Грязная скорость

ЗА НЕДЕЛЮ ДО ЭТОГО АДА       День гонок был выбран не совсем удачно. Ближе к вечеру хмурые тучи заволокли небо, не оставляя обзору ни единого клочка света. Солнце давно исчезло, так и не успев спрятаться за горизонт. Меня беспокоила вся эта мрачная атмосфера, но Джули даже проснулась на рассвете, ожидая начала гонок, так что отказать ей я просто не осмелилась. Её радостное лицо многое для меня значило. Я дорожила каждым её счастливым моментом. Как в детстве, так и сейчас. Грег заехал за нами, чтобы отвезти за город. Только благодаря его присутствию, я сумела слегка успокоиться и унять бешеное сердцебиение. С ним мы были как за каменной стеной. Сегодняшние гонки были более масштабными, чем прошлые. В этот раз на старте оказались выстроены целых семь машин. «Бугатти» Матиаса стоял первым, издалека сверкая чёрным металлом. Салон оказался пуст, так что я начала искать его взглядом в кипящей толпе. Джули не отставала от меня ни на шаг, слишком взволнованная мыслью, что будет частью уличных гонок. Мы вышли в центр, где мужчины делали ставки на того, кто же придёт первым к финишной черте. Грег тут же поставил двести долларов на Матиаса. Я слегка улыбнулась. — Ты так уверен в его победе? — Более чем, — он нахмурился, застегивая молнию куртки. — У него своя стратегия. В отличие от других гонщиков, Матиас не отличается благородностью, и часто проворачивает хитрые трюки. А ещё он безумный. Это даже пугает. — Разве? — Джули резко замерла. — В каком смысле? — Такое чувство, что Матиас не боится смерти, — задумчиво ответил Грег. — А чего её бояться? — раздался позади нас знакомый голос. Я быстро обернулась. Матиас подошёл ко мне, почти вразвалочку, хищно прищурившись. Не говоря больше ни слова, он обнял меня за талию и крепко прижал к своей груди. Под моим ухом билось его спокойное сердце. Поколебавшись всего секунду, я ответно обняла его за мускулистую спину, вдыхая до боли знакомый запах бензина. — Всё-таки пришла, художница. Тембр его голоса изменился, стал мягким и тягучим как мёд. Мой пульс тут же участился. Матиас погладил мою шею большим пальцем, ухмыляясь. Его глаза, два чёрных оникса, были наполнены азартом и весельем. Следовало бы ожидать трепетный момент, такой хрустальный, что даже сердцу станет больно. Но ведь это Матиас. Он сжал своими крепкими ладонями мою талию и легко оторвал от земли. Мои лодыжки повисли в воздухе, и я глядела на Матиаса почти с высоты. Ничего себе, а вид отсюда даже лучше. Гонщик медленно улыбнулся, с неизменной насмешкой глядя на моё растерянное лицо. Мгновение спустя я почувствовала прикосновение его сухих мягких губ на своих. Стенки его рта чувствовались соком вишни. Этот горький вкус ягод обжёг нёбо, язык, дёсны. Я едва успела застонать, возразить, вырваться. На нас все смотрели, а Матиасу всё было словно нипочём. Он грубо и требовательно ласкал меня языком изнутри. Глаза бы закатились от этого чувства, если бы уже не были так плотно зажмурены. Безжалостный язык требовал каждую мою долю, дюйм, клетку. И ведь не спешит разорвать поцелуй, засранец такой. Иглы желания прошлись по всему телу. Факел, разгорающееся в пламя, вовремя оборвал Грег, который неловко кашлянул. Я едва пришла в себя и слегка оттолкнула гонщика в грудную клетку. Тот отпустил меня, напоследок укусив мою припухшую губу. В ушах зашумело от прилившейся к мозгу крови, а тело словно стало невесомым. Я заметила замешательство в глазах Грега. А вот Джули была в полном восторге, несмотря на то, что я не должна была поддаваться позыву тела, целуясь перед сестрой. Плохой же пример