Мужской интернат

Плечо Драйзера показалось мне каким-то чрезмерно костлявым и неудобным, так что когда он наконец соизволил положить меня на кровать, я был почти что счастливым человеком. Состояние счастья усиливалось еще и тем, что это была его кровать в его комнате. И тут я неожиданно понял, что никогда не был здесь. Вообще ни разу. Не то чтобы эта комната чем-то сильно отличалась от моей. Обычные шкафы, обычные стены, обычный потолок, но на его светло-голубом фоне склонившийся надо мной Теодор казался, ни больше, ни меньше, Богом в небе. И плевать, что его обычно изображают шатеном. Растрепанные и слегка мокрые волосы Тео были похожи на нимб. Белоснежный халат полностью довершал образ. - Тео, можно я буду на тебя молиться? - я запустил пальцы в его волосы. - Не понял, - он слегка удивился и даже слегка покраснел. - Побудь моим Богом, - как же этот румянец ему идет... - Богом? - Драйзер, мягко говоря, офигел от такого внезапного возвышения. - Ну если хочешь, то можно. Позволь спросить, что это значит? - Это значит, что я полностью в твоей власти, - пальцы мои тем временем вовсю гуляли по его волосам, лохматя их еще больше. - И ты можешь делать со мной, что только захочешь. Его лицо украсила несколько жутковатая хищная улыбка. Через несколько секунд она исчезла из вида, потому что он наклонился к моему уху, настолько близко, что у меня снова перехватило дыхание. - Ты пожалеешь о своих словах, - произнес он чуть ли ни скорбным шепотом. - Мне все равно, - прошептал я в ответ. - Делай, что хочешь. Он издал какой-то странный звук, отдаленно напоминающий то ли рык, то ли мурлыканье, и коснулся губами моего уха. Его губы были влажными, но я чувствовал каждую морщинку. - Я люблю тебя, Джек, - прошептал он, поднимая так, чтобы я снова увидел его лицо. - Но тебя следует наказать. Я слишком долго тебя ждал. - Да, мой Бог, - я слегка приподнялся и поймал его губы своими. У него сладкие губы, или мне только кажется? Я где-то читал, что вкус слюны действительно любимого человека всегда кажется людям сладким. Хотел бы я знать, как они это выясняли... Хотя нет, не хотел бы. Драйзер захватил мои руки и вдавил в кровать, навалившись на меня всем своим весом. Тяжело, мне не хватает дыхания. Или в этом виноват насморк? Какая вообще разница? Я попытался вырваться из сладкого плена его губ, но он даже не думал отпускать меня. Черт... Тяжело. Нечем дышать. Пусти. Тео, пожалуйста, пусти. На глазах появляются слезы, и я смыкаю веки. Он отпускает меня. Собирает мои слезы своими восхитительными губами. Целует в сомкнутые веки, заставляя вздрогнуть. Продолжая удерживать мои руки железной хваткой и покрывать лицо легкими поцелуями, свободной рукой он где-то рылся. Я не мог видеть, где, но, видимо,в прикроватной тумбочке. Что-то мне страшновато. Открываю глаза. Его лицо так близко, даже пары сантиметров нет. Он улыбается как-то даже нежно, но что-то в нем все равно меня пугает. - Ты боишься меня, солнышко, - не спросил, а просто сказал он. - Да, - эх, голос опять пропал. - И тем не менее ты сказал, что я могу делать все, что хочу. - Верно. - А ты храбрый, солнышко, - он застегивает на моих руках наручники. - Хотя и боишься. - Только так и можно быть храбрым, - хихикаю, не отрывая от него глаз. - Верно, - он отвел взгляд и будто о чем-то задумался. Он слез с меня и куда-то отошел. Надо сказать, лежать прикованным к спинке кровати было не слишком удобно. Впрочем, он же собирался меня наказывать... Боюсь даже представить, каким образом. Свет погас. Хочет, чтобы я боялся еще больше? Что ж, у него получается. Я напряг слух, но все равно ничего не мог различить. Его легкое прикосновение к моему возбужденному члену оказалось настолько неожиданным, что я прикусил язык, пытаясь прокомментировать это замечательное событие. Он, похоже, не обратил на это никакого внимания. Это почему-то холодные пальцы едва ощутимо касались