Я не я, и Коноха не моя

Ночь медленно опустилась на Коноху, взамен усталому светилу на небосвод взошла полная красавица луна. Её бледный лик осветил сначала умиротворённый лик Первого, затем зябко выхватил строгие черты Второго, после чего немного поиграл над бородой Третьего, когда же тот дошёл до Четвёртого, наблюдавший за лучиком Саске презрительно фыркнул. Он ненавидел их всех. Первого — за то, что основал эту дурацкую деревню и прибрал все лавры себе, оставив его легендарного предка за бортом; Второго — за то, что тот сделал всё, чтобы как можно сильнее отделить Учиха от остальной деревни… Третьего — за то, что тот продолжил политику Второго. И наконец Четвёртого. Его Саске ненавидел больше всех. Его шаринган активировался сам по себе при одном только взгляде, одной только мысли… Что было совершенно неудобно, ибо сталкивался с Хокаге Учиха куда чаще, чем хотелось бы. Это неприятное обстоятельство, эта недостойная Учиха слабость лишь сильнее выводила его из себя, укрепляя в растущей ненависти к Четвёртому Хокаге, в частности, и ко всей Конохе, в целом. Длинная чёлка плохо справлялась со своей задачей по сокрытию додзюцу, самоактивирующегося при виде главы деревни… над ним подтрунивали даже в квартале Учиха. За глаза, конечно, всё-таки номинально он был главой клана… Именно что номинально. Если бы взгляд Саске обладал такой же разрушительной силой, как у его предка Мадары, то лики Хокаге сейчас бы превратились в груду песка, которая погребла бы под собой большую часть деревни. Если, конечно, легенды не преувеличивали. Но они преувеличивали. Саске это было известно слишком хорошо… Либо же его таинственный сенсей не был, как он утверждал, Мадарой. А так как юному Учиха приятно было верить в собственную исключительность, то он предпочитал и дальше не замечать некоторых «несоответствий». Нестыковок с рисуемым молвой портретом «Великого и ужасного» у шиноби в маске было предостаточно. Ну, во-первых, Мадара из легенд вряд ли бы стал прятаться за кусочком какого-то дермантина. Даже будь его лицо изуродовано, он скорее устрашал бы им врагов, чем нацепил на себя какую-то «недотыкву». Во-вторых, сохранившиеся в семейных летописях зарисовки изображали Мадару уж кем-кем, а точно не щуплым задохликом. У Мадары на рисунках были мощные плечи и торс, у Учиха же в маске — нет. Конечно, можно было списать это на прервавшую всё молву и приукрасившего действительность художника. Ну, или на старость, из-за которой некогда Великий Учиха так просел и «сдулся»… Только вот живость, с которой двигался Учиха в маске, разбивала подобное объяснение в пух и прах. Однако Саске было плевать. Его жизнь рухнула, когда ему было шесть. Раньше он думал, что превосходство брата и отсутствие должного внимания отца — это проблема вселенского масштаба. Как же жестоко он заблуждался… О том дне говорили разное. Шисуи утверждал, что клан Учиха с его отцом во главе замыслил чудовищное предательство, опустившиеся же пьяницы, некогда служившие в полиции Конохи, как один твердили, что Четвёртый Хокаге после смерти жены и сына лишился рассудка и не давал житья всему клану Учиха, отчего-то вбив себе в голову, что Девятихвостым Лисом управлял кто-то из их клана. И Саске, несмотря ни на что, верил вторым. Четвёртый Хокаге, Минато Намикадзе сошёл с ума… Поверить в это было легче, чем в то, что его отец, одобрение которого он так мечтал заслужить, был вероломным предателем деревни… И что весь его клан был таким, кроме ничего не понимавших сопливых детишек вроде самого Саске. Итога это не меняло. В детстве Саске гордился своим кланом, своей семьёй, мечтал превзойти брата — надежду и светило клана, однако… теперь он не мог выйти за пределы квартала, чтобы не возникало приглушённого роя шепотков. Они были и раньше, девчонки шептались о том, как он хорош… Не то, чтобы Саске было дело до этих глупостей, но… всё лучше, чем то, что сейчас. Девчонки