Любовь без милости и милость без любви

— Как «сердечный приступ»?! — ахнула Катарра. — Он же обещал сегодня Луну вызвать! — По-видимому, Луна пока отменяется, — хмыкнула Тоф. — На неопределенно-долгий срок. — Как же так… — расстроено протянула Катарра. — Ну как же так… О Небо! Но Таро же скоро выздоровеет, да?! С ним всё будет в порядке? — О, все-таки спросила, — невесело ухмыльнулся Сокка. И немедленно получил кулаком по плечу. — Никто не знает. Ладно, пошли обедать-то, — вздохнул Сокка. — Зуко ждать не будем? — подал голос притихший Аанг. — Нет, — покачал головой Сокка. — Он сказал, перекусит за работой.       За обедом Тесса и узнала, что Таро слег. Причем, от предложившей всем вместе его навестить Катарры. — Его пока нельзя навещать, — запретила Васса. — Никому, — подчеркнула она.       Надо ли говорить, что первым делом после обеда Тесса отправилась в кардиоБИТ? И вернулась оттуда, кипя возмущением. — Васса, меня к нему не пустили! — Как я и говорила. К нему пока нельзя, — Васса полулежа пила чай и просматривала свежие журналы, доставленные из Столицы. — Лезь сюда ко мне на диван. Хочешь чая, или, может, вина? — Васса! Меня не пустили к Таро! — Само собой. Его пока нельзя навещать. — Ну мне-то можно! Я его жена! И вообще, водяница! — Тебе нельзя в особенности. — Кто сказал?! — Мы с Айро так решили. — Вы с Айро?! — Да. Васса опустила журнал, и некоторое время они с Тесс играли в гляделки. — Во-первых, Таро накачали обезболом, и он наверняка проспит до утра, — медленно, раздельно произнесла Васса. — А во-вторых, от ваших разборок у него повторный приступ будет. Айро боится, что ты Таро доконаешь. И я с ним согласна. — Вы с ума все посходили?! — рявкнула Тесс. — Мы всю неделю были свидетелями ваших безобразных сцен, — Васса отложила журнал. — Даже сквозь стенку это слушать неприятно. А уж в лицо и с инфарктом может быть смертельно. Тесс, ты Таро страшные вещи говорила… — Какие?! — искренне удивилась Тесса. — Трусом называла, например… — Ну и что?! Васса со вздохом посмотрела на журнал. — Тесса. Мы привыкли, что наши слова ничего не стоят. Баба бранится — что коска лает. У нас, у водяных, мужики вообще не обращают внимания на бабью ругань. Потому что женщина не человек. Что она там себе брешет, никого не волнует, важно только мнение других мужчин. Обижаться на бабью ругань даже зазорно. У огненных не так. У них женщины наследуют. Владеют собственностью. Воюют, командуют… Могут даже на трон сесть. Теоретически. Их слова имеют значение, такое же, как и слова мужчин. Ну почти… Не так-то давно у огненных стало так, ну да ладно. Огненные очень следят за языком. А мы — нет. Не привыкли. Потому как за базар отвечать не приходится, мало ли, что там глупая баба сболтнет, никаких последствий. А тут каждое слово, каждый жест тянет за собой целую цепочку последствий… Тесса, назвать огненного трусом — смертельно оскорбить. За такое убивают, из-за такого вскрываются. — Но Таро-то не трус… — А ты ему что говорила?! Как называла?! — Как я его называла?! — Как только не называла. Вспомни. — Ну хорошо, называла, но сейчас-то не собираюсь, я просто хотела убедиться, что он жив, вообще… — Жив. А вот в том, что ты сдержишься, уверенности нет. Терпение — не твоя сильная сторона… — Но я же ему не враг! — Ну не знаю. Ты говорила, он тебе разонравился. Что он тебя раздражает. Что ты не хочешь больше с ним быть. — А тебе-то какое дело, что там у нас с Таро?! — Тесса наконец-то села, все это время она нависала над полулежащей Вассой. — Тебе до него какое дело? — Я намеревалась отправить его с Зуко, в Столицу. Вместо себя. Хозяину Огня нужен доверенный целитель, а я остаюсь здесь… — И Таро уже согласился?! — Ну, видишь ли, в данном случае его никто не спрашивает… Зуко он вроде пришелся по душе, и опыт организации мед.