***
— Ты!.. Какого хуя вообще?! — Не понимаю о чём ты. — В СМЫСЛЕ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ?! — Не вопи, я не глухой. — Вот сейчас ты нагло пиздишь мне в лицо, Хэддок! — Я просто пошутил, ты чего завелась-то? Теперь очередь Астрид убийственно зыркать на «Холодную Ярость», что прикидывается дураком с серьёзной рожей. — Нет, ты не просто пошутил, Иккинг. Ты точно что-то знаешь, что знаю я, — сдержанно говорит Астрид, тушит в себе гнев. — А что ты знаешь? — Ты смеёшься, блять, надо мной?! — Скажи, что ты знаешь, а я отвечу, знаю я это или нет. — Ты!.. — Астрид утробно бесится, готова рвать и метать. Иккинг еле заметно ухмыляется и тут же делает обыденное каменное лицо, — Сон. Вспомни сон сегодняшний. Тебя НИЧЕГО в нём не смутило?! Он делает вид, что призадумался: смотрит в потолок, прикладывает пальцы к подбородку. Да, определённо владеет актёрским искусством: так естественно лгать мимикой и телом ещё надо уметь. — Я сегодня сон не видел. Спал как убитый, — отвечает Иккинг спокойно. — Да что ты говоришь, — улыбается, но в глазах Астрид сияет очень плохой огонёк. — Угу, — кивает Иккинг. — А откуда же тогда шутка про пену на члене, а? — заискивающе спрашивает Астрид, щурит правый глаз. — Ты в интернет давно заглядывала? — дёргает бровью Хэддок. — Ладно, можешь не прикидываться. Я всё знаю. Ты просто прикидываешься. — Что знаешь, — утвердительно спрашивает Иккинг. — Иккинг... — Расскажи, мне интересно. У меня память херовая на сны. — Нарываешься, пидор? — хмурится Астрид. — За языком следи, сосальщица. Астрид замечает через призму своего гнева оживление в глазах «Холодной Ярости». Он явно глумится, причём не только внешне, но и внутренне. Ему по приколу бесить её, и она поняла это только сейчас, когда разум наконец прояснился. А ещё они будто личностями махнулись. Она злится, он пошловато глумится. Это всё очень странно и одновременно очень подозрительно. Астрид уже начинает невольно строить теории где-то в глубине сознания, сама того не понимая. Первая теория: это потому, что они бухали. Вторая теория: это потому, что они целовались. Третья теория: это потому, что они бухали И целовались. Четвёртая теория: «а хуй его знает, видно будет». Потом снова молчат и не разговаривают. Спокойно сидят на парах и тренируются, будто так и должно быть. Следом опять Иккинг с этой своей «Ванаглорией»: сидит на кровати, сгорбившись в три погибели, опирается спиной о холодную стену, поджав ноги. — А тебе кто-нибудь нравился вообще когда-нибудь? До превращения там?.. — Нет, — спокойно отвечает Иккинг, громко перелистывает страницу, — Но я, кажется, многим нравился. — Правда? Расскажешь? Убирает книжку, выпрямляется. Смотрит на Астрид обыкновенно, даже как-то равнодушно. — До превращения я был «рыжим занудой», — поясняет Иккинг с паузой, — Давал списывать за деньги латынь, алхимию, историю… И мне говорили, что я милый. — Ты и есть, хоть ты и бука теперь, — ухмыляется Астрид. — Спасибо, — чуть кивает Иккинг, — Я с «Запердон» тогда много общался, она постоянно намекала, что я ей симпатичен. Трогала плечи, руки, улыбалась, прихорашивалась. Джек даже сказал, что она на Самайн хотела меня трахнуть. Ну, прошлогодний, — объясняет быстро он, Астрид понимающе кивает с улыбкой, — Печенья в форме сердечек пекла, приносила на пары. Помогала собирать травы на алхимию. Подшивала дырки в носках, — он чуть усмехается на это, глядя в сторону, но потом переводит взгляд на Астрид, — Но я ничего к ней не чувствовал. Максимум знакомая. Это продолжалось до тех пор пока… Я не обратился, — демон смолкает. — Продолжай, — просит