«Теперь мы одни, — понял Легоси, словно не решаясь повернуться. — Только теперь с нами эта крольчиха».
От этого, правда, лучше не становилось. Как бы Легоси ни старался, а боязнь оставаться с Эльзой наедине никуда не делась. Если она знала, что это он напал на неё ночью, он мог лишь больше напугать её. Но вроде бы козочка была абсолютно спокойна, даже улыбалась ему, как тогда, когда они немного поговорили после передачи письма от Тэма.
— Чем тебе помочь, Легоси? — добродушно спросила Эльза, заметив в руке у друга по театральному кружку свёрнутый в трубку большой лист бумаги. Марк передал его Легоси, когда они ещё поднимались по лестнице к двери клуба садоводства.
— Наверное, твоему другу стало страшно здесь оставаться, — неожиданно добавила Хару, тут же поймав на себе удивлённый взгляд Эльзы.
— Хару-сенпай… — с толикой обиды в голосе сказала козочка, очевидно, понимая, о чём та говорила. Нечего было в очередной раз вспоминать плохое.
Однако Легоси, хоть тот об этом не догадывался, в каком-то смысле повезло — слухи о Хару ходили преимущественно среди травоядных, до него, как до хищника, они не дошли. Так что и слова крольчихи он истолковал по-своему:
«Не знаю, — подумал волк. — Я пытался съесть тебя, Эльза-чан. Сейчас я боюсь другого, что после вчерашнего я не имею права разговаривать с тобой, а тем более находиться рядом».
Тем не менее, после повторного вопроса Эльзы он всё же подошёл к девушкам и рассказал, за чем его прислала команда работников сцены: для украшения зала и парадного входа в финальном акте пьесы требовались розы, за ними Дом, павлин из той же команды, что и Легоси, попросил зайти в клуб садоводства, и он же дал ему рисунок с декорациями в качестве наглядного плана.
— Розы, говоришь? Сортов много, будет, из чего выбрать, — вместе с Эльзой изучив этот рисунок, сказала Хару.
— А… Да, хорошо, — ответил ей Легоси. В его голосе сквозила нервозность.
Эльза слегка отвернулась и прикрыла рот ладонью, чтобы её смешок не так бросался в глаза. Она тоже уловила эту нервозность, но находила её по-хорошему забавной: друг по клубу, такой большой волк, а так стесняется перед Хару. И это было по-своему мило.
— Но! — внезапно Хару повернулась к Легоси, снова свернув рисунок в трубочку. — При одном условии.
— Ч-что за условие? — напрягся волк.
— Я не собираюсь отдавать тебе своих любимых деток просто так. Не мог бы ты помочь перенести вот те растения?
Она показала на участок стены напротив садового домика, где в несколько рядов стояли горшки с фикусами Бенджамина. Даже Эльза, до того не обратившая внимания на них, немало изумилась: сад казался не таким уж большим, а здесь было столько рассады, что в пору было открывать новый филиал Центральной городской оранжереи.
Легоси же не стал спорить и согласился, однако перед тем, как давать ему указания, Хару юркнула ему за спину, схватила за хвост, чтобы затем заправить его конец за подтяжки. Сам Легоси при этом на мгновение застыл на месте. Она дотронулась до него!
— Будет нехорошо, если ты случайно заденешь мои растения своим хвостом. — состроив наигранно-сердитую мордочку, словно отчитывая его, сказала Хару, но затем весело хихикнула, успокоив вновь занервничавшего волка. — Да расслабься ты, не отрезала же я его. Просто так ты не будешь им мотылять, пока мы работаем.
Теперь за работу взялись трое: Легоси перетаскивал кадки с фикусами, Хару подсказывала, куда их ставить, сама успела забежать в домик за совком, а потом подсказывала, как аккуратно вынуть растение из кадки, чтобы пересадить его в грунт.
При этом она то и дело отвлекалась на различные отвлечённые вопросы: как зовут, какой год учишься, из какого кружка, но внимание Легоси было приковано к Эльзе. Ангорская коза осталась поливать грядки с розами, что-то тихонько напевая себе под нос. При этом она выглядела такой спокойной и умиротворённой, погружённой в процесс. Ей явно нравилось то, что она делает.
Сперва Легоси подумал несколько о другом. То, как Эльза смотрела на него, когда он вошёл. Примерно так же она смотрела, когда он передал ей письмо Тэма. Она явно не опасалась и не сторонилась его. Возможно, она всё-таки не узнала в нём напавшего.
