Триста шестьдесят пять

      Папа-Смурф совсем не приветствовал работу вместо сна, но, хотя Архитектор прекрасно понимал это, смурфик продолжал корпеть над проектом кафе даже после захода солнца, при свете свечки. Он несколько раз срывался с места и бежал с планом к заказчикам. Те были не слишком довольны его поздними визитами, но он помогал им, поэтому оба не высказывали своего мнения на этот счёт. Финальный вариант, к огромному счастью Архитектора, привёл и Сластёну и Фермера в восторг, и работяга уже хотел было спешить к Мастеру после того, как обведёт план для яркости. Но что-то пошло не так, и смурфик заснул прямо за письменным столом, к счастью, ещё даже не успев взять в руки карандаш.       Когда он открыл глаза, на поверхность его стола уже падали лучи солнца.       — Вот смурф! — вскричал Архитектор, хватаясь руками за голову, — я проснулся позже, чем обычно!       Он глянул на лист перед собой и, решив, что можно оставить его в таком состоянии, ведь времени потеряно уже достаточно, схватил его и помчался из дома.       К счастью, бежать было не слишком далеко, поэтому очень скоро Архитектор стучал в дверь Мастера.       — Входите! — отозвался тот.       Архитектор вошёл в дом изобретателя, который также служил и мастерской, хотя, наверное, даже наоборот: в первую очередь здание было мастерской и только потом — жилым домом.       Всё, что находилось на первом этаже, было предназначено для работы: стеллажи, стол, лестница у стены, многочисленные коробки и ящики, предметы, назначение которых не понимал решительно никто, кроме, конечно, самого Мастера, и куча прочих вещей. На втором этаже находилась только кровать и шкаф. В доме Мастера совсем не было занавесок, а стены были желтовато-серыми. Этот пункт несколько раздражал Архитектора, да и многих других тоже, но сам изобретатель считал, что для мастерской внешний вид не имеет никакой важности.       Мастер сидел на полу, раскладывая небольшой длины доски в разные стопки, в окружении опилок и стружек.       — Привет, Архитектор, — поздоровался смурфик, подняв глаза на вошедшего, — ты что-то хотел?       — Угу, — произнёс тот, протирая глаза, потому что до сих пор этого не сделал.       — Дай угадаю. Ты закончил проект кафе? Да вся деревня о нём уже знает, — ответил Мастер на немой вопрос.       Архитектор смутился.       — А… Ну… В общем, да, — сказал он, — вот.       Смурфик протянул Мастеру план. Последний тут же развернул его и принялся тщательно изучать.       После нескольких минут этого разглядывания, в процессе которого Архитектор стоял рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу, изобретатель отложил лист и посмотрел на второго.       — Выглядит осмурфительно. Начну сразу же.       Архитектор улыбнулся.

***

      — Лови, Ворчун!       Хохмач кинул мяч в сторону хмурого смурфика, проходившего мимо группы играющих.       — Ненавижу ловить! — буркнул тот, когда мяч с глухим стуком приземлился возле его ног, и ускорил шаг.       — Бесполезно, Хохмач, — махнул рукой Портной, — Растяпа, подай мяч.       Названный побежал за мячом, а Хохмач продолжил смотреть туда, где только что скрылся Ворчун.       — Продолжайте без меня, — сказал он, — я пойду принесу ему подарочек!       Шутник вприпрыжку помчался домой.       Распахнув дверь настежь, Хохмач вбежал в своё жилище, выкрашенное как снаружи, так и изнутри вырвиглазными тонами, пробрался среди беспорядка коробок, ленточек и баночек с разноцветными жидкостями (если вы думаете, что Хохмач создаёт свои сюрпризы-взрывчатки из воздуха, то вы очень ошибаетесь!), взял самый верхний из горы готовых подарков и, круто развернувшись на сто восемьдесят градусов, рванул обратно, на удивление ловко перепрыгивая хаос вещей на полу.       Из всех шуток Хохмач предпочитал именно взрывающиеся коробки, потому что, несмотря на их банальность, эффект был непредсказуем. Шутник уже засвидетельствовал по меньшей мере две тысячи шестьсот сорок девять различных физиономий, одна смешнее другой, и не собирался останавливаться до тех пор, пока они не начнут повторяться по второму кругу.       Хохмач всей душой любил веселить других, но веселить самого себя ему нравилось даже больше, ведь остальные смурфики — да и не смурфики тоже — были редкостными занудами, которых рассмешить крайне сложно, и зачем тогда вообще стараться, когда сам Хохмач будет больше рад шутке, чем окружающие? Однако бесконечно терпеть грустные и раздражённые лица вокруг себя смурфик тоже не намеревался, поэтому если ему вдруг хотелось поднять кому-то настроение, его было не остановить.       