— Так значит, он просто хотел передать тебе письмо от Тэма-куна? — выслушав по пути из класса рассказ Эльзы о прошедшей ночи, спросила Элис¹.
— Угу, — скупо кивнула Эльза. — Хотел убедиться. То, что Тэм был влюблён в меня, останется между нами.
Элис, кольцехвостый лемур, была лучшей подругой Эльзы с первого года обучения в Черритоне — ей можно было доверять подобного рода тайны не боясь, что это выйдет дальше них двоих.
Но настроения это совсем не прибавляло. Само письмо лежало в потайном кармане её рюкзака, как горькое напоминание о невозвратном прошлом.
— Мда… Грустно всё это, — словно уловив её настроение, поддержала Элис. — Теперь лишь гадай, как оно было бы, наберись Тэм храбрости признаться тебе в своих чувствах.
Эльза лишь отвела взгляд в сторону, слегка поморщившись. Хотелось чем-то ответить, да слова подходящие на ум не приходили. Лишь та противная, как прилипшая к ботинку жвачка, смесь чувств из тоски и скорби, горькой, как полынь.
Так что Эльзе теперь хотелось хоть как-то от этого абстрагироваться, иначе её попросту «замкнёт»: мысли превратятся в петлю Мёбиуса, по которой курсирует одно и то же, что её в конце концов изведёт.
Хотя почему «превратятся», если в одном уже превратились?
Легоси. Несмотря на уверения самого волка, Эльза осталась при мнении, что пока она не загладит свою вину, она будет нечистой на душу. Ведь Легоси вообще не заслужил того, что она о нём наговорила. И это ещё хорошо, что козочка проговорилась о своих надуманных страхах только друзьям. Полиция, оцепившая место убийства Тэма, опросила нескольких учащихся и учителей, и Эльза ловила себя на мысли, что выскажи она им то, что сказала подругам по клубу, у Легоси могли бы быть проблемы. И от этого Эльза чувствовала себя ужасно.
— Неважно, — отрезала ангорская коза. — Легоси на самом деле добрый и честный. Постарался сохранить желание друга в тайне, постарался передать его послание, — она сделала шаг вперёд, идя перед Элис спиной вперёд. — Забудь всё, что я вчера наговорила. И всем девчатам из клуба сегодня скажу, что забираю свои слова обратно. Легоси — не из тех, кто способен кому-то причинить боль. Не он, точно.
Внезапно Элис попыталась схватить её за руку, но причину этого действия Эльза поняла с небольшим опозданием — идя спиной вперёд, она не заметила, как столкнулась с кем-то, благо не сильно, услышав чьё-то «Ой!» позади.
Обернувшись, она увидела белую крольчиху. Вероятнее всего, та поливала клумбу, на что указывала синяя металлическая лейка у неё в руках.
— Ой, прости, я тебя не… — поспешила было извиниться Эльза, но не успела договорить. Вслед за одной неожиданностью, на них свалилась следующая, причём буквально.
На клумбу попадал целый ворох учебных принадлежностей — книги, тетради, пара ручек — помяв часть цветов, которые только начали цвести. Одна из тетрадей при падении коснулась плеча Эльзы, затем раскрывшись и застряв в лямке её рюкзака. Хотя цветы ей было жаль больше.
Она стала помогать крольчихе собирать разбросанные учебные принадлежности, когда сверху послышался смех. Два девчачьих голоса почти в унисон гаденько хихикали, так что не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это они — кошка и енот — выбросили всё с балкона.
— Прости, ты в порядке? — гаденько спросила енотиха, даже не скрывая сделанного. — Тут был такой сквозняк, вот и всё сдуло.
— Не ушиблась? — вторила ей кошка, но и она, судя по голосу, была только рада насолить крольчихе. — Не переживай — по-любому тебе кто-нибудь из твоих ухажёров поможет.
