вышел скудным, но делать было нечего. Садясь за бедный, но красиво сервированный стол, Сера решила, что выпросит у Бэна чего-нибудь вкусненького и заплатит за это частью своей зарплаты.       Без аппетита пережёвывая кусочек дешёвой малосолёной курицы и слушая, как Бао причмокивает под ногами элитным кормом из ягнёнка, Серафина задумалась о том, чем будет питаться, когда пробьётся в шоу-бизнес. Она ведь не только обретёт долгожданную славу, любовь публики и познакомится поближе со знаменитостями, но и заработает приличные деньги. Ей больше не придётся экономить на себе, врать родителям о том, что она хорошо кушает, а потом стыдно просить у них выслать немного денег до зарплаты. Девушка почему-то никогда всерьёз не думала о материальной стороне известности и сопутствующей выгоде, её мысли всегда занимали сентиментальные мечты и размышления о чём-то возвышенном вроде тех же звёзд, облаков и космоса. Наверное, такой подход к делу был в корне неправильным и неразумным, но именно это и делало Серафину той, кем она являлась.       В любом случае думать об этом было рановато. Сера хоть и была одной ногой за дверью в успешную жизнь, но всё ещё работала в обычной кофейне и по вечерам покоряла своим пением не престижные рестораны, а кухню с горой немытой посуды. Жаловаться не хотелось, но после того, что она пережила сегодня, привычная ей рутина казалась ещё более бесполезной и нудной, чем всегда.       Под рукой зажужжал мобильный. Серафина дёрнулась, едва не сбросив со стола фарфоровую вазочку с цветами, и с энтузиазмом схватила телефон в руки. Она ожидала увидеть на дисплее номер менеджера или, может, самой Ари, но к её лёгкому разочарованию это был даже не незнакомый номер, а всего лишь Бэн.       — «Меня будут ругать?»       Сера опустила палочки и, набрав в лёгкие побольше воздуха, взяла трубку.       — Бэн? Привет… — протянула она самым невинным голосом на какой была способна.       — Оу, Сера, ты наконец-то ответила… Привет, — его голос был таким, каким был обычно, но девушка сумела уловить в нём нотки грусти и некоторой усталости. — Тебя ждать сегодня?       — Д-да! Я, это… Я уже бегу! — она принялась быстро запихивать в рот остатки пустой лапши, со стыдом осознавая, что Бэн прекрасно это слышит. — Я просто только-только с прослушивания вернулась. Всё утро на нервах, мх, голодная…       — Да я… — он не закончил начатое им предложение, и на пару секунд на том конце провода висела тишина. — …Как прошло прослушивание?       — Потрясно! — оживилась Серафина, мгновенно забывая о том, что она вообще-то «уже бежит». — Это было так… круто-круто-круто! И знаешь, мне кажется, у меня наконец получилось.       — Получилось? Тебя куда-то взяли?       — М, ага… — она задумалась о том, что можно ему сейчас рассказать, а что нет, и, тщательно подбирая слова, ответила посерьезневшим тоном. — Меня взяли в один крутой, эм, закрытый пока что проект. Меня и ещё несколько девушек. Думаю, это что-то вроде ещё одного этапа, внутренней борьбы за… главный приз. Может, его потом покажут по ТВ, хех. Прости, мне нельзя особо распространяться об этом.       — А, ладно. Ну, это круто, — он звучал не слишком бодро. — Кхм, я тут краем глаза увидел интервью, ну, которое с «K/DA»… Это не-       — Пф, не-ет! — Серу бросило сначала в холодный пот, а потом в жар. — Куда мне до «K/DA». К тому же они даже не объявили о начале конкурса или чего-нибудь ещё… Хотя я бы всё отдала, чтобы просто попасть туда. Для заверения она сделала голос более грустным и наигранно вздохнула.       — Эй, и ты меня отвлекаешь! — нужно было быстро сменить тему, да и совестью Серафина не была обделена. — Я уже давно должна быть напротив дверей кофейни. Подвожу тебя.       — Я вот хотел предложить… Ты же устала, наверное?       — Ну, не то чтобы…       —Давай я возьму твою смену на себя, раз ты такая умница сегодня? Я же слышу, работать ты точно не настроена. Серафина изумлённо замолчала, чувствуя не то укол вины, не то облегчение.       — Бэн, мне неловко, — промямлила она, надув губы и потупив взгляд в пустую тарелку.       — Перестань, Сера. Ко мне сегодня всего три клиента зашли: две девушки, заказавшие по чашечке капучино, и парень, который спросил «готовят ли здесь рагу из овощей» и молча ушёл, — он не дождался ответа и продолжил. — Я с тобой сегодня больше общался, чем со всеми ими.       — Просто, понимаешь… Я, возможно, завтра тоже не смогу выйти в свою смену. Или смогу, я не знаю. Мне должны написать. Мысленно она приготовилась к упрёку в свой адрес или справедливому возмущению. Или всему вместе, раз уж на то пошло. Бэн молчал. Недолго, но Серафина всё равно напряглась. А потом он шумно выдохнул и сказал.       — Ну ладно. Побуду ещё немного-       — И послезавтра. И после-послезавтра… — не сдавалась девушка. — Можешь даже не пытаться понять меня, но моя жизнь слишком стремительно меняется, чтобы я могла обещать тебе стабильность… В общем, не бери на себя то, что не должен и жди меня через пятнадцать минут.       Сера ждала хоть какого-нибудь ответа, чтобы со свободной душой повесить трубку и идти обуваться, но Бэн продолжал молчать. Ей даже стало тревожно на мгновение: вдруг он разочаруется в ней окончательно, уволит и разорвёт все связи?.. Но тревога эта была надуманной, он ведь был Бэном.       — Вообще, — он остановился на полуслове, словно не был уверен в том, что хочет сказать. — Я могу закрыть глаза на это всё, если мы… Если ты тоже окажешь мне услугу.       Серафина опешила. Он никогда ни о чём её не просил, даже невзирая на то, что был её непосредственным начальником. Любопытство и волнение смешались в какой-то странный комочек чувств, и девушка запнулась, прежде чем уточнить:       — Какую услугу?..       На том конце провода раздался решительный выдох, словно человек, издавший его, долгое время боролся с чем-то внутри себя и наконец это переборол.       — Сходим как-нибудь погулять вместе? — уверенный тон фразы стушевался на последних двух словах, и Серафина чётко представила, как стремительно покрываются румянцем его щёки, как он смущённо поправляет очки на переносице и как в конце концов отворачивается, пряча взгляд. Ситуация перевернулась в корне. — На самом деле я бы и так закрыл, конечно! Глаза, то есть… Но я же знаю, что ты чувствуешь себя виноватой, поэтому… Ты согласна?       Сера обдумывала это предложение несколько секунд, а Бэн терпеливо ждал. Просьба эта была очень очевидной, на самом деле, хотя в первую очередь Серафина подумала о какой-нибудь двойной смене в кофейне или нескольких днях работы в одиночку, что было бы некстати в её теперешнем положении, но на деле всё оказалось куда проще. Такой поворот событий, однако, не принёс девушке никакого облегчения. Людей Сера чувствовала хорошо, особенно людей влюблённых, поэтому давно всё знала и боялась того часа, когда он всё-таки решится.       — Значит, ты приглашаешь меня на свидание?.. — Серафина перематывала их разговор в голове, пытаясь понять, в какой момент он зашёл в это русло. Бэн неловко засмеялся.       — Ну, если ты хочешь так это назвать…       — Нет, я… Ох, Бэн. Ну… хорошо? Если ты хочешь, — наверное, прозвучало это не слишком воодушевлённо. Сера возненавидела себя в этот момент за свою мягкотелость и мнимую жалость к парню, но больше всего за то, что всё же сделала это для того, чтобы в итоге им пользоваться. — …Но тогда мы пойдём кататься на карусели и купим трёхслойную сахарную вату.       — Правда? — вот кто точно воодушевился, так это Бэн. — Уф, я так рад. Думал, ты пошлёшь меня подальше.       — Да ладно тебе… В общем, я могу не приходить сегодня?       — Конечно, Сера! Отдыхай там, а я пока- Тут клиент пришёл… Ладно, мне пора. Пока тогда! Ну, в общем…       — Пока…       Бэн первым повесил трубку. Серафина ещё долго смотрела на дисплей телефона тяжёлым взглядом, обдумывая все за и против своего поспешного решения, пока в итоге не сошлась сама с собой на мысли, что она накручивает себя. Это же просто случайная прогулка с другом, в конце концов? А то, что этот друг влюблён в тебя — лишь (не)маленькое уточнение. Сера не обязала себя отвечать взаимностью на его возможное признание, соглашаясь разово провести с ним время. Давать ему ложные надежды, чтобы в итоге разбить парню сердце, не хотелось, да и в целом в планах Серафины не было ничего, так или иначе связанного с делами сердечными. Мысли сейчас были заняты совершенно другим, и забивать голову чем-то ещё девушка не желала.       — «Первый и последний раз», — строго сказала она себе и, почесав распластавшегося в ногах Бао за ушком, отправилась наводить порядок на кухне. Вместе с тарелками нужно было отмыть и свой разум от всего лишнего. Проект, «K/DA», победа… телефонный звонок или СМСка от менеджера — вот то, что было для неё на первом месте.       Управиться с беспорядком в комнате и в мыслях Сера сумела без особого труда. Да и время пролетело на удивление быстро. Обычно, когда чего-то сильно ждёшь и ни о чём другом думать не можешь, секунды обращаются в минуты, минуты в часы, а ты тонешь в, кажется, бесконечном ожидании и изводишь себя до изнеможения. Это была старая добрая привычка Серафины, сопровождающая её на протяжении всей жизни, но сегодня она впервые изменила сама себе и вместо томительного ожидания чего-то чудесного рисовала воздушные картинки в новом скетчбуке. Телефон лежал наготове, с полным аккумулятором и выкрученным на максимум динамиком.       Звонкая трель телефонного звонка раздалась в половину пятого вечера. Сера ловко порхнула к прикроватной тумбе, с предвосхищением высматривая имя звонящего. Разглядев, что звонит незнакомый номер, а не записанные ранее «Менеджер K/DA» или «Королева👑», она замешкалась на мгновение, но вызов (не без опасения) приняла.       Её поприветствовал зрелый женский голос с неизвестным девушке акцентом. Незнакомка назвала себя ожидаемым Серой менеджером и представилась Кармой, начав разговор с извинений за небольшую задержку. Серафина облегчённо выдохнула, хотя несколько удивилась, услышав не грубоватый и сухой голос безымянного мужчины (что уже когда-то называл себя «менеджером»), а очень даже приятный и вежливый кого-то по имени Карма. Девушка начала горячо её приветствовать и распыляться на множество ненужных слов, но вовремя себя одёрнула. Женщина не перебивала её и терпеливо слушала, а когда та закончила с сантиментами, ёмко изложила всю необходимую певице информацию. Серафина схватила приготовленные заранее листок и ручку, записала и переспросила на всякий случай ещё несколько раз, чтобы точно не ошибиться в букве или цифре. Больше Карма ничего говорить не стала, вежливо попрощалась и положила трубку. Сера какое-то время вглядывалась в неизвестный ей ранее номер, размышляя о том, как корректно назвать будущий контакт, и всё же решила записать его лаконичным «Карма (K/DA)». […]       Серафина сидела в такси и нервно перекручивала во вспотевших руках несчастную перемятую бумажку с адресом и временем встречи. Кончики пальцев покалывало от волнения и радости, и она никак не могла унять в себе этот блаженный трепет. Офис «RIOT» находился в самом центре Лос-Анджелеса, и чем выше и дороже становились здания за автомобильными окнами, тем быстрее стучало сердце, а в голове плодились мысли о нереальности всего с ней происходящего. Сера переехала в Калифорнию по зову своей мечты совсем недавно и даже представить не могла, что окажется в Даунтауне так скоро и по приезде отправится не к заезженным от и до достопримечательностям по туристическому билету, а прямиком в двадцатиэтажную высотку «RIOT» для подписания контракта с самими «K/DA».       