Разрушая границы

— Это не может продолжаться вечно, — взволнованно прошептала на грани слышимости Кушина. Настроение её ухудшалось с каждым днём. И этому были веские причины. Вновь обретённый сын всё никак не хотел идти на контакт с семьёй. Её это сильно беспокоило. Мальчишка постоянно отсиживался в комнате. Если не был в комнате, то выходил погулять. Часто надолго. Практически до вечера. Но больше всего раздражало Кушину его молчание. Он молчал. Постоянно. Что бы ни случилось. Не благодарил за еду. Не желал «приятного аппетита». Не здоровался по утрам. Не говорил ни слова, когда ложились спать. Она не видела того тепла в его глазах, что было раньше. Он их не узнавал. Может, умом и понимал, что это родня, но не мог принять их душой. Практически игнорировал. Не обращал внимания. И нужно было с этим что-то делать. Но что? Кушина помнила о наставлениях Цунаде, что нужно дать ему время, чтобы он привык к ним. Но у неё было ощущение, что он и не пытается привыкнуть, что он воспринимает их, как мебель, как соседей. Как досадное недоразумение.  — И что же ты предлагаешь? — так же тихо прошептал Минато. Его тоже волновало психическое состояние сына, но он считал, что нужно просто подождать. Нужно просто ещё немного подождать. Минато прекрасно помнил, в каком состоянии он его достал. Также он помнил, в каких условиях его держали. Прицепленным к стене, как какого-то преступника. Такое сложно пережить. Через такое сложно переступить. Особенно, когда это продолжается ЦЕЛЫЙ, мать его, ГОД. Четвёртый разделял беспокойство жены и не считал их беспочвенными, однако, придерживался мнения, что всё же стоит дать ещё времени перед тем, как что-либо с этим делать. С недавнего времени его беспокоил ещё один момент. Те сны сына, ради которых они создали ту сферу. Время ещё не пришло, но количество отведённого им сократилось на целый год. А ведь нужно ещё придумать выход из всего этого. Предстоит возобновить работу над кадрами сна. Но прежде чем вызвать кого-то из прежней команды, он решил просмотреть всё самостоятельно. Ему почему-то казалось это важным. Будто там какая-то подсказка, которой они не придали значения раньше. Будто теперь, спустя год, он сможет заметить это. Он нутром чуял, что так и будет.  — Надо поговорить с кем-то по этому поводу. Нам нужна консультация, — размышляла вслух Кушина, орудуя кухонным ножом. — Нам нужно понять, что с этим делать.  — Мне кажется, ты слишком рано поднимаешь панику, — возразил на это Минато. — Но консультация, действительно, не помешает. Он жадно втянул аромат, что распространился уже по всей кухне и за её пределами.  — А что это ты такое готовишь? — проворковал он соблазнительным голосом, обнимая жену со спины и оглядывая стол через её плечо. Наруто смотрел на эту счастливую сцену из коридора. Вот только взгляд его говорил о том, что перед его глазами картина стоит совершенно иная. «Так много, много, много, много… Как же много я хочу тебе сказать…» Что-то огромное торчало из живота красноволосой женщины. Это «что-то» пробило её насквозь. Голос дрожал. По щекам её текли слёзы, они смешивались с кровью на подбородке и срывались вниз, на это огромное «что-то». В глазах Наруто поселился истинный ужас. «Прости, Минато, я потратила твоё время…» Только сейчас Наруто заметил, что за её спиной стоит он, отец. Тёмные круги под глазами говорили о невероятных усилиях. Кровь сочилась изо рта точно также, как и у неё, у матери. Наруто почувствовал вкус металла на языке, будто это у него изо рта идёт кровь. Стойкий запах отчаяния было ничем не перебить. «Наруто, я хочу сказать тебе… Слушай свою болтливую маму». Этого не может быть. Юношу затрясло. В глазах поселилась паника. Они, его родители, улыбались. Улыбались ему, Наруто. С кровью на губах. С пробитыми насквозь телами. Тело била крупная дрожь. Рот самопроизвольно открылся, но юноша не издал ни звука. Только громкое прерывистое дыхание звучало в коридоре. Вдруг что-то изменилось. Что-то глубоко внутри. Будто Наруто преодолел какую-то черту, перешагнул предел. Злость пронеслась по венам обжигающим потоком. Он сжал зубы, злобно оскалившись страшной картине в голове. Бешенство всё росло, сметая всё на своём пути. Внезапно, он стал