Грязная скорость

ЗА ДЕНЬ ДО ЭТОГО АДА       Я представляла собой жалкое зрелище, когда упала на колени прямо на холодную, мягкую землю. Чёрный выход обшарпанного бара вёл на маленький задний двор с заполненными доверху мусорными контейнерами. Но не это было самым страшным. Матиас издал странный звук, похожий на стон, когда увидел то, чего мне не хотелось бы видеть. Это видение будет преследовать меня по пятам до самой смерти. И так же сильно причинять боль. Моё сердце билось так, словно через ничтожное мгновение взорвётся. Я коснулась пальцами красной головной повязки, которая валялась в песке. Стоявшая здесь мерзкая вонь без того резала глаза, а мои жгучие слёзы и вовсе не помогали прояснить мутное зрение. Я сжала в левой руке порванную ткань, потерянно глядя на землю. Следы разных ботинок чётко отпечатались на песке. Виднелся странный отпечаток тела с раздвинутыми ногами. Или мне это только казалось? Быть может, это пьяницы, которые упали? Может, это лишь плод моего больного воображения? Длинные тонкие полосы на земле, словно кто-то ногтями пытался хвататься за камни. Словно здесь происходила настоящая ожесточённая борьба. Тысяча мыслей, и все ужасающи. Внутри всё словно оборвалось. Скатилось в тьму. В грудной клетке образовалась зияющая дыра. Мои пальцы дрожали, когда Матиас опустился на корточки рядом со мной. Он взглянул на повязку в моих руках. — Это вещь Джули? Я хотела ему ответить, но челюсть словно онемела, поэтому мне пришлось лишь лихорадочно быстро кивнуть. Матиас приподнялся и схватил меня за плечи. — Надо провести экспертизу, — его голос был стальным, но я видела этот беглый взгляд, который он бросил на землю. Матиас думал о том же, о чём и я. Его лицо оставалось спокойным, но желваки играли на скулах. — Здесь нет камер. Неблагополучный район. Но полиция бестолковая, а найти Джули надо как можно скорее. — Она не… — хрипло прошептала я, вновь глядя на землю. Перед глазами предстала ужасающая картина. Здесь? Прямо здесь? Её… Мне хотелось биться в истерике, но какая-то часть моего сознания слепо верила, что я ошибаюсь. Гонщик внимательно посмотрел на меня, прежде чем слегка приобнять за талию. — Посмотри на меня, Ада. Его пальцы осторожно вытерли мои слёзы. У меня громко стучали зубы. — Матиас, а если… Трое мужчин. И Джули. Ночью. Здесь, в безлюдном переулке. Никто бы не услышал крики. Никто бы не помог. Никто. Гонщик не ответил. Он вновь и вновь глядел на отпечаток тела. На следы ног. Глубокие ямки, словно кто-то опустился на колени над телом. Над жертвой. Пожалуйста. Умоляю. Только не это. Я взываю к тебе. Всей своей душой. Прошу. Я судорожно поднесла ткань к носу. Вдохнула запах, но казалось, что обоняние притупилось. Уши и нос словно заложило. — Идём. Матиас схватил меня за локоть, чтобы оттащить подальше. Только тогда моё тело вновь ожило. Я покачала головой, прижимая ладонь ко рту. Рвота прилила к горлу. Грудная клетка тряслась. — Матиас… Грег! О Господи. Страх затуманил мой разум, но Грег мог бы найти многое. То, что недоступно большинству. Я тут же потянулась к телефону, дрожащими пальцами набирая его номер. Долгие гудки говорили о том, что он ещё спит. — Ну же, бери трубку! Возьми! — истерично взмолилась я, снова и снова набирая номер. Матиас встряхнул меня за плечи, когда я со всей силы вонзила ногти в свою ладонь, пытаясь дозвониться до Грега. Из глубоких царапин сочилась кровь, но боли я совершенно не чувствовала. Ничего. Пустота. Мрак. — Ада, чёрт возьми! — прорычал гонщик. — Прекрати! Он силой разжал мой кулак. Я зашипела, когда гонщик провёл подушечкой