Эльза не особо понимала, что здесь происходит, но особы такого типа, как эти две, всегда были ей неприятны, а чаще всего и вовсе раздражали. Может, поэтому она почти сразу подсознательно прониклась сопереживанием к этой крольчихе.
— Эх… Красивые были цветы, — еле слышно пробормотала крольчиха.
— Если сквозняк, двери обычно закрывают! — попыталась вступиться за неё Эльза, крикнув двум хулиганкам на балконе, но крольчиха тут же дёрнула её за рукав платья, тем самым призывая не утруждаться, а затем ответила уже сама:
— Всё в порядке, — осадила она. Судя по её голосу, такие неприятные ситуации у неё не в первый раз. — Что бы вы не делали, мне от этого ни холодно, ни жарко.
— Эльза, пойдём уже, — тем временем вмешалась Элис, всё время наблюдавшая со стороны. Её подруга хотела было возразить — стоило хотя бы помочь крольчихе собрать все её принадлежности — но теперь уже как раз она резко толкнула их, воскликнув: «В сторону!».
Сперва Эльза заметила краем глаза тень рядом с собой, а взглянув вверх обнаружила, что прямо на них летит что-то большое и широкое, от чего их и предостерегла крольчиха. Буквально через пару секунд на том месте, где стояли все трое, плюхнулся спальный матрас, подняв при падении всю скопившуюся на дорожке пыль.
— Почему бы тебе просто не переехать? — всё тем же издевательско-гаденьким голоском заявила енотиха, после чего ушла вместе со своей подругой.
Хуже всего, думала Эльза, если крольчиха ещё и жила в одной комнате с этими двумя. С такими ни на что нервов не хватит. Хотя по крольчихе, буркнувшей под нос «Вот же дуры…», такого и не скажешь.
Сказав, чтобы Элис шла в школьный кампус без неё и что она скоро её догонит, Эльза подняла ближайшую к ней тетрадь и тонкий ежедневник и уже собралась спросить у крольчихи, не нужна ли ей помощь, но Элис внезапно остановила её.
— Постой, Эльза-чан. Я понимаю, что альтруизм — дело хорошее, но это же Хару. — вполголоса, то и дело поглядывая на крольчиху, неожиданно сказала Элис. — Если верить слухам, она не из тех, с кем стоит держаться рядом.
— Что? — недоумённо переспросила сбитая с толку Эльза. — Ладно, не важно, потом расскажешь. Иди без меня, я догоню.
Хару тем временем уже побросала на матрас собранные с клумбы тетради и ручки и теперь волокла его ко входу в корпус общежития. При этом было заметно, что ей это даётся не так просто. С виду не такая большая, ростом меньше самой Эльзы, а спит на кровати с таким большим матрасом.
— Ты в порядке? — перестав думать на эти отвлечённые темы, спросила Эльза, подбежав к ней и положив к остальным тетрадям то, что не успела отдать сразу. — Извини, это вроде твоё.
— Да, всё хорошо. Спасибо, — ответила Хару. — Не переживай, дальше я сама. Тебя, вроде, подруга ждала.
— Ничего, всё в порядке. Помогу тебе дотащить матрас, мне не сложно.
Хару кивнула, хоть и могло показаться, что она сделала это нехотя. Она взялась за один край матраса, Эльза — за противоположный. Перетаскивать сразу стало проще, но странности на этом не закончились.
По пути к двери общежития к ним уже было подошли два или три парня. Может, они хотели помочь, но их тут же одёргивали за руку друзья: «Ты чего, это же Хару», «Не стоит» — шептались они, и Эльзу это не могло не смутить. Чего её все сторонятся, как прокажённую? У неё, конечно, были крайне относительные представления о стандартах красоты кроликов, но для других эта девушка очень даже могла показаться милой. Карликовая крольчиха, милая, белая, так о чём могла говорить Элис?
Отвлечься от этой странности «помог» подъём по лестнице, ибо жила Хару в комнате на третьем этаже. При этом крольчиха продолжала то и дело настаивать, что Эльза не обязана ей помогать, но козочка всячески парировала её возражения.
