Моё кредо

Придя домой, Лу сразу плюхнулась на диван. Телефон разрывался от звонков и бесконечно прибывающих сообщений. Она не собиралась отвечать. От гордости, от обиды или из вредности – не известно. Просто она не хотела. Наверное, всё-таки из-за гордости, плавно переходящей в вредность, которая родилась из-за обиды. Ей не хотелось плакать, лишь хрупкие хрустальные редкие слезинки катились по её щекам. Она направилась к серванту, где стояли бутылки с вином. На что она надеялась? Они знают друг друга от силы год. Он был единственным человеком, с которым она общалась в этом забытом богом городе. Ну, почти. Здесь у нее была ещё близкая подруга – Кейт. Она была племянницей друга детства дяди Лу. Кейт помогала ей с похоронами, поддерживала её и вместе с ней говорила как же ей всё это дорого. Она была против отношений с Калебом, но никогда не хотела ссориться из-за этого, потому что Дура здесь Лу, и если что «она же говорила». После недолгих размышлений Лу решила позвонить ей. Шли длинные гудки. Никто не отвечал. Она слушала невероятно бесячие сознание гудки, пока не услышала голосовую почту. «Вот же зараза». И тут её прорвало. То ли от двух или десяти (Лу сбилась со счёта) бокалов, то ли от безысходности. Она сидела, забившись в комочек, тихо, даже скорее про себя, плача. Лу разучилась плакать вслух лет так с 14. Именно тогда начались проблемы в семье и с ней. Папа начал возвращаться поздно. Полностью был погружён в работу. Маме, естественно, это не нравилось. Они часто ругались, пока Лу, уже будучи со своими подростковыми тараканами в голове, сидела и тихо хныкала. Отец действительно работал. Он хотел дать им самого лучшего и наконец уехать из того дерьмового района Чикаго в место поприличней. А мама была параноиком и невротиком. Она думала, он их избегает, изменяет, и всегда устраивала сцены первая, даже когда толком не было повода. В конце концов изменила она, а папу настиг удар. В больнице он познакомился со статным врачом и понял, что она его счастье. А где же Лу во всей этой драме? А её будто и не было. Самой важной темой в «семье» были отношения этих двух эгоистов, она была случайно проходившим свидетелем. Ну, зато можно сказать, что это её закалило. Правда, и лишило детства, любви и заботы, но закалило же... Медленно перебираясь с ноги на ногу, Лу решила переместиться в ванную, так сказать, смыть с себя всё дерьмо прошедшего дня. Холодная вода обожгла горящее от слез лицо и подарила эйфорию блаженства, от которой её отвлёк тупой удар по голове. Она проснулась будто в бреду. Всё расплывалось перед глазами, голова адски раскалывалась, всё тело ныло , особенно руки, что были связаны между собой. Лу смутно, отголосками слышала какой-то голос: «Зачем она вам нужна? … Давайте я прибью её здесь и сейчас! … Боже, мы что в каком-то детективе, чтобы в лес её везти? … Да, извините.. … Извините, Вас понял…». Лу видела только один силуэт, поэтому она сделала вывод, что это телефонный разговор. Когда мужчина начал подходить к ней, она решила притвориться, что всё ещё не в сознании. Мужчина нагнулся над ней, видимо чтобы взять на руки, но, хвала всем сериалам про маньяков, их жертв и дерьморайону Чикаго, Лу быстрым движением, со всей силы треснула своей ногой по ногам потенциального убийцы, что тот от неожиданности не выдержал и повалился на земь. -Сука! – поверь, зайчик, это только начало. Лу ловко и резко поднялась на ноги, из-за чего ей сильно стрельнуло в спину, но, благодаря приливу адреналина, она этого даже не заметила. Лу побежала на кухню, судорожно взяла нож в руки так, чтобы было возможно перерезать верёвку. К счастью, этот идиот не слишком умён, чтобы завязать руки со спины. Резкими и точными движениями она таки справилась и, взяв нож, резко обернулась и увидела нападавшего. Тот налетел на неё , как ястреб на мышь, и повалил на пол. Они встретились глазами, но «убийца» смотрел на нее какими-то испуганным, прозрачным, глупым взглядом. В них она увидела ужас и страх. Смотря в его бестолковый взгляд, Лу чувствовала его вес и что-то тёплое, медленно стекающее и впитывающееся в её одежду. Это была кровь. Его кровь...