Астрид, подкладывает под подбородок кулачки, мило улыбается, — Она была очень рада, когда ты с ней начал встречаться… — О-о-о, она просто дала лютого ёбу, – мотает головой Икк, щурит глаза и кривит губы в отвращении, — Она постоянно просила меня лапать её грудную клетку. — Сиськи то бишь. — Именно грудную клетку. У неё нет груди вообще, — Астрид немного смеётся. В глубине души она ей сочувствует, — Постоянно виляла жопой, тоже просила потрогать. Но я либо не трогал её, либо бил. — Жестоко… Бить девушек — преступление. И неуважение. — Когда ты зол, ты любого отпиздишь. И плевать, кто перед тобой, — заявляет Иккинг твёрдо, — Она могла уйти. И я этого добивался. Но ей было «очень плохо», — он показывает пальцами кавычки, — Когда я её бил. Она просто ненормальная. — А она кто по рангу? — Зависть. — А, это многое объясняет, — гогочет немного Астрид, — Хотя, всякая девушка мечтает о лёгком бдсм. — У неё от меня были огромные чёрные гематомы, Астрид, — с замершим и немного раздражённым взглядом заявляет Иккинг, — Это точно не лёгкое бдсм. Скорее одностороннее пиздилово в четырёх стенах. — У всех свои тараканы, сам знаешь… И сколько же вы встречались в целом? — Месяц, получается. На последний день я собрал её шмотки, выкинул их, и её следом тоже… Выкинул с террасы корпуса в кусты. — А ты жестокий, — строит несколько испуганную гримасу Астрид, но затем заулыбалась, — Мне нравится. — Я тоже ненормальный, — заявляет Иккинг, приложив левую ладонь к груди, — Нормальный гнев так не поступает. — Она просто тебя бесила. Капала на мозг. Любой бы так поступил, если бы к нему приставал демон, который его бесит, — уверяет «Холодную Ярость» демонесса, — Всё нормально, Иккинг… Если ты будешь меня бить, если вдруг тебя взбешу, то я не против. У меня очень хорошая регенерация. — Я не буду тебя бить, — с расстановкой говорит Иккинг, внимательно смотря на Астрид. — Хорошо… Но я всё равно разрешаю, — демонесса гордыни улыбается как придурошная. Иккинг на это фыркает, чуть закатив глаза.***
— Сморкала, а ты знаешь, как зовут «Запердон»? — Хедер. — Освальдсон которая? Чё-о-о-о-о-орт, — тянет Астрид. — Она немножко ебанутая, — показывает пальцами Сморкала, — Парни говорили, что она одному суккубу чуть было хуй не откусила, когда сосала. — Ёбаный стыд, он живой хоть? — кривит от брезгливого смущения лицо демонесса. — Да, но он теперь не скоро пойдёт искать девок на вечер… Могу больше сказать, Ас, она всё ещё хочет быть с твоим этим дружком. Одна моя знакомая чувиха говорила, что она дрочит на него сутками напролёт и даже хочет создать зелье, чтобы он её типо полюбил. — А она в курсе, что у гнева понятие «любви» не существует? — ухмыляется Астрид, — У них либо «ненависть», либо «равнодушие», либо «симпатия». Они любить не умеют. — Она способная баба, не смей её недооценивать. Возьмёт да и придумает чего. Так что смотри осторожнее. — Пф, тоже мне. Я её, — Астрид громким хлопком стучит ладонью по своему кулаку, показывая тем самым непристойный жест. Сморкала немного гогочет. — Она этого и ждёт. Но не от тебя, а от него… Думаю, она про тебя ещё не знает. — Да хуй с ней, Сморкала! — отмахивается Астрид, — Она мне ничего не сделает. Иккингу так и подавно. Стоило ей это сказать, как в столовой, будучи на ужине, Астрид видит демонессу зависти со странной кличкой «Запердон». И кто только её придумал?.. Брюнетка с зелёными глазами стоит около стеночки и поглядывает на толпу народа, явно выискивая в ней кого-то. Иккинг стоит на раздаче, забирает свой поднос с едой и садится куда-то в самую даль столов. Астрид идёт к партнёру, вальяжно присаживается