Наконец, они втащили матрас в комнату. Ничего удивительного, типичная комната на четверых, местами беспорядок, двухъярусные кровати. Кроме Эльзы с Хару, единственной живой душой в ней сейчас была белка, увлечённо разгадывавшая кроссворд и бормотавшая вопросы себе под нос. Как будто разговаривала с Луисом, изображённым на висевшем рядом с ней плакате.
— Спасибо, — Хару поблагодарила Эльзу за помощь, после чего выразила соседке по комнате своё недовольство. — Эй, Салли, почему ты их не остановила?
— У этой девушки зуб на тебя, — не отрываясь от кроссворда, ответила та. — Лучше не злить её.
— Спасибо, учту, — фыркнула крольчиха.
Это навело Эльзу на кое-какие размышления. Теперь хотя бы можно было предположить, что дело тут или в банальной зависти, или же Хару могла когда-то насолить той, о которой упомянула эта Салли. Почти как в физике: ничто не берётся из ниоткуда. Как бы Эльза не недолюбливала физику, ей порой было жаль, что жизнь не всегда подчиняется столь же нерушимым законам, как, например, обычный ток.
— Ты ужинать идёшь? — поинтересовалась Хару, сложив на стол тетради, а ежедневник убрав в свою сумку.
— С тобой? Нет, спасибо, — белка даже не посмотрела в её сторону.
Хуже прямой конфронтации могло быть разве что прямое игнорирование и бездействие. И ладно бы, если б эта Салли просто ничего не знала. Эльза не знала наверняка мотивов, по которым на Хару все ополчились — она узнала об этом буквально только что, — но это прямое, показушное бездействие уже начинало раздражать.
— Ну и ладно, — буркнула Хару, направляясь к двери.
— Постой. Я пойду с тобой, — когда сзади её окликнула новая знакомая, крольчиха обернулась с удивлённым взглядом. Эльза даже на мгновение смутилась столь «выраженному» недоумению. Но Хару не стала отказываться. Тем более ей казалось, что с этой козочкой вполне можно было гораздо приятнее провести время, чем с соседками по комнате. Как она поступит, когда узнает больше о её (Хару) репутации, пусть решит сама.
— Хорошо, почему бы и нет, — выйдя в коридор, поддакнула крольчиха. — Я, кстати, Хару. Третий год.
Эльза немного встрепенулась. Где же её манеры? Она ведь даже не представилась.
— А я Эльза. Второй год.
Все занятия уже закончились, и когда девушки пришли в школьную столовую, был ранний вечер. Для учеников столовая уже давно стала данностью, для кого приятной, когда можно было скоротать время болтовнёй с друзьями, а для кого не очень.
Хару взяла себе тарелку моркови и бобов, сваренных в молоке, и пакетик сока. Эльза решила отужинать порцией жареных овощей с соевым соусом, пару сладких бубликов на десерт и пакетик соевого молока.
Подсознательно Эльза и Хару надеялись, что хотя бы сейчас будет поспокойнее, но странности снова давали о себе знать — трудно было найти два свободных места. Эльзе ещё были готовы уступить, но когда дело доходило до крольчихи, то все или сетовали на что-то в духе «Извини, сейчас подруга со своей порцией уже придёт», а то и вовсе делали вид, что Хару тут вообще нет.
— Фиг с ними, — махнула рукой Эльза.
— Да, пошли поедим снаружи.
Хару время от времени на вопросы Эльзы или её предложения отвечала уклончиво или неохотно, и это не было удивительно — они едва познакомились, но постепенно девушки разговорились, не желая припоминать слухи и сплетни.
