When Life Gives You Lemons Make Sure to Save Them to Your Hard Drive

Гинтоки не уверен, когда время перестало иметь какое-либо значение, хотя это в целом спорный вопрос. Может быть, он всегда был здесь, оболочка человека перед компьютером, палец — единое целое с кнопкой мыши, как и его задница с татами на полу. Трудно вычленить одно особенное из целого океана сожалений, которым внезапно обернулась его жизнь. Если задуматься — по-настоящему задуматься — Гинтоки почти уверен, что было время до того, как он попал в эту адскую дыру Интернет-кафе, хотя бы потому, что он может предельно ясно описать время до того, как он узнал о том, что на самом деле происходит в Интернете, и после того, как он внезапно жестко прозрел. Законное существование Интернета возмутительно, как и то, что люди могут размещать в нем все, что вздумается. Взять, например, картинку, на которую он сейчас смотрит. Ситуация похожа на кем-то заботливо организованное крушение поезда, от которого нельзя оторваться, но вместо того, чтобы помочь искалеченным пассажирам выползти через окна или схватить ведро с водой, чтобы тушить пожар, Гинтоки подбрасывает груды горючего мусора в пламя. Что-то вроде этого. Сейчас он не в том состоянии, чтобы создавать глубокие метафоры. Не то чтобы он категорически против такого рода вещей. Это понятно! Он полностью понимает! В конце концов, нужно же людям чем-то заниматься в свободное время, и, честно говоря, они могли сделать нечто похуже, чем рисовать его в лучшем свете. Если они хотят изобразить это, тогда действительно, кто он такой, чтобы их отговаривать? Но почему, во имя всего святого, кто-то захочет смотреть, как он... с... с... нельзя даже имени назвать, это слишком ужасно. Конечно, среднее арифметическое шести баллов и девяти с половиной — врожденная скромность не позволяет Гинтоки признаться, что он явно тянет на десятку — в среднем составляет очень респектабельные восемь, что довольно неплохо. Ладно, но очевидно, что вся ноша на нем. А на этой иллюстрации, на которую он смотрел уже добрых пять минут — во всех смыслах. Кто бы занимался таким на кухонном столе? Там же явно неудобно. И, честно говоря, объем подготовительных работ того не стоит. Очистить рисоварку, сложить грязную посуду в раковину, выбросить пустые коробки из-под суконбу — не говоря уже о том, сколько убирать после. Разве люди не представляют, как орал бы Шинпачи, узнай он об этом? Потому что Шинпачи определенно побил бы все свои рекорды, если бы пришел на следующее утро и обнаружил повсюду отпечатки замкомовских ягодиц. Нет, Гинтоки этого ни за что не допустит. Не из-за отпечатков, а из-за того, что он вообще никогда не спал с Хиджикатой. В насколько извращенной вселенной это бы произошло? Гинтоки качает головой, насмешливо фыркая. Ни в одной, кроме этой, полностью заключенной в пределах компьютерного экрана. Отпечатки — лишь одна из миллиона причин, почему нет — а причины с первой по 999 999 заключаются в том, что он никогда, ни при каких обстоятельствах не переспит с Хиджикатой, как бы заманчиво ни выглядела столешница на кухне. Как бы то ни было, если верить этой картинке, возбужденный Хиджиката краснее помидора, что, честно говоря, довольно забавно. Ага. Забавно. Подходящее слово. Нет, картинка — явно ужасная клевета на его персонажа по разным причинам, и она попадает прямо в его папку с доказательствами. Папка и так не маленькая, но Гинтоки считает, что чем больше у него будет доказательств, тем лучше. Он не собирается рисковать тем, что виновник всего сорвется с крючка, потому что Гин-сан недостаточно представил весь масштаб совершенных против него злодеяний. Потому что это злодеяние, как ни погляди. Например, ни одно из этих изображений не передало должным образом скучающего паскудного лица Хиджикаты — не то чтобы он скучал хоть на одной из этих картинок. Гинтоки не осознает, что яростно бормочет себе под нос, пока кто-то по другую сторону перегородки внезапно не кричит: — Успокойся, идиот! — Извиняюсь, — отвечает он без намека на сожаление. Если бы