Любовь без милости и милость без любви

      Дэшен бродил по дому, и всем мешался. Заглядывал даже в хозяйскую спальню, где Васса пеняла взмокшему Таро, с головой погрузившемуся в работу, что он всё делает неправильно. — Воду, воду туда, а не руку суй! И сними уже свой шов дурацкий, он ничего не дает, только болит! — Я не знаю, как сделать водой! Что сделать! — Матку расслабь! Заставь ее расслабиться! — Как?! — Ну как?! Как обычно, сними спазм! — Я не понимаю, как! — Ну представь, не знаю, что она резиновая! Ну как?! Ты же знаешь, какая она в разрезе! Ну вот мышечные волокна расслабь! — Да как их расслабить?! — Водой! Ай, так еще хуже! Убери!       Айро нервничал, блестел вспотевшей лысиной, метался вокруг, грея для Таро физраствор и успокаивая Вассу, и так глянул на Дэшена, что тот немедля испарился, и решил поискать серебро для «лунного зеркала» где-нибудь еще. — Не мешайся, — бросила ему на бегу Минчжу, подтаскивающая корзину со свежими бутылями «целительной воды», — что ты ищешь? — Мне нужно серебро, — уныло сказал Дэшен, — серебряная миска, зеркало, на худой конец, просто побольше серебра, хотя бы ложечек…       Идея с вызовом Луны казалась ему все более провальной. Дракон Запада наверняка рассвирепеет. И мало никому не покажется… — Зачем тебе? — Сделаю «лунное зеркало», позову Луну, чтобы помогла… — еще более уныло откликнулся Дэшен. И зачем ты меня, Мать-Земля, обратно на свет родила?! — Ой, подожди, сейчас! Здесь жди!       Минчжу отнесла свою корзину, схватила Дэшена за рукав и потащила за собой. — Вот, — после того, как они вихрем пронеслись по всему дому, сказала она, — серебряный поднос! И кофейник.       Дэнеш скептически оглядел потемневший прямоугольник. — Надо круглый, — уныло сказал он. — Бери, что есть! Протри нашатырем! В госпитальной палатке поищи! Дэшен побрел начищать поднос, и спустя полчаса уже устраивал «лунное зеркало» в худо-бедно отмытом корыте. — Иди, передохни, съешь сладкого чего-нибудь, — велел Айро совсем умученному Таро. — Минчжу пришли к нам.       Айро утвердился на постели, сел на колени и притянул Вассу к себе, обхватив под грудью, грея и успокаивая. — Все будет хорошо, Васенька, все пройдет… — Он ничего не понимает, — всхлипывала Васса. — Это же так просто! — Сейчас, передохнет, успокоится и сообразит, — уговаривал ее он.       Таро зашел на кухню, сполоснул руки от крови. — Минчжу, принц зовет, — он опустился за стол, — где Дэшен? — На дворе, мудрит что-то, — Минчжу поставила перед Таро чашку чая и блюдце с колотым сахаром, — и поднос у меня забрал!       Таро набросал в чашку побольше сахара, подлил себе еще заварки и вышел на крыльцо. Дэшен возился с каким-то корытом. — Чего ты там мудришь? — устало поинтересовался Таро. — У вас курс гинекологии был? Ты что-то про выкидыши знаешь? — Знаю, что выкинутые дети потом не пускают в материнское чрево братьев и сестер, и уводят их за собой, играть на туманном поле в мире духов… — проворчал Дэшен. — Понятно, — Таро спустился. — Это еще что? — «Лунное зеркало». О, водяной, а ну-ка, помоги! — Зачем оно? — Луну звать. Давай сюда ко мне, и сунь руку в воду. — Я, вообще-то, человек Огня, — сообщил Таро, неохотно опускаясь, держа в одной руке кружку с чаем, а вторую погружая в воду, и трогая поднос, — а нафига поднос? — Вообще-то, должна быть до блеска отполированная серебряная чаша и серебряный кувшин, — едко отозвался Дэшен, — полнолуние, только что взошедшая Луна… А