Легоси мотнул головой, пытаясь прогнать беспокоящие мысли, но они лишь сменили свой «оттенок». Уж больно погружённой в процесс выглядела Эльза. Как давно она здесь? И что если здесь ей нравится? Ведь, если верить Хару, она была одна в клубе садоводства — самое то для Эльзы — подальше от постоянного контакта с большими хищниками, которые были обыденностью в театральном кружке. Если бы Эльза решила сменить кружок, Легоси бы понял её выбор.
Когда Эльза решила поправить садовый шланг, Легоси увидел на её левой руке марлевую повязку, отчего у него снова кольнуло сердце. Наверняка рана была очень болезненной и немаленькой. И всё по его вине.
«Что бы обо мне думал Тэм, останься он жив?» — не мог выбросить из головы волк.
Оставив у грядки очередную пару горшков, Легоси пошёл обратно к стене, где стояли остальные, а пока он возвращался, Хару вернулась к Эльзе, попутно успев немного пошептаться.
— Твой знакомый? — спросила крольчиха, кивнув в сторону Легоси.
— Да, вроде того, — скромно кивнула Эльза. — Мы оба здесь второй год, оба из театрального кружка, только я из танцевальной команды¹, а Легоси из сценической.
И пока их общий знакомый ещё шёл к ним, Хару успела задать один довольно тонкий вопрос, который вертелся у неё в голове. Она понадеялась, что Эльза сильно её не осудит.
— А он… Как бы сказать без обид? — замялась было крольчиха. — Вы встречаетесь?
Услышав от новой подруги такой вопрос, Эльза чуть не стала краснее роз, которые только что поливала, звонко хихикнув и тут же прикрыв ладонями щёки, от чего выронила под ноги шланг. Она и Легоси — пара? Лихо, конечно, Хару завернула.
И вроде бы сперва это было забавно, но Эльза так не думала. В Черритоне было достаточно волчиц, первогодок, второгодок, да с какого угодно года, с которыми у Легоси было бы больше шансов, чем с ней — неблагодарной ангорской козой, которая перед подругами наговорила о нём столько гадостей безо всяких на то причин. И при этом так и не искупила свою вину.
— Что? Нет-нет, — засмущалась Эльза. — Мы просто из одного кружка, только и всего.
— Оу. Прости, я не хотела обидеть, — у Хару от неловкости опустились уши.
— Да ничего страшного. Всё в порядке, — уверила её подруга.
— Вы о чём это? — спросил вернувшийся к ним Легоси, поставив горшок рядом с грядкой.
— Ничего особенного, — улыбнулась ему Эльза. — Так, шутка-минутка для травоядных.
Пожав плечами, Легоси продолжил выполнять инструкции Хару, помогая ей с пересадкой из горшка в грунт, а потом и ещё пару раз с переноской. Крольчиха была рада такой помощи, она и сама потом перенесла несколько фикусов и с улыбкой замечала, что в одиночку промоталась бы полдня.
Далее по плану Хару планировала попросить Легоси и Эльзу помочь с пересадкой на клумбу ещё пары небольших вазонов с фиалками, но когда отошла в домик клуба, то спохватилась, что забыла пополнить запасы удобрений для подкормки растений, извинилась перед друзьями за забывчивость и… удалилась, попросив их немного подождать.
Легоси отвернулся, чтобы сглотнуть подступивший к горлу ком. Теперь он и Эльза остались одни. «Неловко…» — единственное, что крутилось у волка в голове в этот момент.
Ему то становилось боязно от мыслей о прошедшей ночи, то от чего-то возникало желание о чём-то поговорить, но подходящие слова никак не подворачивались на язык. С чего начать?
— Как дела у команды декораторов? — заметив, что друг по клубу ушёл в свои мысли, спросила Эльза. — Как прошёл твой день, Легоси?
— Да так, потихоньку, — с долей неловкости ответил тот. — Крутимся понемногу, чтобы всё было в порядке. Да и у самого нормально.
— Приятно слышать.
— А как долго ты уже в этом клубе? — поинтересовался Легоси.
— Да всего пару часов, — ответила Эльза, призадумавшись и слегка наклонив голову, словно подбирала, что ей ответить. — На самом деле, я не член этого клуба, просто решила помочь Хару-семпаю, только и всего.
Выдержав небольшую паузу, Легоси всё-таки решился спросить то, что гложило его пару минут назад:
— И… где тебе больше нравится: здесь или в театральном кружке?