этот парень видел то, что смотрел Гинтоки, несколько ругательств под нос показались бы цветочками. Нет, учитывая все обстоятельства, Гин-сан все это время был на удивление спокоен. Он отпивает теплого клубничного молока дневной выдержки для подпитки и возобновляет свои поиски. Хм. Сон мужа Йорозуи. Он нажимает на ссылку — в конце концов, нужно поощрять молодое поколение к пониманию изобразительного искусства, даже если их переосмысление оставляет желать лучшего. Он чувствует себя странно обиженным из-за того, что Хиджиката, видимо, спит и видит, как бы закрутить шашни с распутным головоногим моллюском. Гин-сан уже недостаточно хорош? Это потому, что на столешнице нельзя? Неужели Шинпачи так сильно на них наорал, что ни одному из них не хотелось больше возвращаться на место преступления? Или Хиджикате розовый фартук с оборками нравился больше, чем предполагал Гинтоки? И почему его вообще волнует, хочет ли какая-то вымышленная версия Хиджикаты сбежать с осьминогом? Да он должен быть счастлив за него — пришлет им блендер в качестве свадебного подарка, если до этого дойдет. А затем можно использовать его для приготовления такояки, когда блеск новых отношений потускнеет, и Хиджиката неизбежно приползет назад. Тем не менее, изображение так же сохранено. Осьминог или нет, это все еще доказательство. Как он собирается подавать в суд за клевету, если он не знает всех вариантов и комбинаций, в которых его опорочили? Если бы он мог позволить себе юридического секретаря, сбором улик занимался бы другой... но Гинтоки это явно не светит. Кроме того, он никак не хочет, чтобы Кагура или Шинпачи прошли через все это, чтобы потом сыпать ехидные комментарии или неодобрительно смотреть в его сторону. В конце концов, без множества доказательств он никогда не сможет обернуть свои претензии на половину — нет, три четверти — подождите, девять восьмых — прибыли, плюс Ямазаки. Кто знает, сколько еще доказательств ему понадобится? Он мог бы проторчать здесь весь месяц. Ладно, вернемся к поискам. Теперь, когда возмущение утихло, Гинтоки чувствует, что его сознание начинает... немного помутняться. Недостаток сна и недоедание сильно сказываются на нем. Хоть он в сознании, но определенно не полностью — он перешел на высший уровень, где есть только он, палец, сросшийся с мышкой, и странный стояк, который, кажется, возник в результате какого-то необъяснимого механизма самозащиты. Его тело на каком-то инстинктивном уровне реагирует на все члены, которые видит. В результате — либо стояк, либо помешательство, выбора нет. Возможно, ему самому это не нравится, но на данный момент он мало что может сделать. Гинтоки уверен, что это мелочи. На самом деле это даже не настоящий стояк — дополнительный аппендикс в штанах. Бесполезный. Бессмысленный. Очевидно. Время летит. День перетекает в ночь. Сменяют друг друга эпохи. Гинтоки повидал столько членов, что все постепенно теряет смысл. Когда уже все закончится? Нескольких уведомлений о входящих достаточно, чтобы хотя бы немного вернуть его вялый разум в реальность. Мм? Что?.. Ой. Даже если бы псевдоним был другой, есть только один человек, который все еще отправляет сообщения через EIM. [FruitsPunchSamurai]: Ты стал капиталистом, погляжу. Я разочарован в тебе, Гинтоки. Гинтоки скрипит зубами и пристальнее смотрит на ту часть экрана, где не висит последняя попытка Зуры завербовать его. Из-за этого он смотрит в лицо Хиджикате, но это можно пережить. ...