***
Кажется, Драко совсем не помнил себя в моменты, когда посещал этот бар в своей прошлой жизни, которая осталась в памяти лишь смазанным пятном. Но как только он зашел внутрь гудящего от громкой музыки помещения и вдохнул густые ароматы наркотиков и отчаяния, витающие в воздухе, Малфой сразу вспомнил, что именно ему могли дать эти стены. Забвение. Он медленно протискивался сквозь веселящуюся на танцполе толпу, то и дело спотыкаясь о валяющиеся без чувств тела на полу, и практически упал на один из свободных барных стульев. — Водку, — Драко махнул рукой бармену, отмеряя пальцами почти половину стакана, чтобы показать нужную порцию, и, осмотревшись, достал из-за пазухи папку. — Хреново выглядишь, приятель, — совсем юный парнишка, натирающий бокалы за стойкой, сочувственно хмыкнул и поставил перед Малфоем напиток с плавающим в нем льдом. — Может быть, хочешь расслабиться? Драко одним махом опрокинул в себя содержимое стакана, даже не поморщившись, когда алкоголь знакомо обжег пищевод, и жестом попросил бармена повторить, утыкаясь взглядом в документы по делу. Стало значительно теплее, но боль, что отбойным молотком стучала в каждой клеточке его тела, никак не давала сосредоточиться. Она была повсюду, вынуждая кусать губы в попытке сдержать так и норовившие покатиться по щекам слезы, и испепеляла внутренности, завязывая их в плотный узел. Это никак не давало Малфою сконцентрировать внимание на прыгающих перед глазами строчках, и он, резко обхватив появившийся перед ним второй стакан с водкой, вновь за секунду его опустошил. И снова ничего. Боль так и не заглохла. — Давай еще, — хрипло пробормотал он и, поймав бармена за рукав форменной рубашки, притянул парнишку ближе к себе, наклонившись вплотную к его уху. — Белого сухого один. — Четыреста двадцать, — с готовностью ответил тот и ухмыльнулся. — Точно справишься с целой порцией? Товар первоклассный, так что ты подумай хорошо. — У тебя пять секунд, чтобы исчезнуть и вернуться с товаром, — процедил Драко, не мигая глядя на него налившимися кровью глазами. — Так что поторопись, пока я не свернул тебе шею. Парнишка судорожно закивал и молниеносно скрылся из виду, успев перед этим толкнуть к Малфою очередную порцию водки, которая исчезла в нем так же быстро, как и две предыдущие, снова не подарив ему и намека на долгожданное освобождение. Драко шумно выдохнул через нос и принялся листать материалы по делу Джулианны, стараясь внимательно вчитываться в расплывающиеся перед глазами строчки. Вся ее жизнь до и после лечения была тщательно спрятана в нескольких пожелтевших листах. Детство. Юность. Все то, чем она когда-то дышала и жила. Это было сложно, но Малфою удалось прочесть практически все, что находилось в папке, и это ни на шаг не приблизило его к ответу на такой необходимый ему сейчас вопрос. Где пряталась эта сука. — Вот, держи, — перед ним, словно из воздуха, вновь материализовался бармен и впихнул ему в руку небольшой пакетик с белым порошком. — Наличкой и мелкими. — Обойдешься, — Драко отсчитал несколько купюр и бросил их на стойку. — Сдачи не надо. — О, класс, — парнишка обрадованно засунул деньги в карман брюк и налил еще одну порцию водки. — За счет заведения. Малфой перехватил алкоголь, в несколько глотков осушая стакан, и убрал в карман покупку. Она почти обожгла его ладонь, но он предпочел запихнуть как можно глубже настойчиво кричащий где-то внутри голос разума. Сегодня Драко попросту не желал ему подчиняться, ведь прекрасно знал, что тот никак не поможет ему залатать ту огромную дыру в груди, что все это время медленно тлела прямиком за ребрами. Когда-то давно Малфой выстроил для себя особенную стену, ломать которую больше никогда в жизни не собирался. За ней он оставил зависимость и всю свою жизнь в принципе, которую провел в рабстве белого порошка. Драко прекрасно помнил, как дал сам себе нерушимую клятву, что никогда и ни при каких обстоятельствах не даст этой стене разрушиться. Что будет тщательно следить за каждым кирпичиком и внимательно проверять, чтобы все оставалось на своих местах. Сегодня Драко стоял перед этой стеной с огромной кувалдой и чувствовал, как чешутся руки от нестерпимого желания