От того, как Эльза на него посмотрела, ему стало немного не по себе, даже на секунду стало боязно, что обидел козочку. Как будто мало было предыдущих «заслуг». Но Эльза предполагала, что кто-то рано или поздно её о таком спросит, а потому никакой обиды не было:
— И там, и там, — пожав плечами, козочка переключилась на фиалки, опрыскивая листки из пульверизатора. — Тут просто… медитативно что ли? После репетиции можно душу отвести. Особенно когда Луис опять докопается и попросит всю танцевальную команду прогнать партию по одному.
— Хах, да, он и такое может, — кивнул Легоси.
На какое-то время вновь повисло неловкое молчание. Легоси то и дело смотрел на свою ладонь. Когда он передавал Эльзе письмо Тэма, он не задумывался, насколько его ладонь больше её миниатюрных хрупких ручек. Потеряй волк контроль над собой в ту ночь, он бы запросто мог сломать ей руку, и от этого по спине пробегал холодок.
А сейчас его отчего-то тянуло спросить про её левую руку. Как будто в голове два магнита пристроились одинаковыми полюсами друг к другу, оттого и возникало это странное двоякое чувство.
— Эм… Прости, а что… — словно вытягивая из себя каждое слово, начал Легоси. «Ничего не говори!», — тут же запротестовал здравый смысл, но с уст всё же сорвались и остальные слова вопроса. — Прости, а что случилось с твоей рукой, Эльза-чан?
Эльза была немного удивлена. Ей казалось, что Легоси уже в курсе, тем более, что в клубе её уже про это спрашивали. Вероятно, его не было в зале, когда она пришла и отвечала на расспросы Элис и Сану.
— Извини, — заметив смущение волка, сказала Эльза, — просто я думала, что ты был со всеми в клубе, когда я это рассказывала. Вчера просто поздно закончила репетировать, уходила последней, а когда потянулась за рубильником, свет выключить, оцарапалась о край распределительной коробки. — Вот же раззява, не заметила прямо рядом рубильник для животных моего роста.
В глубине души ей на самом деле хотелось признаться, откуда на самом деле появилась её рана. Но давать волю эмоциями при всех не слишком хотелось, ведь про завет мамы всегда быть сильной и стойкой Эльза не забыла. Даром, что соответствовать ему не получалось не всегда.
К тому же это могло вызвать вопросы со стороны учителей, которые явно бы не оценили её нахождение вне общежития в столь поздний час.
Но что-то ей подсказывало, что Легоси бы всё понял. Он неловкий и стеснительный, но всё же добрый. А ещё обходительный и, можно сказать, тактичный — вероятно, знал, что для маленьких животных бинты и повязки могут стать больной темой, а потому извинился, когда спросил её про руку. Словно пытался сгладить углы, да ещё и достаточно спокойно отреагировал.
Только сейчас Эльза задумалась, как с Легоси приятно общаться. Не сравнить с другим её «коллегой» по кружку, бенгальским тигром Биллом. Ох, этот здоровяк иногда был той ещё занозой — балагур и весельчак, для которого, казалось, не существовало забот и некоторых табу. А ещё для него сморозить какую-нибудь похабщину было так же просто, как выпить утренний кофе, и Эльза, слушая со стороны очередную его историю, ловила себя на мысли, что, будь она тигрицей, Билл бы точно её облапал. Многие шутили, что только за его талант отыгрывать «плохих парней» его до сих пор не вышвырнули из кружка, а потому скорее терпели.
А Легоси… Она даже призадумалась (Хотя с чего бы вдруг?). Может, пригласил бы её поесть мороженое или взять с ней стаканчик кофе в кофейном лотке недалеко от школы. В общем, небо и земля, и в данном случае Эльзе было однозначно приятно.
Вскоре вернулась Хару, и втроём они быстро управились с оставшимися растениями. Рассада заняла место в грядках со специальным грунтом и была подкормлена выверенной смесью из удобрений, а кустарникам и небольшим деревцам подрезали лишние и засохшие веточки. Легоси даже помог с чисткой инструментов.
Так что в благодарность крольчиха пригласила его остаться ещё немного — как раз все вместе отведали бы свежезаваренный чай с мятой собственного урожая. Как бы Легоси не отнекивался, отказать просьбам двух девушек он не смог.
Пришлось, правда, подыскать ему что-то на замену чашки, потому что у Хару не было посуды для больших животных, только своя чашка и крышка от термоса. Пришлось доставать из кладовки мерный стаканчик, а чтобы все убедились, что крольчиха не готовила в нём смесь из удобрений или пестицидов, Хару достала стакан в упаковке, которую вскрыла при всех. Вскоре вся троица попивала свежезаваренный душистый чай с ароматом мяты.