большого пальца по бороздкам, из которых капала кровь. — Ты знаешь… его… адрес? Его слова долетали до моего сознания, но короткими обрывками. Я была не в себе. — Бери же… Ну же! Пожалуйста! Мой взгляд в панике метался между экраном телефона и истерзанной землёй. Матиас вырвал из моих пальцев телефон, спрятав его в своём кармане. Он заглянул в мои глаза, гладя щёки. — Адрес, Ада! Ты знаешь, где он живёт?! Я быстро закивала, глядя на песок. Почему… Почему?! Гонщик сжал челюсти и схватив меня за руку, потащил туда, где оставил машину. Его движения были рваными, быстрыми. Он затолкал меня на заднее сиденье и резко вдавил ногу в газ. Раздался громкий визг и машина тут же сорвалась с места. Я тяжело дышала, сжимая в руках повязку. Сердце было сжатым в тиски. Я застонала, как от острой резкой боли. Матиас бросил на меня взгляд и протянул мне свою ладонь, одной рукой быстро крутя руль. Я тут же схватилась за его пальцы, как утопающий за соломинку. Зажмурилась, отгоняя все жуткие мысли. В горле пересохло. Казалось, оно опухло до неимоверных размеров. Дыхание сбилось. Грег долго не открывал нам дверь. Прошла словно целая вечность. Матиас терял терпение, уже кулаком колотя по двери. Наконец она широко распахнулась. Перед нами предстал Грег. Его волосы были взлохмачены, лицо помятым. Он изумлённо уставился на гонщика, а затем на меня. Глаза хакера округлились. — Ада?! Что ты здесь делаешь? Матиас резко толкнул его внутрь, быстро заходя в квартиру. Я последовала за ними на негнущихся ногах, едва не споткнувшись на коробках, валяющих в коридоре. Мне нужно было взять себя в руки, но я чувствовала себя парализованной. Вспышка вины. Страх. Боль. Смятение. Ужас. Мне не следовало оставлять её одну. Мне не следовало… Пока я развлекалась, Джули грустила. Она так отчаялась, что приняла приглашение Дина, малознакомого человека. Так отчаялась, что осталась в том баре одна, даже если и понимала, что там ей не место. Моя сестрёнка… Такая наивная, добрая, хрупкая. Её легко обмануть, легко сломать. Она самый уязвимый человек, когда дело касается насилия. Когда дело касается чувств… Горячие слёзы упали на мои ладони. Я подняла голову и увидела, что Грег застыл у стены, словно не веря словам Матиаса. Его взгляд резко изменился, когда он повернулся и уставился на меня. — Ада, блядь, а ты где была?! — гневно вскричал он. — Что ты делала, когда была так нужна Джули?! Трахалась с гонщиком?! Точно в яблочко. Сердце болезненно дрогнуло. Я испуганно вскрикнула, когда Матиас тут же набросился на него. Они повалились на пол, задев многочисленные разноцветные проводы. Из носа Грега тут же вырвалась струя алой крови. Он отбивался как бешеный зверь, но гонщик злобно блокировал его удары. Чёрные глаза горели яростным пламенем. — Повтори, блядь! Обвини её ещё раз! Ну же, рискни! — Пошёл ты! Мне казалось, что этот ужас никогда не закончится, но именно Матиас стал голосом рассудка, когда презрительно оттолкнул Грега и поднялся с пола. Из разбитой губы гонщика капала кровь. Он быстро вытер её, процедив сквозь зубы: — Мы пришли не для этого. Надо найти девочку. Ты можешь отследить её номер? Если телефон Джули ещё при ней, то… — Знаю, — хрипо перебил его Грег, вставая и опираясь на стул ладонью. Нижняя половина его лица была разбита и вся распухла. Он с отвращением харкнул кровью на пол и выпрямился, облизнув губы. — Ещё год назад я установил в телефоне Джули GPS чип. На всякий случай. Думал, что не понадобится. Если телефон ещё с ней, то мы легко сможем её найти. Я тут же метнулась к нему, с надеждой склонившись над