увидеть, как она падет к его ногам. — О, я ходил в эту школу в детстве, — бармен ткнул на один из маггловских снимков, разбросанных по стойке, с изображением небольшого двухэтажного здания с утопленным в плюще входом. — Лет до восьми, а совсем недавно там был пожар, и пока ее закрыли до решения страховой. — Вот как? — Малфой притянул фотографию ближе к себе и вгляделся в лица стоящих на ступеньке шестнадцатилетней Джулианны и еще одной девушки примерно того же возраста. Судя по записям, рыжеволосая незнакомка приходилась убийце его семьи всего лишь подругой, с которой Джулианна каким-то образом умудрилась общаться долгих десять лет, начиная с шестилетнего возраста. Наверное, девушка, имя которой значилось как Сара Льюис, просто не успела рассмотреть в Джулианне ничего странного, потому что скоропостижно скончалась от рака, не дожив до своего семнадцатого дня рождения всего несколько дней. Драко ощутил странное покалывание на кончиках пальцев, когда держал в руках чуть потрепанное временем фото, и неустанно вглядывался в изображение школы на заднем фоне. Скорее всего, это место могло значить для Джулианны гораздо больше, чем простое учебное заведение, где получала знания ее лучшая подруга. Вполне возможно, что Сара каким-то образом приглашала Джулианну в закрытый школьный двор, где они обе проводили время вдвоем. Судя по медицинским картам, болезнь Сары прогрессировала стремительно и накрыла ее так внезапно, что девушка попросту не успела как следует побороться с недугом и в конечном итоге ушла из этого мира, оставив после себя лишь пожелтевшую фотографию. Сара была сиротой, и, кроме Джулианны, у нее не нашлось никого, кто мог бы по-настоящему скорбеть о ее уходе. Дрожащими от нетерпения руками Малфой пролистал еще несколько документов, но вновь вернулся к фотографии, ведомый каким-то странным предчувствием. Салазар, неужели он прав? Вдруг сейчас воспаленный мозг Джулианны вынудил ее вернуться в единственное место на земле, где она чувствовала себя в безопасности? Это было самой настоящей песчинкой в огромной пустыне, но Драко ни капли не сомневался, что должен проверить эту зацепку. Осторожно встав со своего места, Малфой расплатился за выпивку и, собрав документы обратно в папку, медленно поплелся в сторону туалетов. Наркотик в кармане прожигал пальцы, и Драко скользнул языком по пересохшим губам, ощущая, как алкоголь все-таки начал постепенно застилать ему глаза, вынуждая щуриться и держаться за стены, чтобы не упасть. Слишком громкая музыка отдавалась где-то в пустом желудке, практически дублируя стук сердца в груди, и Малфой прислонил к нему ладонь, словно не сумев поверить, что оно действительно все еще билось. Потому что ему казалось, что оно замерло ровно в тот момент, когда он понял, что больше его в этом мире ничего не держало. Толкнув испачканную в алкогольных разводах и рвоте дверь уборной, Драко зашел внутрь и закрылся на болтающуюся хлипкую защелку, которая явно висела только для вида. Его ладони тряслись, а воздух в легких предательски кончился, когда Малфой осторожно высыпал содержимое пакетика на тыльную сторону ладони и зажал одну ноздрю свободной рукой. Он приблизился к порошку, крепко зажмуриваясь, и замер, внезапно слишком четко представив под веками печальное лицо Гермионы. Она смотрела на него с немым укором в глазах, но, как бы Драко того ни желал, так и не произнесла ни слова, чтобы хотя бы попытаться его остановить. Пусть это и было всего лишь игрой его утопленного в парах алкоголя воображения, Малфой страстно желал услышать ее голос. Еще хотя бы один раз. Он распахнул веки и, перевернув ладонь над унитазом, решительно стряхнул с нее порошок, наблюдая, как белесые мелкие гранулы чуть зашипели при контакте с водой, а затем нажал на кнопку слива. Не сейчас. Пусть лучше он вернется в это место чуть позже, когда будет знать, что сделал все, чтобы отомстить за свою семью. И тогда он похоронит себя в этом баре, нюхая до тех пор, пока не отключится. Только, в отличие от всех остальных разов, когда Драко употреблял, сейчас он планировал сделать это наверняка. Чтобы больше никогда не открывать глаза в этот мир и наконец вновь услышать, как Гермиона позовет его по имени. В их следующей жизни. — Ты быстро, — хмыкнул мешающий коктейли бармен. — Желаешь чего-нибудь еще? Драко коротко кивнул, достав из кармана куртки все деньги, что были у него с собой, и, бросив их на стойку, хрипло пробормотал: — Достань мне дробовик. И удивление, едва заметно мелькнувшее в глазах паренька, что пару минут назад чуть не стал его личным Хароном, было единственным, за что Малфой хоть как-то смог зацепиться в попытке задержаться на этой грешной землe.***