То, что всё это будет проходит именно в офисе «RIOT», немного удивило Серафину. Она следила за творчеством любимой группы и всех её участниц крайне щепетильно и не припоминала, чтобы «K/DA» заключали контракт с каким-либо музыкальным лейблом. Особенно с таким как «RIOT», иначе об этом союзе трезвонили бы во всех СМИ. Она всегда считала, что группа начала свою деятельность с лёгкой руки Ари и так и продолжала существовать лишь под её началом. Эта своеобразная независимость любимых артистов и стойкость самой Ари очень вдохновляли Серу, но с недавних пор она стала чаще задумываться о том, что в жизни всё устроено куда сложнее, особенно в таких тонких вещах как шоу-бизнес. «K/DA» всё-таки решили подписать контракт с известным лейблом? Или зарегистрировали свой собственный? Она мало что смыслила в работе лейблов, продюсеров и продюсерских центров, смотря на это нелёгкое дело взглядом инди-исполнителя, поэтому решила не углубляться в эти сложные вопросы финансов, надеясь, что ей ещё всё объяснят или она попросту не должна об этом волноваться. Чем больше она пыталась вникнуть в это всё, тем запутанней становился клубок мыслей.       Ехали они долго, и за время поездки Серафина успела несколько раз успокоиться и накрутить себя вновь. По дороге такси попало в две пробки, подолгу стояло на светофорах и пропустило пять «скорых», поэтому, когда водитель наконец прибыл на место и несколько минут кружил рядом с офисом, чтобы припарковаться на пару секунд и высадить пассажирку, Сера распереживалась так, что чуть не расплакалась. Опоздать или ошибиться во времени она боялась даже больше, чем расписаться не в том поле в контракте. Дрожащей рукой сунув таксисту пару купюр, Серафина развернулась в сторону офиса, наконец окунаясь с головой в ту самую жизнь, о которой мечтала с детства. Над ней горделиво возвышалось солидное здание «RIOT» с тысячами сверкающих на солнце панорамных окон. Оно было настолько величественным, что, казалось, будто оно опора неба, которое вот-вот обрушится на Серу горячим звездопадом и погребёт под собой. Все остальные здания, стоящие рядом, меркли на его фоне в её глазах, и от того, что она вот-вот ступит за его порог, перехватывало дыхание.       Вокруг сновали тысячи людей — с большими кошельками, маленькими сердцами и наоборот, огромные толпы маленьких шестерёнок большого механизма под названием жизнь. Град самых разных эмоций всплесками окатил потерявшую дар речи Серафину, снова прибил к земле, как тогда, на том самом уличном выступлении, встряхнувшем её однообразную реальность. Она сглотнула подступивший к горлу ком и сделал шаг вперёд, вливаясь в бурный поток человеческого движения. Земля под ногами казалась воздушным батутом, а не вязким болотом, и спустя пару шагов вся тяжесть из тела куда-то улетучилась. Близкая к реальности мечта словно окрылила её, и Серафина летела навстречу сбыточным возможностям.       Когда Сере удалось попасть в главный холл, в эту обстановку лоска и дороговизны, пропитанную от потолка до стен запахом славы, она и правда чуть не взлетела. Хотелось рассмотреть и потрогать всё, что попадалось на глаза. Но мысль о том, что здесь работают серьёзные люди, которые решают серьёзные дела, немного приструнила её. Она собрала своё распылившееся на сотни мелочей сознание в руки и попробовала слепить из себя что-то не менее серьёзное. Возможно, у неё получилось — никто не косился на неё с осуждением, но глупо улыбаться она всё равно не перестала.       