по-прежнему шептались о том, как он красив, но притом гадали, опасен ли он… На любого Учиха косились с лёгкой опаской. На любого, кроме того, что был сокрыт за маской Кота. Брат, которого Саске всегда жаждал превзойти… Итачи, на которого надеялся весь клан… Он предал их. Предал отца. Говорили, это он доложил Хокаге о готовящемся перевороте. И хотел бы Саске не верить им… Но… мама им верила. Мама сама сказала, что Итачи предал их. Для его брата деревня оказалась важнее клана, важнее семьи. Он сдал отца и его зреющий план избавления деревни от безумного Намикадзе… Из-за него отец мёртв, мама — бледная тень самой себя, а Саске остался один… Итачи и Четвёртый — вот два виновника всех их бед. Саске ненавидит их практически одинаково сильно, но Итачи чуточку больше… Ведь Хокаге — спятивший от своей потери больной ублюдок, а Итачи… Итачи — мерзкий предатель! Коноха никогда не ценила Учиха, Мадару незаслуженно отодвинули, о нём помнили лишь плохое… Сейчас их положение много хуже многих бесклановых, которых приблизили к себе Третий и Четвёртый… Да и сам Четвёртый… невесть откуда взявшееся отребье! Для Конохи не характерна стихия Ветра, пусть катится в Суну или ещё куда! Итачи изгнан из клана. Для семьи он мёртв, но мать продолжает плакать о нём. Люди в квартале продолжают шептаться… Даже Учиха не верят в Саске, ожидают, что он предаст их так же, как и его брат… Номинально — он глава… По факту — он никто. Шисуи — ещё одна шавка Хокаге и друг Итачи… Ещё один объект его ненависти. Он делает вид, что ему есть дело до Саске, пытается заботиться о нём, учить… На деле же он лишь дико раздражает. Парадоксально, но большая часть оставшегося в живых клана мирится с тем, что Шисуи заправляет ими, хотя все прекрасно знают, чей он пёс… Всех, кто мог хоть что-то сделать, убили в ту ночь. Остались лишь ни на что не годные спившиеся элементы. Остальные… спасали свою шкуру. Прогибались под Четвёртого, опасались Саске, который не собирался этого делать и в котором видели сына предателя… И как ему заставить их идти за собой? У него никогда не будет такой власти, как у отца… Никогда. Единственный выход — забыть о клане, предавшем свои идеалы, самому стать Учиха, которым гордились бы предки… гордился бы отец. Стереть с лица Земли то пятно позора, что когда-то было его братом, убить Хокаге, смешавшего его клан с дорожной пылью… Для этого ему нужно стать сильным, очень сильным. Ведь что Итачи, что Намикадзе — оба могущественны. Саске же никто толком не учил. Мать не стала его учить, словно догадывалась, что он намерен делать с полученными знаниями… Хотя отчего «словно»… Она знала. Его мать слишком умна и слишком глупа, раз по-прежнему не может выкинуть дрянного предателя из сердца. Учителя в Академии были посредственностями. Шисуи — единственный, кто давал хоть что-то, но допроситься от него новой техники было сложно, для этого нужно было открыто демонстрировать свою лояльность Хокаге, преступать через себя… Неудивительно, что к этой возможности Саске прибегал нечасто. Он думал, что хоть сенсея ему отрядят нормального, так нет же! Мало-того, что куноичи, так ещё и ниндзя-медик! В ирьендзюцу Саске был полным нулём, да и не интересовало оно его нисколечко… Ведь он не планировал никого спасать, скорее, наоборот. Его целью была смерть и разрушение, а вовсе не созидание… Команда подобралась под стать капитану! Бесклановая девчонка, не сдерживающая томные вздохи при виде Саске, но с зачатками способностей к целительству и Хару Сенджу, сынок легендарной Цунаде! Что среди них забыл Учиха — загадка, ответ на которую явно знал Хокаге, наверняка специально его сюда запихнувший… дабы попробовать направить его в «мирное русло». В гробу Саске видал такое «мирное русло»! Справедливости ради, а именно ею Саске и кичился больше всего, сенсей, в целом, была неплоха… невозможного она от него не требовала и сделать из хищника травоядное не