Дневник Лео

      Сегодня годовщина битвы при Гадал канале. Я гоню от себя эти мысли. В этот самый день 60 лет назад погибли мои самые лучшие, самые верные и самые близкие друзья: Рик и Натан Ланг. Мы с Натаном были одноклассниками. Учителя не раз писали нам в дневник: «опять болтали на уроке», или «учили школьный скелет танцевать». А его старший брат Рик обучал нас драться и гонять на мотоцикле. В 13 лет мы поклялись на крови «никогда не разлучаться и быть как три мушкетёра». Всегда заступались друг за друга. А когда грянула эта страшная проклятая война я с горящими глазами заявил офицеру, который вербовал нас:       - Мы вступим в ваши ряды, только если будем в одном полку вместе.       Дерзость юности мальчишки, несмотря на то, что уже поступили в университеты. Я в медицинский, а братья мечтали быть лучшими разведчиками. Их ордена получила мать...       Усилием воли отгоняю эти жуткие воспоминания. Не могу об этом думать. Благо у нас на кухне царил кавардак. Пайпер обиженно требует, чтобы хоть кто-то оценил оладьи. Я бы с удовольствием, но времени почти нет. Я даже рад, что старейшины загрузили меня работой. Нет времени вспоминать о моей вине. Дом тоже совсем обветшал, ремонт потребуется. Нужно будет заняться. То пробки выбьет, то сигнализация воет без причины. И тут моя любимая жена нанесла мне неожиданный удар:       - Милый, я бы хотела, чтобы мы с тобой пошли на годовщину битвы. Скоро собираются все ветераны.       Стало не хватать воздуха. Я ухватился за спасительную соломинку:       - Мне нельзя там появляться.       Вот черт, а она и это предусмотрела.       - Ты пойдёшь туда как твой внук.       От отчаяния неумения объяснить, какой ад творится в моей душе, потому что для меня невозможно увидеть в зале славы их молодые лица и понимать, что им не дали такой же шанс как мне. Поэтому я был излишне резок с женой, бросив напоследок       - Я не хочу туда идти, и ты бы это знала, если бы не приняла решение за меня.       Отправлюсь к подопечной. Мэри, учительница и в будущем хранитель, из-за неблагодарности учеников собирается оставить работу. И вот пока я чиню трубу, в этот раз я тоже оделся сантехником, оценив его эффективность, убеждаю не бросать её благородное дело. Задумалась, благодарит. Обидевшись на Пайпер, игнорирую зов. Но она повторяет его снова и снова, значит что-то случилось. Что же, я давно ищу повод помириться, а заодно объяснить почему идти на эту встречу не лучшая идея. Она поймёт, я уверен. Я не успеваю сказать ни слова, моя жена протягивает мне фотографию, на которой я запечатлён со своими старыми друзьями как раз перед отправкой на фронт. И когда я выбирал вещи, которые, став хранителем, тайно забрал из дома родителей для них, они потерялись у меня. Рука не поднялась порвать эту фотографию, и я забрал её, хотя воспоминания, связанные с ней, жгли меня болью. На мой вопросительный взгляд Пайпер объяснила:       - Мы их видели, рассказывай.       Слова шли тяжело. Картины прошлого стояли перед глазами. Я боялся увидеть в её глазах осуждение, презрение, но увидел лишь теплоту, нежность понимания и сопереживания тому, что я плачу. Оказывается, я плакал, даже не замечая этого. Я рассказал всё о своей трусости, о том что не спас, что не уверен, что заслуживаю второй шанс и что тогда сделал правильный выбор. Неожиданно мои друзья появились передо мной в осязаемой форме. На такое способны призраки, которые тренируется, а времени у них было предостаточно, целых 60 лет. Рик, он всегда был самый решительный и меткий из нас, бросил нож в меня. Вырвалось:       - Рик, не надо.       Нет, я не собирался умолять пощадить меня, просто объяснить, что я искал их, просил дать им второй шанс, и если они сейчас одумаются, мы вместе пойдём в Старейшинам. Получилось так, что выдал себя. Они ведь полагали убьют внука за грехи деда. Но если я их помню, меня сделали хранителем, а значит я получил второй шанс. И это их озлобит ещё больше. Натан увёл брата. А мы стали думать, как поступить дальше. Девочки предлагали полить их кости зельем. Уговорил их не торопиться, должен поговорить с ними, и как сказала Пайпер, нам всем должно стать легче. Я очень на это надеюсь, я хочу, чтобы они обрели покой. Они держатся за свою боль.       