службы у Таро есть. Во Дворце были бы в восторге, вместо водяной хабалки — огненный офицер в качестве начмеда! Их молитвы были услышаны… почти. — А я?! Меня тоже никто не спрашивает?! — А мы с тобой ведь договорились — ты будешь свободна через сто дней после моих родов, а дальше уже твое дело — ехать за Таро в Столицу, порвать с ним окончательно, тянуть с него деньги… Жалованье, надо сказать, у него было бы вполне приличное, но что теперь об этом говорить, — Васса развернула журнал. — Точно не хочешь выпить? — Да я с Буми уже и так накатила, — покачала головой Тесс. — Вась, послушай… Ну я понимаю, почему Айро так решил, но ты-то! — Ты сама говорила… — Да мало ли что я говорила! Пусти меня к нему. Там всё плохо, да?! Совсем плохо?! — Совсем даже неплохо. Но ему нужен покой… — Какой, к духам, покой, если он там лежит и выдумывает себе черти что! Небо, вот идиот, надо же было из-за соплюхи чужой так переволноваться! Небось ему Буми тоже сказал, что хочет ее в приют забрать… — Да, Таро сильно расстроился из-за таких планов… — Вась, мне надо с ним поговорить! — Завтра, если всё будет в порядке… — До завтра я с ума сойду. А я тебе здоровой нужна! Ты Таро не знаешь, он себя до смерти заесть может! — Кажется, именно так он и сделал. — Вот! Мне надо его в чувство привести! — Этого Таро как раз и не выдержит… Водяницы еще долго препирались, пока из Тесс потихоньку не улетучился боевой задор. Почуяв перемену настроения Тесс, Васса пошла на попятный. — Ладно, зайдем к нему ненадолго, но только вместе. И если что, тебя выведет охрана! — Что я, ненормальная, что ли?! Я просто… Я сдержусь. — Ну-ну. — Кстати, а Айро-то где? — Надо полагать, они с Буми уже развлекаются с кицунэ, — сообщила Васса. — И ты ему позволила? — Можно подумать, я могу чего-то Айро не позволить… Ну а потом, лисы это не такой уж и плохой вариант… — Странные вы люди!       Увы, но эйфоризирующее действие обезболивающего закончилось куда раньше, чем хотелось бы. Таро протрезвел, и постепенно погрузился в ощущение полного и беспредельного одиночества. Он и раньше подозревал, что Сюли стала для него чем-то вроде смысла жизни (и наверное, это не слишком-то хорошо для нее, в самом деле… слишком тяжкая ноша для ребенка!), а теперь, когда ее отняли, понял это со всей ясностью. Тесс тоже была важна, но она отвернулась. И вряд ли захочет попробовать еще раз. Уж точно не с тем, кого считает трусом и тряпкой… и сегодня Тесс еще раз убедилась, что ты такой и есть. Тем более, со службы теперь выгонят. Нахрен кому сдался доходяга?       Да и к духам службу… Без меня мир не рухнет.       В голове крутилась дурная народная песенка: «волковорон в вышине — дело, стало быть, к войне. Если дать ему кружить, значит, всем на фронт идтить. Чтобы не было войны, надо ворона убить… "       Не сожгут, побрезгуют, ну так сопьюсь. Никому на свете не рассказать, каково это — оговаривать себя, чтобы выгородить Гуан Вея… Который снес голову Чжу, живьем закопал санитара Му, капитана Накамуру… Никому не сдалось слушать о твоих пиздостраданиях. Да и не Гуан это был. А тот, другой земляной, который мне ногу ломал… А он, поди, уже далеко. Небось не дурак малолетний, в отличии от Гуан Вея, чтобы так подставиться…       Да и черт бы с ним. Что, мне легче было бы, если его повесят? Что, от этого Чжу Янтай воскреснет? Или что? А ведь было бы чуть легче, пожалуй…       Тем более, значит, я не прав был, раз из-за Сюли повелся на уловку сумасшедшего царя, и лишил своих права на отмщение… На справедливость.       » Чтобы не было войны, надо ворона убить. Чтобы ворона убить, надо пращи зарядить…»       Может, еще укол попросить? Так ведь уже не болит… Таро осторожно повернулся к закатному солнцу в окне. Полковник Танако была единственным человеком на земле, который мог бы его выслушать. И не осудить. Другого такого не будет…       Но ведь был же. А это не так уж и мало, верно?