даю, пробежалась по сознанию печальная мысль. Мама бы точно меня осудила. — Матиас! Рада снова тебя видеть! Гонщик лениво улыбнулся ей, облизывая свои покрасневшие губы. — Вот-вот начнутся гонки. Моё предложение всё ещё в силе. Запрыгивайте в машину. Я ахнула, заметив, как глаза Джули тут же возбуждённо блеснули. Затея мне совершенно не понравилась. — Нет! Это опасно! Если врежешься… — Пока я за рулём, этого не случится, — заверил меня Матиас, хватая Джули за локоть и ведя к своей машине. Она покорно следовала за ним с круглыми глазами. Самая доверчивая наивная душа на всём белом свете. А вот Грег словно с цепи сорвался. Он с силой сжал плечо Матиаса, рывком оборачивая его к себе. — Отпусти её! Тон моего друга стремительно изменился. Стал ревностным, грубым. Он словно защищал то, что ему дорого. Впрочем, так и было. Гонщик тут же отпустил мою сестрёнку. Его глаза недобро вспыхнули. Лицо помрачнело. — Убери свои ебаные руки подальше, — прорычал он, лёгким движением отбрасывая руку Грега назад. Мелькнула та недобрая сторона Матиаса, которую я заметила в первый же день знакомства. Злое. Холодное. Жестокое. В моё сознание тут же прокралась тревога. Я перевела нервный взгляд на Грега. Несмотря на то, что он так пытался это скрыть, в его глазах вновь мелькнуло замешательство. Он точно не хотел сейчас драться с Матиасом. — Не трогай девушек, — пробормотал Грег. — Они обе под моим покровительством. Если думаешь, что можешь рисковать их жизнями, то ошибаешься. Матиас ухмыльнулся, хотя выражение его лица совершенно не изменилось. От него буквально веяло ледяным холодом. — Это кто ещё рискует жизнью? — Эй! — вмешалась я. — Вы не… — Вот ты где! — вдруг перебил меня незнакомый голос. А затем перед взором мелькнуло игривое лицо того блондина, который и в прошлый раз участвовал на гонках. — Проблемы, Матиас? Гонщик прищурился. — Никаких. — Славно. Через две минуты уже старт. Скорее. Ну! — Дин, вали отсюда. Но блондин упрямо стоял на своём. Наконец его взгляд упал на меня, и он расплылся в обаятельной улыбке. — О! И ты здесь, синеглазая! Как… — Дин замер на полуслове, увидев Джули, которая стояла за спиной Грега, обеспокоенно покусывая губу. С внутренним смешком я осознала, как же они похожи друг на друга внешностью. Оба со светлыми волосами и изумрудными глазами. — Вот это конфетка! Привет, ангел. — Дин, ей тринадцать, — грубо оборвал его Матиас. — Мне скоро будет пятнадцать! — взревела как раненый зверь Джули. — Вы же Дин Киттинг! Я очень давно болею за вас! И ваша тачка… От широкой ухмылки блондина Грег тут же напрягся, старательно пряча Джули за спину. Я почувствовала то же самое. Матиас неодобрительно покачал головой, бросая предостерегающий взгляд на своего друга. — Эй, я же не… Я не выдержала. Ситуация становилась всё абсурднее с каждой секундой. Схватив сестрёнку за плечо, я уверенно потащила её за собой к толпе зрителей. Она сопротивлялась, хотя и понимала, что тягаться со мной — гиблое дело. Как по команде, гонщики одновременно сели за руль. Я заметила девушку с красным флажком в руках, которая, проходя мимо машины Матиаса, зазывно покачала бёдрами. С ужасом я тут же осознала, что в тот день он занимался сексом именно с ней. Щёки запылали от смущения, но злобная собственническая волна пронеслась по телу. Матиас был моим. МАТИАС       Как обычно и бывало, раздражение будто рукой сняло, когда я сел в машину и сжал руль, глядя в боковое зеркало. Я натянул кожаные гловелетты, прежде чем хрустнуть шеей. Тело моментально стало невесомо лёгким, готовясь к очередному мощному выбросу адреналина, в котором