уже почти рассвет! Я не знаю, что получится, — он встал лицом к Луне, и начал кланяться, вздевая сложенные ладони. — Чего ты вообще творишь? — Таро болтал в воде ладонью. — Ты не мути воду, а наоборот, успокой ее, чтобы стала зеркально гладкая! Зову Луну на помощь, не мешай, я должен в транс войти! Сделай с ней что-нибудь, с водой этой, чтобы Луна отозвалась на твою силу! — Иди ты в жопу, она холодная, — Таро вынул руку и отжал мокрую манжету, запятнанную кровью, — камлай сам! — он переложил кружку в заледеневшую руку, согревая её. — Тебе сложно, да? — обернулся Дэшен, который было уже затянул какую-то песнь, — ну погрей ее, раз ты чертов огарок! А главное, держи гладкой! Чтобы Луна увидела себя в идеальной глади серебряного зеркала, и Прекрасная госпожа спустилась полюбоваться собой…       Таро вздохнул, смирился и сунул руку в воду, стараясь сделать поверхность идеально гладкой. А как, собственно?! Он представил себе зеркальную гладь застывшего под ночным небом пруда, в котором отражается Луна, и под поверхностью переплетаются серебряные тела рыб под грустный напев мелодии флейты…       Вода загустела и застыла. Все волосы на теле Таро встали дыбом, его снова пробрала дрожь. Луна спускалась. — Успел соскучиться, странник? — Дева-Луна парила над землей. — Совсем устал… — она протянула руку, и тронула призрачными пальцами его щеку, — Всё же решился отдохнуть в моих чертогах? — Прости, Прекрасная, пока нет, — еле выдавил из себя Таро. Чашка с чаем покатилась по земле, язык присыхал к нёбу. — У меня не получается помочь женщине в тягости. Женщине твоего народа. Помоги, Прекрасная! — Чего она хочет? Чтобы я забрала дитя, или чтобы оно закрепилось в ее утробе? — Чтобы закрепилось. — Дурочка… — капризно протянула Луна, — пусть лучше отдаст ребеночка мне, а то мне скучно, а я потом ей другого пошлю… — Это дитя от Дракона Запада, — встрял в беседу Дэшен. — А это еще кто? — хмурясь, обернулась на него Луна. — Заклинатель от Земли, Прекрасная госпожа. — А. Ну ладно, — Дева-Луна обернулась к Дэшену, — о-о, а ты милый… И невинный! Хочешь стать моим? А где мой возлюбленный, странник? Я хочу видеть его!       Таро в панике огляделся, и заметил вовсю подглядывающую Минчжу. — Найди срочно Сокку! И позови Дракона!       Минчжу всплеснула руками и бросилась в дом. На крыльцо выскочил Айро, а Минчжу бросилась со всех ног поднимать Сокку. Меж тем облик Лунной Девы менялся, в ней всё больше проступали черты Юи. Дэшен дрожащими руками вытащил маленькую дудочку, и попытался что-то сыграть. — Ты не очень хороший музыкант, как я погляжу, — лукаво улыбнулась Юи, — давай, я покажу, как надо! — она взяла дудочку и поднесла к губам, и мелодия оказалась столь чарующей, что у всех мужчин сразу помутилось в голове и сладко затяжелело внизу живота. — Сестрица, опять ты зависаешь, — солнечный дух спускался с небес, — рад тебя видеть! — О, Агни! — Юи обернулась, кажется, несколько смущенная. — Наслаждаешься мужским обществом? — Агни и Ла на секунду сблизились, их свет смешался.       На двор, путаясь в штанах и зажав в руке бумеранг, выскочил Сокка. — Какой же ты смешной! Я по тебе скучаю! — Юи обернулась к нему, отстраняясь от Агни, и тут уже оцепенел стоящий на коленях Айро, пристально вглядываясь в огненного духа. — Лю Тен! — воскликнул он. — Папа! — черты Агни, меняющиеся, словно пламя костра, на секунду стали определенными, и он обнял Айро. И их обоих охватило белое пламя.