Секунду. Откуда у меня EIM? Как он вообще мне пишет? Как мне выключить звук этого проклятого компьютера? Хотелось бы, чтобы Кацура понял, что молчание равносильно отсутствию желания говорить с ним, но Гинтоки знает, что это безнадежно. Упорство Кацуры могло быть полезным на поле боя, но чертовски раздражало буквально во все оставшееся время. Гин-сан пытается провести юридическое расследование, ради всего святого! Или ничего святого уже не осталось? [FruitsPunchSamurai]: Я почти простил бы тебе сколоченное состояние, если бы не тот факт, что ты нажил его вместе с псами бакуфу. Треск клавиш и тишина в кабинке неподалеку чередуются очень подозрительно. Гинтоки на мгновение отводит взгляд от экрана и болезненно моргает, пытаясь сфокусироваться на чем-нибудь дальше нескольких дюймов. С громким хрустом повернув голову, он пробегает взглядом по комнате. И там. Через проход, двумя кабинками ниже, он замечает макушку, которую узнает где угодно. Гигантская утка — тоже что-то вроде намека. Его глаз дергается. Клавиши щелкают. [FruitsPunchSamurai]: Я думал, мы учили тебя быть выше этого. [FruitsPunchSamurai]: Мы можем помочь тебе, Гинтоки. [FruitsPunchSamurai]: Присоединяйся к Джой и очисти себя от скверны вместе со страной! [FruitsPunchSamurai]: Избавься от своих грязных помыслов и сражайся, чтобы вернуть Эдо его истинное обличье! [FruitsPunchSamurai]: Если все же не можешь перестать сюсюкаться с врагом, тогда будет достаточно существенного денежного пожертвования. Можешь выписать чек Кацуре Котаро из Джой. Восьмизначного числа было бы достаточно для начала. Мы сможем разработать план текущих платежей позже. [FruitsPunchSamurai]: Подумай, сколько можно потребовать обратно в качестве налога! Это был бы двойной удар по подонкам бакуфу! Ты бы нагнул их и в прямом, и в переносном смысле! Впечатляет, как сильно Гинтоки может бросить полупустой пакет клубничного молока, когда очень хочется. Грустно наблюдать за этим, но возмущенный крик через две кабинки того стоит. ...Погодите, нет, это вовсе того не стоит. Это клубничное молоко было единственным, что поддерживало в нем жизнь! Нахер Кацуру! Нет, стоп, не на хер Кацуру. Гин-сан уже достаточно посношался со своими знакомыми, тем более что на самом деле ни с кем из них не спал. Никакой радости — зато куча проблем. Что ж, так он и умрет — голодный, липкий, с полувставшим членом в Интернет-кафе. Он хотел бы сказать, что удивлен, но надвигающаяся смерть придает разуму человека определенную ясность, и Гинтоки может признаться себе, что все к этому шло с самого начала. Даже не так обидно. Правда, хотелось бы в последние минуты своего существования смотреть на шикарные бедра Кецуно Аны, а не на явно очень цундэристого замкома Шинсенгуми. — Гин-сан? Галлюцинации — признак неминуемой смерти? Если да, то почему из всех людей он видит Шинпачи? Это как-то странно и неловко. Гин-сан сейчас не в лучшей форме. — Гин-сан, когда ты в последний раз ел? Гин-сан? ГИН-САН! Да хватит! Дай мне и моему стояку умереть с миром! Он слабо отмахивается в направлении голоса Шинпачи, но его руки стискивают железной хваткой. Маленькая ладошка начинает что-то пихать ему в рот, и он давится, когда на языке появляется кислый вкус суконбу. Гинтоки пытается выплюнуть, но теперь руки сжимают его челюсть, заставляя жевать, — непреодолимая сила встречает чертовски подвижный объект. Не только подвижный, но и хрупкий, и он не сомневается, что Кагура — потому что это должна быть Кагура, у Шинпачи духу не хватит для этого — сломает ему челюсть, если после этого он подчинится ее прихотям. Так что он сдается и глотает эту мерзость, сдерживая рвотные позывы. — Гин-чан! Тебе надо есть! Гинтоки не хочет признавать, но похоже, это помогло — он может сфокусировать взгляд настолько, что видит следующую пригоршню суконбу, приближающуюся к лицу. Он уклоняется — почти — и смотрит выше, чтобы увидеть, как Шинпачи смотрит на него тем самым полуобеспокоенным, полунеодобрительным бабушкиным взглядом, который так часто встречается в его репертуаре. Ему нужно придумать новую фишку, в самом деле. Гинтоки открывает рот, чтобы что-то сказать — на ум ничего не идет — когда он замечает, как Шинпачи смотрит в сторону. Этого слишком мимолетного взгляда достаточно, чтобы вызвать подозрения Гинтоки. Что так взволновало пацана? Гинтоки устало поворачивается в ту сторону, куда смотрел Шинпачи, и... о. Точно. Экран компьютера. Он самый. Гинтоки не знает, куда отвести взгляд. Смотреть на Шинпачи — не вариант. На экран? Вряд ли поможет. Он мог бы притвориться, что все абсолютно нормально, и что проблемы тут у них. В конце концов, это его личное