так отчаянно нуждалось. Я бросил беглый взгляд на Аду, стоящей сбоку и взволнованно нахмурившейся. Не удержавшись, я подмигнул девушке. Она тут же улыбнулась в ответ. Кольцевая дорога. Это хорошо. Кивок головы, короткий сигнал, и машина молниеносно сорвалась с места. А вслед за мной и остальные. Прошло всего десять секунд, но я лидировал, не в настроении держаться сегодня на хвосте. Присутствие Ады на гонках мне нравилось, и хотя я не считал себя тщеславным, но ей определённо будет по душе поцеловать именно победителя. Прошло чуть больше недели с тех пор, как мы познакомились, но я уже знал, что она от меня без ума. Как и я от её тела и гордой натуры, несгибаемой даже под моим взглядом. Обычно этого хватало для того, чтобы девушки падали в мою кровать, покорно задирая юбки. Не все, конечно. Но многие. Дин поравнялся со мной и поднял вверх большой палец. Я тут же снизил скорость, уступая ему лидерство. Его брови изумлённо взлетели вверх, но он тут же вышел вперёд, подрезая меня. Запищал сигналом в честь трогательной благодарности. Я хмыкнул, маневрируя между двумя приближающимися машинами, не позволяя им выйти вперёд. Одна тачка резко затормозила, другая с тошнотворным скрежетом развернулась влево, отрывисто замедляя обороты. Ох, паника. Лучший друг всех неудачников. В отличие от гребаных мудаков, которые напряжённо сжимали руль, сгорбившись и нервно сглатывая, я был совершенно спокоен. Удача на стороне тех, кто не боится проиграть. Не боится умереть. И уж точно не боится скорости. О, скорость… Моя любовница, движущая сила. Огонь моего сердца. Дороже мне, чем моя родная мать. Единственное, что заставляет меня быть свободным. «Ламборгини» Дина смутно виднелся впереди. Я с силой вжал ногу в газ. Турбированный 16-цилиндровый мотор яростно взревел, готовый обогнать сам ветер. Машина выровнялась, следуя за потенциальным победителем. Я увеличил скорость до дозволенного предела, чтобы шины не «вылетели». Дин улыбался во все тридцать два зуба, когда оставалась почти минута до финиша. Но тут он заметил меня краем глаза. Его рот округлился от возмущённого возгласа. Даже не слыша, я понял значение этих слов. — Матиас, блядь! Я ухмыльнулся, выгибая бровь. Бросая ему вызов. Несмотря на свою безбашенность, он неуверенно бросил взгляд на стрелку, показывающую предельную скорость. И тут же покачал головой. Печальное жалкое зрелище. Я сжал челюсти и, уже пересекая финишную черту, резко ударил по тормозам. Раздался визг, а затем и восторженный вопль людей. Небольшая толпа, находящаяся чуть поодаль, поспешно подбежала ко мне. Ада, стоящая в своём красном пальто, и здесь особенно выделилась, наблюдая за мной издалека с тревогой на лице. Она была одной из тех, кто больше волновался, чем восхищался. Страх — это большой порок всего человечества. Я прищурился, направляясь прямо к художнице, несмотря на всех, кто стоял на моём пути. Мне было плевать. Её глаза вспыхнули удивлением. Заключила сделку с дьяволом. Только вот ведь незадача, которая не стыкуется. Дьявол требует душу. А я лишь тело. Странно. В голове мелькнул недавний телефонный разговор с Иоаннисом, моим братом. Он был младше меня всего на десять лет, но характером напоминал девочку лет тринадцати. Недолго помявшись, Иоаннис попросил у меня совета, как научиться держать член в штанах. Видимо, у него не получалось контролировать себя, когда горячая цыпочка проносилась мимо, оголяя щиколотки. Я не смог ответить на этот вопрос. Ещё никогда в жизни я не сдерживал себя. Если я чего-то хотел, то просто брал это. Не то чтобы девушки падали штабелями передо