KINK-tober

      День за днем проходили по единому сценарию, будто устаревшая театральная постановка, режиссер которой никак не мог прервать зацикленную на экране картину. Палач выжидал несколько долгих дневных часов, чтобы страшный хищник, прикованный в его личном Порватории, как следует проголодался, после чего закидывался стимуляторами сам и швырял тому напичканное эссенцией Тотемов мясо, дожидаясь, пока от безысходности демон не сожрет то и не взвоет от искусственно вызванного вожделения. Дождавшись желаемой реакции, человек стабильно оголял свое тело из плена преторианской брони и провоцировал грязным шоу перед самым чужим лицом, держа на том расстоянии, которое не позволяло дотянуться в какие-то жалкие пару сантиметров до желанной-ненавистной-желанной плоти, отчего хотелось жалобно рычать и передавливать сухую кожу ошейником в попытке прикоснуться. Близкое присутствие смертельной угрозы возбуждало, являлось тем единственным фактором, который мог помочь дойти до необходимой разрядки и наконец расслабиться. В конке концов, кому какое дело до чувств адского отродья, верно? Он лишь инструмент для выполнения чужой воли, да всегда таким был.       На этот раз что-то было не так. Безропотно приняв новый кусок мяса, бывший Страж с неожиданным, а главное добровольным желанием поглотил тот, прежде чем поднять пристальный взгляд на обнажающегося морпеха. Интуиция так и кричала о смутной опасности, исходящей из этого подозрительно послушного демона, однако помутненное под воздействием стимулятора сознание не видело причин для беспокойства, а потому уже вскоре Солдат отпихивает в сторону привычную груду металла и сокращает расстояние…прежде чем увидеть, ЧТО именно было не так: Падший нехорошо улыбался, демонстрируя слегка сточенные на концах клыки, а так же перегрызанную цепь, малая часть которой сиротливо болталась на ошейнике, в то время как остальная была крепко сжата в бледной когтистой руке. Хватило нескольких мгновений, чтобы даже под влиянием наркотика сполна понять, что в скором времени ждет от освободившейся и разъяренной донельзя твари, последние несколько недель которой прошли в мучительном созерцании чужой мастурбации без возможности даже прикоснуться.       Рванув в сторону выхода, Палач успевает дотянуться до активации дверного проема, но не успевает сделать всего шаг, как его тотчас валят со спины, прижимая к холодному полу внушительным весом демонического тела. Даже со стимуляторами в крови разум работает быстро и четко – он обнажен, из всего возможного оружия поблизости имеется лишь спрятанный в рукав преторианской брони клинок, лезвие которого даже не выдвинуто из ножен, сам костюм мало того, что полностью снят, так еще и не сразу покроет тело, даже если морпех успеет до него добежать. Мародёр в бешенстве, его преобразованное Адом тело весит не менее четырех центнеров, и вся эта тяжесть сейчас надежно пригвоздила к полу, что уж говорить об острых клыках, находящихся в опасной близости от сонной артерии. Рогатый демон размашисто лижет обнаженную шею, и человек обреченно понимает – теперь абсолютный перевес на стороне бывшего Стража.       - Разве ты не этого хотел, мм?..       Палач быстро мотает головой. Но, что он может сделать в таком положении?       - А мне кажется, что именно этого. Ебал себя перед моим лицом, желая лишь того, чтобы отодрали как последнюю шлюху, без жалости и нежности. Грязная человеческая сука.       Вздрогнув от раздраженного голоса, шипящего на ухо столь унижающие вещи, человек предпринимает тщетную попытку возразить, но тотчас хрипит от неожиданного удушья, когда недавняя цепь жестоко передавливает шею, завязываясь в узел на манер чужого ошейника. Хрипло рассмеявшись с чужого вида, падший расстегивает собственный ремень и тотчас тянет за волосы, вынуждая прижаться лицом к твердому, вовсю истекающему вязким предэякулятом члену. Солдат тихо сглатывает. Позиция хуже некуда, а откровенно трущийся о щеку и лоб орган поражал своими размерами, заставляя стыдливо сжаться и отвести нервный взгляд. По сравнению с демонической плотью привычный фаллоиммитатор казался едва ли не безобидной детской игрушкой.       - Знай свое место.       В который раз сглотнув, морпех поднимает взгляд и упрямо поджимает губы несмотря на стекающую по лицу смазку, отстраниться от которой не представлялось возможным. Это упрямство в ненавистных глазах или его нежелание признавать чужую власть провоцирует на раздраженный рык, и бывший Страж затягивает цепь сильнее, врываясь в невольно открытый в поиске необходимого кислорода рот, тотчас затыкая судорожно сжимающуюся глотку. Сразу же задав быстрый и агрессивный темп, чтобы ни на мгновение не покидать так приятно сдавливающее его горло поверженного солдата, Мародёр хрипло смеется вновь и бьет раскрытой ладонью по щеке, заставляя и без того покрасневшее лицо позорно заалеть, как, в прочем, и припухшие от такого обращения губы, плотно обхватившие внушительный ствол. Несвойственная даже такому мертвому и преобразованному организму эссенция помутняла разум, вынуждая до животного примитивное желание сношаться с объектом своей смертельной ненависти, и демон фиксировал чужую голову в одном положении, жестоко насилуя разодранное горло твердым, горячим членом, чей длины хватало для того, чтобы легко достигать начала пищевода. От стимуляции нежных тканей то и дело подкатывал приступ щипающей желчи, вытекавшей через нос и, смешавшись со слезами, капающей по заплаканному лицу, однако при всей звериной агрессии происходящего морпех был отнюдь не против такого исхода. Проклятый наркотик вынуждал отзывчиво реагировать на каждое грубое действие, а потому нет ничего удивительного, что при каждой редкой возможности вдохнуть вместе с судорожным вздохом наружу вырывался и протяжный стон полный искреннего, безумного удовольствия.       Цепь сдавливает шею сильнее. Тошнота подкатывает к горлу, выливаясь ядовитой жидкостью из края растянутых губ и, не сводя помутненного от вожделения взгляда от изуродованного лица падшего, человек смеется и сжимает собственный член рукой, задыхаясь и реагируя яростной лаской на невыносимо грязное действо.       Заметив это, демон азартно рычит в ответ и вновь бьет уже по другой щеке, прежде чем с пошлым хлюпанием вытащить плоть из растраханного органа и швырнуть на живот, коленом раздвигая дрожащие от нездоровой страсти ноги. О должной подготовке никто даже не собирался заботиться – что есть сил шлепнув по вздернутым ягодицам, отчего Солдат не сдерживает протяжный болезненно-удовлетворенный стон, падший сплевывает на сжатое отверстие и тотчас проникает внутрь на всю длину, не давая ни времени ни возможности на то, чтобы привыкнуть. Наркотик сбивает первую волну боли, притупляя ожидаемые ощущения – лишь поморщившись от воистину огромных размеров, человек всхлипывает, но тотчас яростно насаживается до стертых о холодный пол коленей, позволяя царапать свою спину когтями, бить по раздвинутым бедрам и называть унизительными обращениями вроде демонической подстилки. Которой сейчас он и являлся. О, последнее заставляло сжиматься в сладком стыде, быстро кивая и часто облизывая пересохшие губы, чтобы вновь податься навстречу таранящему органу.       - Шлюха.       Палач быстро кивает головой и смаргивает вовсю стекающие по лицу слезы.       - Грязная блядь.       Из растраханного, обожжённого желудочной желчью горла доносится плач и согласный стон.       - Теперь я вижу твою истинную суть. Великий Воин. Великая Подстилка: - Опустив горящий от вожделения и искусственно вызванной страсти взгляд на чужую руку, которой человек быстро двигал по собственному члену стремясь достичь столь желанной разрядки, демон хрипло смеется и с силой отодвигает ту в сторону, пережимая нежную плоть у самого основания, пульсация которой и последующий жалобный всхлип яснее любых слов свидетельствали о том, что своим действием он перехватил настигающий оргазм буквально за несколько мгновений до его свершения.       - О, мы с тобой еще не закончили.