пыталась. Уже за это он был готов приносить на её могилу каждый год свежие цветы. Кое-чему он от неё всё же научился, однако Учиха сомневался, что Итачи или Четвёртого можно было убить ядовитыми сенбонами. С командой также можно было примириться. Сакура по большей части держала себя в руках, порой её заносило, но, в основном, она была терпима… Другое дело — Сенджу. Четвёртый знатно извернулся, запихнув их в одну команду. Их кланы вели войну с незапамятных времён, а затем после короткого перемирия основали Коноху, после чего Хаширама стал Первым Хокаге и убил Мадару… Это если вкратце. Но Саске нравилось думать, что карма всё же настигла клан Сенджу… Учиха, может, и были лишены былого влияния, но не находились на грани вымирания, как Сенджу. Цунаде, внучка Первого Хокаге, и её сын — вот и все, кто остались от клана, некогда столь же многочисленного, как Учиха. Саске был Учиха без всяких примесей, чего никак нельзя было сказать о последних Сенджу. От Сенджу там был лишь Хаширама в предках, и только… С тем же успехом их можно было назвать Узумаки — тоже некогда великий, а теперь вымерший клан. А дальше… О родителях Цунаде было известно чуть больше, чем ничего. Ничем особым они не прославились, ибо мокутона не унаследовали, печать бьякуго не активировали… Умерли рано. Цунаде Сенджу пафосно называли самой могущественной куноичи в мире, но её патологическая тяга к азартным играм существенно портила её репутацию… Прозвище Легендарной Тупицы просто так не дают. Удивительно, но Хару его почти не бесил. Хотя должен был — и из-за патологической ненависти в генах, и из-за того, что его отец вообще-то был учителем ненавистного Саске Четвёртого Хокаге. Говорили, что характер Сенджу унаследовал явно не от родителей. «И хвала Рикудо», — прибавляли притом обычно. Санины были людьми сложными… Все трое. И если родителей его товарища ещё можно было обозначить «условно нормальными», то Орочимару… Саске редко сталкивался с нелюдимым и мрачным учёным, и каждый раз от взгляда Орочимару у него по спине бегали мурашки. Змеиный санин смотрел так, словно Саске был сбежавшим из его лаборатории образцом, одним только взглядом он препарировал его на части… Сотрудничество с ним было ещё одним поводом считать Четвёртого ненормальным. К тому же пьянчуги в квартале любили мусолить сплетни о том, что восставших Учиха хоронили без шаринганов, и что большая их часть осела именно в лабораториях Орочимару. Саске не то чтобы верил этому, но на всякий случай обходил учёного. Ему и без того было кого ненавидеть и от кого ждать куная в спину. В любом случае, его пребывание в команде номер семь можно было назвать сносным, если бы не куча негласных запретов… Их никогда не отсылали слишком далеко от Конохи и не поручали ничего действительно важного. Это было унизительно… Но немного утешало то, что Сенджу и Харуно были в равных с ним условиях. Именно поэтому Саске едва не выпрыгнул из собственной шкуры, когда узнал, что Хару ушёл с отцом в миссию без ограничения по времени далеко за пределы деревни. Он никогда не признается, но тогда он бы всё отдал, чтобы поменяться местами с Сенджу. Пусть это означало бы то, что ему пришлось терпеть общество старого извращенца, мнящего себя великим шиноби и писателем… Всё равно. Они сдали экзамен на чунина вместе, однако и Хару, и Сакуре было чем заняться после. Сакура плотно прилипла к матери Хару и была в шаге от того, чтобы достичь своей мечты и стать "крутым ниндзя-медиком", хотя сам Саске и не представлял, как "травоядное" может быть по-настоящему крутым. Сам Сенджу, спокойный как удав и не хватавший звёзд с неба, пошёл искать себя в путешествиях, а его отец при всех своих недостатках всё-таки многому мог его научить… Саске же откровенно не знал, чем ему заняться. Шисуи должен был начать передавать ему дела, но вместо этого… Они оба занимались лишь формальной стороной. Саске чувствовал, что деградирует