компьютерное время. И ему нужно возбудить уголовное дело! К счастью — если можно это так назвать — встревает Кагура. — Ого! Не знала, что Тоши может быть таким гибким, — она наклоняет голову, пытаясь рассмотреть все, очевидно, пытаясь понять, что и куда. Бесполезно, Кагура. Слишком много конечностей. Ты никогда не найдешь здесь смысла. Кагура быстро пролистывает его сохраненные файлы, поочередно издавая то звуки одобрения, то отвращения, в то время как Шинпачи беспомощно бормочет и не сводит глаз с пола перед собой. — Гин-сан, мы... мы принесли тебе поесть. Шинпачи по-прежнему с большим интересом изучает татами, и Гинтоки честно его жаль. Думать, что он, возможно, наконец-то заработает денег, но вместо этого прийти и увидеть... это... ну, должно быть немного разочаровывающе. И ладно, жизнь — серия разочарований, и Шинпачи уже должен к этому привыкнуть, но данная ситуация кажется довольно суровым способом усвоить этот конкретный урок. — Тебе стоит потратить свои деньги на одежду Тоши, Гин-чан, — Кагура увеличивает особенно неприемлемую часть особенно неприемлемого изображения и — погодите, здесь есть масштабирование? — Вы всегда ее рвете. Пуговицы повсюду! О, ради всего... — Я не... он не... мы не... это не-.. Да, ты ей точно все объяснил. Гинтоки со вздохом сдаётся и снова смотрит на экран. Это лучше, чем смотреть на волны чистого, сильного, в высшей степени личного разочарования, которые излучает сама сущность Шинпачи. Вопреки распространенному мнению, на самом деле ему не нравится разочаровывать кого-либо из них. Нет, если только он сознательно не пытается быть засранцем, а в данном случае он как раз-таки не пытается. Кагура все еще пролистывает изображения, слишком быстро, чтобы он мог уследить за ними, поэтому он просто смотрит на то, на чем его глаза могут сфокусироваться. В углу экрана снова появилась реклама этих проклятых DVD, где Отсуу весело грозит зрителю пальцем и говорит, что она ****** дядюшку того, кто не купит, в ****. Гинтоки равнодушно смотрит на нее. Хотел бы он этого теперь? Способен ли он вообще вернуться к нормальным, полезным занятиям? Наверное, попробовать стоит. — Шинпачи, — бормочет он, наблюдая, как палец Отсуу машет взад и вперед. — Я для вас прямо как дядя, да? Наступает тишина, прежде чем Шинпачи бормочет: — Из-за того, что ты старый, немного жуткий, и никто не хочет, чтобы ты был на рождественской вечеринке, но они слишком вежливы, чтобы отказать тебе? Конечно. Гинтоки со вздохом падает, устало потирая лицо. Может, мучительно стонет, но он не уверен. Где все повернуло не туда? Что, черт возьми, случилось с Гин-саном, очаровательным негодяем? Гин-сан, из-за которого слетало кимоно с любой дамы, стоило ему захотеть? Гин-сан, который всего несколько дней назад привлекал восхищенные взгляды случайных прохожих? Почему в социальной иерархии он сейчас где-то между жутким лоликонщиком Такасуги и Ямазаки? — Гин-чан, — он чувствует, как его дернули за рукав, а затем слышит жалобный голос Кагуры. — Я волнуюсь, Гин-чан. Тебе вредно проводить слишком много времени за компьютером. Разве ты не знаешь, что бездна всматривается в ответ? Если бы бездна только смотрела, Гинтоки бы с ней справился. На самом деле бездна активно пытается разрушить его жизнь, одновременно обеспечив ему самый неловкий стояк в мире, и он не впечатлен. В любом случае, он не может встать и уйти в таком состоянии. Это огорчило бы всех участников. Он просто должен оставаться здесь, пока его мужское достоинство не успокоится. — Шинпачи. Кагура, — он вымученно улыбается. Почти — почти — смотрит им в глаза. — Спасибо за еду. Должно быть, что-то в поведении Гинтоки выдает его намерения, потому что Шинпачи выглядит встревоженным. Типа, даже больше, чем обычно. — Гин-сан... — Давайте, давайте, — суетится он. — Все будет хорошо. Я просто закончу здесь, а потом приду, ладно? Скоро увидимся. Ему просто нужно выяснить, отражает ли название “Йорозуя обедает лучшей сосиской Шинсенгуми” содержание истории, и на этом хватит. Это сведет на нет все возбуждение, верно? Конечно! Шинпачи явно не верит ему, но Гинтоки хлопает его по лодыжке, пока тот не встает и не уходит из-за явного раздражения. Скорее всего, пацан уходит, чтоб увести Кагуру от неприемлемого материала, прежде чем он навсегда испортил ее, а не из-за заверений Гинтоки, но Гинтоки почти уверен, что поезд давно ушел. Черт, тот поезд, наверное, уже в третьем кругосветном путешествии. У него теперь достаточно доказательств, так? Он может уйти, как только откроет тайну сосиски Шинсенгуми, верно? Абсолютно.