Так Хару рассказала, что она глава клуба садоводства и по совместительству — его единственный участник, что тут же вызвало удивление и неподдельное восхищение Эльзы. Она слышала от Луиса, главы театрального кружка, что выделенный для него сад на крыше одного из школьных корпусов немаленький. И Хару так спокойно рассказывала, как ей приходится в одиночку поливать множество клумб, подбирать к каждой правильные удобрения и периодически выпрашивать нужный инвентарь.
— Тяжело, наверное, в одиночку? — как можно более осторожно поинтересовалась Эльза.
— Как сказать, — усмехнулась её новая знакомая. — Цветы ведь как дети: нуждаются в заботе, и во мне, в каком-то смысле. А я нуждаюсь в них.
Козочка улыбнулась. Такое трепетное отношение к растениям, да и вообще к делу, которым занимаешься — большая редкость. А ведь она слышала как-то в одной передаче слова, которые помнила до сих пор: «Если ты не любишь то, чем занимаешься, ничего хорошего не выйдет». Хару же называла цветы детьми, не думала жаловаться, что вся работа ложится на неё — такая самоотдача не могла не вызвать восхищения. И чего все держат зуб на эту милую трудягу?
Да и Хару начинало нравиться такое времяпрепровождение. Во всей школе только Луис не был на неё в обиде, с ним она была знакома с первого года обучения в Черритоне, но он ещё тогда попросил не афишировать то, что они знакомы, так что сейчас Хару не стала нарушать обещание.
А Эльза показалась ей очень приятной собеседницей, подсобившей в досадный момент. И не было похоже, что она лукавит или говорит неискренне.
Вот только и плохое имело одно противное свойство — дать о себе знать в самый неподходящий момент. Девушки так увлеклись своей беседой, присев на ступени в задней части корпуса столовой, что не заметили подошедшую к ним компанию.
— Так-так-так, вы только посмотрите, — послышался сзади чей-то надменный голос, от которого Эльзе тут же снова стало противно. — Карликовая крольчиха с ангорской козой, вроде бы друг с дружкой, а всё равно одни. Не страшно ли, особенно после недавнего убийства?
Обернувшись, она увидела крольчиху-арлекина очень чудной окраски: тело словно разделили линией ровно посередине, так что правая сторона была чёрной как сажа, а левая белой, как снег. «Мать твою, что с твоим лицом?» — Эльза знала эту особу всего пять секунд, а она уже произвела такое неблаговидное впечатление, что едва удалось не выругаться вслух. Вдобавок, позади арлекинши стояли те самые енотиха и кошка, что устроили Хару подлянку с тетрадями и матрасом.
— Если тебе не страшно, то бояться явно нечего, — внезапно сказала Эльза, повернувшись к ней.
— Чё? — скривилась кошка.
— Топор в плечо…
Эльза хотела было ещё раз осадить её, но Хару мотнула головой, не дав договорить. Что-то пробормотав под нос, она оставила ложку в своей тарелке, оставила поднос в сторону и, встав на ступеньку выше, повернулась к «двухцветной».
— Раз у вас достаточно времени, чтобы сплетни распускать, чего тогда не гуляете со своими парнями? — осадила крольчиха. Она и Мизучи — так звали арлекиншу — враждовали давно. Хотя скорее это Мизучи враждовала, ибо у Хару до неё особого дела не было.
Однако упоминание не на шутку разозлило Мизучи:
— Что ты сказала? — почти рявкнула та. Если бы это был старый детский мультик, у неё бы уже начал дым из ушей потихоньку идти.
— Он сам полез ко мне с поцелуями, — продолжала Хару. Судя по тому, как её оппонентка сперва раскрыла рот, а потом сжала руку в кулак, Эльза поняла, что Хару знатно сыпанула Мизучи соль на рану. — Если парень так легко теряет голову от одного поцелуя, то это повод пересмотреть приоритеты, с кем встречаться.
Метафорический чайник внутри Мизучи был готов лопнуть. Арлекин так крепко сжала кулаки от гнева, что было даже слышно щелчки костяшками пальцев. Когда Хару, взяв поднос, попыталась удалиться, она сильно толкнула её, и Хару, уронив поднос, плашмя упала на землю.