абсолютно спокоен, словно стал уверен в себе, в своих силах. Сила, кстати, тоже прибавилась. Она забурлила, зажглась, замерцала, вырвалась. Ветер пронёсся по всему дому. Горячий. Обжигающий. Страшная картинка исчезла. Растворилась в горячем воздухе. Он снова видел их живыми. Живыми и невредимыми. Они просто стояли. Стояли в той же позе, что и те. Почти мёртвые. Умирающие. Чета Хокаге же удивлённо вглядывалась в среднего сына. Он был больше похож на решительного воина, готового в эту секунду порвать кого-то на кусочки, чем на обычного одиннадцатилетнего ученика академии. Острый, словно бритва, взгляд, нахмуренные брови, оскал, выдававший намерения, сжатые кулаки и ветер. Температура повысилась на несколько градусов, и это произошло явно не от пара из кастрюли. Ветер кружился вокруг него. И это был не просто ветер. Это была чакра. Вот только откуда у него чакра Кьюби. А то, что это именно чакра Кьюби, ни у кого не возникло сомнений. Особенно если посмотреть на расширившиеся полосы на щеках, но более примечательны были кроваво-красные глаза с вытянувшимися зрачками. Наруто наконец понял, что с ним происходит что-то не то. Он почувствовал боль в ладонях, медленно опустил взгляд на собственные руки. На руках красовались длинные когти, которые слегка пропороли ладонь. Он поднял ладонь на уровень глаз, продолжая разглядывать её. Небольшая ранка затянулась очень быстро. Слишком быстро. Взгляд сфокусировался на родителях прямо сквозь пальцы. В их глазах появилась толика страха. И это стало решающим толчком. Он рванул на всей скорости вон из дома. А скорость была приличная. Настолько приличная, что он только через несколько кварталов услышал, как рухнула дверь, что он выбил с петель. А ещё он понял, что обострились все чувства и реакции. Только этим можно объяснить то, что он легко уворачивался от метательных снарядов бойцов АНБУ. Кто-то кинулся ему наперерез. Впрочем, это не помогло поймать мальчишку. Наруто взмахом руки изменил траекторию полёта шиноби на прямо-противоположную, заодно отбив град игл, что летели прямо на него в попытке остановить. Обезвредить. Куда он бежал, он и сам не понимал. Главное — куда-нибудь подальше. Как можно дальше. Он бежал скорее не от родителей. Больше от самого себя, от ужасных видений, от страшных кошмаров, от того, в кого он может превратиться. С ним явно что-то не так. Ему ведь не показалось — родители испугались. Испугались его. Монстра. Чем его напичкали эти ублюдки, остаётся только догадываться. Но явно ничего хорошего с ним не могли сделать. А вот превратить в чудовище — это запросто. Он и есть чудовище. Злость усиливалась — возрастала плотность чакры — возрастала скорость, с которой он проносился по территории деревни. Ему не спрятаться, не в таком состоянии уж точно. Он сейчас больше похож на сигнальную ракету, чем на неприметного пацана. Хотя неприметным пацаном он здесь себя ни разу и не чувствовал. Всегда кто-то смотрел на него. Тайно или явно, но он ощущал эти взгляды собственной шкурой. Но сейчас он привлекал гораздо больше внимания к своей тушке. Кто-то что-то крикнул ему. Наруто повернул голову к крикуну. Тот повторил набор звуков, не снижая скорость преследования. Наруто выгнул бровь. Тот принялся показывать что-то жестами. Наруто молча поднял руку и показал общеизвестный жест, надеясь на его универсальность на любом языке. Крикун от неожиданности споткнулся и пропахал лицом значительный отрезок дороги. «Да иди ты на хер, — отвернулся мальчишка. — Я всё равно ни хрена не понял, даттебайо». Выхода не было. Голова отказывалась нормально соображать. Да и как можно о чём-то думать, когда передвигаешь на такой бешеной скорости. Хватило бы реакции не врезаться ни во что. А реакция, будто назло, стала понемногу сдавать свои позиции и подводить Наруто. К тому же, тело стало уставать с непривычки. Мышцы горели огнём, в боку закололо. Кто-то его всё же догнал и повалил с ног. Они покатились кубарем по дороге. В итоге этот кто-то прижал его к дороге собственным весом. А Наруто не мог пошевелить даже пальцем. Сила, что была ему дарована с лёгкой руки тех мразей, схлынула также неожиданно, как и появилась.  — Ты что это творишь, Наруто? — прошипел знакомый голос старшего брата за спиной. Горькая улыбка появилась на лице блондина. Он даже сейчас не мог понять ни слова, даже сейчас не мог ответить. «Как же это всё достало, даттебайо!» Он так устал уже справляться со всем один. Он так устал быть сильным, когда ни черта не понимает. Он так устал притворяться. Дикая усталость разлилась по мышцам, мешая сосредоточиться. Мысли сбивались в кучу. Веки налились свинцовой тяжестью. Сознание уплывало в привычную темноту. Он уже не видел, как брат закинул его на плечо, словно мешок картошки. Не слышал взволнованные голоса родителей, как и не знал, что его снова вернули в больницу, под присмотр врачей. Чтобы те провели тщательный анализ всего, что можно проанализировать в принципе. ***  — Ну, и что это было? — громко задала вопрос Кушина, мрачный взгляд которой не предвещал ничего хорошего собеседнику.  — О чём ты? — лениво растягивая слова, пророкотал голос.  — Ты знаешь, о чём я. Что. Это. Было? — сжав кулаки, повторила женщина свой вопрос. Злобное рычание стало ей ответом. Не собирался Кьюби отвечать на её вопросы вне зависимости от того, знает он ответ или нет. Ему плевать. Давно уже плевать на этих низших тварей, что воображают себя великими и умными воинами. Нет, не так. Ему плевать на их болтовню. А самих тварей он ненавидел. Ненавидел лютой ненавистью. За то, что сотворили из них, из биджу, монстров. За то, что держат их взаперти, как неразумных животных. За то, что выглядят внешне точно, как он. Да только внутри — гнилые насквозь. Алчные и жадные мрази, готовые на всё ради силы. Ради его силы. Ох, с каким бы удовольствием он бы сейчас размазал её, свою тюремщицу. Он представил, как это будет. Как услышит хруст сломанных костей, как кровь брызнет во все стороны, как воздух вокруг наполнится металлом, она не успеет даже издать предсмертный хрип, как всё будет окончено. От представленной картины он испытал истинное удовольствие. Кровожадный оскал намертво приклеился к морде от яркого предвкушения расправы.  — Как у моего сына оказалась твоя чакра? — вкрадчиво спросила женщина. — ОТВЕЧАЙ, даттебане!  — А не пойти ли тебе… — прорычал Кьюби, — ТЫ! Лживый кусок мяса! Смеешь ещё что-то требовать от меня? ОТ ВЕЛИКОГО КЬЮБИ НО ЙОКО? Волна чистой незамутнённой ненависти прокатилась по всему подсознанию, выбивая оттуда посмевшую вторгнуться джинчурики. Когда бешенство перестало затмевать разум, лис всё же задумался об этом вопросе. «А ведь, действительно, как?» Вот только ответ он найти так и не смог. *** «Ну, что ж. Посмотрим». Четвёртый Хокаге был до сих пор под впечатлением от необъяснимого поведения сына. Утром он так и не понял, что послужило причиной такого всплеска эмоций в молчаливом юноше. Впечатления впечатлениями, но Намикадзе славился своей молниеносной реакцией и скоростью. Посему перехват был организован в считанные секунды. В итоге Наруто снова в больнице. Снова обследуется. А Минато снова задумчив и озадачен. Он рассеянно вертел ручку в руках, выискивая ответы на многочисленные вопросы, возникшие сегодня. Но ничего толкового в голову не приходило. Только мигрень. Мысли и переживания не хотели его отпускать. Чтобы хоть как-то отвлечься, он решил поискать что-то что натолкнёт его на ответ или решение. Минато включил первый ролик. Цепкий взгляд голубых глаз выхватывал все подробности разворачивающегося действа. После внимательного просмотра Минато просмотрел все отчёты и выводы, основанные на них от специальной команды, назначенной им на эту необычную миссию. Выводы были противоречивыми. «И всё же, почему Мадара?» А это был именно он, Минато с трудом представлял, что кто-то может быть настолько похож, обладая при этом такой силой, способной щелчком пальцев заковать девять биджу в цепи, а после утянуть всех в статую. Справедливости ради, Хокаге с трудом представлял и самого Мадару, способного на такое. В истории шиноби явно преуменьшили его мощь, по другому такое невозможно объяснить. Намикадзе заинтересовала светящаяся форма демона. Такого он прежде не встречал. Это также было отмечено в отчёте. Как версия такого явления, было записано предположение о том, что Кьюби принимает такую форму, если его подчинить. Предположение возникло не просто так. Если приглядеться, то