монитором. Матиас навис над нами, наблюдая, как хакер копается в компьютере. Он всё кашлял, и брызги крови летели на клавиатуру. Моё сердце сжалось от этого зрелища, но я не отрывала взгляда от экрана. Мои мысли занимала только моя сестрёнка. Грег похлопал ладонью по карте Лас-Вегаса, на которой ярко горела красная точка. Совсем рядом с тем грязным баром. В соседнем районе. Матиас уставился на монитор, прищурив глаза. Затем кивнул и сжал в руках ключи. — Поехали. Я быстро кивнула. — Скорее! Грег вскочил следом. — Я с вами. Ни единого слова. Джули для меня как родная сестрёнка. Его взгляд посуровел, но Матиас дёрнул плечом, приказывая следовать за ним. Я запрыгнула на заднее сиденье, чтобы Грег сел на переднее. Мужчины встретились злыми взглядами, готовые снова наброситься друг на друга, но я заметила, что было установлено временное перемирие. Как ни крути, я была согласна с Грегом. Это я виновата. Я одна. Никто больше. Матиас гонял как сумасшедший, даже не останавливаясь на светофоре. Мне казалось, что мы вот вот задавим человека или врежемся в фонарный столб, но этого не случилось. До пункта назначения мы доехали за семь минут. Моё горло сжалось в панике, когда я быстро вышла из машины. Гонщик проницательно взглянул на меня, прежде чем зашагать впереди. Его спокойный взгляд вернул мне немного спокойствия. Веры в лучшее. Я почти побежала к дому, в котором сейчас должна была находиться Джули. Должна. Грег следовал за нами, не отставая ни на шаг. Маленький старый дом в неблагополучном районе. Хозяином мог быть кто угодно. Страх загнал меня в капкан, когда Матиас рывком потянул ручку двери. Она оказалась запертой. Гонщик вновь забарабанил в дверь, игнорируя моё прерывистое дыхание. Дверь резко распахнулась, когда Грег присоединился к Матиасу, со злостью пиная дверь. На пороге мелькнула молодая женщина с короткими светлыми волосами. Её глаза расширились от страха. Она отпрянула, когда на неё налетели двое мужчин. Оба с разбитыми лицами. Я решительно оттолкнула Грега с пути. Мой голос дрожал, но я усилием воли заставила себя произнести слова. И надежда горела в душе яркой неоновой вывеской. МАТИАС       Ада тряслась так, словно сейчас упадёт в обморок. Но вопреки моим мыслям, женщина тут же ответила на её вопросы. Она словно спохватилась. — Да, да! Девушка лет шестнадцати? Художница судорожно закивала. Женщина посторонилась, впуская её в дом. — Она здесь. И... Больше слов не потребовалось. Мы вломились в крохотную спальню. Ада бежала так быстро, что я опасался, как бы она не врезалась в стену. Квартира была чертовски тесной и пахло здесь плесенью. Словно чёртово воспоминание из моего детства. Я уставился на маленькое бледное тело, лежащее на узкой кровати. Оно казалось нелепым в этой убогой дыре. Ада склонилась над телом, упав на колени. Я подошёл ближе. Блядь. Меня замутило. Это была Джули. И в то же время, казалось, это не она. Лицо девушки было непросто узнать из-за расплывшихся внушительных синяков на левом глазу и подбородке. Её волосы были мокрые, слипшиеся от крови, черты лица заострились. Было непривычно видеть на этой безукоризненной светлой коже столько царапин и гематом. Из груди Ады вырвался душераздирающий хрип. Она прижалась лбом к щеке сестрёнки, гладя её руки. — Джули… Джули, милая, — шептала художница как в бреду. Я с облегчением заметил, что простыня на груди Джули равномерно поднимается и опускается. Она была жива. Это главное. Грег издал жалобный стон, склоняясь над трясущимся телом Ады. — Джули… Смотреть на это зрелище было чертовски больно. Я содрогнулся всем телом, когда женщина вдруг нервно заговорила. — Вчера… Когда я шла домой вчерашней ночью, то услышала громкие крики за баром. Это была девушка. Она хрипло кричала и плакала. Мне было страшно даже заглянуть туда. Ярко горел фонарь, так что я сразу заметила трёх мужчин, которые… Я поспешно качнул головой, прося её заткнуться, но она невозмутимо продолжила: — ...