Любовь без милости и милость без любви

      …а меж тем, росла Приблуда дивно хороша. На богатых ведьминых харчах девка отъелась, и спустя год уже завились тугим локоном волосы, зазеленели лукавые раскосые глаза, а спустя еще полтора налилась соками грудь и стали крутыми бедра…       К досаде Тесс, никакого интереса к ведьмовству да лекарству девка не проявляла. Зато хозяйка была справная, по дому шустрила, и всё у нее ладилось, и рукодельница была, и песни петь мастерица, да и плясала тоже на диво.                   Деревенские парни за ней уже хвостиком вились, то и дело кто появлялся у ограды, и, опасливо косясь на водяную, тащил Приблуде то ягод, то рыбы, а то и платочек или бусы… Парней водяница гоняла, и Приблуде настрого велела ничего не брать. Хотя бы дорогого не брать. Но в деревне с водяной нет-нет да и заводил кто разговор, а может даст она за Приблудой хоть какое-никакое приданое… Водяница то отшучивалась, то отлаивалась. Но насчет приданого и впрямь стала подумывать.       А в мире тем временем творилось вообще непонятно что. Сначала поползли слухи, что Аватар-то, дескать, вернулся. Из города даже урядник приезжал, эти самые слухи разоблачать. После чего деревенские поняли, что и верно, не брешут. Вернулся. А значит, зашептались они, Огню-то конец. Но в это, конечно, поверить было совсем тяжело, особенно когда части огненных шли мимо деревни: все в броне, тяжело ползли диковинные машины, смалывая гусеницами в пыль землю и траву, тащились за ними тяжелые пушки, влекомые закованными в броню носоконями, пускавшими ноздрями дым, маршировали солдаты в рогатых шлемах…       Деревенские боялись таких маршей, как огня (хе-хе…), а водяница так каждый раз только руки потирала: военным подлечиться всегда надо. Она-то огненную (да, впрочем, и земляную армию) знала совсем с другой стороны: со стоптанных в кровь ног, гноящихся недозаживших ран, из которых подолгу выходили осколки камней, воспаленных от пыли глаз, отбитых почек и слипшихся от спаек кишок… В военном лагере работы для водяной всегда было дополна, а уж умные командиры бдительно следили, чтоб водяницу никто не обидел. Конечно, каждый хочет сидеть в седле, не корчась от геморроя. Будь ты земляным или огненным. Так что Тесс, заслышав гул марша, быстренько собиралась, вскакивала на лошадицу, и только ее и видели. Приблуда страшно за нее волновалась, но возвращалась водяная веселой и во всех смыслах удовлетворенной. Так что Приблуда однажды ей даже выговорила, за такое пособничество вражьим силам. — Каким врагам? — удивилась водяница, раскуривая трубку. — Кто враги? — Огненные — всему миру враги! Подлые захватчики! Они захватили нашу землю! И вашу, между прочим, тоже. — У нас никакой земли отродясь и не было. Один лед. И тюлени. И хрен бы с ними. Если бы не огненные, так я бы всю жизнь в вонючем чуме и просидела. — Вот Аватар их теперь всех выгонит, — посулила Приблуда, — и тогда мир наступит. И все по домам вернутся, — она стиснула в руках тряпку и задумалась.       Тесс только усмехнулась, поглубже затягиваясь и удобнее устраивая свою задницу в кресле. — Как огненные уйдут… если уйдут, конечно… Тут такая борьба за мир начнется, что никакой войны не надо. Все со всеми передерутся. Деревня на деревню пойдет. Такая резня будет… — Тесс потянулась и зевнула. — Вот заработки пойдут… Нет чтоб учиться-то у меня, пока я жива! Дара нет, так хоть за ранеными ходить бы обучилась! Как перевязать, да как зашить, чем обработать… Лекарь никогда не пропадет. Люди болеть не перестанут, — зевнула она. — Чегой-то вы помирать-то собрались, тетенька, — только и буркнула Приблуда, и стала прибирать со стола.       Все эти глупости насчет лекарства она мимо ушей пропускала, не лежала у нее к тому душа, да и крови боялась, так что, закончив дела по хозяйству, Приблуда убегала на посиделки в деревню. Благо водяная на такие вольности смотрела сквозь пальцы. — У родных мамки с папкой, поди, так бы не баловала, — ворчала Тесс с утра, когда Приблуда, зевая во весь рот, подавала завтрак, — небось последней с гулянок ушла… Принеси мне только в подоле… А что, и принеси, — вдруг передумала водяная. — Чего нет, уж небось не голодаем, всё веселей будет… — Сунлинь и Ван подрались, кто меня провожать будет, — сладко зевнув, сказала Приблуда. — На Сунлиня даже и не смотри. Старосты сын. Они приданое захотят большое.       Приблуда тяжко вздохнула. Да уж, старосты сын не для нее. Хотя и младший. Но, конечно, никакой старостин сын и близко не мог сравниться с воином…       Части огненных шли-шли, да все и вышли. И настал черед земляных. Те на марше смотрелись далеко не столь впечатляюще, шли не в ногу, порядка среди них было поменьше, тяжелые машины так и вовсе редкость, но вообще, земляные-то всё же свои! Парни-солдаты зубоскалили с девками, не прочь были выпить, спереть чего по мелочи, и частенько сбегали из лагеря в деревню, коли случалось встать рядом.       Водяница так на них вечно ворчала, и что командиры — дураки, и что порядка никакого нет, и вообще. Того и дело свинокуру сопрут. И за Приблуду волновалась, а та к ним так и липла, так и липла…       Тесс-то по молодости помоталась с таким земляным отрядом, продали ее страшины ее племени, молодую да безродную водяницу, незадорого, в лекарши. Помучилась сначала, хлебнула полной чашой. А потом поумнела да сбежала, хорошо, огненные подсобили — раскатали чертей земляных! Ох, и долго еще потом пришлось водяной мыкаться, и у земляных лекарей О-Тонг поучилась да поработала, и по свету побродила изрядно, пока денежек не скопила да не осела в подходящей деревеньке.       Так что, в отличие от Приблуды, Тесс равномерно ненавидела всех: и водяных людей, своего рода-племени, от которых ничего хорошего не видала, и земляных — мудачье да мужичье, и огненных, которые так и норовят досуха забесплатно выжать, да еще и сапоги им лизать заставить, дескать, победители! В жопу вас всех, и солдат, и разбойников, и селюков!       Бывало, как напьется, так и орала через забор — настоящий, с кольями, да с черепами свинокур да лошадиц на жердях — как только пошли слухи, что Огонь-то, дескать, всё, так Тесс такой поставила, заплатила плотникам, да еще и не деревенским. Привела откуда-то. И еще что-то такое в погреб загрузила ночью, что привезли мрачные типы на телеге, а на встрепенувшуюся было Приблуду цыкнула, чтоб спала, значит, и не в свое дело не лезла.