напряженной плоти. Я издал глубокий вздох. - Нет, так мне не нравится, - раздался его голос где-то рядом с моей головой, и в следующий момент он уже завязывал мне глаза. - В чем прикол? Ты меня видишь, а я тебя - нет, - возмущаюсь, но выходит как-то не очень. - Но я ведь Бог, а ты - нет, - слышу его смех. И ведь не поспоришь... Что ж, я сам виноват. Через несколько секунд он вернулся к своим немудреным ласкам. Ах... Он смерти моей хочет? Это же чертовски щекотно. Выгибаюсь, пытаясь увернуться, но он прижимает мои бедра к кровати, не давая двигаться. К члену, однако, не притрагивается больше. А я ведь уже порядочно возбужден. Ну зачем ты меня мучаешь, мой Бог? Неужели я настолько провинился? Тем временем, поняв, видимо, что больше я не сопротивляюсь, его пальцы разжались, и я снова погрузился в неизвестность. Скоро, однако, она развеялась - он поднял мои ноги себе на плечо и принялся медленно поглаживать мою девственную дырочку. Блин, опять щекотно... Снова непроизвольно изгибаюсь, но мой Бог крепко меня удерживает. Я не вижу его, но, уверен, он сейчас улыбается. Страшно так, хищно. И хорошо, что не вижу, наверное. - Ты так мило боишься щекотки, солнышко, - его голос доносится как будто издалека. - Мне так нравится сдерживать твои порывы. Еще смеется, зараза. Я хотел высказать ему все, что я об этом думаю, но в этот момент его палец проник внутрь. Совсем немного, едва ли больше пары сантиметров, но это было... Не сказать, что неприятное, но довольно странное ощущение. Ну как бы, обычно из этого отверстия обычно что-то выходит, а не входит... Но скоро он продвинул палец дальше, и я не сдержал тихий вскрик. Мышцы, бывшие обычно в более сжатом состоянии, явно не приветствовали гостя, но он не обращал внимания на сопротивление. Больно. Ай! Да больно же. - Ш-ш-ш, солнышко, - шепчет этот законченный садист. - Это ведь только начало, - он касается губами моего колена. - Потерпи, - а сам медленно просовывает в меня второй палец. Я кусаю губу в попытке сдержать голос. Хотя какой к дьяволу голос? Я открываю рот, но из горла не вырывается ни звука. Не очень-то и надо было, но теперь болит еще и горло. Блин. А пальцы тем временем продолжают свой путь, растягивая, раздвигая стенки, не взирая ни на что. Я был готов кричать, если бы мог, но тут он сделал одно резкое движение, и что-то будто пронзило меня, заставляя замереть. Ч-что это было? - М-м, ты так соблазнительно дергаешься, солнышко, - смеется Драйзер, и его пальцы покидают мой задний проход. Слышу тихий бульк, и в следующий момент пальцы возвращаются, уже чем-то смазанные. Да, так приятнее. Ах, опять эта точка... И опять... Ах... Его пальцы движутся по кругу, массируя и одновременно все больше растягивая. Я... Ох, черт. Он снова покинул мою растянутую внутренность. Что на этот раз? Чувствую, как веревка касается моего члена. Что за... Он перетягивает основание и закрепляет веревку... Не хочет, чтобы я кончил раньше него? Я видел подобное на видео, но не подозревал, что это так больно. А он снова смеется. Да чтоб его... Щелчок. Подозрительно знакомое жужжание. Неужели он... Нечто холодное, вибрирующее и обильно смазанное чем-то липким появилось в непосредственной близости от разработанного отверстия. Он... Он издевается?! Хотя, о чем это я, конечно, издевается... - Т-тео, - едва слышно шепчу я. - П-пожалуйста... - Нет, - отвечает он, даже не слушая меня. Вибратор входит в податливое теперь тело. Тонкие ремешки опутывают мои бедра, и до меня доходит, что это приспособление просто так не выскользнет. Драйзер тем временем отпускает мои ноги и отходит. Видимо, нажимает на кнопку на каком-то пульте, потому что вытянутый предмет внутри меня начинает вибрировать, периодически задевая ту самую точку... А-а-ах... Как... Странно... Вроде и приятно, но... Это нечто... Холодное. Механическое. Мертвое. Во мне. Вибрирует, и я часто и прерывисто дышу, не имея