***

Хиджиката не собирается бросать ноутбук в стену. Не собирается. Это потому, что он твердо верит в силу сдержанности и самодисциплины. Это не имеет ничего общего с тем фактом, что четыре предыдущих ноутбука сейчас лежат в обугленной дымящейся куче в углу комнаты, а он сидит за последним рабочим ноутбуком в штабе Шинсенгуми. Но кто виноват в том, что ноутбуки продолжают показывать ему эту мерзкую чушь, а?! Стоит ему вбить свое имя в Интернете, и ему выдает одни и те же ужасные видео, так кто же действительно виноват в том, что компьютеры в конечном итоге летят в ближайшую удобную поверхность? Он подозрительно смотрит на последний оставшийся ноутбук. Экран отвечает ему раздражающей безмятежностью. — Сволочь! Пальцы бьют по клавишам, пока он вводит поисковые запросы в AnataTube. замкомандующего хиджиката выбивает дерьмо из дебильного йорозуи Очевидно, это должно выдать результат из следом перечисленных, в порядке от наиболее до наименее предпочтительного: 1) Никаких результатов, потому что этот идиот не участвует в делах Шинсенгуми. Во всяком случае, не должен. 2) Статьи или видео о том, как Хиджиката таки выбивает дерьмо из указанного идиота. Вот! Нет третьего варианта! И все же. Четыре предательских ноута Шинсенгуми осмелились настолько откровенно ошибиться, что выдали видео с болваном Йорозуей... не выбивающим душу из Хиджикаты, конечно, но отвечающим в равной степени. Понятно же, что он выиграл с минимальным отрывом исключительно за счет удачного кадра и мощи редактирования. Хиджиката дрожащими руками закуривает сигарету, нажимая клавишу ввода, делает затяжку и ждет, пока поиск даст результаты. — Ооо, сукин ты сын, — он бьет кулаком, кофейная кружка подпрыгивает и проливает половину содержимого на стол. Хиджиката яростно смотрит на экран, который показывает то же самое, что и его мертвые собратья в углу, где их электронные внутренности вываливаются на пол. На мгновение ему хочется отправить и этот ноут туда же, но он сдерживает себя, выдыхает дым, просматривая сборник видео на экране. Проблема явно не в дефективном ноутбуке, который показывает чушь, которой не должно существовать в нормальном мире. Людям нечего делать? Кто эти — он проверяет статистику под одним видео — эти 1,1 миллиона человек?? — у кого есть время сидеть и смотреть эту дичь, пока они не решат, что она им настолько нравится, что они собираются пойти и потратить свои предположительно ограниченные иены на DVD с таким же содержанием? Знает ли Hello Work об этом? Хиджиката знает, что в итоге только пожалеет об этом, но все же из искреннего желания понять он нажимает на одно из видео, ставит на паузу, пока оно не зашло слишком далеко, и прокручивает вниз до раздела комментариев. [yorogumi510]: Это было так горячоо, божечки... я буду у себя в каюте [insertwittynamehere]: я всегда знал, что между ними что-то есть. Как-то раз я видел, как они дрались на улице. Как будто трахались одними лишь взглядами. [FruitsPunchSamurai]: Как это работает? [FruitsPunchSamurai]: Уважаемые жители Эдо! Вы хотите ударить кого-то из псов бакуфу “IRL”? Присоединяйтесь к Джой! [FruitsPunchSamurai]: Гинтоки! Ты меня слышишь? Еще не поздно! Гинтоки!!! [EroFights]: Хотите быстрые ¥¥¥¥¥?? Знаете, где Йорозуя и Шинсенгуми сойдутся в следующий раз??? Делайте ставки на www.erofights.com.eo [royal prince]: Дорогой друг, я надеюсь, что ты в добром здравии. Меня зовут Фасжнебьяс, и я принц Аманто. Я пишу это с большим сожалением, потому что моя семья находится в плену, и мне нужно 3000000 