Любовь без милости и милость без любви

      В общем-то, Таро был готов к тому, что раненые будут, и даже имел некоторый опыт с огнестрельными ранениями. Первый раз ему пришлось лечить такие травмы в тыловом госпитале, почти сразу после Академии. Это была такая редкость, что на операцию собралось посмотреть куча народа, а он был страшно горд, что ему поручили курацию. Ну да, конечно, пусть если кто и облажается, так ординатор из Столицы… Правда, он не облажался. Но это была, скорее, случайность. Потом, гораздо позже, морпехов задели какие-то местные отчаянные головы из земляных. Что стало с теми сопротивленцами, Таро не помнил (скорее всего, ничего хорошего), но морпехов удалось более или менее подлечить и отправить в тыловой госпиталь на реабилитацию. Раны были плохими, но не смертельными. Но сложными. Возни было много.       Так что он ожидал парочку тяжелораненых, и нескольких подранков. При таком-то соотношении бойцов. Наши опытные все люди, Покорители, и не новобранцы.       Ага. Косынка, которой пришлось повязать голову, чтобы волосы не лезли в глаза, промокла насквозь. От пота или от дождя — да хрен ли разницы. Дэшена пришлось отпустить с наступающими. А тут всем требовался постоянный гемостаз. Раны от этого сраного оружия адски кровоточат, слишком долго держать жгут — пиздец руке, или ноге, простой давящей повязки нифига не хватает. А у него еще двое полостных. Пока будет всем прочим сосуды перевязывать, эти уже отъедут, наверное.       Раненых он уже обезболил, и поэтому разоренный огород перестал напоминать филиал ада: бойцы лежали тихо под тентом, освещенные керосиновой лампой, и смотрели опиумные грёзы. Изредка кто-нибудь из них постанывал. — Этого давайте, — Таро прошелся вдоль рядов, высматривая, у кого из них раньше был наложен жгут: время наложения он писал химическим карандашом на лбу раненых. Кто-то из огненных пробовал возмутиться в самом начале, еще толком не отойдя от горячки боя, но Таро поинтересовался, нужна ли ему нога в дальнейшем, или он предпочтет деревянную, и боец заткнулся.       Минчжу и санитар безропотно потащили раненого внутрь палатки. Таро отдал дань асептике и антисептике — сменил перчатки. На расходники компания Бейфонг не скупилась, а вот обезбол у них был какой-то жидковатый. Настойка опиума, тоже мне, все приличные люди давно колют морфин…       Таро дал раненому дыхнуть хлороформа, сделал лампасные разрезы, прижег мелкие сосуды пинцетом, пользуясь Покорением, а на крупные наложил лигатуры кетгутом. Ну что… он почистил рану, более или менее извлек пулю, осколки кости и грязь, залил антисептиком. До завтра дотянет, а там разберемся. Повязка — и следующий. Но медленно, задери Янъло, медленно!       Сокка появился на пороге перевязочного пункта в поисках хоть какого-то достойного дела. Сидеть просто так и слушать вялый перебрех огненных с земляными ему было уже невмоготу. — О. Растолкайте и отведите легкораненых в барак, — обрадовался Таро, — с Минчжу. Только сначала вот этого — на стол! Сокка, организуешь им размещение в тепле и что-нибудь поесть. Потом накапайте им настойки, пять-десять капель, — велел Таро и вручил пузырек Сокке, который немедленно вытащил из него пробку и понюхал. Таро хмыкнул, забрал у него пузырек и отдал Минчжу. — Не больше. Сами — ни-ни! А то что они тут галюны в сырости и холоде смотрят… — Разместить лежа надо будет, да? — уныло спросил Сокка. — Стоя! — рявкнул Таро, ухватил Соку за подбородок и повернул лицом к свету. — Не, вроде не дебил… Или это все нехватка витаминов в рационе с детства? Лежа, конечно, и повыше от пола. Настил сколотите там с… с кем-нибудь.       Сокка, само собой, мог возмутиться, с какого это такого перепуга он, соратник Аватара, должен выполнять приказы какого-то там вшивого огненного военлекаря, но не стал. Сам ведь напросился. А потом, это реальная помощь… — Ну, я думал, может сидя там положено… — вздохнул Сокка, стирая с подбородка кровь от докторской перчатки, но Таро уже отвернулся к столу, стягивая с рук перчатки, и взял в руки бутыль с физраствором, нагревая ее. Придется использовать это… неизвестно что. Воду. Горячую. Иначе ему просто не успеть.       