Семь ударов сердца

Тело болело, ноги и руки подрагивали от перенесённой нагрузки. Я то и дело спотыкалась, падала, подворачивала то одну ногу, то другую, но не останавливалась. Остаться одной было страшнее, нежели идти вместе с незнакомцами, которые пусть и казались мне необычными, но пока не причинили мне ничего плохого, а тот светловолосый с косичками даже помог и вроде как следил, чтобы я не отстала и не потерялась, а потеряться было где. Каменистая пустошь чередовалась с мелкими подлесками. Впереди идущие люди то пропадали из поля зрения, то появлялись в абсолютно неожиданных местах. Хорошо, что светловолосый каждый раз оглядывался и ждал меня, а иногда и возвращался, чтобы найти и указать правильное направление. Я была ему безмерно благодарна, но разговаривать я не могла, потому что даже дышала с трудом. Мне казалось, что в моей груди пылает пламя. Ног я уже давно не чувствовала, а перед глазами все расплывалось. Хотелось упасть на землю и разреветься от жалости к себе, страха и непонимания происходящего, но я понимала, что такое поведение ничего не даст, поэтому, стиснув зубы, продолжала плестись вперёд. Разберусь позже, что произошло. Сейчас же надо просто выжить и добраться до населённого пункта. Пить хотелось страшно. От дыма и шока в горле першило, язык высох и прилип к нёбу, но поблизости не было ни одного источника воды. Я вытерла изодранным рукавом блузки лицо, а когда убрала руку, увидела перед носом что-то похожее на флягу с откинутой крышкой. Светловолосый мужчина с ясными голубыми глазами смотрел на меня, чуть приподняв подбородок. На его губах играла лёгкая улыбка, от которой на левой щеке у него образовалась ямочка. - Спасибо, - просипела я, беря флягу и тут же морщась, растревожив расцарапанные ладони. Вода была теплой с привкусом тины, но выбирать не приходилось. Я сделала несколько жадных глотков и протянула флягу обратно, хотя пить ещё хотелось. Мужчина начал что-то говорить, а я изо всех сил пыталась услышать хоть одно знакомое слово, но безрезультатно. - Фили, - наконец сказал он, ударив себя кулаком в грудь и чуть поклонившись. А потом повторил ещё раз и показал на меня приподняв брови. - Лия, Виталия, но лучше Лия. Лия, - отозвалась я и показала на себя, а потом повторила его имя, указывая на него. Он расплылся в улыбке и кивнул. - Фили, Лия, - показывая то на себя, то на меня, повторил он и сделал мне знак продолжать путь. Было ощущение, что он ничуточки не устал, тогда как я уже еле передвигала ноги. По дороге он показывал то на одного, то на другого мужчину и называл их имена. Я кивала, пытаясь запомнить странное звучание, но когда он начинал спрашивать что-то, я не могла понять, что он хочет. И моих слов он тоже не понимал - ни русских, ни английских, ни немецких. А других языков я не знала. Когда стемнело, мужчины устроились под большими валунами около ручейка. Я рухнула возле воды, чуть ли не утопив лицо в воде. Не без удовольствия я помыла разгоряченное лицо и шею. Намочила волосы, чтобы освежиться, и промыла царапины на дрожащих от усталости руках и ногах. Мужчины тихо переговаривались. Я видела, как одного послали куда-то. Остальные остались ждать. Я сидела на земле, прислонив спину к нагретому за день большому валуну и боролась со сном. Усталость и нервное истощение брали вверх, но страх, что меня бросят одну, или снова нападут какие-нибудь чудовища не давал покоя. То и дело я проваливалась в полудрёму, но как только моя голова падала на грудь, я тут же просыпалась и с отчаянием находила себя на прежнем месте. Кругом были камни, поросшие травой и мхом, незнакомое небо над головой и пугающей наружности мужчины, которые посматривали на меня с враждебностью и недоверием. Далёкий вой заставил меня позабыть о сне и рези в глазах. Я выпрямилась и напряглась, готовая вскочить в любую секунду. Мужчины же уже повставали и собрались в кучу. Тот, что был с посохом, Таркун, если я правильно поняла Фили, махнул в сторону и прошептал небольшую речь, и все довольно быстрым шагом двинулись прочь от стоянки. - Лия, - Фили протянул мне руку и помог подняться, - Варги и орки. Надо уходить. - сказал он показывая куда-то в темноту, - Варги и орки, - повторил он и потянул меня вслед за остальными. Мы