иен, чтобы вернуть их свободу. Вы сильно поможете, если [подробнее] [xxx_badminton4lyfe_xxx]: мне больше всего понравилось, когда йорозуя таки избил шинсенгуми Сигарета встречает быструю и безболезненную кончину, перекушенная пополам силой чистой ярости. Хиджиката почти не замечает, как зажженная половина падает ему на колени и тлеет, вполсилы отмахиваясь от нее, как только слышит запах горящей униформы. Что за чушь?! Почему людям мерещится, что он спит с Йорозуей? Почему ему кажется, что он знает половину дебилов-комментаторов? Почему там есть комментарий, состоящий только из длинной строки смайлов-баклажанов?! Хиджиката почти уверен, что где-то за последние пять минут у него подскочило давление. Покрывает ли такое его медицинская страховка? Кажется, он даже не задумывался добавлять подобное. Очевидно, не включение “гипертонии, вызванной воздействием глупого, злословного” — или клеветнического? Как лучше? Черт! - “и явно незаконного онлайн-контента” в рамки плана здравоохранения Шинсенгуми было огромнейшим промахом с его стороны. Кто бы ни был виноват, это случилось. Если его здоровье окажется под угрозой, то из-за его собственных глупых действий, никак не из-за таинственной третьей стороны. Хиджиката в первую очередь смотрит на ник человека, который и загрузил извращенную гадость. Он просто указан как PDH, что не особенно полезно, но в профиле есть ссылка: pdh-industries.com.eo. Ну, он полицейский, а эта PDH Industries явно занимается незаконным бизнесом, так почему, черт возьми, ему не нажать на нее? Он нетерпеливо притопывает, пока грузится страница. Да чего так долго? Где-то спустя лет пять страница наконец открывается. Хоть Хиджиката — точно не поклонник дизайна, он может отличить ужасное оформление от нормального... а это пробивает дно. Как будто кто-то отксерил одну из обложек вонючих DVD, вырезав текст, немного повернул, отсканировал и выложил на веб-сайт с миллионом всплывающих окон. Глаза болели от одного взгляда на это. С помощью этого можно заработать деньги? Да что не так с людьми? Что здесь вообще продают? Прайс-лист отвратительно оформлен — красные буквы по черному, тьфу — но Хиджиката читает, как будто в трансе, не в силах оторвать взгляд. ПОДПИШИТЕСЬ СЕЙЧАС!!!! ВСЕГО 6999¥ В МЕСЯЦ ЗА ВСЕ, ЧЕГО ДУША ПОЖЕЛАЕТ!!! ПОЛНОЦЕННЫЙ КОНТЕНТ ТОЛЬКО ДЛЯ ПОДПИСЧИКОВ!!!!!!!! ИЛИ ПЛАТИТЕ ЗА ОТРЕДАЧЕННЫЕ НАРЕЗКИ, ДЕШЕВКИ: ВАНИЛЬНЫЕ РАЗБОРКИ................................................................................... 399 ¥ УБОГИЕ 'ОСКОРБЛЕНИЯ' ................................................................................. 499 ¥ МНОГО ПРИЖИМАЮТСЯ ЛБАМИ ....................................................................... 499 ¥ КАТАЮТСЯ ПО ЗЕМЛЕ И ОРУТ .......................................................................... 599 ¥ ОРУТ В САУНАХ .............................................................................................. 599 ¥ ОРУТ В КИНОТЕАТРАХ ...................................................................................... 599 ¥ ОРУТ В РАЗНЫХ ЛОКАЦИЯХ (ПОПУРРИ) .............................................................. 699 ¥ ХАРДКОРНЫЕ МОРДОБОИ .................................................................................. 699 ¥ ХВАТАНИЯ ЗА РУБАШКУ И РАЗДЕВАНИЕ ВЗГЛЯДОМ.............................................. 699 ¥ НЕЖНЫЕ ГОМОЭРОТИЧЕСКИЕ МОМЕНТЫ ПОД ГРАДУСОМ ..................................... 799 ¥ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ЧИСТО ТЕХНИЧЕСКИ ЯВЛЯЮТСЯ ПУБЛИЧНО НЕПРИСТОЙНЫМИ ..... 899 ¥ ЛОТЕРЕЯ! .......................................................................................................... 