Впрочем, даже сейчас Легоси был не до конца спокоен. Хотя конкретно сейчас это было не беспокойство, а сомнения. Волку стало как-то… совестно что ли. Он не знал, как конкретно описать это смутное чувство, но не мог игнорировать, как трепетно Хару относилась к цветам в своём саду, что даже называла их своими детьми. К тому же поддерживала довольно немаленький сад в одиночку, лишь сегодня Эльза решилась ей помочь. Как-то не очень будет забрать столько роз, в которые она вложила столько сил и времени. Должен быть иной способ.
— Знаете… Спасибо за чай, Хару-чан, но я лучше пойду, наверное, — запинаясь, сказал волк, передав стаканчик Хару и медленно зашагав к двери садового домика.
— Погоди, а как же розы? — смутилась крольчиха. — Тебя же за ними прислали.
— Ну… Если честно, я предложу ребятам придумать что-то другое, — Легоси хотел соврать и придумать что-то на ходу, но передумал в последний момент. — Большое спасибо за чай.
Уходя, он старался идти спокойно и непринуждённо, но неловкость и стеснение всё равно просачивались наружу, и, когда до двери оставалось всего ничего, Легоси буквально добежал до неё. К тому же, захлопывая за собой дверь, он умудрился… прищемить себе хвост.
— Что это было? — хихикнула Хару вместе с Эльзой.
— Такой неуклюжий и странный порой, — с улыбкой заметила ангорская коза. — Но в то же время такой добрый.
— А ты говорила, что не парень, — заговорщически усмехнулась Хару, за что тут же получила лёгкий удар локтем в бок. — Извини, я просто неудачно пошутила.
Вскоре и Эльзе было пора возвращаться к себе. Хару заверила, что больше ничего существенного в саду делать не требовалось, и поблагодарила за помощь. Спустившись по лестнице, Эльза уже направилась к выходу из здания школы, чтобы идти в общежитие, но по пути вновь вспомнила про шутку Хару.
Нет, это всё равно очень и очень глупо, предполагать, что между ними что-то могло быть. По факту, связывало их не так уж много — общий друг, членство в одном и том же клубе, плюс то, что Эльза, как она думала, была из тех немногих, кто видела настоящего Легоси — доброго, мирного, учтивого. У неё не было причин его бояться.
Вот только надо было придумать, как извиниться перед ним за наговоры — при том, что тот уже успел отказаться. Значит, думала Эльза, её извинения должны быть более «опосредованными» и ненавязчивыми. Например, снова пригласить Легоси в клуб садоводства под предлогом помочь и там поговорить с ним по душам. Или угостить чем-нибудь, не зря же в старой, то ли мудрости, то ли шутке, говорилось: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок».
«Так! — Козочка мотнула головой. — Он просто приятный, хоть и неловкий волк, перед которым ты до конца не извинилась за предвзятость. Не забивай голову». После недолгих размышлений Эльза решила сменить свой текущий маршрут, поднявшись на второй этаж в библиотеку, где было несколько мест с компьютерами для поиска литературы.
Оставив сумку в камере хранения, козочка прошла в отдел библиотеки, где стояли компьютеры. Сегодня было достаточно тихо. Эльза не была кем-то вроде «книжного червя», но несколько раз библиотеку посещала, и в те разы ей казалось, что народу в «храме книг» побольше. А сейчас из учеников тут был один лишь лабрадор, сверливший взглядом монитор и скроливший результаты в поисковике. Рядом лежали карандаш и толстый блокнот, в который пёс выписывал нужные заголовки книг.
Так-с, первым запросом будет «Общение с серым волком». Правда, изначально простая задачка в скором времени изрядно затянулась. Если Эльза ненароком увлекалась, найдя в поисковой системе полный текст статьи в свободном доступе, она долго вчитывалась в него, пытаясь выудить из него нужную информацию.
Либо же приходилось пролистывать длинный список из наименований, которые ей выдавал поисковик. Если же названия все были непонятными, неподходящими, или отсутствовал текст самой литературы — либо вне открытого доступа, либо по платной подписке — Эльза думала, иногда теребя кончиком карандаша, которым она делала заметки, клочок волос, как ей изменить запрос. Даже один раз пришлось озираться по сторонам, ибо от одного из запросов поисковик и вовсе выдал ей анатомический атлас американской акиты Зимера «Canis Lupus: большой атлас анатомии». Нет, что-что, а вдаваться в подробности мышечной, опорно-двигательной или половой системы волков Эльза не собиралась.