Уже стоя в лифте, везущем её на нужный этаж, она со всей ответственностью продумывала своё поведение и возможные слова, представляла контракт перед собой, чтобы хотя бы не выронить ручку от волнения или поставить более-менее красивую роспись. Помимо неё в кабине стояли ещё несколько человек, но они не сбивали её с нужной мысли, потому что пребывали в приятном расположении духа.       На нужный пятнадцатый этаж Серафина поднялась без происшествий. Она шла не спеша, почти прогуливалась, по узенькому длинному коридору, по стенам которого висели фотографии знакомых и не очень звёзд, что имели когда-то честь быть связанными с этой компанией. Среди них красовалась и Ари, ещё в старом образе, и Сера на мгновение остановила на ней взгляд. В это время из-за поворота вышла высокая мужская фигура, и девушка мгновенно выпрямилась по струнке, приняв самый отстранённый вид. Это был мужчина средних лет, высокий, широкоплечий, внешне ей не знакомый. Он шёл неторопливо и чинно, как хозяин, плавно. Он не сократил расстояния между ними даже вдвое, когда Серафину обдало пронизывающим до костей холодом, каким-то странным, ранее ею не испытываемым, словно от всепоглощающего ужаса. Она сделала несмелый шаг ему навстречу, но тут же отпрянула, как будто в лицо ударил неизвестно откуда взявшийся сквозняк. Мужчина продолжал идти, так же медленно, вальяжно, а когда почти поравнялся с застывшей у стены девушкой, зацепился за неё взглядом. Серафина не хотела смотреть ему в глаза — хотела просто убежать, но что-то держало её, лишало воли. Она смотрела на него испуганно, почти умоляюще, он — колюче, снисходительно. Её руки покрылись мурашками, а пальцы стали какими-то деревянными, негнущимися, словно саму душу взяли в тиски. И хотя взгляд был мимолётным, Сера буквально кожей ощутила, как словно физически смяли в когтистых лапах её тело, сердце. От иррационального страха засосало под ложечкой. Мужчина холодной молчаливой тенью прошёл мимо, высокий тонкий хвост фиолетовых волос почти скользнул по щеке девушки, и он растворился за её спиной так же быстро, как появился.       С его исчезновением окоченение спало, но тяжёлый осадок в душе и терпкий аромат его одеколона всё ещё ощущались. Серафина глубоко дышала несколько секунд, пытаясь прийти в себя, а потом почти сорвалась на бег, преодолевая последний метр перед финишной чертой. Всё воодушевление и радость словно вышибли, выпили, и заходила в вестибюль она уже далеко не с теми светлыми мыслями, которые наполняли её голову двумя минутами ранее.       Она затравленно огляделась. В помещении было уютно и просторно, на мягких аккуратных диванчиках, среди высоких длиннолистных растений в дизайнерских горшках сидели знакомые ей девушки. Внимание на неё обратили немногие — двое или трое из семи, включая Серу, присутствующих. Певица кивнула. Здороваться никто не стал. Все выглядели собранными и спокойными, дожидались действия и совершенно не подозревали, как противно и потерянно себя сейчас чувствовала Серафина. Она поджала губы и осела на пуфик, стоявший прямо у входа. Атмосфера вокруг царила приятная, совершенно не такая как тогда, за кулисами в «El Ray», и Серу это немного успокаивало. Не чувствовался в воздухе дух конкуренции, не было мерзкого запаха сплетен и зависти. Похоже, каждая здесь была уверена в себе и в том, что оказалась здесь не зря, что обязательно докажет свою исключительность и возьмёт главный приз. Серафина не рассчитывала уступать им в этом, хотела быть не менее уверенной в своей победе, поэтому начала постепенно приходить в себя и настраивать себя на нужный лад.       