двигались перебежками, постоянно оглядываясь и всматриваясь в горизонт, пока не достигли очередного подлеска. Таркун был за проводника. Именно он указывал путь и прокладывал замысловатую дорогу, петляя между холмами и речушками. Остальные послушно то бежали, то останавливались по первому мановению его посоха. Но когда воздух пронзило оглушительное рычание, не похожее на вой других чудовищ, все ринулись бежать сломя голову, приминая кусты и ломая ветки. Фили тянул меня за руку. И если бы не он, то я бы точно отстала и заблудилась, а то и попала бы в лапы хищнику. - Беорн! – услышала я слова старика, который скакал быстрее всех и посохом указывал в просвет между деревьями. Там я увидела приземистую хижину размером с небольшой стадион. Нам потребовалось минут пять, чтобы добежать до неё. У закрытой двери, в которую мы врезались, я оглянулась и чуть не грохнулась в обморок. На нас со скоростью грузовика нёсся огромный медведь. Он уже был в шагах двадцати, когда меня грубо втолкнули внутрь хижины, и захлопнули дверь. Я упала на земляной пол, покрытый сеном и быстро отползла в сторону. Мужчины всем скопом навалились на дверь, пытаясь её закрыть, в то время как медведь с другой стороны отчаянно рвался внутрь. Его морда с острозубой пастью мелькнула в щели прежде, чем мужчинам удалось-таки захлопнуть дверь и задвинуть толстую перекладину засова. Зверь снаружи какое-то время бился в стены и двери, но вскоре затих, и все расслабились. Мужчины начали скидывать с себя грязную и потную одежду и разбредаться по углам, устраиваясь на ночлег. Помещение представляло из себя кладовую и хлев. Вместе с коровами и козами, здесь находились дрова, сено, бочонки, сбитые из досок коробки, какие-то мешки. С потолка свисали пучки лука, чеснока, нити грибов, вяленая рыба и сухие травы. Фили дотронулся до моей руки и указал на сваленное в углу сено и отошел в сторону. Я примостилась у сложенных высоких мешков, набитых опилками и орехами, подтянула дрожащие колени к груди и опустила на них голову. Сил на то, чтобы даже заплакать, не было. Почти моментально я провалилась в полудрёму. Когда кто-то сел рядом и тронул меня за плечо, я вздрогнула и резко подняла голову. Около меня на корточках сидел безбородый мужчина с виноватым лицом. Он что-то пролепетал, неловко кривя губы в улыбку и протягивая мне горстку очищенных лесных орехов. Я взяла орехи и кивнула ему. - Лия? – спросил он, показывая на меня, а потом представился сам, - Бильбо Бэггинз. Потом он показал на орехи, которые я сжимала в ладони. - Это орехи, - сказал он, взял один и положил себе в рот, - Вкусно. Поешьте. Лесные орехи. Я улыбнулась и снова кивнула. - Спасибо, - сказала я и тоже положила орех в рот, - Орехи, - повторила я незнакомое слово. Бильбо довольно закивал и начал тыкать в разные вещи, называя их. Но у меня совсем не осталось сил на поддержание беседы. Я не заметила, как заснула, а проснулась уже лежа на полу, укрытая пустым мешком. Под голову мне положили свернутое сено. Тонкие лучики пробивались сквозь дощатые стены сарая и незастеклённые, резные окна высоко под потолком. С улицы раздавались гулкие размеренные удары. Мужчины, кто-то уже встал и перешептывался, а кто-то только просыпался. - Лия, идём, - Бильбо, потирая лицо ладонями, прошёл мимо меня к выходу. Я последовала за ним, поймала на себе взгляды некоторых мужчин и кивнула каждому – единственный известный мне жест приветствия. Темноволосый, которого, как я поняла, звали Торин, окинул меня хмурым взглядом и больше не обращал внимания. Кажется, он был здесь главным. Именно он отмахнулся от меня на пустоши, спеша уйти подальше. Шли ли они целенаправленно куда-то или же заблудились точно так же, как и я, мне было неясно. Самый толстый из них, Бомбур, смущенно мне улыбнулся, когда я встала рядом с ним. На животе у него висела огромная толстая рыжая коса словно ожерелье. Тут же стоял мужчина с лысиной, Двалин. Он был весь покрыт татуировками, выглядел мощно и устрашающе. Его нос был сломан в нескольких местах, а руки и шея походили скорее на толстые полена, нежели на части тела. Он поймал мой взгляд и фыркнул что-то нечленораздельное, поведя бровями. Другие были заняты тем, что выглядывали за дверь и в