Любовь без милости и милость без любви

      За ужином Зуко пришлось нелегко. Давно он не подвергался такому обстрелу. Если бы ему было чуть менее на все плевать, он бы, наверное, увлекся, девушки-то были, в основном, симпатичные, каждая по-своему. Вместо этого Зуко с радостью уцепился за одного из немногих мужчин за столом, Хорибэ Чжуге, и завел с ним долгую упорную беседу о сельском хозяйстве.       Интересно, что заставило Хорибэ бросить дела и лететь вместе с Крысой? Хотя, можно подумать, она спрашивает мнение любовника. Летишь со мной, и точка. Нет, конечно, таким отцовским самопожертвованием можно только восхититься, соблазнить Стальную крысу, чтобы вытащить сына из лап особни — это что-то, но сейчас-то почему он с ней остается? Такой умный и приятный дядька… Ага, и служил в военной разведке.       Вот есть же отцы, которые любят своих сыновей, как Хорибэ Чжугэ — Хорибэ Ляна!       Угу. И есть матери, которые любят дочерей, как Кондо Тора свою Мишико. Так, что та даже замуж выйдя, чуть ли не ссытся при ее появлении.       Ну да, ну да, и отцы, которые любят своих дочерей как Озайя — Азулу… На этот счет Зуко терзали смутные и очень, очень нехорошие подозрения. Особенно насчет последних месяцев правления Озайи… Но Азула никогда и ничего не говорила по этому поводу.       Хотя он напрямую и не спрашивал. Язык не поворачивался. Но то, что Азулу свел с ума именно отец, Зуко был уверен. Отец, а не мать! Хотя… Возможно, вина была… обоюдной.       После ужина, посвященного обсуждению перспектив производства овощных консервов в колониях, отвергнув все заманчивые предложения провести время в компании, Зуко уединился в каюте. И почувствовал себя достаточно в силах, чтобы почитать письмо Айро. Наверняка очередная мутотень с баснями о своих приключениях… Правда, в прошлый раз Зуко потребовал отчет о целительстве — что это они там еще выдумали на пару с Аангом?! С приложением копий госпитальных счетов. Зуко хотел знать, во что этот цирк обходится казне. Далеко не бездонной, между прочим! О чем Айро так часто был склонен забывать. Иногда Зуко начинал понимать отца… «Озайю,» — поправил он себя, — так бесившегося порой из-за привычки Айро жить на широкую ногу.       Письмо было толстеньким, оно и впрямь содержало копии счетов. Зуко просмотрел их и взвыл, и даже вскочил в гневе на ноги… А потом с сардонической усмешкой плюхнулся обратно в кресло.       Х-ха. Теперь это не мои проблемы. С лицом, все еще искаженным усмешкой, похожий на печального и разочарованного демона, которому Янло-ван только что отдал распоряжение о командировке в древний монастырь, Зуко принялся за чтение самого письма.       Оно было странным. Что стоил только его тон, непривычно серьезный, периодически срывающийся в пафос. Совсем не типично для Айро, способного с иронией писать даже о смерти.       Айро рассуждал о судьбе колоний. Фантазировал на тему их дальнейшего глобального развития чуть ли не на сто лет вперед. Трогательно писал о семье, намекал на перемены в некоем близком будущем…       Обкурился он, что ли?! Заканчивал Айро на высокой ноте. И сообщал, что теперь знает, где сейчас Лю Тен.       Если б Зуко не сидел, то упал бы. Лю жив! Агни Правый! Зуко вскочил, и стал мерить шагами каюту. Ах вот оно что! Лю Тен возвращается!       Благое Небо, да это ж счастье! Дураки, и они составили такой сложный план, с привлечением Азулы, чтобы он уступил трон?! Да я бы его и так передал Лю, с песнями и плясками!       Лю Тен жив и снимет с меня это ярмо! — Йу-ху! — Зуко не выдержал и вскрикнул от избытка чувств, схватил с кровати ножны с дао, выдернул мечи и закружился в огненном вихре. И даже сумел остановиться прежде. чем обстановка каюты всерьез пострадала.       Он рухнул на койку и перечитал письмо еще раз. Ага, ага, Айро хочет, чтобы я свалил в колонии, осушать болота и целину поднимать… И пытается подсластить пилюлю, рассуждая, насколько это важно… Ой да нафиг. Лучше буду с Аватаром по миру шляться. Если я не Озайкин сын, то крови Хозяев Огня во мне нет, только Аватара Року, так что отвалите от меня со своим сраным администрированием… Рано я маску Синего Духа-то выбросил! Ничего, новую найдем! Зуко некоторое время валялся, предаваясь мечтам о свободе, Мэй, и немного — о Катарре. Однако внутренний огонь не давал ему сидеть на месте без дела, и Зуко принялся за ответ Айро, описывая, как рад он будет возвращению Лю Тена и с каким удовольствием вернет ему то, что его по праву.       Однако, письмо не шло, мысли скакали. Зуко сжег черновик и снова стал ходить по каюте, пытаясь успокоиться. Сесть, помедитировать, что ли? Почему Айро пишет так уклончиво? Боится, что я попробую убить Лю? Да нет же! Неужели ты так ничего про меня и не понял, Айро?! Я же не к власти стремился!       Но Лю наверняка болен. Может быть, даже искалечен… тяжко искалечен. Если он действительно был все это время жив, в плену… Или даже если ему удалось вырваться, ускользнуть. Может быть, отсюда вся эта байда с целительством? Чтобы Аватар, так сказать, разогнался, обучился и смог помочь Лю Тену?.. Может быть, Лю Тен сильно изменился? Изменился… внутренне?       Зуко не спал до самого утра. Ходил туда-сюда, присаживался к столу. Набросал несколько вариантов текста отречения от престола. Пробовал написать письмо Азуле. Мэй. Жег черновики, снова ходил туда-сюда, вглядывался в тьму за иллюминатором… Под утро Зуко тщательно сжег всю исписанную им бумагу, на всякий случай, лег на кровать, не раздеваясь, решив напоследок все четко продумать — и провалился в сон.       Разбудили его только когда дирижабль уже пошел на снижение. Зуко решил не переодеваться — то, что он предстанет перед Айро растрепанным и в мятой одежде, теперь уже не имеет никакого значения. Он твердо решил отречься от любых форм власти. А в чью пользу — пусть Айро решает сам!