которые насиловали её по очереди. Я собиралась вызвать копов, но не могла даже пошевелиться от страха. Через несколько минут всё закончилось. Мужчины ушли, оставив её на земле. Когда я подошла к ней, девушка была без сознания. Мне пришлось забрать её к себе домой. У неё был сильный жар всю ночь. Утром я хотела вызвать скорую, но девушка громко кричала, чтобы я позволила ей умереть. Она не переставала кричать. Её телефон был разбит, так что я не знала, что же мне делать... Ада громко зарыдала в голос. Этот звук отозвался во мне острой болью. Я сжал её плечи. Блядь. Я представлял подобное, но всё было куда хуже. Групповое изнасилование. При том, что девушка являлась девственницей. Пиздец. Я положил ладонь на влажный лоб Джули. Она буквально горела. Мне это чертовски не понравилось. Девушка казалась отбитым куском мяса. Отбросив все мысли и чувства на задний план, я стянул с неё тонкое одеяло и подхватил на руки. Мои глаза не опускались ниже, но я не мог не заметить кровь на ширинке её коротких шорт. Девушка застонала и приоткрыла глаза. Ада повисла на моей левой руке, дрожа. — Джули, солнышко, ты слышишь меня? — Да, — прохрипела девушка. — Отвези меня домой. Ада, пожалуйста. Я хочу домой. Чёрта с два. Я быстро двинулся к машине. Джули на моих руках казалась бестелесным призраком. От моего взора не укрылось и то, что все её ногти почернели и были сломаны. Значит, мои умозаключения оказались верны. Она царапала землю, пока её насиловали. Грег открыл мне дверь заднего сиденья. Ада тут же залезла внутрь, умоляюще протягивая руки. Она положила голову сестрёнки на свои колени, гладя её волосы. С глаз непрерывно текли слёзы, губы что-то бормотали. Художница укачивала Джули на руках как годовалого ребёнка. — Тише, тише. Я здесь, солнышко. Рядом с тобой. Я здесь. Я сел за руль, быстро заводя мотор, но когда взглянул в зеркало, то сжал челюсти. Блядь. Взгляд Ады пугал меня. Её глаза были почти мертвы. Словно стеклянные. — В больницу, Матиас, — шепнула она так тихо, что я еле разобрал слова. — В больницу. Это было не обязательно. Я уже ехал в больницу. На той скорости, которая только была возможна. По дороге Джули шептала бессвязный бред. Её вырвало на сиденье. Грег обречённо закрыл лицо ладонями. Я послал ему предупреждающий взгляд. Сейчас не время показывать слабость. Носилки быстро унесли тело в палату. Я подошёл к Аде, которая резко застыла у дверей. Она глядела лишь на пол. Я вовремя успел поймать её за талию, когда художница согнулась. Она дрожала всем телом. — Матиас… Матиас… Я крепко прижал её к себе. Ада заплакала, царапая мои плечи ногтями. — Матиас… Проклятие. Слова были бесполезны. Всё так паршиво. Волна мурашек бежала по телу, пока она судорожно хваталась за мою рубашку. Дышала так тяжело, что я даже испугался. — О Господи. Господи. Господи. Эти слова срывались из её уст почти в слепой надежде. Словно Бог повернул бы время вспять и ничего такого не произошло. Разве это было возможно? Иногда некоторые вещи просто неизбежны. Остается лишь принять горькую правду и свыкнуться с мыслью, что так будет лучше. Ада обессиленно обмякла в моих руках. Я поспешно подхватил её и потащил на диван в палате ожидания. Грег всё ещё потерянно