окно, забравшись к нему с помощью сложенных друг на друга ящиков и мешков. Один из них с непонятной штуковиной на лбу что-то мне сказал, и только сейчас я с ужасом поняла, что из головы его торчит топорик. Мой живот скрутил спазм и я быстро перевела взгляд на остальных. Фили кивнул мне и подозвал встать рядом с ним. Там же стоял темноволосый лохматый молодой человек. Фили показал мне на него и хлопнул того по плечу, а потом свёл два пальца вместе и сказал: - Фили, Кили. Из чего я поняла, что они, наверное, братья или очень близкие друзья. - Братья, - в подтверждение моих догадок сказал Фили, - Фили и Кили. Братья. Какое-то время все что-то бурно обсуждали, а потом Таркун забрал Бильбо и вышел. Остальные подглядывали из щелей и окон, до которых смогли дотянуться, только сложив лестницу из коробок и мешков. Вскоре седовласый Балин скомандовал что-то и вышел с лысым Двалином, а через минуту за ними последовали ещё двое, а позже ещё. Я так поняла, что выходили они по какой-то системе, но причин не совсем понимала. Наконец, Фили потянул меня за руку и почти вытолкнул на улицу. Свет на мгновение ослепил меня, а дурманящий утренний воздух вскружил голову. Но уже через миг я увидела перед собой широкий двор, усыпанный дровами, тыквами и снующими туда-сюда курами и гусями. Здесь же шныряли маленькие разноцветные кролики. Двор без всякой ограды плавно переходил в поле с редкими деревьями и пригорками. На поле паслись пони, овцы и козы. Чуть левее поблескивала река, за которой на горизонте виднелись пики частых гор в лёгкой предутренней дымке и облаках. От созерцания удивительного ландшафта меня прервал низкий рычащий бас, и мой взгляд остановился на великане, что стоял с огромным топором в ручищах. Все, кроме Таркуна, были ему по пояс, а то и ниже. Макушка Таркуна заканчивалась в районе груди гиганта. Лицо человека было густо покрыто волосами, словно шерстью, с щёк его свешивались пакли сваленной бороды. На широкой обнажённой груди играли горы мышц, капельки пота блестели в лучах рассветного зарева. Медовые глаза с неодобрением и даже гневом рассматривали непрошенных гостей. Торин вышел из сарая последним. Он что-то сказал, и великан кивком головы предложил всем проследовать за сарай, где оказалось крыльцо со входом в дом. Сразу за дверью была совмещенная гостиная с кухней. Здесь стоял огромный стол с лавками, большая печь, полки с матерчатыми занавесками, за которыми виднелись бочонки и миски, а на подоконнике стояла бадья с водой, в которой плавал ковш. Это точно какой-то средневековый дом. Неужели я попала в прошлое? Но что это были за уроды в лесу? И эти чудовищные птицы? А ещё хозяин дома, который казался мне настоящим великаном из сказки. Я села в углу стола, на который указал великан. Великана, как я поняла, звали Беорн. Он начал доставать тарелки с лепешками, бочонки с медом, овощи, орехи, яблоки и кувшины с молоком. Мужчины оживились при виде еды и стали передавать друг другу миски и лепешки. Рыжеволосый мужчина хлопнул на стол передо мной лепешку и щедро полил её из бочонка мёдом. - Ешь досыта, пока есть возможность, девочка, - сказал он, но его слова так и остались для меня загадкой. Запах еды заставил меня понять, насколько я проголодалась. Живот тотчас скрутил спазм, и я, не стесняясь, начала уминать свою порцию, запивая обильно молоком из тяжелой большой кружки больше похожей размером на кастрюльку. Мужчины ели быстро, но не расслаблялись. Я заметила, как напряжены их спины, и как они следят за хозяином, который, постояв в дверях, всё же оставил нас одних. Только когда он вышел на улицу, мужчины оживились и стали бурно спорить. Я молча ела и слушала. Когда же в меня больше не могло влезть ни кусочка, я потянулась и огляделась по сторонам в надежде найти какое-то корыто, где бы можно было помыть липкие от мёда руки. В бадье для питья я мыть руки не могла. Мужчины, кажется, не волновались о чистоте рук. Они их просто облизывали и вытирали о свою замусоленную одежду. Я решительно прошла к выходу. Меня никто не окликнул и не попытался остановить. Хозяин дома выходил из пристройки за углом, когда я спустилась с крыльца. В руках он держал большой мешок, из которого торчали тряпки. Как оказалось, это была одежда. Когда