Рано или поздно кончается все. Таро переводил взгляд с одного тяжелораненого на другого. Такаги и Шэнли. Грудная клетка и брюшная полость. Ну вот как специально, а! Он с досадой цыкнул зубом. Так, ну ладно, с ранением грудной полости выжить шансов меньше, значит, Яну Шэнли повезло больше…       Ну как сказать, повезло… Таро спешно записал в блокнот: «огнестрельное проникающее слепое ранение нижней части живота и таза. Многооскольчатые огнестрельные переломы правой подвздошной и крестцовой костей. Тупая травма участка стенки тонкой кишки. Гематома брюшной полости. Инородное тело (пуля) в области крестца. Травматический шок. Массивная кровопотеря. Острая постгеморрагическая анемия».       Ну что ж… вскрыть нижним срединным разрезом брюшную полость, вымыть из нее выпот и кровь, иссечь участок тонкой кишки, ушибленный пулей, сшить кишку, широко рассечь раневой канал, удалить пулю, множественные осколки подвздошной и крестцовой кости и прочую грязь, остановить кровотечение из поврежденных сосудов, промыть и дренировать брюшную полость и малый таз…       Всего-то. — Сокка! К счастью, парень не сбежал и никуда не делся. Честно помогал Минчжу — благо, было чем заняться. И опиума не налакался. — Сокка, послушай. Тут в доме засела пара, хозяева. Поговори с ними! Тяжелых раненых после операции хорошо бы в доме устроить. И выясни у хозяев, где местный лекарь? Кто-то ведь должен быть в городе?! Лекарь, знахарь, врач, целительница! Целый городок ведь! Приведи его сюда. Я не успеваю, сейчас ведь еще подвезут раненых, со штурма!       Сокка вздохнул, — ну да, конечно, как что, так дебил, а как оправдываться перед местными, так «Сокка, пожалуйста!», — и пошел на переговоры.       А к переговорам у Сокки все-таки был талант. Не сказать, чтобы сразу, но Сокке удалось расположить к себе местных. Для начала, он не был огненным. Потом он сообщил, что пришел примерно посчитать сумму будущей компенсации, и начал расспрашивать, что росло на огороде, плавно перейдя к тому, как им вообще тут живется, сочувственно выслушал жалобы, и таким образом, завоевал сначала внимание, а потом и доверие. И вот тут началось интересное, потому как, оказывается, супруги кое-что знали обо всём, происходившем в городке, так что Сокка развесил уши.       Эх, жалко, что никто не готовится к бою так, как к операции. Нет чтобы заранее побрить грудь и живот, сделать клизму… Вздутые кишки полезли в разрез, и пришлось его расширить. А крюках стоять некому! Таро вздохнул, взял бутыль физраствора, и медленно полил рану, так чтобы струя попала и на его голую руку. И вот, опять! Вода и впрямь начала двигаться, будто бы облепляя кисть…       Зато так оказалось легче проводить ревизию кишечника, в голове сами по себе всплывали картинки надорванной и истончившейся стенки там, где глазами в неверном свете керосиновой лампы было видно только сомнительное пятнышко. Ну и стенку сшитой кишки вода отлично сращивала… Только вот это все… пугало, если честно, хотя потом Таро так погрузился в процесс, что забыл про то, что одновременно орудует еще и физраствором, и очнулся только тогда, когда он тупо кончился. Ну и оказалось, что он топчется в луже, образовавшейся на рыхлом земляном полу. Хорошо хоть сапоги у Бейфонг крепкие.       Таро вытянул оставшуюся воду. Сбросил на пол. Чего уж там. Блин, пот уже по носу течет! Он потерся лицом о рукав халата. Что-то душно уже… Ну и запах, конечно, такой… Кишечный. Надо было с грудной полости начать. Ладно, чего уж тут. Стерильности все равно ни на грош, схожу еще за физраствором. Но тут появилась умница Минчжу, притащила еще целую корзину с бутылями, утерла пот, дала попить, перевязала заново шнурок на очках.       И Таро полез извлекать пулю.       К концу операции Ян Шэнли еще дышал, хотя и оставался абсолютно белым. Ну, по крайней мере, живой. Таро велел отнести его в дом, поставил капельницу с пенициллином, отметив про себя, что и впрямь для раненых подготовили неплохое помещение. Молодец, Сокка! — Давай покажу, как снимать капельницу? — вкрадчиво предложил ему Таро. Сокка побледнел и замотал головой. — Ну ладно, — вздохнул Таро. — Минчжу!       