— Хару-чан! — вскрикнула Эльза. От прилива злости ей и самой хотелось как следует врезать этой королеве снобов, чтоб всё лицо было похоже не на две половинки, а на домино. Однако Мизучи отошла на полшага назад, поставив Эльзе подножку, чтобы выбить её из равновесия, а кошка толкнула её в сторону Хару, так что и козочка упала на спину, рядом с подругой по несчастью.
Только сейчас Эльза заметила, что у енотихи всё это время было большое ведро воды, которое она сейчас передала Мизучи, а та, недолго думая, веером выплеснула её прямо на эту парочку «черни», как она считала. Эльза едва не вскрикнула вновь, поскольку вода была холодной, и окатили её, как и Хару, буквально с головы до пят.
— Слушай сюда, — передав опустошённое ведро енотихе, как прислужнице, заявила двухцветная. — Мы были парой кроликов-арлекинов. Арлекины — вымирающий вид. Ты нам не ровня. Ты просто карликовая челядь, которая разрушила идеальный союз. Я уж постараюсь, чтобы вся школа узнала, что ты флиртуешь и спишь с каждым встречным-поперечным.
Она замолчала, и Эльза понадеялась, что она наконец уйдёт. Ещё один фрагмент паззла. Парень. Хару увела у этой арлекинши парня и та теперь всеми силами её очерняет, распуская грязные слухи. Какая низость…
Лишь одно в её словах было правдой, что кролики-арлекины — действительно причислялись к вымирающим, и пара из двух чистопородных арлекинов считалась большой редкостью. Вот только её выходки это никак не оправдывало.
Но Мизучи ещё не выговорилась. Спрыгнув с крыльца (к небольшому удивлению Эльзы и Хару, ожидавших, что эта «королева» воспользуется ступеньками), она подошла к нахмурившейся козе.
— А ты, ангорская коза. Ты же из театрального клуба, если не ошибаюсь? — вкрадчиво, но всё так же раздражающе, сказала Мизучи. — Мой тебе совет: с этой прошмандовкой лучше не пересекаться. Аура у неё нехорошая, и у тебя будет такая же «отталкивающая». Вряд ли Луис, которого обожает вся школа, будет рад узнать, что член его клуба ошивается с такой сомнительной личностью.
Только сейчас вся троица удалилась восвояси. «Что за день…» — про себя буркнула Эльза. Поднявшись, Хару предложила ей сходить в ближайшую женскую уборную, отсидеться там, пока одежда высохнет.
***
— Так что за просьба? — выслушав и ни разу не перебив, решился уточнить Легоси.
Его и другого члена театрального клуба внезапно вызвал к себе в кабинет Луис, глава клуба.
Луиса Легоси знал давно, хотя по факту главу клуба знал весь Черритон. Благородный олень с невероятной харизмой, он словно был создан для сцены: талант вживаться в роль, ровный голос и превосходная выдержка. Всё в нём казалось отработанным до мелочей. Легоси был уверен — он знает, как себя правильно подать, как использовать весь свой потенциал. Всякий раз, выходя на сцену, он тем самым словно менял атмосферу в зале — словно публику очаровывал сам Адлер, главный герой предстоящей сцены.
А ещё именно Луиса большая часть школы видела следующим Выдающимся зверем, лидером школьного сообщества, призванным сделать реальным сосуществование хищников и травоядных.
Но сейчас надо было решить более «локальные» проблемы. Тэм ведь тоже был частью клуба, к тому же, задействованным в актёрском составе пьесы. Так что требовалось найти ему замену, и собранный по указу Луиса совет клуба выбрал на эту роль козла Зои, с чем Луис его и поздравил.
Легоси всё ещё не до конца понимал, зачем он, простой работник сцены, отвечающий за освещение, мог понадобиться главе клуба, а Луис неожиданно огласил:
— «Какая ирония — видеть тебя здесь, водяной дух Одди».
