Они могут свести с ума

– А-Чэн… мхм… дорогой…ах…уыыы… любимый, сильнее пожалуйста, диди, не останавливайся, молю… – от ощущений того, как большой и твёрдый член двигается внутри, напрочь сносило крышу. Лань Сичень извивался под телом любимого супруга, как уж на сковородке. Его сильные руки аккуратно сжимали крепкое тело, но слишком сильно прижиматься к возлюбленному не получалось, ибо мешал огромный живот. А Цзян Чэн двигался быстро, жёстко, потому что у него, так сказать, накипело. Сперматозоидов перезревших насобиралось полные яйца, ибо ж супруг пузатый ходит, его страшно трогать, вдруг ещё родит в процессе полового сношения. Ага… Значит, раньше мы этого боялись, а теперь будто бессмертными стали… А, ну да! Но, всё равно, сути дела это не меняет. Даже бессмертие не спасёт от схваток, когда малыш до предела возмущён поведением родителей и когда сперма, со всякими своими гормонами и прочими полезными веществами, которые вызывают стимуляцию родовой деятельности, попадает в «трещину» уже начинающегося разрываться плодного пузыря. – М-м-м, – Глава Цзян, обильно кончив в нутро супруга, свалился набок рядом с ним, прижимаясь губами к покрытому потом плечу. Он обрушил на белую кожу море лёгких поцелуев и не мог думать больше ни о чём, кроме как о том сумасшедшем оргазме, что окутал его буквально несколько секунд назад. Ну, всё! Только Лань Хуань родит и ему несдобровать. Он жить в койке будет, а любящий супруг его брать и брать, как девку лёгкого поведения из постоялого двора с неприличной репутацией. А старый извращенец Цижэнь отличную ему идею подал, насчёт сдачи Первого Нефрита в бордель. Только его туда отдадут не насовсем, да и клиент будет только один. А вообще, можно подключить фантазию и представить, что их дом и есть бордель, а спальня – номер, в котором постоялец получает оплаченные желаемые услуги. – Диди, у меня странное ощущение, – настороженно прошептал заклинатель, поглаживая свой живот, – внизу как-то тянет странно. Тот напрочь забыл про поцелуи. Вместо этого сел на измятую белоснежную простыню и устроил обе ладони на тёплом кожаном шаре, пытаясь вслушаться в собственные ощущения. Был единственный способ понять, что происходит сейчас внутри тела Цзэу-цзюня. Нужно пойти путём Вэй Усяня, и при помощи медитации, которая поможет наладить контакт с малышом, понять, что происходит. Но Цзян Чэн не был опытен в таких делах и различить состояние малыша ему было трудно. Точнее, он сам не понял, что за сигналы ему передавали, так как подобным делом занимался впервые. – Не пойму ничего! – обречённый вздох. – И как Вэй Усянь только это делает? – А что ты почувствовал? – Сичень уже начинал нервничать, ибо тянущая боль внизу живота усиливалась и отдавала в яички. – Страх и боль. Но наверное, мне показалось… Страх. Почему малыш кричит, когда появляется на свет? Да потому что существуя, живя и развиваясь в теле матери, он испытывает состояние полной гармонии, спокойствие и уют. Ему было хорошо внутри любящего тела, а тут, во время родов, он не понимает, что происходит и почему какие-то неизвестные силы выталкивают его, изгоняют из места, которое он привык считать своим домиком. Ему страшно, он испытывает ужасный стресс от происходящего. Боль. А больно как раз из-за того, что разрывается плодный пузырь под действием давления головки малыша на него изнутри. – Но я не знаю, Сичень. Мне кажется, это ерунда какая-то. Лань Хуань намеренно стукнулся головой о подушку, слегка приподняв голову. – Господи! Я надеялся, что это случится хотя бы через пару дней. Хорошо, хоть господин Вэй здесь.