Californication

Как только закрылась входная дверь, Вонен осела на пол, спрятала лицо в углу, мешая стенкам вести обсуждение, и долго плакала. Она била стены руками, кричала, скручивалась в комочек… Нужно было «пустить кровь» чтобы полегчало. Навзрыд не получилось, потому что она настолько измотана, что встать для неё поистине трудная задача. Наплакавшись, она встала и наступила в вино, сокрушенно завыв от усталости, и пошла за тряпкой. После того как был убран коридор, ну как убран: затирка между плиткой успела впитать вино и была блёкло-красного цвета, войдя в комнату блондинка увидела отпечатки подошв. Не сомневаясь в принадлежности этих следов к определенному человеку, Вонен с щеткой оттёрла всякие следы присутствия людей и катастрофы в своей квартире. На часах было 3 утра, когда она закончила. Приняв душ и обработав раны на лице и теле хотела что-нибудь съесть, но придумала вариант получше. Открыв заначку, она выудила из пачки сигарету, вышла на кухню, где был небольшой квадратный балкончик, взяла коробок спичек и закрылась в ночи. На улице было не так уж и жарко, звёзды безучастно смотрели с неба, а машинные фары и фонари явно их передразнивали. Вонен немного подумав, сняла с головы полотенце и повесила его на решетку. Так и не закурив первую, она вернулась в кухню за всей пачкой и включила музыку. Руки тряслись, губы дрожали, а дыхание не хотело успокаиваться. Облокотившись о стену дома, она рассматривала ночную жизнь города, дымя крепкой сигаретой и совершенно не замечала взглядов прохожих. Сейчас ей было плевать, она получала успокоение. В пушистых тапках с ушами, мокрой головой и пятнами на халате она губит себя никотином. Вообще курила не часто, просто иногда бывает так плохо, что помогает только эта зависимость. Да, она преуспела везде по чуть-чуть. Алкоголь, сигареты, кое-что ещё… но этим она уже давно не страдала, хотя… выудив из кармана телефон, который остался в испорченной сумочке, но по счастливому случаю не промок, увидела, что ей никто не писал и не звонил. «Потрясающе, даже МЧС на меня хер забило» — подумала она и набрала человека под именем «Джек Потрошитель», потому что кошельки он потрошит профессионально. — Вонен, никак не ожидал тебя услышать. — привет, у тебя есть? — она решила не тянуть кота за определенные части тела. — а как же! Ты решила вернуться? — не совсем, завтра заеду к тебе в бар, угостишь? — естественно, но не бесплатно. — до завтра, — быстро завершив этот разговор по душам, она потушила сигарету о стену и зажгла новую подпевая The Scorpions. Но в отличие от них, она не особо верит в любовь (отсылка к песне «Believe in Love»). Вонен не была умницей-красавицей с детства, и пусть некоторые мужчины и делают ей комплименты, она понимает, что это явный фарс. В средней школе подожгла с подругами сарай их учителя химии, а потом получила за это одна, её «подруги» слились и с тех пор девушка думает только своей головой и делает только то, что хочет сама. Но понимание, что ей нужны ограничения в виде мужчины рядом, не покидают её молодой мозг. Секс же она обеспечивает себе сама, достаточно прикинуться дурочкой и менять образы, а там хоть бизнесмен, хоть директор благотворительного фонда да трахнет тебя. В ней умерла актриса это уж точно. Этот бой она хотела выкинуть из своей головы навсегда, как, собственно говоря, и весь этот день, для этого посредник не требовался, за всю свою жизнь Вонен стала профессионалом в том, чтобы закапывать в себе ситуации, людей и их гнусные поступки. Алгоритм отточен практически до автоматизма. Выкурив три сигареты подряд и вдавив их в стенку вошла, в дом, выключила музыку, свет и легла спать. Проспав всё на свете, Вонен опять не позавтракала и на рабочем месте её мучал голод, который удалось унять только после плотного обеда на три часа раньше обычного времени. Сегодня она работала долго, чтобы взять отгулы на остальную неделю, её директор не особо возражал, так как она всегда работала быстро и могла оперативно перевести срочный материал на дому. Да и вид у девушки был уставший, посоветовав ей выспаться как следует, он отдал ей премию за прошлый квартал. — извини, что с запозданием. — ничего, спокойной ночи директор. — у тебя всё хорошо? Ничего не случилось? — нет. — коротко, быстро и ясно, как точка. — спокойной ночи, не сиди долго. — Директор всё понял и благополучно сменил тему. — да-да, — уже погрузившись в работу ответила Вонен. Директор закрыл дверь с обратной стороны и ушел. Продуктивная деятельность закончилась только к полуночи, дальше уже начались ошибки, и она решила на сегодня закончить. Всё выключив, взяла такси и доехала до заведения, директором которого являлся тот самый Потрошитель. Он её встретил с распростертыми объятьями и уже готовой белой дорожкой. — кстати, ко мне тут твой брат заходил, просил кое-что отдать, как увижусь с тобой. Он будто бы знал, что ты мне позвонишь. Только вот пропал куда-то… — что он тебе дал? — ах да, вот, — мужчина протянул конверт, в