мной ещё пять лет тому назад, но пока существуют публичные дома, нужда в контроле совершенно отсутствовала. Гребаная художница с синими глазами заставила меня вспомнить, каково же снова дрочить. Я дал ей клятву, которую собирался сдержать. Но ещё несколько дней лишь простых поцелуев и ласки, которые ни к чему не ведут, и я чёртов труп. Ада замерла, когда мои ладони коснулись её горячей шеи. Проклятие, почему она всегда такая жаркая? Природа насмехалась надо мной. Как и её алые губы, которые дрогнули в улыбке. — Ты доволен? — поинтересовалась она. Я насмешливо выгнул бровь. — А ты нет? — Нет… Это… Слишком рискованно. Мне было страшно за тебя. — Тебе никогда не хотелось почувствовать свободу? Ты живёшь как в клетке, художница. Она ненадолго задумалась. — Свобода это не всегда ветер, свистящий в ушах. Одного рисования мне хватает, чтобы почувствовать эйфорию. Я склонил голову набок. — Разве? — Конечно, а что ещё может… — художница резко осеклась, поняв, к чему же я веду. Её щёки покраснели, но она тут же откашлялась, заметив за моей спиной свою сестрёнку и того гребаного хакера. Я бы легко сломал ему запястье. Тощий и бледный, очевидно, что все сутки напролёт он просиживает за компьютером, как вампир избегая солнечного света. Один его взгляд на Аду и становилось ясно, что никакой он ей не «друг». Их связывало нечто большее. Я искренне надеялся, что это не чувства. Джули широко улыбнулась и кинулась мне на шею. От этого действия у Ады глаза на лоб полезли, но я лишь крепче сжал худые плечи девушки. Она восхищённо верещала, не разделяя мрачное мнение своей сестры. Я поднял насмешливый взгляд на художницу. — Вы точно родные сёстры? Ада скорчила мне рожицу. Краем глаза я вновь заметил напряжение в мышцах хакера. Интересно. Дин подлетел ко мне как разъяренный коршун. Его руки дрожали от бессильной злобы. — Ублюдок! Снова ты со своей иллюзией победы! — Я дал тебе шанс победить. Ты не захотел рисковать. Он отвёл взгляд в сторону. — Перебор. Джули сочувственно улыбнулась Дину. — Ты был на высоте! Зря. Чёрт её возьми, зря. Глаза моего друга блеснули. Он был ебаным психопатом, когда дело касалось секса. Возраст его совсем не волновал. Я мягко оттолкнул от себя Джули. Дин всё ещё недобро улыбался. Надо будет приглядеть за ней. АДА       Климат Лас-Вегаса всегда славился сухостью. Но в этом году что-то определённо пошло не так. Ранним утром небо было не видать из-за грозовых туч. Джули в полдень ушла на ночёвку к Грегу, а я бесцельно бродила по дому, пытаясь наконец-то отправить своему мозгу послание: сегодня напрягаться не стоит, выходные ведь. Но тело жаждало движений, а разум не давал покоя. Ближе к трём часам, когда на улице резко запахло дождём, позвонил Матиас. Невольно улыбнувшись, я подняла трубку. На том конце провода тут же раздался его властный голос. — Жду тебя в номере. — Матиас, ты не… — Без лишних слов, художница. И повесил трубку. Какой же он наглый и напыщенный… Я задумчиво закусила губу. Мне хотелось осадить его, а не прибежать в мотель, как послушная собачонка. Но словно против моей же воли, я быстро оделась. Любопытство и желание слились в единый флакон согласия. Почему-то я захватила с собой рюкзак, набитый кистями и красками. Возможно, мозг ещё помнил старую цель моего визита в этот придорожный мотель. Такси уже стояло на обочине дороги. Ключи номера «308» всё ещё были при мне, так что попасть в комнату не составило особого труда. Я толкнула дверь и замерла на пороге. Свет был выключен, хотя из-за отсутствия солнца на улице было довольно мрачно и туманно. Матиас стоял у распахнутого