возможности кричать. Я мечусь на его кровати, как буйнопомешанный, ограниченный предусмотрительно наручниками. Если... Это и есть наказание... То я отдам душу дьяволу, чтобы его получить. Внезапно тело пронзает боль в боку, и я замираю, как пронзенный током. Его горячая ладонь ложится на мой живот, бок снова пронзает боль. Как-то странно. Точечно, что ли... Я хочу спросить, что это, но вибратор в заднице мешает мне даже связать два слова, не то что задать осмысленный вопрос. А он продолжает причинять мне эту странную точечную боль. Неужели правда электрошокер? Ай... Сколько уже раз? Восемнадцать? Двадцать? Больше? Видимо, эта дурацкая хреновина у меня в заднице еще и разучила меня считать. Что ты делаешь со мной, мой Бог? А-ха-ха-ха, продолжай. Мне нравится это состояние. Периодически стреляющее удовольствие и боль от тока и этой дурацкой веревки, которая мешает мне кончить. Последняя составляющая моих страданий изволит нарастать возрастающими темпами. Я когда-то знал какое-то умное слово для обозначения этого термина, но благополучно его забыл. Боль. Боль удерживает меня в сознании, не давая провалиться в Нирвану. И я могу осознавать, что мне хорошо... Неожиданно вибратор выключается и становится не более, чем просто мешающейся вытянутой хреновиной, которую мой организм немедленно решил вытолкнуть из себя. Замки на ремешках щелкнули и до нелепости бесполезная теперь игрушка выскочила из меня, оставляя после себя холодную пустоту. Я выдохнул, не знаю, с облегчением или нет, но Драйзер издал недовольный звук. Ха-ха, сейчас что-то будет. Хорошо. Тео отстегнул меня от кровати и поднял в сидячее положение, обнимая сзади. Когда он успел снять халат? А впрочем, какая разница... Его губы чуть сбоку, за ухом. Его рука почти что заботливо поглаживает растянутое колечко мышц. Но он не сможет меня обмануть. Я чувствую, как его член трется о мое бедро в опасной близости от места назначения. Я завожу руку назад, ища его возбужденный орган, и скоро нахожу. Касаюсь его, после чего дрожащими пальцами, но вроде бы уверенно веду его ближе, намереваясь вставить. - Ты осмелел, - шепчет он, легонько прикусывая мое ухо. - Я тоже люблю тебя, - осторожно убирая его руку, я все-таки немного протолкнул его внутрь. - Позволь, я сам, - кажется, только этих слов он и ждал. Он взял мои руки в свои обнял меня одной рукой за плечи, а другой - за талию. И толкнулся в меня. Ах, чтоб его. Как же... Он... Прекрасен... Такой рельефный, твердый, может, немного великоват, но это не важно. Он слегка отстранился и толкнулся опять. О, Бог мой, я чувствую каждую венку на твоем проклятом прекрасном члене. Ах... Еще толчок. И еще... И еще раз... Еще много-много раз... Хватит пафоса. Надоел. Его руки обнимали меня, не давая упасть, хотя я каждый раз валился вперед. Его член входил и выходил медленно, словно жалея меня, да не нужна была нам скорость. Мы оба уже были на пределе. Один момент и его рука освободила меня от ненавистной веревки. Он впился в мое плечо зубами и как-то даже глухо зарычал, сжимая в ладони мой член. Я положил освободившуюся руку поверх его руки. Да. Да, мой Бог. Сейчас. Я изливаюсь в его руку, и он кончает вслед за мной. Вытирает обо что-то дрожащую руку, а затем и меня. Халат, наверное. Сняв с меня повязку, он, приложив неимоверные усилия, положил меня на лопатки и навис сверху. Он устал. Я открыл глаза, и взору моему предстало уставшее, но умиротворенно улыбающееся лицо. - Ложись, - шепчу я и касаюсь пальцами его мокрой от пота щеки. - Спасибо, - произнес он и лег, а точнее, свалился рядом. - За все. За ночь. И за твои слова. Я люблю тебя, солнышко, - его пальцы прошлись по моей щеке. - Я люблю тебя, мой Бог, - с трудом найдя одеяло и накрыв его, а заодно и себя, прошептал я. Он улыбнулся, закрыв глаза. И больше их не открыл. Наощупь найдя выключатель от ночника, я погрузил комнату во тьму. Черт, опять пафос...