Драко оценил удобство маггловского оружия почти сразу, как ощутил небольшую вибрацию в своей волшебной палочке. Забини искал его, и, как только Малфой начал бы колдовать, друг моментально смог бы отследить его местоположение. Раньше, когда Драко плотно сидел на наркотиках, это было вынужденной мерой, чтобы Блейз имел возможность найти его в любом, даже совсем богом забытом месте. Забини сам настоял на такой «прошивке» их волшебных палочек, чтобы, как считал Драко, быть уверенным, что сможет отыскать хотя бы его бездыханное после передоза тело. Прошло довольно много времени с того момента, как они пользовались заклинанием отслеживания в последний раз, и сегодня Малфой не желал, чтобы лучший друг смог это сделать снова. Драко замер у испещренных коррозией резными воротами, ведущими в школу, и набрал в грудь побольше воздуха. Это движение словно еще сильнее разожгло пожар ненависти в его сердце, что сейчас билось исключительно подпитываемое жаждой мести, и Малфой шумно сглотнул, заметив странный отблеск света в одном из окон на втором этаже здания. Салазар, если чутье его не подвело и сейчас там в одном из кабинетов не сидят какие-нибудь подростки, желающие попить пива, спрятавшись от взрослых, то он впервые в жизни нарушит данное самому себе обещание. Малфой забудет о том, каково это — быть человеком. Никакого сочувствия и жалости. Он будет давить на горло Джулианне ботинком, наблюдая, как из ее рта течет кровь, и сделает столько выстрелов, сколько понадобится, чтобы хорошо разглядеть пол под ее телом сквозь отверстия в грудной клетке. А потом он отправится к ним. Мысль о семье на миг сделала обзор перед Драко слегка расплывчатым, и он быстро ущипнул себя за переносицу, обещая, что еще обязательно возьмет шанс на скорбь. Никто и никогда не сможет отнять у него любовь к Гермионе и их детям, и Малфой планировал пронести ее через все жалкие оставшиеся мгновения своей жизни так, чтобы там, на границе миров, ему обязательно позволили с ними воссоединиться. Он обязательно будет просить об этом. Больше ему все равно уже ничего не нужно. Драко прошел через небольшой дворик, с болью в сердце смотря на забытого кем-то небольшого плюшевого мишку, лежащего прямо в луже. Он присел на корточки, с силой закусывая кулак, чтобы сдержать нарастающий в груди крик, когда понял, что точно такой же был и у Скорпиуса. Он сам лично складывал сегодня игрушки в сумку для сына, когда Гермиона отправилась за Скорпи в сад. И от этого воспоминания воздух в легких почти закончился. Быстрым шагом Драко направился ко входу и, осторожно распахнув дверь, что, к счастью, оказалась незапертой, тихо прошмыгнул к лестнице в самом центре зала. Старательно сдерживая сбившееся от волнения дыхание, Малфой прислушивался к звукам, которые, по мере его приближения к нужному кабинету, что ему удалось примерно вычислить снаружи, постепенно нарастали. Внутри что-то со скрипом треснуло, когда он понял, что это был женский голос, который будто говорил сам с собой, потому что ответа ни разу не последовало, и Драко ускорил шаг, сгорая от выедающего душу предвкушения. Отчего-то он ни на секунду не сомневался, что это была Джулианна, и чувствовал, как в венах кипела кровь от желания всадить в эту суку как можно больше патронов. Увидеть лично, как она корчится, отправляясь прямиком в самое пекло. Он замер лишь на секунду перед дверью, чтобы достать спрятанный под курткой дробовик. Малфой прикрыл глаза, представляя перед собой образ своей семьи, и, едва слышно выдохнув, сквозь плотно сжатые зубы тихо прошептал: — До встречи в следующей жизни. Я обязательно украду ее для нас. Драко одним мощным ударом ноги вышиб дверь и вошел внутрь, почти