Когда до указанного Кармой времени оставалось десять минут, в вестибюль вошли ещё две девушки, видимо подружки, болтливые до жути. Их голоса Сера узнала сразу — именно они вчера сплетничали у неё за спиной про их с Акали связь. Обращать внимания на них она не стала, хотя те, судя по их демонстративным кислым лицам, желали обратного.       Назначенное время пришло, и все заметно подтянулись, ожидая, что вот-вот что-то произойдёт или кто-то выйдет из заветной двери напротив. Сейчас здесь находились девять из десяти прошедших девушек. Последняя, вероятно, либо задерживалась, либо вовсе не собиралась появляться. Серафина вскользь оглядела каждую и напрягла память, пытаясь вспомнить, кого видела тогда, но не видит сейчас. Её отвлекли.       Та-самая-дверь наконец медленно отворилась, и почти десяток пар жаждущих глаз в предвкушении уставился в одну эту точку. Из кабинета показалась статная смуглая женщина. Внимание Серафины привлекли её прямой точеный нос и крупные золотые серёжки (которые девушка давно мечтала купить). Она была одета в полуофициальный брючный костюм и носила короткие тёмные волосы с толстыми красными рáстами по бокам головы, и почему-то Сера решила, что именно она и являлась Кармой.       Женщина методично окинула взглядом сидящих девушек и, засунув руки в карманы брюк, бесстрастно заметила:       — Вас должно быть десять, — она почти равнодушно высматривала в глазах смотрящих на неё какой-либо ответ, но все молчали. — Ребекка. Кто-нибудь знает, где она?       Услышав знакомое имя, Серафина вспомнила: эта та самая девушка, что стояла рядом с ней на сцене и тряслась от страха и волнения.       — Умм… — протянула Сера, привлекая внимание Кармы (всё-таки голос из вчерашнего звонка принадлежал ей) и всех окружающих. — Я помню её. Она вчера очень переживала после прослушивания, особенно после слов Эвелинн, и…       — …Испугалась? — продолжила за неё женщина и, уловив кивок в ответ, вздохнула. — Что ж, ладно.       Она сделала шаг вперёд и чётко произнесла:       — Вы можете звать меня Кармой, я действующий менеджер группы «K/DA» и пресс-атташе её участниц. Мы уже познакомились с вами вчера, по телефону, теперь — лично.       Она производила впечатление строй и самодостаточной женщины, которую хочется слышать и слушать. Её уверенный и спокойный голос заставлял слушаться, повиноваться, может, и под её строгим взглядом Серафина непроизвольно выпрямилась.       — Сейчас каждая из вас, в порядке очереди, зайдёт в двери этого кабинета, чтобы подписать рабочий контакт с «K/DA» непосредственно. С его условиями вы ознакомитесь самостоятельно. Для подстраховки на встрече будет присутствовать высококвалифицированный юрист, так что, если у вас возникнут какие-либо вопросы, вы можете получить консультацию прямо на месте. Процесс не должен занять больше часа, — Карма сделала шаг в сторону, освобождая проход к двери. Она кивнула ближайшей к ней девушке и улыбнулась. — Удачи.       Моника, так звали эту девушку, просияла, встала с места и, отбросив длинные рыжие волосы назад, важно прошествовала в сторону кабинета. Карма пустила её внутрь, зашла следом за ней и тихо прикрыла дверь.       В вестибюле раздался редкий, но хорошо слышимый шёпот, постепенно переходящий в откровенное обсуждение. Большинство перемывало косточки Карме, восхищались её выдержкой и внешностью, но некоторые выказывали восхищение и по поводу подписания контракта. Серафина не было дела и до тех, и до других. Карма произвела на неё хорошее впечатление, что вчера, во время звонка, что сегодня, но больше ей думалось о том, что уже совсем скоро, прямо за этими дверьми, наконец, начнёт осуществляться её мечта.       