В итоге импровизированный план сузить круг поиска пришлось наоборот расширить. Как серый волк, Легоси был представителем семейства псовых, значит надо было отталкиваться от этого. Попутно Эльза старалась найти книги и журналы с пометкой «Имеется в наличии», чтобы взять себе и почитать на досуге. В итоге козочка решила начать с пары небольших книжек «100 и 1 факт о псовых», «Когда твой друг — волк» и номера журнала «Plus ultra»², посвящённому особенностям общения с псовыми и их жестам.
Наконец, можно было вернуться в общежитие. Или сразу по пути зайти в столовую, тем более, что скоро должен был начаться ужин. Эльза даже немного пожурила себя за то, что вновь не уследила за временем, так как она не торопилась в своих изысканиях.
Если бы она решила скоротать время в небольшом парке, примыкавшем к Черритону, она бы с удивлением обнаружила Легоси, сидевшего на одной из скамеек. Был уже вечер, и закатное солнце красило кроны деревьев в парке и стены школьных построек в золото и багрянец, но волку было не до этого, словно отчего-то загрустил.
Когда он вышел (хотя скорее сбежал) из садового клуба, на первом этаже его встретил Марк, извинившись за то, что «бросил» друга. Легоси не понимал, с чего бы ему облегчённо вздыхать, когда он сказал, что «ничего плохого» не случилось, как будто карликовый кролик мог что-то серьёзное учудить.
Тогда Марк объяснил и Легоси, какие слухи ходили о Хару: что эта милая с виду девушка на самом деле путается со всеми парнями подряд, почти без стеснения назвал «шлюхой», подкрепив это своей уверенностью, что не он один так думает.
А после рассказа Легоси о том, что Эльзе, как он убедился, не так уж плохо помогать Хару по саду, Марк забеспокоился и про неё. «Не может быть, чтобы такая милая и невинная девушка, как наша Эльза, вращалась в одних кругах с Хару», — сокрушался тапир. И Легоси бы с ним согласился, если бы не видел всё сам, ведь здесь явно не всё было так однозначно.
Как бы «между прочим» сменив тему и высказав предложение найти альтернативу розам, Легоси решил поискать место, чтобы побыть в одиночестве, порефлексировать. Так он и пришёл в парк, сейчас сидя на скамейке и думая о прошедшем.
«Эту девушку все называют шлюхой. Но уверен, здесь всё не так просто, и Эльза-чан считает её не такой. Она решила ей помочь, ей явно там нравилось», — думал про себя Легоси.
Кроме того, Марк успел заметить, что ни за что в жизни бы не представил в одном кругу друзей Эльзу и Хару, настолько они были разными. Тоже верно, и тоже метафорический стакан был полон лишь наполовину. Да, они действительно были столь непохожи друг на дружку, но только ли это значило, что они не могли дружить?
«Я, правда, мало что знаю о девушках. Иногда не совсем их понимаю. Теперь, когда я задумался об этом, то понял, что у меня никогда не было пары, даже просто подруги», — от этого ему стало немного тоскливо.
Эльза явно не испытывала дискомфорта от общения с ним, искренне улыбалась, а он не находил, что ответить.
Уже по пути в мужское общежитие, Легоси заметил, что стал приглядываться к расценкам во всех автоматах с напитками, которые попадались по пути. Может, хотя бы на днях купить Эльзе чего-нибудь? Это самое малое, что он предложить ей, но пока других идей особо не было. Потом через поисковик поищет, есть ли в округе кофейня или чайный домик — всяко лучше обыденного соевого молока или растворимого напитка из цикория, что подавали в столовой. Иногда шутили, что его откровенно разбавляют.
***
Так незаметно пролетело три дня, пошли последние дни мая, а до премьеры «Адлера» оставалось меньше недели. Под всеми плакатами уже красовались плашки с дополнительной информацией, а именно днями премьеры — 21–22 мая.
И своеобразным предвестником столь ожидаемого всеми события стало вручение самым активным ученикам Академии Черритон благодарственных писем, дипломов и наград.
Не остался в стороне и театральный клуб, вернее, Луис — кто бы ещё это мог быть, если не звезда театрального клуба и исполнитель главной роли. Директор школы Гон лично вручил ему награду «За выдающиеся заслуги» перед школой, после чего Луис произнёс перед учениками речь о важности мира и гармонии между хищниками и травоядными, что театральный клуб доказывал и доказывает своей деятельностью.
В Черритоне хватало «скептиков», ратовавших за сегрегацию и раздельное обучение хищников и травоядных, но кружок Луиса своими успехами всякий раз затыкал им рты. Это был один из немногих межвидовых кружков, где травоядные и хищники ладили друг с другом, и самый успешный из них. Так что и сегодняшнюю речь Луиса встретили дружными аплодисментами.