становятся видны рукава смотрящего, которые светятся точно также, как и демон. Минато зацепился вниманием ещё и за то, что, покидая оболочку Кьюби, смотрящий теряет светящийся предмет одежды. Рукава принимают обычные очертания. Причём оба сильно ободраны, что намекает на длительные боевые действия, в которых участвовал смотрящий. Ко всему прочему, пропадает глубина ландшафта за его спиной и сгустки чакры, обозначающие расположение живых шиноби. Четвёртый предположил, что такие сенсорные способности даёт подчинённый Кьюби. Вот только вопрос: «как добиться такого подчинения» — оставался открытым. Но джинчурики же как-то смог это сделать, а значит — это возможно. Просмотр второго сна заставил Хокаге усомниться в собственной теории. Кьюби, как он понял, ещё не подчинён, но сенсорные способности у смотрящего всё же имеются. Он и забыл об этом. За год сильного стресса и максимального напряжения ещё и не то забудешь. Картинка за спиной выглядела немного не так, как в предыдущем сне. Но очертания ландшафта такие же. Иначе выглядели именно шиноби, что были вне поле видимости. Было что-то ещё в их силуэтах. Что-то необъяснимое. Вероятно это что-то на грани ощущений. Он снова прокрутил первый сон и стал вглядываться в силуэты. В них действительно были дополнительные краски, но что означают эти тона, он так и не понял. Но получается, что чакра Кьюби усиливает способности, вот только до каких пределов? Возможно, он видит природу чакры? Минато постучал ручкой по отчёту, раздумывая над этой теорией. «Почему бы и нет?» Он сделал приписку в нём собственной рукой, чтобы не забыть потом об этой догадке. Пришло время третьего сна. Самого странного и необъяснимого. В отчёте был огромный знак вопроса по этому поводу. Со сном по сути толком и не работали. Просмотрели, чтобы удостовериться в отсутствии подсказок о похищении и только. Чудище. Чудище напоминало статую, в которую Мадара загнал всех биджу. Вот только смотрящий был в целости и сохранности. И как это понимать? Вариантов масса. Подлечили? Оживили? Что-то ещё? Или смотрящий в этот раз вообще другой шиноби? Да, нет. Сенсорные способности всё те же. Это всё ещё он. Но что произошло — совершенно не понятно. Сбивала с толку толпа джинчурики. А это была действительно толпа. Он не увидел ни одного обычного шиноби. У всех покров биджу. Но ведь так не бывает. Странно. Очень странно. Нужно поискать информацию про это чудище. И про статую. И про покров биджу первой степени. В отчёте появились новые записи. «И про сенсорные способности. Надо понять, что это за оттенки». В голове крутилась мысль. Настойчиво била по темени. «Можно ли вытянуть чакру из запечатанного биджу, если находиться рядом с джинчурики, ну скажем, пару недель?» За собой он раньше такого не замечал, но вдруг Наруто сделал это случайно? Неосознанно. Мало ли необъяснимого с ним связано в последнее время, да и вообще… Что он знает теперь о собственном сыне? «А ещё стоит посмотреть в этой сфере что-нибудь другое». В прошлый раз, просматривая бой в разрушенной деревне, он отметил это несоответствие краем сознания, грешил на оттенок самой сферы. Сейчас снова обратил внимание. Нужно просто удостовериться, что небо в сфере выглядит иначе. *** «И вот, я снова здесь, даттебайо». Он в очередной раз стоял перед зеркалом, безучастно глядя в его глубину. Громкий скрежет с обратной стороны нарушил тишину этого места и заставил его вздрогнуть. Он очнулся от наваждения и поплёлся по давно известному маршруту. Всё равно ничего не увидит за зеркалом, какой смысл об этом думать? «И всё же, что это было?» Юношу не покидал вопрос о той галлюцинации. Она была слишком реальной для иллюзии и слишком фантастичной для правды. Да и для какой правды? Что в итоге правда? Живые и невредимые? Безусловно. Не могло же ему всё это привидеться. Две недели жизни в одном доме. Пробитые насквозь и умирающие? Слишком много деталей, чтобы просто нафантазировать такую страшную участь. И как теперь быть? Он сходит с ума? Более чем вероятно. Он — сумасшедший. С этим разобрались. Что за хрень происходила после? По ублюдков понятно. Но что они с ним сделали, и можно ли это дерьмо как-то контролировать? Или он так и будет превращаться в чудовище?