Любовь без милости и милость без любви

      Вечером заявился папаша одного из тех засранцев, которым Тесс надрала уши. Офицер, кстати. Тесс вначале разумно пояснила ситуацию, и пообещала в следующий раз уже хворостиной отстегать, буде повторится. Папаша впал в неадекват, и начал вонять на тему неуважения, субординации, и что какая-то там говнотерка…       Вопли Тессы по поводу того, как здесь издеваются над мирными колонистами всякие охреневшие понаехавшие, что их выблядки травят бедных больных земляных деточек, только потому что они земляные, и ее обещания дойти до самого принца с жалобами на притеснение, двойные стандарты, и прочая, и прочая, песней неслись по всему коридору.       Папаша покраснел, побледнел, образно представил себе разгневанного генерала Миямото, до которого, вполне вероятно, дойдет жалоба этой падлы, мысленно попрощался с лычкой, а может, и двумя, резко всё осознал, начал извиняться, сопляку пообещал еще от себя добавить, и кончилось всё это тем, что они с Тесс вдвоем сошли во двор и куст этот грешный вообще выжгли. — И вообще, безобразие, ну вы-то, мужики, могли бы собраться в выходной, и детям тут песочницу сделать, горку, лазилки какие-нибудь, бабкам лавку нормальную, со спинкой, поставить, ну я не знаю… Тоже мне, культурные люди, живёте хуже последней земляной швали, — укорила Тесс, — будто бы временщики какие-то. Я уж не говорю про то, как всю душевую засрали, сток волосьями забит аж до самого сердца земли, бабы ваши неряхи! — Будет сделано, — пообещал папаша. — Проведем работу. — Я думала, он тебя сейчас сожжет, — Сюли, обхватив колени и насупившись, сидела на кровати. — Захлебнется, — фыркнула Тесса, и полезла в ларь с продуктами. — Ну чего хочешь на ужин? Кашу сварим или блинчики пожарим? — Блинчики! — оживилась Сюли. — А я и не собиралась эти ягоды есть! — Конечно, ты ж у меня умный пацан, — хмыкнула Тесса. — Разведчик в тылу врага всегда начеку, так? — Так! — Держи яйца, только не разбей. И пошли.       Сюли сидела за их столом, болтая ногами, Тесс жарила оладушки на кислом молоке, и прислушивалась к тому, о чем трепятся готовящие ужин жены. Хотя тут и не только жены, вон и служивые есть, о, тоже какая-то мать-одиночка со спиногрызом… А трепались они все о генерале Миямото (тааак… тот самый наш генерал, получатель посылки-сюрприза, который «хороший человек и командир», ага) понаотправлявшем кучу народа в штрафники ни за что ни про что, о принце Айро, который ого-го какой мужчина, и чего он нашел в водяной этой корове, да он ей ростом по грудь вообще (ага, описание Вассе подходит, она всегда была девушкой крупной), дальше шла бытовуха уже какая-то, какие-то премии к празднику, брать довольствие деньгами или вещами, смотаться за шелком на платье к соседям: стремно, но зато дешевле в два раза, и прочая, и прочая.       Тесс управилась с тестом, угостила блинчиком ребенка служивой (та варила какую-то похлебку в задумчивости), и, вручив Сюли миску, пошла к себе. — Ну что, уже не так и плохо, скажи, а? Сюли, запивая блинчик чаем с вареньем, не могла не согласиться, но все-таки в конце добавила: — Но дома лучше. Тесс покивала. — Найдем Таро и домой поедем все вместе, — вздохнула она. Хотя наверняка дома уже нет. Да и Таро давно уже нет. Хватит себе врать.       Ничего, построим новый. А без мужика и подавно обойдемся. И тут впервые за всё время Тесса дала слабину и позволила себе вспомнить Таро, и ее чуть физически не скрутило от тоски по его рукам, по улыбке, по каким-то дурацким мелочам, вроде присказок или манере тыкаться носом ей в волосы за ухом каждый раз, когда они ложились спать… Тессе даже пришлось лечь, и забеспокоившаяся Сюли залезла с ней вместе в кровать, и прижалась теснее. — Ты заболела? Ты не болей! — Всё хорошо, золотко, я просто… загрустила, — прикусив губу, сказала Тесс.       Меж тем, отоспавшийся (появление доктора Ченя и обработка им царапин на спине его даже не разбудили) Таро чувствовал себя уже куда лучше. Даже некоторый интерес к жизни появился, а именно — к еде. Найти очки и встать, правда, оказалось нетривиальной задачей, потому как ци-блок отошел, а вот синяки были в самом расцвете, но кое-как, хромая на обе ноги и держась за стенки, Таро с ней справился. И с удивлением обнаружил себя во вполне цивильной комнатке, даже со свитками на стенах и старым тусклым зеркалом. Лохматый тип, глянувший на него из зеркала, доверия никакого не внушал. И к тому же был облачен в подштанники и что-то вроде жилетки на голое тело. Таро не сразу сообразил, что таким образом ему, по-видимому, перевязали спину. Гм. Новое слово в десмургии. Ладно.       Таро побрел на запах еды. И вспугнул хозяйку дома, мирно шуршащую на кухне. Но, в немалой степени благодаря щедрости Миямото, пожилая дама уже смирилась с превратностями судьбы. — Простите, — смутился Таро. Он бы прикрылся, но боялся отпустить стенку. — Вы, наверное, проголодались? Проходите, садитесь, я сейчас позову вашу девушку, — стыдливо отведя глаза, хозяйка быстренько вылетела из кухни.       