— Ха! Мир и процветание, чёрт меня за ногу! — уже позже, в клубе, возмущался напарник Легоси по сценической команде, мангуст Кай. — Поверить не могу, что он сказал об этом так легко перед тремя тысячами учеников!
— Чего ты кричишь? — попытался успокоить его Легоси.
— Да пусть слышит! — огрызнулся в ответ мангуст. — Он же выпер меня из актёрского состава.
Что правда, то правда. Отношения между Луисом и Каем обострились после назначения Зои на роль Одди. Ещё до этого, когда шло прослушивание на роль, Кай был вторым после Тэма, потому и мнил себя его дублёром после вести о том, что альпака был убит. Но Луис не только нашёл другого на эту роль, но ещё и разжаловал его в другую команду, так что теперь Кай не скрывал своего раздражения.
— Следите за музыкой! — послышалась снизу команда Шииры, адресованная подчинённой ей танцевальной команде. И сейчас в числе репетировавших была Эльза, так что Легоси мог сверху, с площадки для прожекторов, следить за репетицией и за ней в частности. Козочка к тому времени ходила без повязки, но зарубцевавшиеся отметины на левой руке всё ещё были хорошо заметны, так что Легоси то и дело стыдливо отводил взгляд.
— Впрочем, тут тоже по-своему интересно, — тем временем Кай всё же сменил гнев на милость, заодно помог Легоси отвлечься от мрачных мыслей.
— Ну и здорово, — кивнул тот, облокотившись на перила прожекторной площадки. — Давай ещё раз проверим гироскопы.
В этом году для некоторых прожекторов решили закупить новую систему стабилизаторов, похожую на ту, на которую крепят камеры при съёмке кинофильмов или при трансляции футбольных матчей. Это бы позволило выставлять освещение под более выгодными ракурсами, а не просто утыкать площадку и потолок лампами, установленными через равные промежутки.
Но такую систему ещё требовалось отладить и освоить, чем Легоси с Каем и занимались. Весь театральный клуб был погружён в работу. Все старались выложиться на полную.
— Не понимаю, зачем ты вступил в клуб, если постоянно находишься в тени. — заметил Кай, обходя проложенные по площадке кабели, чтобы убедиться, что они нигде не запутались и подключены.
— А? — не сразу понял его Легоси, выставив подставку для прожектора в положение, указанное в инструкции. — Ну, я здесь со дня его основания…
— Серьёзно? И ты никогда не хотел попасть в актёрский состав?
— Нет… Не возникало такого… — честно признался волк.
«Странно, — пожал плечами Кай. — Я думал, он соответствует хотя бы минимальным требованиям клуба».
— Стрёмно было, когда тебя пригласили? Ты же здесь по приглашению?
— Да, было такое, — кивнул Легоси, ответив на оба вопроса разом.
И это относилось ко всем членам клуба, поскольку у театрального клуба была специфичная система отбора. Советник клуба выбирал в среднем 10-20 учеников средней школы на первом году обучения, чтобы отобрать лучших из них.
Если такой неофит выдерживал интенсивную практику, плотный график и жёсткую дисциплину, он оставался и его принимали в клуб. После этого, его определяли в одну из четырёх команд: шумовиков, актёрскую, танцевальную или помощников сцены, в которой ещё выделяли осветителей, костюмеров и декораторов.
— Каждого здесь пригласили в клуб, — как бы «между прочим» кивнул Легоси.
— Интересно, по каким критериям их выбирали? — неожиданно спросил Кай.
— М?
— Чего? Ты правда столько с этим клубом, а ничего интересного не знаешь? — удивлённо вскинул бровь Кай, затем окинул взглядом участников клуба. — Лады. Возьмём для примера Шииру из танцевальной команды. — Он кивнул на гепардиху Шииру, в этот момент счётом «Раз, два, три» задававшая ритм своей команде. — Она из бедной семьи, поэтому в 14 лет подрабатывала госпожой в клубе для хищников.
Легоси даже на мгновение задумался, потупив взгляд. Конечно, Шиира иногда бывала острой на язык, особенно если её кто-то чем-то не устраивал. Но вот предполагать, что когда-то её «униформой» был латексный корсет и маска-домино, он бы стал в последнюю очередь.