Ворчуна долго искать не пришлось: он оказался недалеко от дома Красавчика. Не было понятно, что он там делал, поскольку бóльшую часть времени он просто стоял на месте и распространял мрачную атмосферу. Этот раз не был исключением.       — Привет, Ворчун! Это тебе! — радостно произнёс Хохмач, протягивая хмурому жёлтую коробку, перевязанную красной лентой, и лучась то ли от счастья, то ли от предвкушения.       Ворчун косо взглянул сначала на коробку, а потом на смурфика, словно решая, что он ненавидит больше.       — Возьми! — Хохмач поднёс подарок ближе к лицу Ворчуна.       — Ненавижу брать, — пробурчал тот и отвернулся.       Шутник не собирался сдаваться.       — Ну же! — теперь он ткнул коробку прямо в нос собеседника.       Несколько секунд последний не отвечал, как будто вообще ничего не видел и не чувствовал, но когда Хохмач совсем вжал упаковку ему в лицо его терпение лопнуло. Ворчун с силой оттолкнул подарок, отчего тот выскользнул из рук Хохмача и, упав на землю недалеко от смурфиков, с грохотом взорвался. Не успел шутник и открыть рта, как хмурый пошёл прочь, что-то бормоча.       Хохмач сердито хмыкнул.       — Подумаешь!       Смурфик задумался и поднял глаза к небу. Небо, чистое и светлое с самого рассвета, уже было усеяно облаками, а на горизонте виднелась тёмно-серая туча. Данная картина не обрадовала Хохмача, но и не огорчила, а, скорее, только раззадорила.       — Подумаешь! — повторил он и показал небу язык.       — Т-ты это чего? — спросил оказавшийся мимо Трусишка, с опасением поглядывая на облака, — и п-почему тут кусок т-тропинки весь ч-ч-чёрный?       — Кусок тропинки? А, ну так это облака. Видишь?       — Ч-что я должен видеть? — испуганно прошептал пугливый смурфик.       — Как что? Посмотри на их форму! Когда облака в форме, эм, яблочных огрызков с выглядывающими из-за них кроличьими ушами, они прожигают землю!       Трусишка выглядел ошарашенным.       — П-правда что ли?..       — Конечно, — кивнул Хохмач, — поэтому хорошенько смотри под ноги! Ладно, хорошего дня!       Шутник, посмеиваясь, ушёл в поисках Ворчуна, оставив побледневшего Трусишку, близкого к тому, чтобы упасть в обморок, озабоченно разглядывать облака.       Хохмач быстро обошёл полдеревни и обнаружил свою жертву на скамейке возле смурфбольного поля, повёрнутой спиной к игрокам.       — Привет, Ворчун! — снова поздаровался весельчак, садясь на скамейку рядом и болтая ногами.       Ответа не последовало.       — Знаешь, почему Благоразумник побеждает во всех играх? Потому что у него есть дополнительные очки!       Хохмач залился смехом, но его компаньон, такой же мрачный как и всегда, поднялся со скамейки.       — Ненавижу очки, — проворчал он и направился к лесу.       Шутнику понадобилось около трёх минут, чтобы перестать хохотать, и, когда ему это наконец удалось, смурфик побежал вдогонку.       Хохмач нагнал его недалеко от смурфеничной поляны.       — Привет, Ворчун!       Тот лишь ускорил шаг.       — Ворчун! Хочешь, пойдём поменяем у Сластёны соль и сахар? Хочешь, нарисуем Красавчику усы на зеркале? Или устроим конкурс, кто съест больше смурфеники? Ну же! Давай! — Хохмач прыгнул к кусту, сорвал две ягоды и разом запихнул в рот, — это ве вефево! У меня уве две!       — Ненавижу смурфенику, — бросил тот и свернул с тропинки.       Хохмач быстро проглотил смурфенику.       — Я всё равно развеселю тебя! — почти угрожающим тоном прокричал он и последовал на сбежавшим.       На сей раз Ворчун был обнаружен сидящим на берегу ручья чуть поодаль от купавшихся Сотого смурфика и Силача и загоравших Красавчика и Смурфетты.       — Привет, Хохмач! — позвал Сотый, — представляешь, я тут слышал…       — Прости, не могу! — откликнулся Хохмач, со всех ног спеша к Ворчуну.       Сотый смурфик был несколько озадачен, потому что подобное было совсем не в духе Хохмача.       — Привет, Ворчун! — почти крикнул в лицо хмурому шутник, встав позади него и перегнувшись через его голову, — знаешь, почему слепой смурфик всегда соглашается с другими?       Ворчун даже не поднял взгляда на Хохмача, выражая полнейшее безразличие.       — Потому что у него нет точки зрения!       Шутник даже схватился за живот и свалился на пол от смеха.       — И знаешь, как ему предлагают сделать что-нибудь? «Как ты смотришь на…» Ха-ха-ха!       Ворчун поднялся на ноги и быстро пошёл прочь.       — Эй!.. Подо… Подожди! — Хохмач побежал вслед за ним, задыхаясь от смеха, — а знаешь… что… что… что будет… что будет, если… если смешать…       — Ненавижу смешивать! — крикнул Ворчун, пересекая ручей по камешкам.       — Хорошо… Тогда… — любитель розыгрышей, уже переставший смеяться, не отставал от хмурого, — тогда… Почему рыбы плавают группами?       Ворчун резко остановился и повернулся к Хохмачу.       — Оставь. Меня. В покое.       — Но почему? — смурфик поскользнулся на камне и едва удержал равновесие, — почему ты не хочешь просто повеселиться?       Хохмачу уже было совсем не до смеха. Его жутко раздражал и огорчал факт того, что Ворчун напрочь отказывается смеяться от шуток и играть в игры, и сам Хохмач ничего не может с этим поделать.       — Потому что я ненавижу веселиться! — грубо ответил рассерженный Ворчун, — и я ненавижу тебя!       Хмурый продолжил пересекать ручей, а шутник так и остался стоять на камне.       — Да оставь ты его! — сказал подплывший Силач, — кому, как не тебе, знать, насколько это бесполезно?       — Почему он такой? — обиженно произнёс Хохмач, — как можно быть настолько скучным!       — Понятия не имею, — ответил мускулистый смурфик, — ты идёшь купаться?       Шутник, выглядевший мрачнее тучи, молча смотрел перед собой.       — Эге-эй! — Силач дотронулся до ноги Хохмача, но тот от неожиданности поскользнулся и с криком свалился в воду.       — Ой! Прости!       Ручей быстро подхватил шутника и понёс вниз.       — А-а-а! — кричал Хохмач, пытаясь одновременно поплыть к берегу, вытереть глаза и выплюнуть воду, в большом количестве попавшую в его рот.       — Давай помогу, — Силач схватил его за руку и потащил в сторону берега.       — Спа… сибо…       Силач подплыл к берегу и отпустил Хохмача.       — Прости. Так ты останешься плавать или как?       — Нет, спасибо, — ответил тот, выплёвывая остатки воды, — думаю, я уже наплавался.       Хохмач попытался усмехнуться, но вышло как-то не очень убедительно. Погружённый в свои невесёлые мысли, он побрёл в сторону деревни.       Даже солнце совсем спряталось за облаками, будто издеваясь над Хохмачом. Это был уже далеко не первый раз, когда весельчак пытался развеселить Ворчуна, но у него всё никак не получалось. Хохмач часто спрашивал самого себя, почему Ворчун, в отличие от остальных смурфиков совсем не любит веселье. Серьёзный на первый взгляд Благоразумник и осторожная Смурфетта с удовольствием играют, участвуют в глупых конкурсах и рассказывают шутки. Так почему Ворчун так похож на неприступную крепость?       Из этих печальных дум смурфика вывел голос Папы-Смурфа.       — Что такое, Хохмач?       Хохмач обнаружил, что уже успел добраться до мельницы.       — Что-то случилось? — снова спросил Папа.       Смурфик сначала колебался, но в итоге решил, что если он скажет, ничего плохого точно не случится. Папе-Смурфу можно доверить много вещей, даже личных, он обязательно выслушает. Иногда Папа-Смурф, конечно, злится и кричит, но это случается не слишком часто и только по серьёзным причинам.       — Ну… Я пытался рассмешить Ворчуна. Опять. Я перепробовал всё, что только можно, но ничего не работает! Я не понимаю, что с ним не так! — объяснил Хохмач.       — Понимаешь ли, — медленно начал Папа-Смурф, похлопывая шутника по плечу, — Ворчун немного отличается от тебя и от всех нас. Его сложно заставить улыбаться. Ему не нравится то, что нравится другим. Не все смурфики так любят посмеяться, как ты.       — Но не до такой же степени! — возразил Хохмач.       — Все смурфики разные, Хохмач. И это нормально. Нужно принимать всех такими, какие они есть.       — Но ведь я стараюсь сделать как лучше! — сказал шутник и тут же почувствовал, как ему на нос упала капля.       — Я знаю, — понимающе ответил Папа-Смурф, — но Ворчуну не нравится проводить время так. И это не значит, что это плохо. Это не плохо. Это как дождь. Природе необходим дождь, даже если он не так приятен нам, как солнце. Мы можем пытаться сделать дождь менее мокрым и более солнечным, но у нас ничего не получится, а если и получится — то это будет уже не дождь.       Капли стали падать чаще, стуча о листву и крыши домиков.       — Кстати, Хохмач, — прервал установившееся молчание Папа-Смурф, — ты случайно не знаешь, почему Трусишка сегодня так странно косится на облака?       На лице Хохмача вновь появилась его извечная улыбка.       — А, ну так все смурфики разные. Мы должны принимать их такими, какие они есть. И если ему нравится странно коситься на облака, то это не значит, что это плохо.       — Я рад, что ты усвоил урок, — улыбнулся Папа, — но не хочешь ли ты сказать, что он сам по себе говорит об облаках в форме яблочных огрызков с выглядывающими из-за них кроличьими ушами, прожигающих землю, и рекомендует смотреть под ноги? — строго добавил он.       — Ах, жизнь полна загадок! — мечтательным тоном произнёс Хохмач, улыбаясь ещё шире.