Такаги был еще жив. Таро подавил некоторое искушение дать ему мирно умереть, и взял на стол и его. Пока еще не подвезли новых…       В одного пытаться что-то сделать в грудной полости, мягко говоря, непросто, и без этого самого покорения… воды? огня? воды с помощью огня?.. точно бы не вышло. Это была даже не столько операция, сколько целительство, и под конец Таро окончательно потерял всякое понимание того, что, а главное, как он делает, и это начинало беспокоить, более того, вселяло какой-то суеверный ужас. Но потом Такаги начал просыпаться и даже пытаться ворочаться, и резко стало не до суеверий.       Потом приехала подвода с новой партией раненых и пострадавших. Дэшен, к счастью, успел их перевязать.       Сокка где-то до сих пор пропадал. Таро вышел из палатки, велел поднять полог — пусть проветрится. На полу уже стояло целое болото кровавой воды. Безобразие, конечно, хоть бы песка подсыпать. Ну хотя бы дождь кончился. Сейчас, пять минут посижу, подышу, и обратно. Таро опустился на скамеечку у стены дома, привалился спиной к мокрому дереву, закинул голову. Светает. Самую малость, но светает. Ночь кончается, скоро полегче станет. Луна истончилась до бледного диска… Таро бездумно смотрел на нее, ощущая какую-то странную тяжесть во всем теле и нарастающую тревогу, а потом у него вдруг все волосы на теле встали дыбом, и потек холодный пот: лунный диск стал ярче, увеличился в размере и начал меняться, пока не принял форму призрачной фигуры. Девичьей фигуры, а потом и вполне реалистичной девушки. Ну разве что она не стояла на земле. — Как быстро, благодаря моему дару, ты вернулся ко мне, пленник. Говорила девушка, пела или слова рождались прямо у него в сознании?                   Галлюцинация… — Ну что ж, пойдем со мной. Таро сполз на землю, и попытался встать на колени. Галлюцинация или нет, а никуда он не пойдет! — Великая госпожа. Прекрасная госпожа, — поправился он, уловив чуть заметную тень неудовольствия, — прошу, не сейчас! — Отчего же? — слегка прикусив губу, лукаво спросила девушка. — В моих чертогах хорошо. Наконец-то отдохнешь. — Моя жена и дочь пропали, они в опасности, позволь мне их найти! — С чего ты взял, что я не позабочусь о твоей жене, причем получше тебя? Пойдем, странник, тебе пора. И не заставляй меня ждать! — Я не могу… — Таро попытался оглянуться, но голова не поворачивалась. — Я не могу, у меня раненые! И Тесса без меня пропадет. Зачем я вам, госпожа? — Просто так надо, — кажется, девушка вздохнула.       Таро не заметил, как появился еще один персонаж — юноша в сияющих доспехах. Сияющий юноша в сияющих доспехах, сильно напоминающих военную форму. Причём Таро даже смог определить — пехотная броня. Гвардейская пехотная часть. — Что-то ты задержалась, сестрица.       Лицо юноши было неуловимым, оно менялось, как огонь под ветром, как блики света. Но Таро почему-то казалось, что он улыбается. И глаза у него золотые. Молодой еще парень… — Братец! — Юи! — Сокка, наконец-то притащивший на буксире местного лекаря, от изумления отпустил его руку. — А это еще кто? — удивился пламенный юноша. — А это мой смертный возлюбленный! — Кажется, Юи рассмеялась. Радостно рассмеялась. — Я же тебе говорила. Пойдем, пленник, пойдем со мной, мой странник, мой рыцарь. Нам пора, ночь теряет силу… — Я человек дня, — с трудом произнес Таро, ему становилось все тяжелее, тело казалось каким-то совершенно неподъемным, по нему тек пот, волоски на коже стояли дыбом, а губы почти его не слушались. — Юи, слушай, не забирай его, он нам нужен, это наш лекарь! — всполошился Сокка, — Ты что?! — Он и впрямь мой, Юи, — сказал призрачный юноша, и подошел к Таро вплотную, — это человек Огня… — Но он был обещан мне, пользовался моим даром, и всё потратил, — надулась Юи. — Моё право! Но, ладно, если он нужен Сокке…       Меж тем юноша — наверняка Агни! — подошел вплотную к Таро, и прижал ему пальцы ко лбу, меж бровями, и к груди. Его прикосновение ощущалось не как человеческое — а как будто приложили две горячие монетки…       Таро вздрогнул, и вдруг все исчезло. — Юи? — Сокка потянулся куда-то вверх, к небу, в воздухе прозвенел не то смех, не то серебряный бубенчик, а потом…       А потом все стало обычным, только вот ноги, руки и даже шею у Таро сводило судорогами. — Дайте… сахар. Глюкоза. Там, в бутылях, — корчась от дрожи и судорог, попросил Таро. Ну надо же, пропустил истощение Покорителя, старый дурак!