— А? — растерялся Зои.
— Давай, реплики Одди, — ответил Луис. Красота красотой, а требовательность была его визитной карточкой. За какую бы постановку не брался кружок, Луис всегда требовал полной самоотдачи всех участников, чтобы всё работало не хуже часов. «Зои только получил роль, — думал Легоси, не став выражать свои сомнения вслух. — Как он сможет так быстро заучить все реплики?»
Но Луиса такие аргументы вряд ли бы устроили. Зои честно признался, что ещё не успел повторить хотя бы вводные реплики своего персонажа, на что Луис весьма резко выразил своё неудовольствие.
— Бери свой текст, встретимся через час у актового зала, начнём репетировать, — буквально на одном выдохе сказал Луис.
От упоминания места Легоси почувствовал себя не в своей тарелке. Ведь после убийства Тэма это место было закрыто, а с наступлением темноты преподаватели периодически обходили коридоры. За нарушение комендантского часа и проникновение в закрытые части школы по головке мало кого погладят.
— Но… Луис-сенпай, зал же закрыт, — забеспокоился волк. — Что будет, если вас поймают…
— Ещё не понял? — невозмутимо ответил Луис. — Я за тем тебя и позвал, будешь стоять снаружи. Увидишь кого-то, быстро бежишь к нам, уйдём через запасной выход.
Ни Зои, ни Легоси не нашли, что возразить. Они знали, что Луис пойдёт ради успеха если не на всё, то на многое, в том числе и на нарушение комендантского часа. Оставалось лишь кивнуть и не опоздать к условленному времени.
***
Время тянулось ужасно медленно. Дойдя до ближайшей женской уборной, Хару и Эльза воспользовались умывальниками, чтобы смыть с одежды грязь, а потом повесили её на дверцу кабинки туалета, в которой заперлись, пока одежда не высохнет.
В иной ситуации Эльза бы уже устроила себе небольшой мозговой штурм, придумывая шутки про ситуацию, в которой она оказалась — в тесной кабинке, с другой девушкой, почти её ровесницей (разница в один год не казалась такой существенной), да ещё и в одном белье.
Но пусть подобные скабрёзные шуточки травят кто-то, как те енотиха и кошка. Пока одежда сохла, Хару успела рассказать, что произошло с парнем этой Мизучи. Арреку, её парень, однажды помог ей дотащить мешки с грунтом для рассады и с удобрениями, мельком пожаловался на ревнивость своей пассии благородных кровей, а когда они разговорились, внезапно поцеловал её.
— Сам виноват, — хмыкнула Эльза, пытаясь поддержать опустившую голову подругу. — У него уже есть девушка, а его так понесло, что от одного поцелуя готов встречаться с другой. Грош цена такому парню, будь он хоть трижды арлекином.
Хару лишь вздохнула. Её тронула такая поддержка, тем более, что со времён средней школы у неё друзей толком не было. Честность и готовность помочь нынче большая редкость, так что поддержка Эльзы была вполне кстати, но не могла исправить того, что было уже сделано.
— И всё же тебе лучше со мной не пересекаться. От меня одни проблемы.
— Это ты из-за этой ревнивой дуры? — спросила Эльза. — Да брось. Пусть говорит что хочет, слухи есть слухи, правда всегда рано или поздно всплывёт.
Сама того не желая, Эльза подтолкнула Хару ответить честностью на честность. Даже более того, крольчиху пробрало на откровения:
— Самое печальное в том, что это не слухи, — с нескрываемой тоской призналась Хару. — У меня действительно было много парней, я спала со многими.
Эльза покачала головой. Естественно, подобного рода признание её огорошило и она не могла признать такую ситуацию всецело нормальной. Но и взять и отказаться от общения с Хару не хотелось. Она уже однажды навесила ярлык на другого зверя, заподозрив Легоси лишь оттого, что тот был большим хищником. Не хотелось повторить подобное ещё и с Хару.