Беорн поравнялся со мной, я заставила себя улыбнуться. - Спасибо за завтрак, - сказала я, - Где я могу помыть руки? – я протянула свои ладони и потёрла их друг о друга. Он меня понял и кивнул в сторону речки. - Река, - сказал он таким тоном, словно ругался, и одной рукой вынул что-то из мешка и протянул мне. Это оказалась рубашка и штаны. Великоваты, но хоть что-то, чтобы переодеться и постирать свои вещи. - Спасибо, - я кивнула Беорну и, прижимая одежду к груди, пошла в сторону реки, а великан вошёл в дом. Река оказалась холодной, с быстрым течением и каменистым дном, но я нашла небольшой закуток с пологим спуском и с почти стоячей водой, которая уже успела немного нагреться на солнце. Сбросив одежду, я вошла в реку по пояс и села на корточки, уходя с головой под воду. Прохлада обволакивала мое тело, приводя мои мысли в порядок и смывая шок вместе с грязью. Я не могла понять, как оказалась в этом странном месте и что это за люди, с которыми свела меня судьба, не говоря уже о тех чудовищах в лесу. Но одно я знала. Это не сон и не бред сумасшедшего. Ссадины на теле болели по-настоящему, царапины на руках щипали от воды, и вкус крови на потрескавшейся губе тоже был реальный. Мне вдруг стало очень одиноко и страшно. Надо мной было бескрайнее небо, вокруг простирались цветочные луга, вдали виднелись тени гор. Я ощущала себя муравьем, забредшим неизвестно куда, затерявшимся во времени и пространстве. Чтобы унять дрожь, я схватила свои вещи и начала их остервенело тереть, отмывая грязь, пот и копоть. Я вышла на берег, надела рубашку, которая была мне широка настолько, что норовила сползти с обоих плеч и оставить нагишом, и разложила на камнях свои вещи. В этот самый момент со стороны дома раздались приближающиеся голоса. Я приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть с берега, кто идёт. Мужчины бежали к реке прямо на меня и на ходу скидывали с себя одежду. Я завертелась, ища штаны, выданные Беорном. Найдя их, только собиралась натянуть на себя, как слева и справа от меня замелькали голые тела. Я зажмурилась, прижав к себе наполовину закатанную штанину одной рукой и закрывая глаза второй. Послышался визг, смех и даже рычание. Я же опустив взор на пальцы своих ног и не отнимая руки от глаз, начала медленно искать более пологий склон, чтобы забраться с берега наверх и побыстрее исчезнуть хоть куда-нибудь. В какой-то миг мелькнули чьи-то волосатые ступни, я резко свернула в сторону, извиняясь, и ткнулась лбом в кого-то так сильно, что чуть не свалилась назад. От неожиданности и чтобы удержать равновесие, я раскинула руки в стороны и распахнула глаза. Чья-то рука успела перехватить меня за талию прежде, чем я упала на пятую точку. Я встретилась глазами с Фили. Его лицо было красным, а глаза распахнуты в удивлении. Я не сразу сообразила, что на нем абсолютно ничего нет. А когда сообразила было уже поздно. Мой взгляд невольно скользнул вниз на широкую грудь, покрытую кучерявыми светлыми волосками, потом на твёрдый живот, словно высеченный из цельного камня, и ниже. Его рука, словно ошпаренная, отпустила меня так же резко, как и подхватила и я чуть не свалилась снова. - Господи, - я спрятала лицо в штаны, которые все ещё сжимала в руке, - Прости, божечки. Я не хотела... то есть... вы сами сюда прибежали... пронеслись, как угорелые. Я не успела ни одеться толком, ни уйти... Фили что-то сказал хриплым голосом, перехватил мой локоть и настойчиво потянул вперёд, потом отпустил и подтолкнул в спину. Я открыла глаза и посмотрела поверх штанов. Впереди меня виднелся дом Беорна, а позади слышался смех и плеск воды. Не оборачиваясь, я быстро пошла к дому, чувствуя, как пылает мое лицо. Рубашка съехала с одного плеча, и я подумала, что хорошо, что она хоть длинная и закрывает мне ноги до икр. После купания мужчины помогали Беорну в заготовке дров и приготовлении пищи, таскали какие-то мешки и коробки, разбирали их. Фили принёс мне мою одежду, которая успела высохнуть на камнях. Он с минуту крутил мои кроссовки в руках, потом молча положил сложенные вещи на скамейку, где я сидела, луща горох вместе с Бильбо. Он хотел было что-то сказать, но потом передумал и ушёл, потирая шею широкой ладонью. Я посмотрела на его расправленные