Любовь без милости и милость без любви

— Надо найти воду, разжечь костер, — гундосила Кондо, волочась шагах в трех за Дэшеном, — и ждать наших, ничего они тебе плохого не сделают… — Ага. — Это всё была обычная особистская разводка, — продолжала ныть Кондо, — давай отдохнем уже! — К Янъло иди. — У меня попить есть, — прибегла к последнему аргументу особистка, — Дэшен! Держи! — она отстегнула с пояса флягу и бросила ему.       Дэшен попытался поймать, но не смог. Но с земли флягу поднял. — Что там? — подозрительно спросил он. — Вода. Обычная. — Сама сначала глотни.       Кондо взяла флягу, сделала несколько глотков, чуть-чуть вылила на ладонь и умылась, а потом передала флягу Дэшену и стала стирать с лица кровь платком. Батистовым платочком с вышивкой, отметил про себя Дэшен, жадно хлебавший из фляги. — Чё у тебя еще с собой есть? — спросил он. — Индивидуальный перевязочный пакет, в сухарной сумке сахар и галеты, чай, шоколадка… — Давай шоколадку! Её они честно разделили пополам, усевшись на землю. — Надо на ночевку устраиваться, — сказала Кондо, — костер развести… Спалим пару кустов, — она грустно обвела глазами унылую пустошь. — Вон там вода может быть, кусты погуще и позеленее, сделаю яму, может, к утру наберется… — Нас наверняка ищут. — Угу. — Честно, Дэшен, генерал Чжан просто намеревался заставить тебя таким образом сотрудничать… — Гад. Сволочь. Идиот. Я уже сотрудничал! А теперь — на хер! Прости. Покажи, что есть в перевязке…       Дэшен прополоскал рот и напихал себе туда ваты, прижимая висящие куски слизистой, чтобы каждый раз не задевать их языком, и стал еще больше похож на картавого хомяка.       Они добрались до кустов, Дэшен сделал водосборную яму, Кондо аккуратненько, как в учебнике, выжгла место под стоянку, и Дэшен его немного заглубил. — Может, нажечь углей для тепла? Я-то в форме, не замерзну, а у тебя пижама, считай, бумажная… Дэшен промычал что-то неразборчивое, и Кондо принялась рубить ножом и жечь куст. — Осторожно, говорю! — подошел он к ней ближе. — Там рогатые гадюки могут быть!       Кондо взвизгнула и отскочила. — Давайте доктора в доме устроим, — предложил Сокка, — там комната есть вполне приличная, куда мы тяжелых клали. — Хорошо, — кивнул Миямото, и свернул на тропинку. — Хозяева-то лояльные? — Станут еще лояльней, если немного денег им подкинуть. Мы же обещали компенсацию ущерба… — Без проблем, — согласился генерал. — Осталось найти врача. И не особиста. — Могу за доктором Ченем сбегать, — предложил Сокка. — Да пошлем кого-нибудь еще. Айро должен приехать. Я ему письмо написал, про все особистские художества…       Миямото аккуратно сложил Таро под навес всё еще красующейся посреди огорода госпитальной палатки. Почесал в затылке. — Вообще, надо бы его сначала помыть… Таро завозился, и попробовал сесть. — Тот особист? Жив? — хрипло спросил он. — Живехонек, хотя шкурка и слезла, — хмыкнул Миямото. — как с помидора. Сиди, сейчас тебя ополоснем, переоденем, поспишь. — Надо этого, серого, подлечить сначала… — Перетопчется. — Под трибунал попаду… — Ничего, как нибудь отмахаемся. Тут как раз прибежала Минчжу с ведром теплой воды, и вскоре Таро уже оказался в настоящей кровати, и аж застонал от удовольствия, хотя лежать и приходилось спиной вверх. Не дожидаясь доктора Ченя, Таро провалился в сон.       Зажав в зубах папиросу, Тесса удовлетворенно оглядела результаты своей деятельности. В целом, всё удалось. Конечно, офицерский сортир в комендатуре оказался изрядно засран, но чуть больше хлорки, чуть сильнее напор воды — и о чудо. Оттереть вручную оставалось всего ничего.       