Thor

— По-моему, ты произвел впечатление, — сказала Джанет, когда машина неслась по шоссе к Тихому океану. — Ладно, — саркастически сказал Том, — еще пара таких впечатляющих выступлений, и меня лишат лицензии. — Почему ты все время называешь его Жуликом? — спросила она. — Удачная догадка. Я был в гостиной, когда увидел, как он делает что-то странное, пока ты наклонилась к Тору. Я не видел, что он сделал, но это было так внезапно и отрывисто, как будто он пытался спровоцировать нашего балбеса. Поэтому я подумал, что он может быть каким-то «жульем». Это люди, которые бросаются перед машинами, чтобы подать в суд на владельцев. — Шутишь! — Нет, правда, это случается постоянно... Ну, не всегда, но достаточно часто, чтобы адвокаты знали имена тех, кто этим занимается. Жулики обычно делают свое дело на углах улиц большого города, предпочтительно под дождем, отчего свидетелям трудно увидеть, что произошло. Они ждут, когда из-за угла появится дорогая машина — она движется не очень быстро, когда врезается в них, и проще утверждать, что никто не видел приближения и столкновения. Иногда они даже заранее ломают кость, так что им наверняка будет, за что судиться. По скользкости напоминает мошенничество. Но, с другой стороны, ради денег люди отважатся почти на что угодно. — Как бы то ни было, когда я увидел, как он машет рукой над тобой, я подумал, что наверное он использует другой метод. Как будто собак он боится меньше, чем машин. Я решил, что если он затевает аферу, то я хочу, чтобы он знал, что я в курсе его действий, поэтому я рискнул и назвал его «Жуликом». И Боже, я был прав. Он придумал забавный фокус: «Плати, или собака умрет». Это один из способов избежать суда. — Папа замолчал и недоверчиво покачал головой. — До сих пор не могу поверить, что угрожал подставить его. Боже. Что, если он раскусил мой блеф? Без весла мы бы поднялись по ручью сама-знаешь-какой-бухты. Или, по крайней мере, без собаки. Во всяком случае, это сработало. Возможно. Но с этого момента нам придется следить за Тором чуть внимательнее. — Как насчет понедельника? Думала, у тебя назначена встреча в Портленде. — Знаю. Боб собирается встретиться с Мистером Подонком вместо меня, разобраться со всем этим. Я действительно в долгу перед ним. Просто надеюсь, что все получится. — Ты что, шутишь? — спросила Мама. — С Бобом, Ужасным Тираном Правонарушений по этому делу? Если все, что ты мне о нем рассказал, правда, я не удивлюсь, если Жулик заплатит нам, чтобы мы прекратили это дело. — Том слабо улыбнулся ей, но он знал, что она просто поддерживает его. Он решил сделать все возможное, чтобы выбросить этот инцидент из головы, по крайней мере, до конца выходных. Они ехали молча около мили, и Папа спросил: —Ну, как там мой любимый шурин? — Говорит, что у него все хорошо, — сказала Мама. Не было нужды добавлять, что она ему не поверила. — Он даже не думает обратиться к психологу. Он говорит, что знает, в чем его проблема, и консультант ему не поможет. И он был непреклонен в том, что мы не можем навестить его. — Не можем? — Угу, — ответила Мама, — его точные слова: «Сестренка, я не хочу никаких недоразумений. Я не говорю, что не хочу тебя навещать, я говорю, что ты не можешь меня навещать. Через дорогу протянута цепь, и она останется там, пока я ее не сниму. И если ты пройдешь последнюю милю пешком, я не впущу тебя в дом, когда ты доберешься сюда». — Господи, — тихо сказал Папа. — Похоже, он боится нас видеть. — С чего бы ему бояться? — сказала Мама, защищаясь, хотя сама думала то же самое. Как он мог оставаться таким одиноким после всего, что случилось? Том оторвал взгляд от дороги и увидел, как Джанет откинула волосы с лица и положила голову на руку. Эту позу она бессознательно принимала только тогда, когда была сильно взволнована. Он решил оставить эту тему. Было о чем поговорить, но не в присутствии детей.