— Всё равно, — решительно заявила ангорская коза. — Я всё равно знаю, что ты не такая плохая, какой тебя выставляют. Никто из нас не идеален: ни я, ни ты. Но это не значит, что в тебе нет ничего хорошего. А оно есть, вот что главнее.
Хару даже на мгновение лишилась дара речи. Либо эта козочка действительно не считает её плохой при таких-то «заслугах», либо её понятия об аморальном нуждаются в пересмотре, раз она так спокойно ответила на признание о её многочисленных связях.
Следовало бы быть до конца откровенной, тем более, что Эльза явно пыталась мыслить глубже:
— Справедливости ради тогда признаюсь и в том, что у меня на то были причины. Я ведь карликовый кролик. На меня всегда будут смотреть как на беспомощного ребёнка, всегда с фальшивыми улыбками. Лишь в постели мне казалось, что меня воспринимают как равную.
Мгновение тишины. Внезапно Хару чувствует прикосновение к своему плечу. Это Эльза коснулась его ладонью.
— Теперь мне всё ясно, — сказала она. — У каждого свои резоны. Ничто не возникает из ниоткуда. Так что и осуждать не стану.
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку и сменить тему, Эльза вновь ощупала их одежду. К её счастью, та почти высохла и можно было возвращаться в свои комнаты. Одевшись, девушки вышли из кабинки, как вдруг Хару остановилась, глядя на себя в зеркало.
— Знаешь, когда парни видят моё лицо, они все думают: «Я должен защитить её» или «Я хочу быть рядом», — сказала крольчиха. — Но когда они сближаются со мной и понимают, какая я на самом деле, то просто используют меня и затем бросают. Ненавижу, когда так происходит, — она сжала ладонь в кулак оттого, как погано было вспоминать такое. — Но это уже не важно, я начинаю привыкать.
От этих слов Эльза ощутила, как сжалось сердце. Легоси говорил почти то же самое. Но как же это было неправильно — мириться с тем, что другие про тебя напридумывали. Это ужасно и неправильно. «Эх, похоже, сегодня будет очередная бессонная ночь». — думала Эльза… День не задался с самого начала.
Единственным, что его хоть как-то скрасило, было предложение самой Эльзы навестить Хару снова, уже в клубе садоводства, посмотреть за её работой, может, даже помочь. Крольчиха была рада. В кои-то веки честная, настоящая помощь, а не предлог переспать. Напоследок обе подруги пожелали друг дружке не попасться учителям и спокойной ночи.
***
Тем временем Легоси беспокойно ходил взад-вперёд перед входом в актовый зал, где репетировали Луис и Зои, но ему самому было неспокойно. Его можно было назвать немногословным и отстранённым, но никак не пофигистом. Очень уж не хотелось попасться учителям, хотя Луис выглядел более спокойным и, в какой-то мере, предусмотрительным: свет в зале не включили, чтобы не выдать себя, а занавески на окнах были задёрнуты.
«Интересно, если нас кто-то найдёт, то театральный клуб будет распущен? И меня исключат?.. — опасался волк. — Пожалуйста, сенпай, поторопитесь. Я после того случая и так весь как на иголках…».
Послышался какой-то шум, от которого Легоси вздрогнул и стал озираться по сторонам. Однако вокруг были лишь сумерки, туман и один из школьных фонтанов. Таких на территории Черритона было несколько. Небольшие, без шика, но всё же. Тем не менее, Легоси выдохнул, что опасения не оправдались.
Затем он услышал, как прямо под боком шуршит какое-то насекомое. Так и есть — рядом со своей ногой Легоси увидел зелёного сверчка. Наклонившись, он осторожно поднял его большим пальцем.
— Эй, что ты здесь забыл, малыш? — даже зная, что зелёный не ответит, спросил Легоси. Насекомые были интересны ему с детства: он перерыл уйму литературы, особенно про жуков. — Хотя то же самое можно сказать и обо мне.