Она слила воду, ополоснула ведра. Развела еще хлорки. Выглянула в коридор, огляделась — и запустила Покорением воду вдоль всего коридора, по стенам. за батарею, по подоконникам… Кто-то попытался приоткрыть дверь кабинета, но Тесс истошно заорала: «куда по мокрому прешь!» и дверь робко прикрыли изнутри. Она собрала воду обратно в ведро, отправила ее струей в сортир, прямо в унитаз. Потом вручную ополоснула ведро, повторила процедуру. Ну и напоследок слегка повозюкала тряпкой, чисто для вида. Протерла ручки дверей и выключатели. — Можно выходить, — крикнула она. И зашла в кабинет коменданта. — Ну я закончила и пошла, — сообщила она.       Тот сделал надменную и высокомерную рожу. — В следующий раз не вздумайте меня беспокоить. Уборщицы мне не докладываются.       Тесс выбила из пачки еще одну папиросу. — Прикурите даме, — прищурила глаза она. — И подите, гляньте на ваш коридор и сортир. А потом будете говорить.       Комендант настолько охренел от хамства этой бабы, что и впрямь зажег на пальце огонек, позволяя Тесс прикурить (хм, а она ведь не старая… и сиськи есть…), покорно поднялся и вышел в коридор. Заглянул в сверкающий, как новенький, сортир. — Короче, я завхозу скажу, что вы меня отпустили, — сказала Тесса. — Э-э… Да. Поставленную задачу выполнили, можете идти… Как вас там? — Чжен. — Идите… Чжен.       Тесса вышла, а комендант с чувством глубокого удовлетворения обновил писсуар. — Я пошла, — сообщила Тесс, убирая ведра и швабры, — аванс выдайте. — Куда?! Надо было весь офицерский этаж… — Все сделано. Коменданту всё понравилось, и он меня отпустил на сегодня. Аванс давай!       Завхоз нахмурился. — Раз закончила, давай, займись подсобными… — На сегодня. Ты мне. Поставил задачу, — Тесс надвигалась на завхоза, — отмыть офицерский свинарник. Я ее. Выполнила. И пошла. Домой. У меня ребенок маленький! С прочим говном тоже разберусь, но уже завтра. Понятно объясняю?! — Пойду проверю… — Пойдем. Проверим. Они вдвоем поднялись наверх. — А вот плитку отвалившуюся надо бы починить, — прокомментировала Тесс, — и пол в коридоре давно покрасить пора. И стены подновить. Не офицерский этаж, а хлев какой-то. — Что и за батареей помыла? — А ты посмотри. — Э-ээ… Ну ладно, Чжен, на сегодня свободна… — Аванс! — Да, да, да…       Тесса стрясла с еще тепленького завхоза плату за неделю и пошла к общаге. Подоспела как раз вовремя, Сюли, то есть Сю, проголодалась, и старшие ребята уже почти что подбили ее съесть какие-то весьма сомнительные ягоды с куста, судя по ухмылкам, с обескураживающими побочными эффектами. Тесс надрала пару ушей в рамках профилактики, и повела Сюли есть лапшу. — Ох ты ж, как я популярен, как я всем нужен, сколько писем сразу, — ворчал Айро, получив целую гору корреспонденции от Миямото и Чжана Цзю. — Кажется, генералы пересрались. — Он тяжко вздохнул. — Вась, на сегодня целительство снова отменяется. — Чжан Цзю всех победил, но наоборот? — Типа того. — Ой. Как я вот это не люблю… Может, не поедем, а? Может, без тебя разберутся? Ну напиши Миямото, что уполномочиваешь его от своего лица раздать люлей особистам… — В прошлый раз он убил двоих. Или троих, что ли, не помню уже, и до сих пор, между прочим, считается условно-осужденным. — Ой-ой-ой. — Хватит глумиться над огненным правосудием. — Ну сам посуди, а как над ним не глумиться?! Айро снова тяжко вздохнул. — И, кстати, они упустили Дэшена. Сбежал. С дочерью генерала Кондо, заметь. — Ой, — тут и Васса осознала весь трагизм ситуации. — Что устроит её высокопревосходительство Кондо Тора… — Сожрет Чжана Цзю живьем, я так полагаю. И мы лишимся двух последних вменяемых особистов разом. — Битва тигра с драконом. — Я бы сказал, ты им льстишь. Кота с гадюкой. — Ну ка-а-анешна, Дракон у нас только ты, любимый… — Ох ты ж Агни Пламенный! — Что? — Ты впервые назвала меня «любимым»! — Ну с кем не бывает. Оговорилась.