подоконника, сжимая в руке тёмный бокал. Он медленно повернулся ко мне. Рубашка на его груди была расстегнута, серебряная пряжка ремня блестела в полутьме. У меня бешено забилось сердце. Он улыбнулся. Я бросила рюкзак на кровать и тут же понеслась к нему на всех парах. Матиас быстро швырнул бокал на пол, подхватывая меня на руки. Спустя секунду наши дыхания слились воедино. Ощущение его губ на своих непривычным образом вызвало волну тоски и странной боли. Мне нравилось обнимать его за широкие плечи, вдыхать запах его тела. С Матиасом я казалась защищённой, маленькой, невинной. Не было всех этих проблем и забот, которые сыпались на меня с подросткового возраста, когда умерла мама. Всё бремя, которое легло на мои плечи, вдруг испарилось. Мне хотелось получить от него то, чего я была лишена все эти годы. Кроме Джули никто не награждал меня чувствами. Может быть, в глубине души я знала, что являюсь лишь очередной игрушкой Матиаса. Но какая-то ничтожная часть меня верила в другой исход событий. Верила, что после удовлетворения желания могут вспыхнуть чувства. Разве так не бывает? Невольно мне вспомнился Арчер из моей любимой книги «В охоту играют двое». Ведь и у них всё начиналось без малейшего проблеска чувств? Но Тара освободила его от оков прошлого и жестокой кровожадности, став светом в его тьме? Лекарством от тёмной боли? Разве не так заканчиваются все истории? Моё тело безумно жаждало гонщика. Как и сердце, которое чуть не вылетало из груди при виде его ухмылки. Матиас жадно глотал моё дыхание, обнимая меня за голову. Горячий язык проник в мой рот. Я всё хваталась за его затылок, надеясь, что у него есть сердце, которые возможно смягчить. Которое можно завоевать. Должно же быть? Он мрачно улыбнулся, отрываясь от меня. В глазах плясали чёртики. Я знала, что если Матиас и сегодня повторит попытку соблазнить меня, то это вполне может сработать. — Я не вижу той гордости, которая раньше горела в твоих глазах, — усмехнулся он. И был прав. Похоть не смогла победить гордость. Но что-то другое смогло. Определённо смогло. — Я знаю, — прошептала я, рывком стаскивая с себя тёплый плащ. Под ним была лишь сорочка и колготки. Его дыхание стало резким. Не говоря ни слова, гонщик подхватил меня за талию и потащил к кровати. Моё тело дрожало в нервном предвкушении. Я стянула сорочку через голову и прохладный ветер начал холодить затвердевшие соски, щипая самые уязвимые точки. Взгляд Матиаса опалил мою и без того горящую кожу, когда я стащила с ног мягкие колготки, а затем и трусики. Кружевная ткань беспомощно упала к ногам. Я стояла перед ним. Обнажённая, доступная, готовая. Тело тряслось в знакомом исступлении, горячей мольбе взять меня. Сделать своей. Гонщик замер, словно боясь испугать меня лишним движением. Его глаза голодно блуждали по моему телу, не оставляя без внимания ни единый клочок кожи. Под жарким изучающим взглядом у меня подкосились колени. Не говоря ни слова, Матиас надвинулся на меня и пронзительно заглянул в глаза. Его голос охрип и стал более низким. — Какого чёрта ты со мной творишь? Моё сердце пропустило один удар. Грудь волнующе вздымалась. — То, что ты хочешь. Я потянулась к его рубашке, дрожащими пальцами освобождая мускулистое тело от тонкой ткани. Но он тут же резко остановил меня. На секунду я застыла, потрясённая его реакцией. Матиас поцеловал моё ушко, и слегка отстранился. Его глаза выражали то, что я не сумела расшифровать, прочесть. Словно неприступный барьер, недоступный моему пониманию. — Матиас? — хрипло прошептала я. Почему? Почему он остановил меня? Не хочет? Передумал? Нарушил