— У жирафа Мины триптофобия³, так что она не может даже спокойно взглянуть на своё отражение в зеркале, — продолжал тем временем Кай. — Носорог Моро верит, что в её роге обитает её ангел-хранитель. Ну и чтобы было честно, про себя тоже расскажу: родители отказались от меня, так что я мангуст, выращенный семьёй гиен. Не особо приятно говорить такое про себя, но в нашем клубе у всех есть свои секреты.
Слова Кая навели Легоси на определённые мысли. Если рекрутёры искали для клуба учеников со своими особенностями, тайнами и атипичным прошлым, получается, у Эльзы тоже есть секрет и предыстория? И если да, то в чём это заключается? С виду про Эльзу так не скажешь. Милая козочка, прилежная ученица, старательно исполняет свою партию в танцевальной команде. Но ведь не с проста кто-то придумал выражение «Внешность обманчива».
— Эй, Легоси, а какой у тебя секрет? — неожиданно поинтересовался Кай.
В кои-то веки волку стало не по себе не только от мыслей про нападение на Эльзу. Но и рассказывать Каю свою самую страшную и сокровенную тайну, можно даже сказать, тайну семьи, Легоси не хотел. Это знал только самый близкий его друг, Джек.
— Не так важно. Просто набор неприятных мелочей, — выдохнул Легоси, стараясь не вытягивать из себя каждое слово, а заодно решил перевести тему на ту, что вертелась у него в голове. — А что можно сказать про Эльзу? С виду так и не скажешь, что у неё есть секрет.
— Ох, это довольно печальная история, — вздохнул Кай, несколько удивившись такому вопросу, но и отмалчиваться не стал. — Бедняжку растила мать, отец ушёл, как узнал о беременности её матери. Так что она бралась за любую подработку, чтобы всем обеспечить дочку. Шиира по секрету рассказала, что Эльза перевелась в Черритон, чтобы облегчить ношу матери.
— Да, действительно очень печально, — кивнул Легоси.
Теперь ему стало жаль Эльзу, потому что он мог её понять — он и сам рос без отца. Леано, его мать, даже как-то призналась ему, что не помнила имя волка, от которого родила Легоси. Так что он старался вообще не поднимать эту тему, чтобы лишний раз не давить на больное. Если бы не поддержка заботливого и добродушного дедушки, с которым в основном и рос Легоси, он бы совсем скис и впал в уныние.
«Подумать не мог, что тебе так не повезло, — взглянув на Эльзу, подумал волк. — Мы чем-то похожи. Жаль, что такой печальной деталью».
А танцевальная команда продолжала репетицию. Тэм как-то признался Легоси, что движения Эльзы его завораживают и очаровывают, и сейчас волк был как никогда прежде с ним согласен: маленькая козочка была похожа на снежинку, которую закружил ветер. Её движения словно источали какую-то притягивающую магию, были столь грациозными и плавными. Как будто Эльза была готова порхать.
Прекрасный белый пион, к которому серый, словно мрачный волк почувствовал незнакомое прежде ощущение — сберечь, защитить от этого недоброго мира.
***
Остаток дня пролетел кинематографически быстро. Легоси возвращался в учебный корпус после разговора с Луисом в его кабинете. Настроение было каким-то подавленным. Легоси хотел внести свои предложения по поводу продолжительности освещения и плавности гашения света в определённые акты пьесы, а Луис неожиданно выразил ему своё раздражение тем, что Легоси вечно зажат и сдержан, не хочет брать ответственность за свою силу и лишь подавляет её.
Пришлось признаться, что для Легоси сила была скорее бременем, поэтому у него на самом деле был резон проявлять сдержанность, как и то, что, по его мнению, у Луиса всё было наоборот. Его внутренняя сила была именно тем, что нужно этому клубу, тем, что нужно лидеру.
«Сегодня у всех студентов «День природной среды», — отвлечься помогло сообщение из динамика системы громкой связи.
Это была традиция школы, по которой все учащиеся раз в два дня должны были посещать специальные комнаты отдыха на цокольном этаже. Каждая из таких комнат воссоздавала природную среду того или иного вида, чтобы ученики могли снять стресс и отвлечься от повседневных забот.
Само собой, все эти комнаты были разными: для ящериц создавалась повышенная влажность и температура, как в тропиках; для белых медведей, наоборот, создавали холодный заснеженный пятачок пространства; львы дремали, спасаясь от жары в тени деревьев.
По мнению же Легоси, самой уникальной была волчья комната. Стены с отделкой из тёмной ткани, умеренная прохлада, множество удобных стульев и кресел, и самое главное — большая лампа, имитирующая лунный свет.