И впрямь, не успел Таро решиться на рисковый маневр, отпустить стенку и рухнуть в кресло, вытягивая левую ногу, как появилась Минчжу. — Накиньте юката, Таро-сенсей, вам будет теплее, — предложила она. С ее помощью Таро влез в рукава и вернулся в общество более или менее приличных людей. Минчжу положила ему каши, налила чая. Смотри-ка, уже совсем освоилась.       Как мало надо для счастья. Таро щурился, и с трудом заставлял себя не засыпать снова. — Что там творится, Минчжу? — Его высочество принц приехали. Ходют, ругают всех. Сильно гневаются. Такой принц представительный! Настоящий Дракон… Таро зевнул. — А ты думала. Слушай, не знаешь, особист, которого я ошпарил, выжил? — Его принцесса лечит. — М-м. Какая принцесса? — в уплывающем сознании Таро мелькнул макабрический образ целительницы-Азулы. — Жена принца, которая мать-водяная. Васса-химэ. — А-а! Ну слава Агни… — снова зевнул Таро. — Тогда может и не спалят… А генерал наш где? — Все заклинателя ищут, он девицу похитил… — Дэшена, что ли? Кого это еще он похитил? — Его, господин Таро. Он под землю провалился и девицу с собой утащил. Вот все и ищут его теперь, все дела побросали, и ищут. И Тоф-химэ тоже. А мне велела здесь быть. — Говорил я Тессе его в бордель сводить, — зевнул Таро. — Тогда, глядишь, и не стал бы девиц похищать. — Вы бы лучше легли опять, господин, вам отдыхать надо, — хихикнула Минчжу. Но Таро медлил. Кухня выглядела такой мирной, так уютно было сидеть здесь в тепле, смотреть, как Минчжу суетится с посудой, как будто ничего и не было, и это их кухня… Да и пахнет вкусно. — А что ты там такое варишь, Минчжу? — Супчик вам, из куриных лапок, чтобы все заживало побыстрее. Я вам в комнату принесу… — Да не беспокойся, я лучше посижу, — вздохнул Таро, и подпер голову рукой, но быстро понял, что это было плохое решение. Он положил на стол сложенные руки, опер на них голову, и рассеяно оглядывался, волей-неволей погружаясь в воспоминания… — Вот, а вы говорили, — на кухню зашли аж двое генералов, и сразу стало тесно, а от мирной жизни остались лишь клочья. Минчжу мигом выскочила, пятясь задом и кланяясь. — Живее всех живых.       Таро с трудом поднялся, запахивая юката и кланяясь. Миямото кашлянул. — Хосокава-доно, я прошу вас посодействовать генералу Чжану… Цзю задрал бровь и с деланным недоумением глянул на Миямото. — …со всей возможной искренностью. Пропал наш офицер, молодая женщина… Дочь генерала Кондо, и… — И моя невестка, — выдохнул генерал Чжан. — Жена племянника. — Всё, что вы знаете про Дай Ли Дэшена… — Видите ли, Кондо Мишико отправлялась к новому месту службы, ей оформили перевод по месту службы мужа… — Садись, Таро, — кивнул Миямото, и пошел к плите, поискал в шкафчиках заварку, — я нам чая заварю? — оглянулся он на Чжана. — Давайте лучше я, — вздохнул Цзю. — Вот вы куда спрятались, — на кухню вошел Айро, и вот тут стало понятно, что до этого тесно еще не было. А тут прям аж воздух затрещал. — О, Такеши, чайник поставил, хорошо. Так, Хосокава Таро… Сидеть! Расскажи нам про Дэшена. Куда его могло занести? Есть у него тут друзья, родня какая-то? — Он сирота, — прокашлялся Таро. — И леди Кондо наверняка захватил непреднамерненно… — Да как же, — Айро открывал банки с заваркой и нюхал, морщась, пока наконец-то не выбрал одну, вызывавшую у него наименьшее отвращение. — Это все ты, Цзю, со своими дурацкими идеями! — У меня людей впритык, а Мишико дочь своей матери! — Безосновательная неприязнь, — хмыкнул Айро. — Либо мы найдем Мишку до утра, либо придется сообщать Торе Кондо.       Генералы удрученно замолчали. — Мы лучше сообщим Саю Чжану, а он уже оповестит тещу и отца, — осторожно предложил Миямото. — А тебя иногда посещают хорошие идеи, Такеши, — оживился Айро. — Хосокава! — Чжан Цзю обернулся к Таро, — есть шансы, что Дай Ли ее не убил?! — Большие, — чуть помедлив, ответил Таро. — Особенно если Дэшен не сможет ее… опознать как… принадлежащую к высшему обществу и воинской элите… Дэшен… великодушно вел себя по отношению к женщинам, с земляной… учтивостью. — Но она была его дознователем. — Пытала его? — ужаснулся Таро. — Нет. Кондо должна была быть «добрым следователем», и скорее очаровать Дай Ли, воспользовавшись его предполагаемой… неопытностью, а я потом… — А он не нашел ничего лучшего, — Айро наградил Цзю убийственным взглядом, перенося на стол чайник с зваркой, — не нашел ничего лучшего, как заявить Дэшену что мы сдадим его земляным. — Этого… Дэшен должен был очень… — Таро вздохнул, подбирая слово, — это должно было привести его на грань отчаяния. — На это я и рассчитывал, — Цзю вернул Айро его взгляд. — Но просчитался, — рявкнул Айро, разливая чай на четыре чашки. — Пейте. Рассказывай, Таро-доно. Расскажи нам про Дэшена то, что успел узнать. И, видит Агни, если мы найдем их обоих живыми, я возьму Дай Ли Дэшена Третьего по кличке Шов под свою личную защиту.