***
— Генерал Стиглиц, как же я рад Вас видеть! — Улыбаясь, добродушно сказал мужчина в форме. — Майор Модель, я тоже, — выходя из машины, произнес Ганс и высокомерно усмехнулся. — Позвольте я провожу Вас к ангарам, — любезно предложил немец. — Благодарю. Оказавшись на аэродроме, генерал начал осматривать ангары, вспоминая, как во время продвижения в Норвегии участвовал в захвате одного похожего места. Взрывы гранат, свист пуль, вопли раненых солдат, оторванные конечности и теплая кровь смешались тогда в одну душераздирающую картину. К счастью для немцев, страдали в основном норвежцы и англичане. Ганс поморщился и прикоснулся к своему ожогу. В голове всплыл образ плечистого скандинава в экипировке и огнеметом в руках. Стиглиц ощутил странное покалывание кожи. Именно тот день стал днем, когда Стиглиц получил свой, по истине, легендарный ожог. Он вспомнил, как рыжее пламя хлынуло из оружия врага. Норвежец надвигался на Ганса, смотрел на немца через черную маску. Раненный Стиглиц отползал от него, пытаясь схватиться за лежащий неподалеку «Шмайсер». Внезапно он ощутил, как горяченные языки огня опалили его кожу, причинив невыносимую боль. Вскрикнув, Ганс сделал финальный рывок в сторону пистолета-пулемета. Крича от боли и ненависти, он прицелился в скандинава и нажал на спусковой крючок. Град пуль посыпался на огнеметчика, тот захрипел, опустил свое смертоносное оружие и упал. Стиглиц, морщась от боли, тяжело дышал, сильно втягивал ртом воздух. Сжимая в руках «Шмайсер», он встал на ноги и пошел к своим товарищам, шипя и проклиная норвежца. Из воспоминаний Ганса вырвал оклик Моделя: — Генерал, солдаты ждут! — Иду-иду, — кивнул Стиглиц.***
Стараясь двигаться так тихо, как только было возможно, Винсент медленно шел вдоль стены, почти не дышал. Позади него двигался сержант Смит, держащий наготове нож. Каждый раз, когда подполковник оборачивался, он кивал. Тихое размеренное дыхание сержанта, его твердый, полный решимости взгляд и застывшее лицо придавали Кармайклу силы и укрепляли его уверенность в преданности и стойкости не только самого Смита, но и всех других военных. Нервно сглотнув, Винсент поднял руку. «Стоять!» — говорил этот жест. Подполковник выглянул за угол и, увидев, как один из немцев, шедший к ним спиной вперед, перебрасывался короткими фразами с другими наемниками, что шли в противоположную от него сторону. Спрятавшись, Кармайкл приказал стоящим за ним солдатам отойти немного назад. — Курить идет, — прошипел Смит. — Дайте мне его убить. Коротко кивнув, Винсент уступил и поменялся местами с сержантом. Втянув в себя воздух, подполковник посмотрел на крышу противоположного дома. Обосновавшихся там снайперов, укрытых черными накидками, немцы увидеть не могли. Как и сами американцы, впрочем. Кармайкл просто знал, что они там, и это его успокаивало. Если что-то пойдет не так, они помогут. Шаги наемника раздавались все ближе и ближе. Смит стоял недвижимо, поджидая расслабленного и, судя по всему, недальновидного немца. Руки Кармайкла задрожали. Он сглотнул и, пытаясь себя успокоить, начал считать. Раз, два, три… Шаги еще ближе. Четыре, пять… Силуэт наемника появился перед Смитом. До шести Винсент не успел досчитать, ведь именно тогда нож сержанта вонзился в шею немца. На Смита брызнула горячая, совсем чёрная в ночной темноте, кровь. Она впитывалась в куртку, текла по шее сержанта, пачкала ему руки. Он вынул нож из шеи убитого и оттащил его в сторону. Бросив на тело немца презрительный взгляд, солдат вытер об его форму оружие. Глубоко вдохнув, Смит тихо сообщил: — Осталось четверо. Винсент коротко кивнул. Он знал, что сейчас должно произойти. Через пару минут наемники начнут беспокоиться его отсутствию, отправятся на поиски товарища и тогда наткнутся на Винсента с его отрядом и… будут убиты. Разделив основную группу на две половины, он решил совершить отвлекающий маневр: пока одна часть дожидается сигнала, другая заходит через черный ход… Парадные двери распахнулись, послышалась громкая ругань на немецком. Смит сразу сообразил, что происходит. Дернув Винсента за рукав, он одними губами сказал: «Пора». Махнув рукой в сторону дороги, Кармайкл шустро завернул за угол, достав из-за спины свой «Томпсон». Его примеру последовали и остальные солдаты. Раздались первые выстрелы: Винсент выстрелил в спину одному из немцев. Наемники не успели и моргнуть, как их всех сразили пули американских солдат. Перепрыгнув через трупы, Винсент бегло осмотрелся. — Никого нет! — произнес он. — Вперед! Топот сапог эхом отозвался в коридорах крепости. Американцы успели занять ближайшие ко входу комнаты перед тем, как их остановили немцы. Некоторые товарищи Винсента отдали свои жизни, укрыв других от града германских пуль. При виде своих мертвых сослуживцев, американцы скалились, с бóльшим рвением обстреливали врага. Их глаза горели яростным огнем, а пальцы до боли сжимали