плечи, мощную спину, вспомнила то, что успела увидеть около реки и залилась краской. Бильбо кашлянул, потому что вместо гороха я схватила край его рубашки и теребила в пальцах, норовя распороть шов. Вечером, после обильного ужина, все вышли во двор и расселись, кто на брёвнах, кто на лавочках, кто на лестнице. Я отошла в сторонку и примостилась на пенек рядом с большущей тыквой. Подняв голову на небо, я замерла от восхищения. Звёзды, казалось, спустились до самой земли и кружили вокруг моего лица. Небо было бездонным и бескрайним. Хотелось вдохнуть его в себя и задержать дыхание, что я и сделала. Но в какой-то момент восхищение сменилось пустотой и страхом. Я до сих пор не поняла, где я и что случилось, а спросить не могла. Днём, когда мы с Бильбо лущили горох, я пыталась нарисовать карту на земле, называла страны и океаны, показывала свой дом, но Бильбо лишь покачивал головой и хмурился. То же было и c Таркуном, который в какой-то момент присоединился к нам. Таркун быстро начертил совершенно незнакомую мне карту и говорил странные названия. По моему виду он понял, что я понятия не имею, о чем он говорит. На этом объяснения закончились. Всё указывало на то, что это абсолютно другой мир, другой, незнакомый, пугающий. Я посмотрела на притихших мужчин. Почти все курили старомодные трубки. Они были низкого роста, с густыми бородами и усами. У многих были косички, которые различались плетением и толщиной. У Торина косички были за ушами, у Дори – по всей голове, скреплённые в замысловатую прическу цвета пепла, у Бифура – того самого с топориком во лбу – косичка была на бороде и усах, в которых виднелись седые пряди. У Фили светлые косички были по бокам лица и на усах, а ещё несколько в волосах сзади. А у некоторых вообще не было косичек и они или сцепляли пряди, которым придавали причудливый вид, а другие, как Балин или Двалин ходили лохматыми. Хотя Двалин был лысым, но всё же сзади у него росли волосы да и борода с усами были очень густыми. Я подметила, что все они небольшого роста. Только трое оказались чуть выше меня на полголовы – Торин, который, как я поняла, был за главного, потом Фили и его брат Кили. Остальные были как я и даже ниже. А вот Таркун был высоким. Метра два, наверное, и отличался тонкой костью, тогда как остальные были крепко сбитыми и широкими в плечах. Ну, ещё Бильбо отличался от всех. Он оказался безбородым и коротко стриженным мужчиной, но его ступни впечатляли своими размерами и волосатостью. Да и сама его манера ходить босиком бросалась в глаза. Остальные предпочитали сапоги. Какое-то время все сидели тихо, но потом я увидела, что Балин бросает на меня взгляды и перешептывается с Торином, а тот чуть покачивает головой из стороны в сторону. Рядом сидит Двалин и хмуро смотрит на меня в упор. Мне стало не по себе, и я решила пойти в дом. Проходя мимо, я тихо пожелала всем спокойной ночи, но мне никто не ответил. Хотя я уверена, что услышала нечто похожее на ворчание и хмыканье. Мне было сложно понять, как ко мне относятся. Но то, что меня были готовы бросить на пустоши сразу после сумасшедшего полёта, было очевидно. Мне были не рады. Меня никто не утешал, не пытался предложить помощь по возвращению домой, хотя я понятия не имела, где мой дом, но они-то этого не знали. Могли бы и поинтересоваться. Никто не пытался меня понять или заговорить. Ну, кроме Бильбо и Фили. Хотя умереть мне они не дали и открыто не прогоняли. И на том спасибо. Благодарность я испытывала исключительно к Фили, а ещё симпатию вызывал Бильбо и худощавый мужчина по имени Ори, который хотя бы улыбался мне. Другие лишь хмуро поглядывали, а то и вовсе старались не обращать внимания. Беорн устроил для нас лежанку из соломы прямо на полу гостиной, отодвинув к стене массивный стол. Мне он показал на скамью у стены и даже дал стеганный плед и набитую перьями подушку размером с тумбочку. Я легла на скамью, обняв себя руками и поджав колени. Хотелось уменьшиться и спрятаться от мира, который не желал меня принимать. Предательская слеза скатилась по щеке, потом вторая. Я стиснула зубы, подавляя всхлипы. Позади послышались шаги. Мужчины начали укладываться на ночевку. Я отвернулась к стене и закрыла глаза, натянув плед на голову.