Любовь без милости и милость без любви

      В военной комендатуре вообще никого не было. Здание было построено из камня, правда, архитектурными достоинствами не блистало. Просто приземистый прямоугольник. Пока Миямото рассекал по зданию комендатуры, что твой крейсер по морю, и требовал, чтобы ему предоставили хоть кого-нибудь, способного внятно отвечать, Тоф прошлась по коридорам. Жутко уныло… Уныло, и жутко.       Она вышла во внутренний двор. Тут, по-видимому, проводили казни, посреди стоял каменный столб с цепями, окруженный чем-то вроде чугунной решетки для дров, с поддувалом. Тоф передернуло. Конечно, ей объясняли, что для огненных это не такой уж страшный способ умереть, воссоединение с родной стихией, опять же, очищающая роль пламени, но… Все равно ужасно. Бр-р. Она обошла дворик кругом. Попахивало жаренным мясом, значит, казни вовсю проводят. — Простите, юная госпожа, девушке не стоит смотреть на такое…       Это еще что?! Тоф уперла свои молочно-белые глаза в сторону источника раздражающего звука. — А кто сказал, что я смотрю?.. Когда была последняя казнь? — Э-э… На прошлой неделе, госпожа, как обычно, каждый десятый день месяца… — Угу. И что, много народу сожгли?       Тут она уловила какое-то активное шевеление в основном здании, и пошла посмотреть, чем там занят Такеши. Была у нее мысль разок поприсутствовать при огненной казни, но, пожалуй, в другой раз. Надо будет устроить это как-то менее демонстративно.        — За тобой пришли!       К концу жаркого дня в душной камере Таро стало совсем плохо. Перед глазами плыло, он уже почти совсем ничего не видел, и мало что понимал, во рту пересохло от жажды, хотя кто-то из сердобольных соседей все-таки дал ему попить, присвоив остальной его обед, но еда Таро уже не волновала. И так было трудно сдерживать нарастающую тошноту, а боль в голове достигла степени, после которой ее уже по большей части перестаешь осознавать, просто ощущение такое, что сверху давит какой-то огромный пресс, и вот-вот череп под ним расколется, как орех… Остатками сознания Таро понимал, что это, кажется, внутричерепное кровоизлияние, и смерть теперь совсем рядом, а значит, вместе с ней и избавление от этого, уже близкого к непереносимому, чувства…       Чужие голоса, любая попытка его повернуть, дотронуться, все это мучило со страшной силой, так что когда его рванули вверх и поставили на ноги, Таро немедленно вырвало остатками еды на тюремщиков, ему залепили оплеуху, и он потерял сознание.       Очнулся он от потока холодной воды. Это даже принесло некоторое облегчение, но потом его снова подняли на ноги, и его снова начало рвать, но на этот раз это были уже пустые позывы. — Вот, ваше высокоблагородие, штрафник этот, Хосокава, как вы и требовали…       Таро швырнули на колени перед генералом Миямото, и он даже не смог почувствовать боли от удара об пол. — Кажется, они вас не так поняли, — Тоф заскользила по полу к этой скульптурной группе. Дорого бы она дала за то, чтобы увидеть, какое выражение сейчас у генерала! Да уж, приятно видеть, чем оборачиваются твои благие намерения.                    Сейчас она искренне сочувствовала Миямото. И этому несчастному, который не сделал ничего плохого, просто похоронил своих солдат как у них положено… — К-какой… К-какая б… Какая такая тыловая крыса обрила офицера без суда и следствия?! — заорал Миямото.       От таких громких звуков Таро снова сотряс рвотный спазм. — Знаете, это сейчас не самая главная его проблема, — Тоф провела рукой по лысому, всему в порезах, черепу пленника. — У него перелом в височно-теменной области. И, сдается мне, он умирает. — Расковать и в госпиталь. Живо! — Некогда расковывать, — Тоф нащупала ошейник, подцепила его пальцами и порвала металл покорением. Миямото с легкостью подхватил обмякшего Таро. — Вестового вперед в госпиталь, пусть готовят операционную, нам сопровождающего! И если он умрет, я вам тут сам всем головы проломлю, ясно!       Пока они с Тоф бежали к носоконям, откуда-то издалека донесся гнусаво исполняемый неполным военным оркестром гимн Огня.       «Иронично», — подумала Тоф, с трудом поспевая за ставшим неожиданно резвым генералом. — Надо за Вассой послать. — Ждать минимум два часа. Скорее, три. Пока ее из воды вытащат, пока до ее сознания дойдет… — Ну, пусть пока начинают оперировать… Сокола мне, живо!       В это время вестовой добрался до начальника военной комендатуры, сопровождавшего команду Аватара в качестве почетного эскорта. — Вас срочно требуют, — вестовой протянул депешу. — Что еще, говори так, — нахмурился комендант, немного отходя в сторону. — Там генерал Миямото приехал за тем дезертиром, и бушует. Вас видеть хочет очень. И с ним еще эта девушка земляная, Великая Покорительница… — Они в комендатуре? — Уже в госпиталь поскакали, а генерал принцу депешу послал. — Да что за… Они же на торжественном приеме должны быть! — Дезертир-то помирает, — доложил вестовой. — Совсем. Комендант нахмурился. Ему показалось, или в голосе солдата промелькнуло злорадство? — О-о, Тоф здесь? — Аанг неким неведомым образом оказался рядом. Просто он подслушивал. — Ребят, Тоф здесь! — А дайте-ка нам лошадиц, — прищуря глаза, велел Сокка. Ему страшно нравилось командовать огненными. — И провожатого. Катарра, ты с нами, или отдыхать будешь? — С вами, конечно! — возмутилась она.