Отправляюсь к Мери, чувствую, что она в беде. Ученик, которому показалось, что она несправедлива к нему, пытался напасть на неё с ножом. Вмешался немедленно. Я не могу лишиться будущего хранителя. Подросток держит нож у моего горла. Для меня абсолютно безопасен, но я поразился, с каким мужеством, уверенностью учительница подбирала слова, уговаривая его не совершать непоправимое. Это действительно её призвание.       Стоило нам перевести дух после его ухода, как перед нами материализовались мои бывшие друзья. Они поступили хитро, не стали нападать на меня. Рик ранил женщину, а потом с безразличием и цинизмом держали, не давая оказать ей помощь. Когда они выпустили меня из дружеских объятий, было уже поздно. Резкая боль в теле подсказала подопечная мертва. Все еще не веря, подношу к ране руки. Бесполезно, она уже мертва. Я слышу как Ланг бросает:       - Ее кровь на твоих руках.       Братья исчезают. Раздавленный, опустошённый я сижу в кресле в её доме, не имея сил даже переместиться, Почему, если они считают, что виноват Лео Уайт, платить должны другие? Я найду их и скажу, что готов умереть. Не надо больше напрасных жертв. Пейдж и когда только научилась перемещаться? Пытается убедить меня вернуться домой. Она не понимает, что это опасно. Что теперь никто не должен больше страдать. Пока она не привела мою жену, исчезаю. Обязан найти безумных призраков сам.       Когда-то мы были очень близки с ними, и у нас было что-то вроде мысленной связи. Вот и сейчас я попытался почувствовать их. Злоба, ликование, торжество, ненависть. Слишком долго они питались горем. Их уже не спасти. Ну куда ведут эти чувства? Похолодел. Передо мной особняк Холливелл, мой дом, любимая жена, её сёстры. Вылетаю на чердак, не помню себя, а надеюсь, что всё в порядке. Как оказалось, зря. Пайпер лежит в луже крови, ранена именным ножом одного из братьев. Как они посмели сделать больно женщине, которая им ничего не сделала? Бросаюсь к ней. Не успеваю, призраки перехватывают и держат, не давая помочь жене, которая истекает кровью. Вся надежда на Фиби и Пейдж, которые пытаются реанимировать ее. Удары сыпятся на меня вместе с упреками. А я с ужасом слежу за тем, как прозрачная душа моей девочки покидает тело. Теперь мне всё равно, пусть убьют. Я даже благодарен занесенному ножу. Девушки явно договорились, как поступить. Пайпер подплывает к книге таинств, и втроём нараспев они произносят заклинание уничтожения. Миг и моих одноклассников уносит в пустоту навечно. Надеюсь, там они всё же обретут покой. Молюсь, чтобы Пайпер не уплыла вверх. Краем глаза замечаю, что Прю, будучи невидимой, загораживает проход, поддерживая её здесь. Спасибо, Пейдж, кричала на меня, напоминая о том, сколько добра я сделал и, что если я не сделаю ничего сейчас, то очень пожалею потом. Опомнился. Любимая умирает, а я тут рассуждаю. Совсем мало сил, чётко в голове, чему тебя учили, шляпа, вспоминай давай, ты не всегда был хранителем. И пожалуйста, как по заказу стали возникать строчки из учебника по реанимации. Непрямой массаж сердца, дыши, дыши, дыши, только не сейчас, только не из-за меня. Вернулась. Первое, что она сказала:       - Давно бы так.       Она единственная, кто верит в меня всегда. Маленькая моя испугалась. Обнимаю. С трудом держась друг за друга преодолеваем лестницу, и тут я очнулся, нужно о ней позаботиться. Вернулся на кухню и нашел в аптечке лекарство. Мне сегодня не понравилось, что она слишком долго не давала запустить сердце. Она хоть и молодая. но нужно поберечь. Принес стакан, непререкаемый тон:       - Пей, не могу тебя потерять, принцесса.       Всю ночь вставал и слушал дышит ли, бьётся ли моё дорогое сердце. А вечером следующего дня мы пошли навстречу ветеранов, и каждый из них посчитал своим долгом сказать мне тёплые слова о деде. Назвать внуком, пригласить на уик-энд, значит когда-то я сделал правильный выбор. А глаза Пайпер, говорящие «Мой герой» были мне наградой.