KINK-tober

      Радость победы захватывает дух, и сухие губы невольно растягиваются в улыбке. Он сделал это. Они сделали. Больше не будет ни страданий, ни боли, светлый мир очищен от чужеродной скверны и на сей раз вторжение остановлено без потерь среди близких. Вокруг, куда ни посмотри – счастливые лица граждан, что с восхищением и признательностью смотрят на героических выходцев из древнего народа аргента. Кажется, что само измерение ликует со своими детьми, награждая теплыми лучами и птичьей трелью, а даже те редкие следы недавней борьбы быстро зарастают молодой зеленью, оставаясь лишь едва заметными шрамами на страницах общей истории.       Человек идет, со всех сторон окруженный братьями по оружию, чей беззаботный смех расслаблял и прогонял прочь старые душевные раны. Массивные двери открываются, гостеприимно приглашая в привычную обитель, и веселые крики затихают за спиной, передавая очередь глухим шагам по крутой лестнице, чей грозный вид провоцирует на шутку о возможном падении. Палач улыбается – его непременно поймают.       Просторный зал встречает по-домашнему уютной обстановкой, а роскошное ложе, покрытое вперемешку звериными шкурами и шелковистой тканью, так и вовсе манит поскорее лечь в самый центр, чтобы предаться заслуженному отдыху. Наспех скинув с себя наиболее мешающие компоненты тяжелой, но ставшей родной брони, бывший морпех – ныне воин аргента – с наслаждением вытягивается на широкой кровати, закрывая утомленные тяжелым днем глаза. На лице играет спокойная улыбка – все былое уходит подобно простому сну, чья власть пропадает с рассветом.       Яркий свет из окон вдруг прерывается чьей-то тенью, но человек не успевает напрячься в тревоге. Не проходит и мгновения, как его ослабшее тело с нежностью обнимают братские руки, осторожно избавляя от остатков одежды – Палач тихо смеется и целует на ощупь, позволяя себе раствориться в чужом тепле без остатка. Ночные Стражи ласково гладят напряженные мышцы, готовые подарить столь необходимое вожаку удовольствие и покой, и сложно сказать, кто именно прижимал со спины, а кто заботливо поддерживал, готовый унять беспокойство при скором вторжении. Однако, боли не было совсем, только бесконечное, бесконечное принятие.       Жестокая война осталась позади, и теперь ничто не помешает им укрепить связь в честь празднования долгожданной победы над общим прошлым. ------------------------------------------       Высокая темная фигура молча наблюдала за происходящим, заслоняя собой даже тот тусклый свет, что еще оставался в полуночном сумраке. Покрытые белоснежной броней пальцы задумчиво касались разбитого стекла, трещины на котором только сильнее искажали смутные образы опороченных Стражей, что с животным рычанием брали принадлежащее им по праву. Стоны падшего человека эхом отражались от грязных стен, сотрясая коридоры заброшенного храма, ныне напоминавшего мемориал для похороненной под ним чести. Вокруг ни души. Да и сами обитатели этого вымершего места едва ли могли сойти за нечто живое, разумное, осознающее всю тяжесть своего вечного проклятия. Один из демонов рвет клыками обнаженную плоть, жадно лакая хлынувшую жидкость, и Творец незримо склоняет голову к плечу, направляя безмолвный взгляд из-под тени мантии на перекошенное сладостной мукой лицо человека. Или того, что от него осталось.       Кровь течет рекой, однако глубокие раны заживают на глазах, не оставляя после себя и следа. Резкий запах пропитал все вокруг, противно забиваясь в ноздри, вот только никто из присутствующих не обращал и толики внимания на окружающие их неудобства. Полусгнившие лохмотья, в которые с годами превратилась дорогая ткань, легко распадались по швам при каждом резком движении, почти не закрывая собой скрипучие доски, облезлые стены смотрелись тяжело и уныло, а темнота старой комнаты прерывалась лишь нечеловеческим светом десятка алых глаз, чьи взгляды как один были направлены на измученное, покрытое царапинами тело в центре ветхого ложе. Наблюдатель неслышно качает головой, погруженный в свои мысли. Давно сгоревшие свечи сиротливо стояли поблизости одра, добавляя тоскливости к общей картине, их ветреный огонек больше не трепетал, создавая тревожные силуэты от действующих лиц.       Гибкие пальцы тихо соскальзывают с разбитого стекла, и Майкр все так же молча парит к выходу, оставив человека наедине со своим личным Адом. Жестокая правительница может быть довольна подписанным договором - священный воин больше не помешает ее планам, навсегда оставшись в утерянном доме, где нет ни времени, ни будущего. Вслед раздается протяжный, наполненный удовольствием стон, и советнику не нужно оборачиваться, чтобы понять, как отчаянно выгибался падший пленник под сильными, окружавшими со всех сторон телами, как он жался и обнимал, оставляя едва заметные следы от поцелуев и слез на гротескных изуродованных лицах.       В пустых, не осознающих глазах покой и безграничное счастье