Девушки входили в заветные двери одна за другой. Кто-то задерживался дольше, кто-то меньше, но каждая возвращалась оттуда абсолютно счастливой и возвышенной. Когда очередь дошла до Серы, грудь кольнуло сильным сладким волнением, которое больше походило на предвкушение. Прочистив горло, она поправила складки платья, и почти торжественно вошла в двери, без преувеличений, своего светлого будущего.       В кабинете её ожидали Карма, Эвелинн, Ясуо и незнакомый мужчина (вероятно, он и был юристом) в очках, с залысиной, который первым поприветствовал её и жестом указал на стул напротив дубового стола, за которым сидел сам.       Серафина робко присела на указанное место, бегло посматривая на уже знакомых ей людей. Они ничего ей не сказали, лишь Эвелинн игриво помахала ей наманикюренной рукой наподобие того, как дразнила Ясуо в том неловком разговоре вчера. Сера тяжело сглотнула, переводя взгляд на суетливо копошащегося в бумагах юриста. Он смочил палец слюной и пролистал несколько скреплённых листов, прежде чем протянуть их вместе с ручкой девушке, натужно улыбаясь.       — Эвелинн, — вполголоса обратилась к женщине Карма откуда-то из-за спины Серафины. — Тут говорят, ты одну девушку так напугала, что она сегодня даже не явилась.       — Правда? — Эвелинн наигранно засмеялась. — Ох, если она моей страшилки так испугалась, то здесь ей делать нечего.       Мужчина что-то говорил Серафине, но она его совершенно не слушала. Она бездумно смотрела в важные строчки контракта, совершенно не старалась вникнуть в их суть и не могла нарадоваться своему счастью. Ей показывали пальцем здесь, здесь и вот здесь, и, когда указали на поле для росписи, она нервно чиркнула ручкой и оставила дрожащую подпись. Потом сразу же, разойдясь, вторую, на копии, и с облегчением положила ручку на стол. Юрист выгнул брови, и его лоб стал похож на морду шарпея. Эвелинн ахнула.       — Подписываешь контракт, не читая? — вопрос остался риторическим, ведь Сера не смогла придумать, что такого ей ответить. — Тяжело тебе будет…       Ясуо глухо и невесело посмеялся, заканчивая складывать небольшого бумажного журавлика, которого Серафина заметила только сейчас.       — Ну, я… Доверяю вам, — промямлила Сера, оправдываясь.       — Хмх, доверие это хорошо, милочка. Прекрасно! — прошепелявил юрист, ослабляя затянутый под воротником галстук. — Но, на будущее, осторожность стоит куда больше. Сомневайтесь, задавайте вопросы, умные, глупые — неважно! Это всё очень хорошо.       Серафина глубоко закивала и оглянулась по сторонам. Эвелинн пренебрежительно махнула пальчиками, мол, «Иди, свободна», и отвела холодный взгляд. Сера послушно встала. Развернулась к двери и, когда за спиной уже начались какие-то тихие разговоры, она резко повернулась обратно и сбивчиво начала:       — Я…       — Серафина, — её ещё не начавшуюся речь мягко перебил Ясуо. Он протянул ей бумажного журавлика и сказал. — Всё хорошо. Иди.       Она потерянно приняла из его рук неожиданный подарок и мгновенно забыла родившуюся в голове мысль. «Спасибо» никак не могло сорваться с приоткрытых губ, поэтому она просто молчала. Мужчина кивнул ей и вежливо указал на дверь. Серафина кивнула в ответ, чувствуя, как начинает краснеть, и стремительно засеменила в указанном направлении.       Когда она вылетела из кабинета раскрасневшаяся да ещё и с бумажным журавликом в руках, взгляды затихших девушек так к ней и прилипли. Понимая, что опять привлекает к себе совершенно ненужное внимание, Серафина обаятельно (насколько могла) улыбнулась, сжала журавлика в руках и совершенно обыденно прошла к своему мягкому пуфику у двери. Села, сложила руки на коленочки и принялась рассматривать светильник на стене. Ничего такого ведь не произошло, правда?