напротив и загадочно смотрит на него, глазами указывая куда-то налево. «Холодная Ярость» эмоцию своего хмуроватого лица не меняет, но кажется понимает, на что пытается намекнуть Астрид. — Она стоит там уже минут двадцать, — тихо говорит Астрид с улыбкой, — Тебя ищет теперь. — Пошла в пизду, — на выдохе отвечает Иккинг, начиная есть спагетти. — Пра-льно… Пойду себе порцию возьму что ли. Не долго счастье длится. Как только Астрид становится в очередь, а за ней сразу же пристраивается Хедер. От демонессы зависти идут плохие флюиды, но Астрид ни по чём — именно у неё самые худшие по ощущениям флюиды, ибо она гордыня. — Даже не пытайся просканировать мою ауру, милая, — ухмыляется Астрид, немного закатывая глаза и вполоборота поворачиваясь к Хедер, — Я сама кого хочешь просканирую. — Я и не пыталась, — улыбается Запердон. Она выглядит относительно приветливо; есть в ней что-то приторное и скверное. Определённо всё портят флюиды зависти. — Ты Хедер, да? Приятно познакомиться, — Астрид протягивает руку для приветствия, — Астрид. — Я тебя знаю, — кивает Хедер, руку пожимает. Несколько крепко её сжимает, улыбка становится чуть натянутее и даже злее, — Ты с Хэддоком тусуешься сейчас. — О-о-о, мне приятно знать, что я популярна, — улыбается Хофферсон, отдёргивает руку на себя. Знает она этих завистливых; специально поймала её на своей ловушке с прикосновениями: Запердон точно пыталась узнать её ауру. — Я очень удивлена, что он с тобой связался, честно сказать. Иккинг редко кого к себе подпускает, — говорит Хедер. — У меня был особый подход, дорогая. Я сама в шоке, что он согласился, — уверяет Астрид девушку, даже прикладывает руку к сердцу, — Пошла ва-банк, так сказать, время же поджимало, сама знаешь. — Да, — кивает Запердон, — И как тебе с ним? Уютно? — Астрид так и слышит за этими словами желчь и явный гнев. Ухмыляется, думает, что ответить. — Ну, можно сказать, что уютно. Молчит, читает эту свою книжку. Разговариваем об учёбе. Вчера вот пивко попивали весь вечер. — М-м-м, даже так? Интересно, — щурит глаза Хедер, всё ещё старается улыбаться естественно и не гневливо, но это у неё слабо выходит, — А он тебя ещё не бил? — Не-е-е-е-ет, ты что! Он поклялся, что бить меня не будет, хотя я ему дала добровольное разрешение. Не даром же он «Холодная Ярость». Помолчит, помолчит, а потом как пизданёт, — и Астрид заливисто смеётся. Очередь с недоумением и некоторым осуждением смотрит на неё пару секунд, но потом отвлекается на более насущное, — Но пока не бунтовал. — Ну, всё ещё впереди. — Это да, — задумчиво отвечает Астрид, пожимает плечами, — Знаешь, я вообще не конфликтная, но я так и чувствую, что ты на конфликт напрашиваешься. — Нисколько, — мотает головой Хедер. — Просто у тебя на лице написано, что ты готова убить меня только из-за того, что я общаюсь с Иккингом, — признаётся Астрид с милой улыбкой, — Не злись, милая. — Я не злюсь, — отвечает твёрдо Запердон, скрещивает руки на груди. Астрид считала с языка тела и лица демонессы: «Я бешусь ещё сильнее, падла». — Ну, хорошо, раз так… Я слежу за тобой, милая, — подмигивает Астрид и отворачивается. Как раз доходит её очередь забирать поднос с ужином. Иккинг уже доел свою порцию, читает книжку. Астрид присаживается и тяжело выдыхает. — Ты в порядке? — спрашивает тихо Иккинг, смотрит на Астрид исподлобья. — Да, но сердце чуток барахлит. Эта сучка попыталась считать мою ауру, но я барьер поставила, — Астрид улыбается на это, мельком замечает, как Хедер глядит на неё, когда та уходила к своему столу. — И о чём вы говорили? — в глазах Иккинга, кажется, мелькает скрытое за