Пока же Легоси задавался риторическими вопросами, Эльза шла к своему корпусу общежития. Было уже темно, к темноте добавилась небольшая туманная дымка. Проходя мимо актового зала, козочка невольно бросила взгляд на фонтан. В темноте и сквозь дымку казалось, что две чаши фонтана, с которых стекала вода, парили над землёй. Ночь была полна пугающих шорохов, так что фонтан хоть как-то успокаивал Эльзу. Впрочем, она всё равно торопилась вернуться, пока никто из учителей не обнаружил её.
А пока она шла, её запах рассеивался по округе.
И как раз в этот момент Легоси, выпустив сверчка, принюхался и почувствовал чей-то запах.
— М? — смутился волк, не сразу поняв, кого именно уловило его обоняние.
Он принюхался снова, и на этот раз запах показался ему гораздо более отчётливым. Травоядный. Совсем близко… К тому же, один…
Внезапно Легоси почувствовал себя не в своей тарелке, его бросило в холодный пот. Запах казался смутно знакомым, но от него по всему телу прошло какое-то странное напряжение, отчего волку казалось, что он стал похож на взведённую пружину.
Примерно в десяти метрах, за фонтаном… Легоси всё ещё не понимал, кого именно он учуял, но замутнённый внезапным наваждением мозг уже рисовал размытый контур, словно выделяя его из тумана.
И в этот же момент Легоси ощутил, как в нём что-то надломилось. Словно сработал стартовый механизм или зажглось пламя, распространившееся по венам, как огонь по бикфордову шнуру.
К своему ужасу Легоси всей своей натурой чувствовал, что теряет над собой контроль, словно его тело начинает действовать без его воли. Запах словно задействовал скрытые в теле резервы, обострил чувства и даже клыки, казалось, сделал острее — о себе дал знать инстинкт охотника.
Погрузившись в свои мысли, Эльза встрепенулась. Сперва ей показалось, что она что-то слышала. Она не раз убеждалась, что внутреннему голосу или предчувствию стоит доверять, а сейчас предчувствие подсказывало, что за ней наблюдали.
«Это не к добру, уж точно, — пронеслось в голове у козочки, а по спине пробежал холодок. — Бежать надо отсюда…».
Лишь краем глаза, она заметила рядом с актовым залом чей-то силуэт. Возможно, страх снова мешал ей здраво оценить ситуацию, но на эмоциях Эльзе показалось, что она видела два красных, как рубины, огонька, и от этого ей стало страшно.
Шаг тут же перешёл на бег, пульс участился, а сзади послышались чьи-то тяжёлые шаги. Кто-то преследовал её! Теперь Эльзе стало по-настоящему страшно. Возможно, что-то похожее перед смертью ощущал Тэм?
Страх стать добычей. Страх за свою жизнь.
С помутнённым рассудком, на всех четырёх конечностях, как дикий зверь, Легоси рванул вперёд и резко прыгнул вперёд — сработала та внутренняя пружина, коей стало его тело.
Вытянув в этом коротком полёте руки, он смог схватить добычу, к которой повело его наваждение, и по инерции несколько раз перекатился вперёд, но хватку не разомкнул.
Он замер в одной позе, на одном колене, прижав добычу к себе и крепко удерживая её. А Эльза не могла даже пошевелиться. Всё тело сковал столь неописуемый страх, что она даже не сразу поняла, что ещё жива. Лишь бешеный темп сердцебиения отдавался в висках, а из глаз выступили слёзы.
Никогда в жизни ей не было так страшно.
«Неужели это конец? — пронеслось в хаотичных мыслях Эльзы. Она не могла остановить слёзы. Всё, что ей удалось сделать, это зажмуриться, ожидая своей незавидной участи. — Мама, прости меня. Прости, что не была и не стану такой сильной, как ты хотела».