* * * *

Тор пропустил весь разговор — не то чтобы он что-то понял. Более важные вещи занимали его мысли, такие как трепет от высунутой из окна головы на скорости шестьдесят миль в час и отдающий где-то вдалеке запах рассола, который уже пробирался к его ноздрям и заставлял его извиваться в предвкушении. С самого начала долгого партнерства между собаками и людьми способность собак понимать большое количество слов очаровывала людей, дразня их мыслью о говорящей собаке. Но собаки никогда не будут говорить или иным образом общаться с помощью слов, не потому, что они не понимают слов, а потому, что они не думают словами. Независимо от того, сколько раз Тор слышал слово «да», независимо от того, насколько хорошо он понимал его значение, он никогда не думал «да», когда его спрашивали, голоден ли он или хочет выйти. Он мог чувствовать «да» каждой клеточкой своего тела, но его разум никогда не «произносил» это слово, как это делают человеческие умы. В отличие от людей, у Тора не было ментального языка, чтобы придать структуру своим мыслям; он не мог использовать слова, чтобы построить сложные идеи, или сформулировать вопросы, или помочь себе вспомнить, о чем он только что думал. Для Тора, как и для всех собак, слова были строго входящими, а мысли всегда мимолетными. Вот почему он мог казаться таким умным и зрелым, и в то же время таким детским и простым. Когда Мама и Папа впервые обсуждали поездку на ПЛЯЖ, имя Дяди Теда всплывало достаточно часто, чтобы Тор связал Дядю Теда с ПЛЯЖЕМ. Теперь запах соленого воздуха снова напомнил о Дяде Теде. План навестить Дядю Теда дошел только до телефона. Мама с Папой согласились на визит, и Мама попросила у телефона окончательного разрешения. Она говорила по телефону, как будто это был Дядя Тед, но телефон не одобрял, что явно беспокоило Маму. Тем не менее, Тор чувствовал, что они скоро навестят Дядю Теда, и эта мысль согревала его. Он познакомился с Дядей Тедом давным-давно, когда Тор был еще совсем маленьким. Эти двое сразу же нашли общий язык и с тех пор были хорошими друзьями. Дядя Тед был любимым родственником Тора. Сквозь рев ветра, проносящегося мимо его ушей, Тор услышал ровный шум прибоя, и его задние лапы сделали небольшой непроизвольный танец предвкушения. Машина взобралась на вершину холма, и вот она — сверкающая плоская местность с рычащей, бурлящей, вспенивающейся кромкой. Его старый друг и товарищ по играм — море. Папа припарковал внедорожник рядом с песчаными дюнами, и дети открыли дверь. Тор протиснулся мимо них и, как всегда, первым вышел из машины. Он быстро оглядел пляж и увидел, что он пуст. Затем он проверил реакцию Стаи, особенно Папы. Он сильно полагался на Стаю как на вторую пару глаз и ушей. Несмотря на слабость их зрения и слуха, они иногда видели угрозы, которые он упускал, так же, как он часто видел угрозы, которые были, по-видимому, невидимы для них. Но ни он, ни они не видели никакой опасности на берегу. По правде говоря, Стая вела очень спокойную жизнь, и Тор мало что мог сделать, чтобы защитить их. Но, как и полицейский, Тор никогда не был свободен от дежурства. Его ответственность была слишком велика. В Стае были все, кого он любил, и все, кто любил его. Сейчас, однако, он смирился с безопасностью пляжа и думал только об удовольствии исследовать и играть со Стаей. День только начался, и каждая его минута будет животрепещущей. Лучше быть не может.

* * * *

Несколько часов спустя, когда Стая готовилась к отъезду, Тор протиснулся мимо детей, чтобы быть первым в машине (как всегда). Он пристально наблюдал, как Стая забирается внутрь, беспокоясь, чтобы никто не остался позади. Убедившись, что все в сборе, он свернулся калачиком на полу за передним сиденьем и крепко заснул еще до того, как машина выехала со стоянки. Уютно устроившись в безопасности Стаи, повороты и случайные подергивания на дороге не могли нарушить его сон. Пятнадцать минут спустя он мгновенно проснулся, когда машина остановилась, и двигатель заглох. Он запрыгнул на заднее сиденье, протиснулся мимо детей к ближайшему окну и увидел, что Стая остановилась у супермаркета. Он сел на заднее сиденье, бодрый и держащийся наготове. Было трудно заснуть, когда Стая оставила его одного в машине, как они всегда делали в супермаркетах. Вместо этого он будет охранять машину и следить за входной дверью супермаркета, пока они не выйдут. Стая доверяла ему достаточно, чтобы оставить окно открытым. Он гордился их доверием и не собирался его нарушать. Так было не всегда; будучи молодым псом, он сильно напортачил во время первой поездки за покупками. Они оставили для него открытое окно, сказали: «МЕСТО!» — и ушли. Как только они скрылись в магазине, он запаниковал. Он выпрыгнул в окно и побежал к раздвижным стеклянным дверям магазина. Электронный датчик движения открыл двери с напугавшим его свистом. Но он увидел свой шанс и воспользовался им; он бросился в магазин, отчаянно пытаясь найти свою Стаю. Когда он нашел их, они, вместо того, чтобы радоваться встрече с ним, пришли в ярость, особенно Папа. Он обозвал Тора Плохим Псом и потащил его обратно к машине, мучительно дергая за ошейник Тора всю дорогу. Когда они добрались до машины, Папа сердито повторил команду «МЕСТО!». Это был первый урок Тора в фундаментальном принципе: Закон Папы превосходит Закон Природы. В конце концов Тор усвоил свой урок, и со временем память о его предыдущей ошибке поблекла, сменившись воспоминаниями о более недавнем, лучшем поведении. Теперь, годы спустя, он помнил только, как безупречно выступал на этих прогулках в прошлом году или около того. Как человек, он использовал свою память, чтобы укрепить свою Доброту вместо того, чтобы помнить Зло. Конечно, более ранние воспоминания все еще оставались нетронутыми где-то в его мозгу. Он просто не помнил их.

* * * *

Когда Стая наконец вышла из супермаркета, все несли по бумажному пакету, кроме Папы, который нес два. Тор гавкнул один раз в знак приветствия. Папа огляделся, не приближаются ли какие-нибудь машины; не увидев ни одной, он позвал Тора, который нетерпеливо выпрыгнул в окно и побежал им навстречу, лая на сверток для переноски. Это была давняя традиция. С тех пор, как он был щенком, он всегда настаивал на том, чтобы носить с собой сумку с продуктами. Это была одна из немногих обязанностей, с которыми он мог помочь, и он настоял на том, чтобы выполнить свою часть работы. Папа взял одну из двух своих сумок (полупустую, которую он купил специально для Тора) и закатал верхнюю часть сумки. Он протянул свернутый конец Тору, и он осторожно взял его в челюсти. Тор гордо расхаживал со своей сумкой, чувствуя себя совершенно взрослым, почти человеком. Мало что было лучше, чем полное участие в делах Стаи. Он отнес свою сумку к машине, а когда они вернулись домой, отнес ее в дом. Идеальное завершение идеального дня. Пока Стая сортировала продукты и убирала их, Тор свернулся калачиком на прохладном линолеуме кухонного пола и погрузился в глубокий, безмятежный сон невинного.