пеленой равнодушия беспокойство. — Да так, ничего такого. Но она явно злится, что я с тобой нахожусь рядом. Спрашивала, не бил ли ты меня, — Иккинг с цоканьем закатывает глаза. — Она будет припоминать мне побои до конца времён, — бурчит он. — Сморкала меня предупредил в принципе насчёт неё. Да, она всё ещё хочет быть с тобой, — лицо демонессы гордыни становится серьёзным, но немного, на лице всё ещё осталась милая улыбочка. Астрид остаётся Астрид до конца: даже если война будет на дворе, она встретит её с улыбкой. — Пусть хочет дальше, мне до пизды, — чуть кривит губы Иккинг. — Не сказать, что она ебанутая, просто чудит немного, как по мне. Ей нормальный чувак нужен, — Иккинг кивает на это, соглашается, Астрид на это громко смеётся, — Ты тоже нормальный, не обижайся. — Правильно сказала, всё в порядке, — слабо улыбается Иккинг, потом опять строит свою типичную гримасу. — Я хотела сказать: ненормальный для неё. Для меня ты очень даже нормальный. Апогей идеала, — красиво возносит руки к небу Астрид с широкой улыбкой. Иккинг вдруг чуть смущается: немного хмурит брови, поджимает губы в линию; демонесса опять посмеивается, — Что с тобой?.. — Ты меня смущаешь, — признаётся Иккинг. — Вау, ты умеешь смущаться? — улыбается лучезарно Астрид, — Как это мило. Я думала, у гнева строго ограниченный спектр эмоций: ненависть и равнодушие. Да, ты определённо не типичный гнев… Ты можешь говорить распространёнными предложениями. Читаешь книжки, — Астрид несколько томно полуприкрывает глаза, понижает голос, — не взрываешься по пустякам. Даже про член пошутил, хотя вы шутки про члены терпеть не можете. — С кем поведёшься, от того и наберёшься, — заявляет Иккинг, снова выглядит обыденно. — Да, ты прав. Мне впервые за всё время захотелось отпиздить до смерти эту падлу Запердон, — и Астрид опять смеётся.***
Ночь была на редкость холодной. Астрид лежит под одеялом и сильно трясётся от озноба, даже зубы невольно стучат друг о дружку. Иккинг спокойно лежит на спине и посапывает. — Иккинг, — шёпотом спрашивает Астрид; тишина в ответ; она спрашивает громче: — Иккинг. — М? — «Холодная Ярость» открывает левый глаз и немного поворачивает голову в сторону демонессы. — Мне холодно. — У нас больше нет одеял, — еле внятно бормочет он. — А к тебе можно лечь?.. Пожалуйста. Иккинг немного утробно рычит: явно не хочет делиться своим личным пространством. Но одеяло всё же раскрывает, приглашая Астрид к себе; немного отодвигается к стене. Она тут же поднимается с кровати и спешит залезть под любезно поднятое демоном одеяло. — Да ты, блять, живая печка! — восклицает Астрид с улыбкой. Иккинг опускает одеяло, молчит. Астрид немного ёрзает, пригревается и широко лыбится, — Ещё немножко можешь подвинуться? — Я и так к стене прижат. — Так ты на бок повернись. Иккинг цокает, но поворачивается. Сонные зелёные глаза встречаются с бодрствующими голубыми глазками. — Привет, — с весёлой интонацией шепчет Астрид. — Привет?.. — молчат с минуту. — Не переживай, за член трогать не буду. — Угу, и я тебя тоже… Не буду… — Можешь трогать меня где угодно. Разрешаю. Только смотри, а то будут последствия. И вдруг Иккинг прикладывает к макушке Астрид свою ладонь, чуть подаётся вперёд… И быстро целует её в лоб. Хофферсон застывает как статуя, хлопает глазами как дурочка. — Спи давай, — отвечает Иккинг и прикрывает глаза, убирает руку. Демонесса не понимает, что только что произошло; лишь смотрит в лицо «Холодной Ярости», что уже опять заснул. «И как теперь заснуть-то?..» — думает Астрид. По телу растекается обволакивающее тепло и что-то ещё… — «Так, а я зарядила вуманайзер?..»