сидел на полу в коридоре. У него было состояние человека, который ещё не понял, что же происходит. Мне казалось, что художница отключилась, но как только я уложил её на подушки, она резко вскочила. Погрузила пальцы в волосы. Начала почти вырывать их. Клочками. Пронзительно скулила. Ада словно сорвалась с цепи. Блядь. Блядь. Блядь. Я схватил её за плечи и с силой встряхнул. Она не поднимала головы, качаясь телом взад вперёд. — Ада, посмотри на меня! Чёрт возьми, не делай себе больно! Её синие глаза уставились на меня пустым взглядом. Покрасневшие губы приоткрылись. Она напоминала невинного ангела с копной растрепанных волос. От той гордой девушки, бросающей мне вызов, не осталось и призрачного следа. Я обхватил её лицо ладонями. — Джули жива, слышишь? Главное, что она жива. — Её изна… Ада глубоко вдохнула воздух ртом. Но не сумела договорить. Она спрятала своё лицо на моей груди и вновь разрыдалась. Я гладил её волосы, шепча на ухо успокаивающие слова. Художница зарылась мокрым лицом в изгиб мои шеи. Проклятие. Я чувствовал себя совершенно никчёмным. Не мог забрать её боль. Не мог сделать так, чтобы ей стало лучше. Чтобы ей хотя бы полегчало. Меня чертовски беспокоило состояние Джули, которая перенесла всё это дерьмо и лежала сейчас в палате, но сломанная Ада волновала меня всё же больше. Этот день был слишком сумбурным. Не двадцать четыре часа, а словно тысяча лет. Запах лекарств настойчиво въелся в кожу и одежду. Разные звуки и голоса медсестёр жутко раздражали. Пару часов назад я уже поговорил с врачом и диагностика меня не успокоила. Мне хотелось пойти и удушить ту женщину, чьи куриные мозги не додумались сразу же вызвать скорую. Джули всю ночь истекала кровью. Два её ребра были сломаны, но внутренние органы уцелели. Я опасался, что ниже пояса всё ещё хуже, но доктор успокоил, заверив меня, что это исправимо. В любом случае, цепкое внимание и хороший уход поставили бы Джули на ноги за неделю. Тело имеет хорошее свойство реабилитироваться. Но в моральном плане всё было куда хуже. Девушка совсем ничего не говорила, часто проваливаясь в беспокойный сон. Ада не решалась обратиться в полицию, чтобы не напоминать сестре про это, но все её попытки самой добраться до правды заканчивались провалом. Это было разумно. Копы всегда задавали наводящие вопросы, от которых Джули бы точно сошла с ума. Я пропустил гонки. Моё тело с жаждой требовало адреналина, но мне оставалось лишь игнорировать этот голос, потому что я был нужен в другом месте. Другому человеку. АДА       После выписки из больницы, Джули так и не произнесла ни звука. Врач говорил, что рёбра срастутся через две-три недели. Пока ей необходимо было спать на одном боку. Куча обезболивающих, которые ей выписали, теперь лежали на полке с моими кистями. Раньше наш дом всегда был наполнен гулом голосов и заразительным смехом Джули. А сейчас здесь царила мёртвая тишина. Я получила освобождение от уроков на неделю, чтобы приглядывать за ней. Она была против, но я спала в её комнате на полу, чтобы успокаивать её во время ночных кошмаров. Когда Джули кричала во сне, моё сердце разбивалось вновь и вновь. Это были хриплые, умоляющие стоны. — Пожалуйста, мне больно! Умоляю! Мне больно! Мне хотелось кричать и сносить стены. Но я только обнимала её, всё повторяя и повторяя, что я рядом. Что ещё я могла сделать? Чувство вины становилось невыносимым. Оно ранило изнутри, сжигало меня до пепла. Матиас неустанно повторял, что это не моя вина. Я и сама была бы рада обманываться. Самоуничтожение ломало меня. Гонщик часто приезжал по вечерам. Он изо