299 ¥ Хиджиката достает кошелек из заднего кармана, прежде чем осознает свои действия — ну, он должен исследовать материал, если хочет понять, что происходит, не так ли? Не то, чтобы он не мог записать расходы на счет Шинсенгуми... хотя, если подумать, он определенно не хочет отправлять квитанции такого рода бухгалтерам для возмещения. Хиджиката на мгновение колеблется, одной рукой в кармане, другой — на клавиатуре. В итоге он решает, что может позволить себе крутнуть лотерею, чтоб выяснить наконец, что, черт возьми, здесь происходит. Ладно. Лотерея так лотерея, что бы ему не выпало с нее. Он переходит по ссылке, вводит данные своей кредитки, закуривает и ждет. Хиджиката хмурится, потому что на экране появляется целый размытый снимок из ничего. Его надули? Это было бы просто вишенкой на гребаном торте — его жизнь катится к чертям, а теперь еще и честно заработанные 299 иен потрачены на видео, в котором нет абсолютно ничего. Он чертыхается и почти закрывает вкладку, когда темное, размытое ничто на экране внезапно движется. В кадре появляются огни Эдо на горизонте. Они фокусируются и расфокусируются, хаотично покачиваясь, пока идиот, снимавший видео, не встает ровно и наводит камеру на то, что изначально пытался снять. Так. “Хорошо”, — думает Хиджиката, немного наклоняясь, прежде чем мысль меняется на “Нет. Блять. Нехорошо.” Настолько нехорошо, на самом деле, что отметка шкалы минует “плохо” и останавливается прямо на “абсолютно, черт возьми, ужасно”. Хиджиката рывком придвигает ноутбук к себе (до экрана меньше десяти сантиметров) и отчаянно вглядывается в видеозапись. Это не сильно что-то меняет, потому что он знает, на что смотрит, и чем дальше — тем все хуже. Он узнаёт магазины и вывески. Узнает их, потому что еженедельно тащится мимо них в конце смены перед выходным. Иногда один, чаще с Кондо, но иногда он встречал... Хиджиката сдерживается, чтоб не начать биться головой о клавиатуру. Почему? Почему именно в эту из всех ночей новоприобретенный сталкер должен был явиться с телефоном наперевес? Потому что в данный момент камера замерла на нем и Йорозуе. Но — он и Йорозуя не как две отдельные, не связанные между собой сущности, оказавшиеся поблизости друг от друга. Нет, это он и Йорозуя, которые спотыкаясь бредут вместе по улице, практически переплетаясь в объятиях друг друга — нет — нет, не так, просто опираются друг на друга, как двое обычных перебравших людей, которые пытаются попасть домой. Если присмотреться, можно понять, что его рука на локте Йорозуи, так? Он помогает идиоту удержаться на ногах, потому что, потому что... Потому что этот болван заказал себе лучшего саке за счет Хиджикаты, пока он ходил отлить, — теперь он вспомнил это хотя бы в общих чертах — и отключился, выпив, сколько мог, за две минуты его отсутствия. Были крики, потом он вытаскивал Йорозую за ноги за дверь, потом его рвало, и в итоге он помогал ему тащиться домой. Вот. Вот и все, больше ничего не было, Хиджиката уверен. Такое случалось десятки раз. Черт, да он уводил оттуда Кондо в состоянии похуже после очередного отказа Отаэ, так что это не может быть чем-то неподобающим. Да любому ясно! — Эй. Эй, Хиджиката-кун, — из динамиков доносится приглушенный голос Йорозуи, невнятный от количества выпитого. Этого достаточно, чтобы зубы сами скрипнули от ярости — как у Йорозуи “куууууууун” получается дольше, чем его фамилия? Да как он это делает? — Не говори со мной сейчас. Хиджиката хмурится, все еще глядя в экран. Его голос всегда такой хриплый? В голове рождается безумная мысль, но, может быть, ему стоит бросить курить. Просто... не сейчас. Где-то потом. Но это неточно. — Вау, как грубо, — невнятно бормочет с экрана Йорозуя, слегка запинаясь. — Ладно, тогда я не скажу тебе одну хорошую вещь, которую собирался сказать до этого. Неважно. Если ты будешь так себя вести. Хиджиката смотрит, как на видео сам резко подровнялся, как будто в удивлении. — Что еще за хорошая вещь? — Неее, поздно. Ты упустил свой шанс, когда начал грубить, — Йорозуя икает, немного покачиваясь. — Так что, наверное, ты никогда не узнаешь, что ты вроде ничего так, когда пьяный и хотя бы на пару минут расслабляешь вечно сжатое очко. Хиджиката на экране замирает, и на мгновенье повисает тишина. — Ой, да завались ты. Ладно, думает Хиджиката в реальном мире, это был не лучший ответ, но явно приятней, чем тот, который дурак заслужил на самом деле. В