винтовки. Немцы не отступали. И даже когда убивали одного, его место занимало двое других, подоспевших на место. Винсент помнил, что врагу приходилось сражаться на два фронта. Используя этот факт как стимул идти вперед, Кармайкл высунулся из занятой американцами комнаты и, стиснув зубы, начал стрелять в сторону противника. Расслышав в свисте пуль и подбадривающих криков на английском стоны и немецкие ругательства, он громко усмехнулся. С трудом налетчики продвинулись вперед, захватив еще одну комнату — гостиную, как рассудил Кармайкл. Тут некоторая часть солдат стала зализывать свежие раны, пока остальные защищали вход. Внезапно Винсент услышал выстрелы снаружи. Все его тело моментально напряглось — раз начали стрелять снайперы, значит, на улице враг. — Хардман, — сорвалось с губ солдата. На другой стороне здания вторая половина основной группы, отважно идя под свинцовый дождь, почти добралась до библиотеки. Лейтенант Стивен Тервиллигер гнал своих товарищей вперед. Не страшась пуль, они двигались вперед, заставив наемников перегруппироваться и перевести силы на борьбу с его группой. Держащий ухо востро Винсент понял, что напор немцев начал ослабевать, поэтому отдал распоряжение продолжить наступление с удвоенной силой. Пара смельчаков выскочила из гостиной и, увидев спины уходящих в библиотеку немцев, начала стрелять. Выкрикивая грязные ругательства, американцы рванули вперед. Кармайкл вышел из комнаты последним. Настороженно посмотрев на входную дверь, он понял, что сражение ведется не только внутри дома. На улице столкнулись две силы: засадной американский полк и второй германский отряд наемников. Винсент мысленно пожелал своим сослуживцам удачи и помчался в библиотеку, где уже вовсю шел бой. Отвоевав некоторую часть помещения, американцы повалили шкаф и несколько полок для создания укрытия. Доски, треща, ломались, а на солдат падали толстые и тяжелые книги. Винсент к своему ужасу осознал, что Ганса Стиглица в доме не было! Раз покинуть дом он не мог — американцы засекли бы, значит, он заранее узнал о налете. Пыл американских военных стал спадать, усталость начала брать верх. Выстрелы со временем стихли. Библиотека была полна трупов. Солдаты оплакивали погибших. Сержант Смит, сражавшийся впереди всех, сел на колени перед бездыханным телом Стивена Тервиллигера. Его отряд, соединившийся с основным, понес большие потери, давая людям Винсента возможность протолкнуться вперед. Кармайкл в усталости оглядел помещение и увидел здоровую старую «Железную деву» — средневековое орудие пыток. Открыв дверцу «девы», Винсент хмыкнул. Экземпляр Ганса был лишь безопасной копией без шипов. — Стиглиц тот еще коллекционер. На улице было тихо, бой закончился и там. Надеясь на победу засадного полка, Кармайкл вымученно улыбнулся и поднял лежащую у ног книгу. Не разобрав ни слова на немецком, он отбросил ее в общую кучу. Раздался топот в коридоре. Винсент посмотрел на стоящего неподалеку Смита. Он, в отличии от подполковника, не выпускал из рук винтовки. — Там не наши, — произнес сержант. Покачав головой, он крикнул: — Там не наши! Оружие к бою! — Смит, ты чего? — Вскрикнул Кармайкл. — Хардман проиграл! Тут же как в библиотеку влетели немецкие военные. Толкнув Кармайкла в открытую «Железную деву», Смит начал отстреливаться. Дверца сооружения захлопнулась. Подполковник, оказавшийся взаперти, изо всех сил пытался открыть «деву», но механизм заклинило. Винсент неистово бился плечами и руками, но сквозь узкую щель проскальзывала лишь маленькая полоса света. Кармайкл напряг все мышцы своего тела, лицо покраснело от напряжения. Сквозь щель он увидел окружившую сидящих на коленях американцев толпу немцев. Еще мгновение — и немцы начали расстрел. Подполковник еле сдержал истошный вопль. Он тут же обмяк, сполз вниз по задней стенке «девы». Он проклиная фрицев и самого себя — он проиграл битву. Подвел своих товарищей. Подвел свою родину. Он подвел весь цивилизованный мир! Винсент точно не помнил, сколько времени он провел в беспамятстве во мраке своего заточения. Может, час, а может и больше. В конце концов он сумел взять себя в руки. Засучив рукава, он с диким рыком начал долбиться о дверь «девы». Она поддалась, и Кармайкл с грохотом вывалился наружу — Друзья…! Множество окровавленных трупов в американской форме, кровь на стенах, на полу, абсолютно везде. Сломанные полки. Тела немцев. Взгляд подполковника пал на мертвого сержанта Смита, лежащего на полу и не отпускающего из рук оружие. Склонившись над трупом солдата, Кармайкл посмотрел в незакрытые глаза Смита. Пустым и безжизненным, но при этом полный ярости взглядом он смотрел в потолок. На губах сержанта запеклась кровь. — С-смит… Нет, нет, нет!***
— Генерал Стиглиц, налетчики успешно ликвидированы! — Превосходно. Прикажите своим людям не убирать тела, — на лице Ганса появилась мерзкая ухмылка. — Я хочу увидеть трупы американцев.