всех сил пытался разговорить Джули, но ни у кого это не получалось. Ни у меня, ни у Грега. Она только лежала и читала книгу. Казалось, меня она не видит. Не слышит. Не чувствует. — Обезьянка? — я тихо постучала в дверь. — Можно мне войти? Ни звука. — Джули? Вздохнув, я толкнула дверь. Она полулежала в кресле, глядя в окно. На улице было ещё тепло, дул лёгкий ветер, но Джули закуталась в шерстяное одеяло. — Я принесла тебе горячий шоколад и фисташковое мороженое. Хочешь? Джули слегка покачала головой, не поворачиваясь ко мне. Это было слишком больно. Я оставила поднос на тумбочке у кровати и опустилась на пол у её ног. Сглотнув ком в горле, я сжала её руку и умоляюще прошептала: — Поговори со мной. Пожалуйста. Я скучаю по твоему голосу. Очень. Она закрыла глаза. Хрипло кашлянула. Её пальцы слегка сжали мою руку в ответ. Моё сердце подпрыгнуло от радости. Я заулыбалась, с надеждой целуя её пальцы. — Солнышко? — Ада, можешь оставить меня одну? Пожалуйста. Моё сердце тут же упало. Расползлось на многочисленные паутины трещин. Я сморгнула слёзы и растерянно кивнула. — Да, конечно. Я буду в гостиной. Всё свободное время я рисовала, чтобы отвлечь себя от съедающих сознание мыслей. Было сложно думать о чём то другом. Вдруг всё стало таким странным. Чёрно-белым. Невообразимо пустым. Грег приезжал каждое утро, принося цветы и мягкие игрушки. Это казалось безнадёжным. Он вышел из комнаты Джули и сел за кухонный стол, погрузив пальцы в волосы. — Блядь… Я так больше не могу. Она как зомби. Волна ярости поднялась во мне из-за его раздражённого голоса. — Она поправляется, — тут же ответила я. Это действительно было так. С каждым днём ей становилось лучше. В физическом плане. А что происходило внутри – было мне неведомо. — Её изнасиловали трое гребаных мужиков! Думаешь, она поправляется?! Это травма на всю гребаную жизнь! — прорычал Грег. Я мотнула головой, смахивая навернувшиеся слёзы. — Хватит напоминать мне об этом! Я знаю! Каждую минуту об этом думаю! — Очень надеюсь, что ты чувствуешь себя так же хреново, как и она. Я застыла в потрясении. Злоба в его голосе испугала меня. — О чём ты? — Хочу, чтобы ты страдала. Кажется, зря. Потому что выглядишь как холодная сука, которой совершенно плевать на неё. — Грег... — тихо прошептала я, вытирая слёзы. Он вскочил со стула и резко подбежал ко мне. Я ударилась затылком о кухонный шкафчик, когда он угрожающе навис надо мной. Его ладонь крепко сжала моё горло. — Ты уничтожила её. — Нет. — прохрипела я, судорожно хватаясь за его руки. Грег усилил хватку. Его лицо покраснело от неуправляемого гнева. Никогда в жизни я не видела его таким. Никогда. От страха у меня бешено забилось сердце. — Сколько лет я оберегал её... После смерти вашей матери я всегда был рядом с тобой. Поддерживал каждую гребаную минуту. Я дорожил Джули. А ты просрала всё это ради дешёвого секса с гонщиком! — процедил он и разжал руку. Я тут же упала на пол, судорожно хватая ртом воздух. Голова кружилась. Одно слово болезненнее другого. Грег опустился на корточки. Его взгляд вдруг смягчился. — Прости, Ада. Я не хотел. Я отпрянула, когда он протянул руку, чтобы погладить меня по спине. В какой-то степени он был прав. Но я никогда не желала плохого своей сестрёнке. С шестнадцати лет я из кожи вон лезла, чтобы она была счастлива. Чтобы она была в безопасности. А получилось это. Это грязный мир. С грязными правилами. Мир, в котором любой, кто сильнее тебя, может взять тебя силой. И это не всегда наказывается. Странно. Казалось, что мы не станем частью этого. Но судьба так непредсказуема.