сильнее, чем за все годы учёбы, хотя каждый день тренировался до седьмого пота… Так продолжаться дальше не могло. Саске пытался отыскать знания, запрещённые техники, что угодно… но их архивы основательно вычистили. Явно не обошлось без Шисуи и Хокаге. Осталось лишь то, что он давно знал, да бесполезные легенды, пока однажды… Записка выпала из потрёпанного томика легенд о Мадаре и его брате Изуне. Это могла быть ловушка, но… Саске уже настолько отчаялся, что пришёл в следующее полнолуние на кладбище, старательно отсчитав нужный ряд среди надгробий, которые, судя по датам, относились к жертвам Третьей войны шиноби. Там его ждал человек в маске. Именно тогда юный Учиха подумал, что, возможно, — только возможно — Четвёртый Хокаге не был таким безумцем. Человек в маске приветственно сверкнул шаринганом, да необычным… Подобный Саске видел лишь однажды. У Шисуи, когда тот «отстаивал своё место стать во главе клана», весьма жутко, к слову, доказывал… Незнакомец объяснил, что его три томоэ — не потолок, что есть ещё одна принципиально новая форма шарингана — мангекё. Тогда-то Саске и задался целью получить его. Ведь будь у него более продвинутый шаринган, то он точно сделает слепого на один глаз Итачи и проклятого Четвёртого Хокаге! Ну и с Шисуи как-то разберётся… Главное — Учиха с мангекё согласился его учить! И плевать, Мадара он или нет! То, чему тот его учил… Такого в оставленных книгах не было. А уж то, что он напал на деревню… После того, что Хокаге сделал с его кланом, а вся остальная деревня спустила ему это с рук, Саске не слишком-то волновали подобные мелочи в биографии его сенсея. Жалел он лишь о том, что сенсей не мог приходить слишком часто. Саске почти ничего не знал о нём. Записки с датой и местом появлялись хаотично и перед самым его носом, благо, особая способность шарингана его сенсея это позволяла. Содержание сегодняшней значительно отличалось от прочих. Сенсей звал его с собой. И просил не приходить, если он не готов покинуть деревню и стать «одним из самых разыскиваемых нукенинов». О первом Саске мечтал уже давно, второе же было достаточно лестно… Единственным, что заставляло его сердце сжиматься, были мысли об оставляемой здесь матери. Ему оставалось лишь надеяться, что он больше мог не дышать одним воздухом с «мерзким предателем Итачи». В Конохе ему было слишком тесно, однако… однажды он вернётся сюда. Более умелым и сильным, освоившим мангекё и тогда… Он сотрёт всё мнимое превосходство Итачи в порошок, рассыплет в прах проклятую скалу Хокаге и лично выпустит кишки Четвёртому… Довольно улыбнувшись своим мыслям, Саске бросил последний взгляд на скалу с ненавистными ликами и поскакал по крышам… Навстречу новой жизни.

***

— Ты уверен? — скепсиса в голосе Кисаме было куда больше, чем следовало… Пожалуй, Обито слишком много позволял своему напарнику. — Отдать второй риненган глупому мальчишке… — У нас, как ранее заметил Хидан, проблема с кадрами… за Саске же я присматриваю не первый год. Он, конечно, глуп, но… легко управляем. Его ненависть к Хокаге и брату послужит нам на руку. К тому же… мне второй ринеган ни к чему, а нормально прижиться он может лишь у того, в чьих жилах есть кровь либо Учиха, либо Узумаки… Наруто моих ожиданий не оправдал, а из оставшихся Учиха Саске наиболее внушаем. Я бы предпочёл видеть в своих рядах его брата, но ты знаешь, что Итачи предан Конохе. Придётся довольствоваться младшеньким. — Как скажете, лидер-сама… только вот с одним парнишкой вы уже обожглись, как бы и этот вас не разочаровал. — Не волнуйся, Наруто был моей ошибкой… и я её исправил. Если Саске нас предаст, я сделаю то же самое. Ему не стать сильнее меня. Итачи ему не победить, следовательно, мангекё ему недоступен, с одним же риннеганом далеко не уйдёшь. Мой план будет завершён. Лучше сосредоточься на поисках Четырёххвостого и девчонки Хьюга… Вот уж, правда, незадача, что ей удалось выскользнуть…