ничего не слыша из-за шума крови в ушах оттого, как часто сердце качало по телу адреналин. Лишь мельком заметив сидящую прямо на полу с какой-то книжкой в руках Джулианну, он мелко задрожал, вскинув оружие. Малфой видел перед собой только ее лицо, потому что вся остальная картинка из-за гнева казалась смазанной. Драко отчаянно хотел перегрызть ей глотку, наблюдая, как на ее перепачканном чем-то буром лице стала медленно расцветать улыбка. Безумная, как и ее обладательница. — Ты, — начала Джулианна, чуть прикусывая нижнюю губу, и медленно поднялась на ноги. — Тебе понравился мой… — Это за мою семью, сука. Кажется, Драко прекратил стрелять ровно тогда, когда барабанным перепонкам стало больно от бесконечно повторяющихся пустых щелчков, что сигнализировали о том, что он использовал все патроны. Удивительно, но Малфой даже не помнил, как вновь и вновь перезаряжал дробовик для нового выстрела, видя перед собой лишь гадко ухмыляющееся лицо Джулианны. И осознание того, что она наконец-то была мертва, послало по позвоночнику Драко разряд электрического тока, словно возвращая в реальность. Малфой пошатнулся, упал на колени, выронив из ослабевших рук оружие, и, закрыв лицо ладонями, беззвучно заплакал, поняв, что все кончено. Он отомстил за них. За всех троих. За Гермиону, Скорпиуса и Алису. Из его глаз не переставая текли слезы, и он, не выдержав, обессиленно свернулся клубком прямо на грязном полу и достал из кармана куртки бумажник. Сердце почти остановилось на моменте, когда он открыл портмоне и увидел улыбающиеся лица жены и сына. Малфой долго фыркал, когда Гермиона почти насильно впихнула ему это фото, призывая носить с собой. Она убеждала Драко, что таким образом они всегда будут вместе и он обязательно в нужный момент почувствует всю их любовь и поддержку, когда это будет необходимо. — Ты так нужна мне сейчас, — сквозь слезы произнес он, дрожащими пальцами проведя по изображению жены. — Я тебя люблю. Внезапно откуда-то сбоку раздался сдавленный всхлип, и Драко дернулся, чуть приподняв голову в сторону источника звука. Наплевав на свое желание скрыться от Блейза, он осторожно достал палочку из кармана куртки и, выставив ее перед собой, начал медленно двигаться к закрытой двери в самом конце кабинета. Малфой замер у створки, внимательно вслушиваясь в тишину, и, после того как распознал какое-то шевеление и еще несколько стонов, решительно вошел внутрь, готовясь защищаться. Палочка выпала из его вмиг ослабевших рук, когда он увидел сидящих на полу связанных Гермиону и Скорпиуса. Они были грязные, бесконечно напуганные, но абсолютно точно живыми, отчего Драко показалось, будто он все-таки сломался в туалете «Танцующего гоблина» и все же позволил себе нанюхаться до смерти. Потому что это не могло быть правдой. Он ведь сам видел их тела. Чувствовал холод их кожи. Разве это могло быть не по-настоящему? И стон Гермионы, заглушаемый кляпом, наконец вернул Малфоя обратно на землю, с которой он еще пару минут назад мечтал исчезнуть навсегда. — Это вы, — бормотал он, быстро освобождая сначала жену, а потом и сына от пут. — Это ведь правда вы? — Драко, — Гермиона всхлипнула и, подтянув к себе на руки Скорпиуса, бросилась в объятия мужу, мелко дрожа всем телом. — Она специально убила людей, похожих на нас, чтобы заставить тебя страдать еще больше. Слава Мерлину, Скорп ничего не видел, но я так испугалась, Драко, — она прижалась к нему, судорожно цепляясь за воротник куртки, и рвано всхлипнула. — Я думала, мы будем следующими. Джулианна постоянно писала что-то в какую-то тетрадку и шептала, что должна наказать нас за этого… За этого… Она сорвалась на рыдания, и Драко мягко уложил ее голову на свое плечо, боясь пошевелиться. Его ладонь беспрерывно гладила по лицу Скорпиуса, который от страха даже не плакал, лишь тихонечко всхлипывал, поджимая губки, пока не прошептал: — Папа, юбить. Малфой зажмурился, крепко обнимая свою семью, и мягко опустил ладонь на живот Гермионы. Ощутив под пальцами едва заметное шевеление, он облегченно выдохнул, уже не сдерживая слез, что обжигали щеки своим теплом. Бог есть на свете. Абсолютно точно. И он слышал Драко Малфоя. Как минимум два чертовых раза.