Только сейчас мягкий белёсый свет почему-то его не успокаивал. Легоси не мог не думать об Эльзе. С той самой ночи она прочно заняла место в его голове, хотя именно на нём была вина в том, что он чуть не убил её, и теперь она ходит со шрамами на руке. Когда-нибудь он должен ей признаться. Во всяком случае, он будет с ней честен…
— Эй, а как думаете, истории не врут, и на луне и вправду живут кролики? — отвлекшись от журнала, спросила сидящая рядом волчица.
— И чем бы они там дышали? — ответил кто-то, сидевший с ней рядом.
Подняв голову, Легоси взглянул на лампу и в какой-то момент ему показалось, что он видит в воссозданном лунном свете лицо Эльзы. Её шерсть. Он никогда не замечал, но сейчас думал, что её шерсть была такой же белоснежной, дававшей козочке какой-то неописуемый шарм.
Ещё тогда, когда театральный клуб потрясла новость о том, что Тэм найден мёртвым, Легоси дал Эльзе причину опасаться себя своими расспросами — или же манерой спрашивать то, что он спрашивал. Неудивительно, что она его заподозрила и схватилась за ножницы, когда он попытался передать ей ночью письмо Тэма.
Но тогда же Эльза призналась, что раскаивается, что ей стыдно за сказанное. Впервые кто-то не хотел просто бояться и избегать Легоси и извинился перед ним. Когда же Легоси остался с ней в саду, ему было неловко и ужасно. Шрамы останутся с Эльзой надолго, но она была с ним неизменно добра и дружелюбна. В её улыбке не чувствовалось фальши, эта милая улыбка привносила в душу волка такой покой, такую ясность… Где-то в глубине этой беспокойной тёмной души Легоси даже ощутил странную уверенность: приятно было, что в твоей жизни появился кто-то, кто говорил с тобой как с самцом, а не с опасным хищником. Может ли такое быть?
«Что бы там ни говорил Луис, но я не просто чудовище, таящееся в темноте, — всё ещё не отрывая взгляда от лампы, думал Легоси. — Я млекопитающее, хищник из семейства псовых. И волк-самец».
Он встал и несколько секунд смотрел на своё отражение в зеркале, висевшем напротив, а затем медленно направился к выходу из комнаты.
— Легоси, ты куда? — обеспокоенно спросил сидевший с ним первогодка, рыжий волк Адам.
— Просто выйду прогуляюсь, — был короткий ответ Легоси.
— Но время ещё не закончилось, — снова забеспокоился Адам. Для всех животных в «День природной среды» устанавливалось определённое время нахождения в своей комнате с целью оптимального и полноценного отдыха. Легоси же просидел не так уж много.
— Не переживай, я ненадолго.
Покинув цокольный этаж, Легоси неспешно дошёл до одной из двух остальных лестниц и стал подниматься на второй этаж. У этого учебного корпуса была одна особенность — он соединялся с соседним «перемычкой», крытым коридором на уровне вторых этажей зданий.
Но сейчас был май, так что большая часть окон была распахнута, и волк облокотился на один из подоконников, полюбоваться закатом.
Навевая запомнившийся когда-то незатейливый мотивчик, Легоси чувствовал, что не только закатное солнце греет его. Его словно что-то грело изнутри, как будто сердце наполняется особой, душевной теплотой.
«Как же называется это чувство? — с улыбкой гадал Легоси. — Словно я нежусь на солнышке или мчусь навстречу ветру».
Взглянув назад через плечо, он заметил, что активно виляет хвостом, а это было особым жестом. Вернее, это была особенность псовых, вилять хвостом, когда переполняют эмоции. Прежде всего, когда рад видеть кого-то.
«Вот оно что, — понял Легоси, повернувшись назад, к солнцу. — Я счастлив. Просто… впервые со времён детства ко мне по-доброму отнеслась женщина. Последний раз я вилял хвостом только рядом с мамой. Если я хочу ещё раз испытать это чувство, я должен снова увидеться с Эльзой».
Впрочем, углубившись в эти мысли, Легоси пришёл к тому, что всё немного неоднозначно. Стакан всегда наполовину полон. У монеты две стороны. Так и сейчас: ведь по факту Тэм наверняка много значил для Эльзы, к тому же она была его девушкой, хоть и узнала об этом из его письма.
«Если я… захочу сблизиться с Эльзой, опорочит ли это нашу дружбу, Тэм?» — теперь в мыслях Легоси, не знающего, как определиться со своими чувствами и эмоциями, соседствовали радость и неопределённость. А ведь уже казалось, что хоть что-то стало проще. Принцип «упрощая, усложняй», как он есть.
