KINK-tober

      Просторный зал наполнен развратными криками, эхо от которых еще не скоро замолкает, отражаясь от гладких стен. Взгляды присутствующих из десятка разношерстных демонов направлены в начало стола, где глава Корпорации яростно овладевал человеком, чье заплаканное лицо перекошено от смеси болезненного удовольствия и похоти. Однако, последний самозабвенно насаживался, по-видимому не возражая против подобного рода использования, а его стоны нельзя было назвать мучительными, будто происходящее воспринималось как нечто разумеющееся и даже правильное. Приватное шоу для собравшихся элит в честь удачно проведенной ассимиляции целого штата. Золотые подвески звенят тихо и жалобно, словно протестуя от такого обращения с роскошью, достойной престижной пассии.       Я вижу, с каким голодом они на меня смотрят. Только отдай приказ, и твои подчиненные набросятся подобно диким животным на брошенный кусок сочного мяса, однако, сейчас они не двигаются, позволяя держать себя на короткой цепи, имя которой страх. Их глаза горят, жадно разглядывая каждый момент соития, и я ловлю себя на смутном восхищении перед дрессурой, которую ты сумел провести. Сколько жизней полегло от твоих рук, прежде чем установились эти негласные правила перед сильнейшим? Слабый, почти исчезнувший голос внутри говорит, что это ужасно, что ты ломаешь мой разум, стирая границы между наслаждением и болью, и все-таки большая часть меня не хочет останавливаться вовсе. Край стола сильно давит мне на грудь, заставляя ту вульгарно топорщиться под чужими взглядами, и я чувствую твое молчаливое превосходство над этим сбродом, потому что мое тело принадлежит не им. Временами мне кажется, что ты выбрал такую позицию для большего унижения, чтобы показать мою ничтожность перед законным хозяином, но, скорее всего, тебе просто удобнее так брать меня – это стирает значительную разницу в росте, чего не исправляли даже высокие туфли, после которых ноги горят огнем, и не хочется вставать с колен вовсе. Я могу терпеть боль. Но, ты никогда не ранишь меня, заботясь об обоюдном удовольствии даже сейчас, когда следовало бы сделать акцент на доминировании и укрепить авторитет в глазах безжалостных собратьев. Твоя рука двигается в такт, заставляя позорно хныкать в изгиб локтя, будучи не в силах справиться с интенсивностью ощущений. Зачем ты делаешь это? Почему не доказываешь свое первенство над представителем вымирающей, лишенной прав на жизнь расы, вместо этого делая все, чтобы я захлебывался стонами, распятый на столе? По моему лицу текут слезы удовольствия – унижение, которое ты заставил испытать при публичном использовании возбуждает, переставая быть чем-то грязным, неправильным. Теперь, я буду вечно желать, чтобы ты брал меня, доказывая свою власть и права. Не буду просить, нет, пусть наша безмолвная игра не теряет своей привлекательности, но подсознательно я буду хотеть тебя. И ты будешь это знать.       Они все будут знать.       - Какая у вас жадная сука, босс.       Низкий голос одного из приближенных заставляет вздрогнуть и сжаться от сладкого стыда. Говорящий – высокий, массивный демон из числа элиты, не сдерживает голодный рык, сжимая когтистой рукой обнаженную из плена дорогой одежды плоть – горячее зрелище не оставляет равнодушным никого из присутствующих. Мародёр лишь усмехается в ответ, будто услышанный факт и не нуждается в подтверждении. Мелодичный звон золотых подвесок растворяется в глухом рыдании, приторный вкус дорогой помады приятно чувствуется на языке, а властное сжатие уязвимой шеи встречается одобрительным шипением со всех сторон. Человек и демон с упоением целовались, совершенно не обращая внимания на завороженных наблюдателей. ------------------------------------------       Я стою перед зеркалом, критически разглядывая собственное отражение. Светлая, с легким кремовым оттенком ткань выгодно подчеркивает изгибы, балансируя между вульгарностью и невинностью на одной тонкой, почти незаметной границе. Быть может, даже с небольшим перебором в первую из сторон, ведь кружевной лиф заметен сквозь внешний наряд, напоминая и мне и случайным очевидцам о том, что это тело отныне не имеет свободы. Я не знаю, почему тебе так нравится видеть меня в одеяниях подобно данному, однако со временем начинаю чувствовать личный интерес к смущающей покорности выбору, наконец сделанному не мной. Похоть и чувственность ярко выделяются в каждой детали, будь то аккуратный маникюр или сверкающие браслеты, звенящие при каждом случайном движении. Сколько денег ты вкладываешь в меня? И доволен ли результатом, который имеешь сейчас? Я склоняю голову к плечу и поворачиваюсь вокруг своей оси, разглядывая наряд со всех сторон. Короткая, но облегающая юбка не может скрыть мужскую мускулатуру, однако создает любопытный контраст, гармонируя с высокими каблуками. Любовь и ненависть к ним совершенны в своем равенстве – продолжительная боль в натруженных мышцах сполна компенсируется твоей ленивой лаской, когда наконец позволяешь забраться на колени, пускай это и прелюдия к чему-то большему. Ты никогда не изменяешь своим правилам, и подобное позволяет привыкнуть к единому сценарию, а затем и возжелать его.       Я слышу, как ты вызываешь меня по громкой связи. Голос резкий, хриплый, заставляет покрыться дрожью предвкушения перед новым шоу. Очередное собрание, верно? В последний раз осмотрев себя в холодном стекле, я улыбаюсь мыслям и спешно покидаю комнату.