***

      Горячий куриный суп так и остался нетронутым. Я листала книгу, но мысли метались в другую сторону. Джули сидела у окна, глядя на ночные огни Лас-Вегаса. В комнате царила полная тишина. Время от времени я пыталась вставить слово, которое бы развеселило её. Но она упорно молчала. Это молчание давило на мои виски как тяжёлый свинец. Внезапно в дверь постучали. Я бросила взгляд на настенные часы и побежала в коридор, уже зная, что за дверью стоит гонщик. Так и было. Я резко распахнула дверь, сняв цепочку на замке. Его запах тут же окутал меня. Матиас криво улыбнулся, притягивая меня к себе. В кольцо своих крепких рук. Когда я смотрела на него, то думала лишь о том, что он единственный, кто не обвиняет меня. Хотя это и ложь. Матиас властно поднял меня за подбородок и впился в мои губы. Его горячий рот вызвал во мне волну трепетной дрожи. Он умело завладел каждой клеточкой моего тела. Его губы, язык и зубы. Везде. Обжигая. Оживляя. Я неохотно разорвала страстный поцелуй. Его пальцы гладили мои плечи сквозь ткань футболки. Гонщик внимательно посмотрел на меня и щёлкнул по кончику носа. — Джули спит? — Ещё нет, — хрипло ответила я. Он коротко кивнул и направился в её спальню. В отличие от Грега, который могильным голосом расспрашивал Джули, как же она чувствует себя сегодня, Матиас имел привычку горячо говорить о гонках. Он знал, что моя сестрёнка любит слушать его захватывающие рассказы, хотя и не отвечает. Сегодняшний вечер не стал исключением. Мне всегда становилось легче, когда он появлялся в нашем доме. Я оперлась плечом на стену, пока Матиас скидывал с себя куртку. Он любил ходить в спортивной майке, но в последние дни носил только плотные чёрные рубашки. Мне казалось, что он не хочет пугать Джули демонстрацией мужского тела. От этой мысли тошнотворный ком подкатил к моему горлу. Я прикусила внутреннюю сторону щеки, почувствовав резкий вкус крови на языке. Матиас подвинул своё кресло к Джули. — Смотри, что у меня есть, — он вытащил что-то блестящее из кармана своих джинсов. — Старинные коллекционные часы 1935 года. Говорят, в них мелких деталей больше, чем в современных. Хотя, может это и бред. Ада говорила, что ты любишь старинные поломанные вещи. Попробуешь их разобрать? К моему потрясению, Джули повернулась к нему. Взяла часы в руки и внимательно рассмотрела со всех сторон. Я затаила дыхание, боясь вздохнуть, когда она тихо заговорила. — Они такие старые… — Как и прах моего прадедушки, — шутливо ответил Матиас. — Это единственное, что осталось от него после долгой войны. Мне сказали, что часы нашли прямо на поле войны. Видишь его инициалы? — Да... — шепнула Джули, потирая пальцем пыльную поверхность стекла. Я осторожно подошла ближе, склонившись над ней. — Красивые. — вырвалось у меня. Сестрёнка тут же кивнула. — Очень. Тебе не жалко мне их отдавать? Гонщик задумчиво повёл бровью и взъерошил свои густые волосы. — Они в надёжных руках. Может, ты даже сможешь починить их. Стрелки не идут уже десятки лет. Но все мы верим в чудо. Джули неуверенно улыбнулась. Моё сердце разрывалось от этого трепетного зрелища. Я заморгала, пытаясь не заплакать. Прошло столько дней с тех пор, как я не видела её улыбку. Даже просто тень улыбки. — Я постараюсь, — ответила она. — Если починю, то… — Любое желание, — в капитуляции поднял руки Матиас. — Клянусь. Почини эту адскую штуковину и можешь просить всё, что только захочешь. Джули вдруг повернулась ко мне. Я неуверенно улыбнулась, заправляя прядь её светлых волос за ухо. — Что, солнышко? — Хочу участвовать на гонках. О нет. Рисковать ею я не могла. И не хотела. Хотя я и была безумно рада, что она наконец-то решилась заговорить. Гонщик тут же послал мне красноречивый взгляд, и я решительно кивнула. — Договорились. Я села на пол, пока Джули зачарованно глядела на часы. Возможно, мне это только казалось, но впервые за много дней в её глазах вспыхнула крохотная искра интереса. Но по лицу Матиаса я поняла, что и он это заметил. Самодовольно ухмыльнувшись, гонщик подмигнул мне.