клятву? Гонщик покачал головой. — Не так. Только не сейчас, когда ты так смотришь на меня. Я вздрогнула. — Как? Он поднял голову. Недобрая тень прошлась по его лицу, и внезапно я почувствовала страх. МАТИАС       Я не мог назвать себя зверем, но меня раздражал нежный секс. Всё, чего мне адски хотелось, так это трахнуть её так, чтобы художница поняла, чего была лишена все эти годы. Но этот взгляд… Чёртов взгляд синих глаз, которые словно аквамарины в ночи. Ада оказалась глупой. Сентиментальной. Банальной. Я видел это в её глазах. Чувства. Проклятие. А ведь я обещал себе, что не разобью ей сердце, когда сообщу, что любить её я не намерен ни сейчас, ни никогда. Это становилось всё сложнее. Я сглотнул, жадно проводя глазами по её изящному гибкому телу. Мой взгляд остановился на её бёдрах, там, где смыкались эти длинные стройные ноги. Ада растерянно моргала, не понимая, к чему я веду. Неужели она никак не поймёт, что к чёрту мне сдалась её душа? Я терпел все эти дни только для того, что войти в её лоно, а она открывала мне ещё и своё сердце. Сердце… Такой бесполезный мускул. Эрекция распирала мою ширинку, но глядя на её чёрные волосы, струящиеся по обнажённой белой коже, я выдохнул. — Матиас? Я не понимаю… Я и сам себя не понимал. Необходимо было изменить течение бурлящей реки похоти под кожей. Мой взгляд упал на потёртый рюкзак, который потерянно валялся на полу. Я поднял его за лямку и высыпал содержимое на простыни. Вместе с кучей акриловых красок и кистей, на постель упал и тонкий холст. Я с усмешкой схватил его и похлопал ладонью по алым шелковым простыням. — Иди сюда, художница. Ада подошла ко мне, высоко задирая голову. Я старался не глядеть на соски девушки. Упругую грудь и изгиб талии. Она вопросительно нахмурилась. — В чём дело? — Садись. Художница недоуменно, но молча опустилась на кровать. За окном раздался тихий шум. Полил дождь. Сначала медленно, а затем всё быстрее, набирая обороты. Запахло мокрым асфальтом, землёй, истосковавшейся по воде. Я подошёл к Аде. Она подняла голову с тем же выражением лица, которое заставляло меня лезть на стенку каждый раз. Чёрт. Я заправил непокорную густую прядь волос за её ухо, прежде чем взять в руки тонкую кисть. Она нежно улыбнулась. — Ты что, собираешься меня нарисовать? Я широко улыбнулся в ответ. — Такая догадливая. Художница весело хихикнула. — Ты хоть умеешь делать наброски? Рисовал раньше? — Вандализм в счёт? Она тихо засмеялась. — Тогда это будет долго. Слушай… Чтение маленькой лекции и инструкции явно делало её счастливой. Лицо девушки раскраснелось от удовольствия. Я кивнул, когда она закончила, хотя понял лишь процентов двадцать из сказанного. Разложив холст на стеклянном журнальном столе, я взглянул на её фигуру, сидящую на кровати. Левая нога была закинута на правую, маленькие ладони опирались на алую ткань. Ада смущённо прикрыла грудь локтями. Я порывисто покачал головой. — Не смей! — грубо вырвалось у меня. Её глаза сердито вспыхнули. Вызов. Я отчаянно хотел овладеть ею. Всевозможными способами, знакомя её с наслаждением и болью. Вот только боли будет всё же больше. Мои мускулы напряглись, когда она убрала руки со своей груди, полностью открываясь моему взору. Видеть её на этой красной ткани оказалось выше моих сил и самообладания. Я даже не мог притронуться к холсту, слишком зачарованный увиденным. Изгиб её горла, ключиц, рёбер были совершенными. И эта ломаная линия от бёдер до самых икр… Ада была идеальной. Жаль, что она так и не поняла, кому бросила на растерзание своё сердце. Человеку, который не умел это беречь.