мире, где царит справедливость, Йорозуя уже бы валялся в канаве, а Хиджиката был бы на полпути к дому и к своему прекрасному мягкому футону, без довеска в виде пьяных придурков. В самом деле, зачем Йорозуе так на нем виснуть? — Йорозуя, сделай, блин, милость, ты можешь хотя бы — ик — попробовать встать и идти? Я, черт возьми, ни в какую не дотащу тебя до шараги, которую ты зовешь офисом. — Значит, к тебе? Ой-вей, офицер, даже не поужинали ведь толком. Хиджиката рад — в каком-то смысле — видеть, что он отнесся к этой конкретной реплике с молчаливым презрением, как то и требуется. О, погодите! Йорозуя еще не закончил: — Или мы можем просто ко мне. Плешивый в городе, и Кагура на выходных у него. Все тело Хиджикаты почему-то прошибает холодным потом, когда он на экране слегка спотыкается, замирает и поворачивает голову. — Что? Хиджиката сглатывает. Он хочет отвернуться, но не может отвести глаз. Ему срочно нужно моргнуть, но он не уверен, что помнит, как. Они стоят так близко друг к другу, что единственная вещь между их лицами — тончайшая полоска оранжевого света от фонарей на фоне — а затем Гинтоки на экране слегка наклоняется вперед, и... ТОЛЬКО ДЛЯ ПОДПИСЧИКОВ!!!!!!! ХОЧЕШЬ УВИДЕТЬ БОЛЬШЕ??? ПОДПИШИСЬ ВСЕГО ЗА 6999¥ В МЕСЯЦ!!! Хиджиката моргает, чувствуя себя так, будто его одновременно ударили по лицу и пнули в живот. Видео заканчивается, а на экране мигает тот уродливый красный шрифт. Сигарета в зубах давно истлела — он абсолютно не помнит, как скурил ее. Ведь для этого нужно дышать, и он не помнит, чтобы дышал последние две-три минуты. Что за... что за ДИЧЬ? Что, черт возьми, он только что увидел? Хиджиката пораженно пялится на экран компьютера, но видео не движется, оставляя их с Гинтоки застрявшими в постоянном лимбе почти-но-не-совсем... соприкосновения ртов, потому что да ни в жисть он не назовет это по-другому. Это не то, чем кажется. — Это не то, чем кажется, — Хиджиката не собирался повторять вслух, но оно вырывается само. Здесь никого нет — кого он пытается убедить? Самого себя? Потому что ему это не нужно. Он абсолютно, полностью... на 99,9% уверен, что это не то, чем кажется. Хиджиката проводит рукой по лицу. Он бы запомнил такое, да? Конечно, он бы запомнил, неважно, насколько бы упился. Хотя бы потому, что на следующее утро ему пришлось бы полоскать рот от привкуса Йорозуи, наверное, с отбеливателем или еще какой химией. Наряду с остальными недостатками, всплывшими в последнее время, страховка Шинсенгуми не покрывает ожоги рта после отбеливателя. И он точно знает, что никогда, просто никогда не просыпался в доме Йорозуи, была там Китаёза или нет. Такого просто не было. Так что это тогда, черт возьми? Хиджиката уже знает, что собирается делать. Он должен знать — он не сможет дальше жить, не зная, что сотворило его необычайно глупое пьяное “Я”. Если это видео заканчивается именно тем, чем кажется, оно закончится, то он должен сильно извиниться перед PDH Industries, кто бы это ни был, потому что, видимо, он сам втихую разрушал свою жизнь за собственной спиной. Конечно, Йорозуя помогал в разрушении жизни, но почему Хиджиката просто не выкинул козла в канаву, когда тот заговорил о сжатом очке и о том, что Китаёзы не будет дома? Хиджиката глубоко вздыхает. Считает до десяти. Зажимает губами еще одну сигарету, но понимает, что забыл вынуть предыдущую. Есть только один вариант. Он не может пойти к Гинтоки и спросить, что он помнит об этом. Тот не скажет, даже если помнит что-то. Или будет развлекаться, намекая на всевозможные непотребства, фактически не подтверждая, но и не отрицая ничего. Боже, это же классический чертов Йорозуя. Кроме того, в последний раз, когда Хиджиката видел его, идиот кричал об адвокатах и встречу в суде — что в любом случае его не волнует. Это беспокоит его еще меньше, так как он знает, что адвокатом будет либо Шинпачи, либо Китаёза; или оба, в солнцезащитных очках и неподходящем костюме. Нет. Что бы ни случилось, Хиджиката здесь сам по себе. Он сглатывает и готовится попрощаться с 6999 йен в месяц.