Октябрьское выгорание

      — Знаешь, какая у меня любимая цитата? — Паша вскинула голову, обхватила фонарный столб и обошла его по часовой трижды, а после и против. Из всего маниакально хотелось делать ритуал, а настоящие обряды низводить до чего-то обыденного. — Из «Облачного атласа». Ты не читал, поди.       — Не-е-а, — прозевал Лука и забрался выше по дереву. Костомарова засмотрелась на вечернюю разминку товарища и, конечно, задалась вопросом, чем же сама хуже, так что за какую-то минуту вскарабкалась следом, подыскав себе местечко на прочной ветви. Ну прямо как в четвертом классе.       — Но что есть океан, если не множество…       — А, эту знаю. Оттуда что ли? Расхожая фраза.       Паша молча перелистнула страницы найденной в избе записной книжки и тщетно пыталась разобрать таинственные тексты на отдельных листках с диковинными иллюстрациями, явно в спешке оставленных смазанными чернилами. На вид писали еще пером или чем-то вроде того.       Стас в ДК на прощание сказал загадочное: «Все ответы в находке из хижины в лесу», неестественно потемневшие в то мгновение глаза выдали Омöля, вселившегося в тело юноши. Костомарова замечала преследование уже долгое время и врала Аде, когда та расспрашивала девочек, не видели ли они что-нибудь подозрительное. Врала, потому что не хотела спугнуть того, кого обычно ищут сами. Ведь кто может вернуть человека с того света, если не он? Кто может устроить хоть одну встречу с навеки усопшим, если не сам дьявол? Сознание осыпала едкая уверенность в том, что все под контролем.       Мамы не стало далеким холодным утром, осенью две тысячи девятого. Паше было всего десять, ее родители мечтали о новом ребенке. Костомарову не устроило радостное объявление того, что в начале следующего года она обзаведется братиком или сестричкой. Денно и нощно девочка воображала, как о ней забудут вместе с рождением младенца. Раз они так носились, пока ему (или ей) было всего-навсего несколько недель, то как бы все обернулось в будущем?       Паша любила маму и папу, но ненавидела содержимое в животе, где когда-то побывала сама.       И то ли безмолвные мольбы и страшные надежды были услышаны, то ли судьба так и думала распорядиться жизнью несчастной женщины, но в октябре все оборвалось.       Доехать от дома до необходимой больницы можно было не одним способом, но мама села на привычный маршрут и заняла место возле окна. Она думала о том, как поворчит вечером на мужа за подпаленную овсянку, а Паше прочтет нотации о неубранных колготках с сушилки. С утра всегда как-то нервничалось. Потом, наверное, и не вспомнит, о чем так волновалась в половине десятого.       Но мама не дошла до остановки, когда переходила дорогу для пересадки. Маме казалось, она добежит, несмотря на загоревшийся красный, а шестьдесят седьмой автобус по левую руку непременно замедлится. Но сегодня у него отказали тормоза.       В числе пострадавших числилась одна-единственная погибшая, И. Й. Костомарова.