котором определенно лежали деньги, — я не открывал, мне не нравится этот конверт, от него грязными делишками пахнет. — а ты у нас ещё и Парфюмер, — тихо проговорила Вонен разглядывая конверт и уже потеряв всякий интерес к развлечениям, — я поеду, передумала. — ну почему… оставайся, мы о тебе позаботимся, — он уложил свою худую, но жилистую руку на её плечах. — у тебя есть но-шпа? — нет, а зачем? — твоя печень сейчас испытает сильный спазм, если ты руку не уберёшь, — угроза была понята и руку поспешили убрать. — страшная ты девушка Вонен, я понимаю чем ты так пригляну…- но позади него кто-то сильно закашлялся, поперхнувшись виски со льдом, и Потрошитель замолчал, как и его улыбка. — до встречи, — сказала она у шла. Сначала, ей хотелось открыть конверт на улице, но потом, подумав, решила ехать в свой любимый бар. Дома она может пуститься во все тяжкие… Конверт в сумке не давал ей спокойно дышать даже после двух порций Кровавой Мэри, выпитых залпом. Бармен, который всегда ей рад дивился происходящему. — хочу теперь Олд-фэшн. — как скажешь, — и он, проделав финт с бокалом, приступил. Вонен, наконец, достала конверт и стала опять его рассматривать. Ей не хватало смелости его открыть. Когда же марка на конверте начала бесить, разорвала упаковку. Внутри в целлофановом пакете лежали баксы, и записка… «Сестра, Вонен, мне ужасно стыдно за то, что я так с тобой поступаю, но меня ничего не держит. В общей сложности я задолжал пол миллиона долларов, в пакете только 50 000, это мои последние деньги, заработанные в последние дни. Не могу признаться себе, что я тебя люблю, но тебе признаюсь, хоть вряд ли получу взаимный ответ. Я люблю тебя. Мне сейчас очень больно, я подсел, и началась ломка. Мне не справится с этим, а продолжать так жить — не хочется, греет мысль, что потом будет уже все равно. Я люблю тебя, и передам родителям привет от тебя, будем защищать тебя втроём. Твой брат Энтони-Грей» Вонен плакала, зажимая себе рот рукой, чтобы не нарушать общую атмосферу расслабления. Но всё же отпустила себя и сгорбилась, утыкаясь лбом в стойку. Сердце разрывалось от ненависти к себе за то, что она вчера на долю секунды, куря сигарету, подумала: «ну и хорошо, так ему и надо». — Идиот, какой же ты идиот. Я же могла тебе помочь. Идиот. Мы же могли отдать эти долги вместе. Господи, да что ж со мной нет так-то. Она вышла в туалет ополоснуть лицо, потом вернулась и выпила свой Космополитен. — выглядишь так, будто кто-то умер, — смирила бармена взглядом, он понял, что попал в самую точку и поспешил извиниться. — налейте бедной девушке ещё, за мой счёт, — деловой костюм маячивший в зоне периферийного взгляда, подал голос. — идите на хер, бедная девушка может сама…- но её разум вдруг помутнел, а глаза закрылись, но всё же с усилием распахнув их, осознала, что ей подмешали что-то очень дикое. Такой подставы от бармена она не ожидала, но оформить это в слова у неё это получилось не с первого раза. — Боже упаси, клянусь, это не я, — он был прав, поскольку это действительно был не он, а Чанёль. — детка не хочешь отдохнуть? — малыш, не хочешь пойти на хуй? — встречным размазанным предложением отправиться в одинокое путешествие по эротическим местам. Вонен попросила обычной воды у бармена, который смахивал со лба пот, потому что чувствовал вину. — ну не ломайся, как девственница, — а Чанёль усиливая давление уже вплотную стоял рядом с отталкивающей его девушкой. — я сказала нет. — слышал, но мне так хочется заставить передумать. — подождите секунду, я кое-кому позвоню и вы сможете продолжить меня переубеждать. Сказать, что девушке было плохо и страшно — не сказать ничего. Её мутило, подташнивало и при этом размазывало по пространству, как муху размазывает газета по окну. Примерно так она себя сейчас ощущала. Сфокусироваться на листке бумаги, точнее на цифрах, оказалось очень трудной задачей, и она несколько раз промахивалась, звоня либо по несуществующему номеру или просто не в ту дверь, в смысле не тому человеку… Ох… глаза полностью в раскос. Когда же номер оказался тем самым, и Бён поднял трубку, Вонен было совсем плохо. Казалось, что любая умственная деятельность усиливает действие этого препарата, что далеко не водка. — да, — она узнала его голос и прикрыла глаза рукой от света. Уголки её губ дрогнули в облегчении. — Б-бэкхён… — буквы не хотели складываться в слова. — Вонен? Что с голосом? — мне надо вам кое-что рассказать., не могли бы вы заехать за мной.? Сейчас. Это… Это срочно. После недолгой паузы, анализируя сказанное, Бён уже шел к машине, понимая по голосу и интонации, что она влипла в какой-то пиздец. — в офисе? — спросил он её, но она уже падала в обморок… Её поймал Чанёль и взял телефон. — Босс, я сейчас её привезу. — тебе конец, ты знаешь об этом? Кому было велено следить за ней? — поддавшись злости, он так сильно хлопнул дверцей своей машины, что стёкла дрогнули. — Я следил… — но его перебил удар рукой о капот красного мерседеса без крыши. — Вези её сюда, живо.