Brother of my sister’s husband

Наверное, это был один из самых долгих моих полетов в самолете. И не потому, что вместо 10 часов, мы летели 12. Нет. Просто все это время я работала. Работала под пронизывающим взглядом Фальверта. Он внимательно, до жути, практически не отводя взгляда, следил за мной. Я честно старалась его не видеть, игнорировать. Но черт возьми, это сложно! Особенно сейчас, когда я точно знаю, кто он на самом деле, и понимаю, что миллионы девушек готовы оказаться на моем месте. Правда, девчонки, простите. В тот момент я бы с легкостью уступила вам место напротив Криса. Без шуток. Но, как назло, в его самолете, в том самом кресле, оказалась я. Работа выматывала. Но я любила ее. Мне нравилось то, что я делаю. Нравилось, что мой бюджет не ограничен, и я могу придумать все, что угодно. К середине полета у меня уже было несколько вариантов расстановки мебели, а также 2 комнаты, выполненные аж в 3-х стилях, сходным кое-где между собой. То есть, 3 файла и 6 рисунков. Юная мисс Бертон была не очень глупа. Она хотела квартиру в светлых, спокойных тонах. А стиль… там я кое-что поменяла. Получилось классно! Пока все было нарисовано лишь в карандаше. Не раскрашено, ничего. Но для себя в голове я примерно все отметила, оставалось только протянуть до дома. Дорисовав последний штрих кухни-гостиной, я с хлопком закрыла крышку ноутбука и, вместе с чертежами, вновь засунула его в сумку, а потом откинулась назад на сиденье. Том продолжал по прежнему посапывать у меня под боком, а Крис — тиранил взглядом. В его глазах застыл немой вопрос. Я также смотрела в его синие глаза и не могла понять — что со мной происходит? Этот парень дико раздражал. И пусть я не показывала это ему, скрывая свои слабые точки, но он дико выбешивал меня. Своим хамством, видом, этой самодовольной ухмылкой. Но, с другой стороны, меня тянуло к нему. Этот взгляд синих глаз притягивал, заманивал в какую-то ловушку. — Чего ты хочешь? — не выдержала я нашей игры в «гляделки» и отвернулась. — А я разве что-то сказал? — все с той же усмешкой спрашивает он. Я цокнула языком, лишь закидывая голову вверх. Фальверт, с улыбкой на губах, подался вперед, опираясь локтями на столик между нами. Он словно разглядывал меня. — За что ты мне такая несносная? — тихо спросил он. — Я? Тебе?! — возмутилась я. — Заведи себе собаку. И будет она — твоя. А я — свободная личность. Крис хмыкнул и усмехнулся, а я, по-детски, показала ему язык и отвернула голову. Спустя какое-то время я поняла, что надо поспать. Поэтому, так же как и Фальверт в самом начале, я убрала подлокотники, подвинула Тома и — вуаля! , — теперь у меня своя подушечка и удобная импровизированная кровать. Красота! -, как ты держишься? — простонал Крис. В какой-то момент я подумала, что разговаривает он совсем не со мной, но, когда чуть приоткрыла глаза и повернула голову в его сторону, выяснилось, что данная фраза была сказана именно мне. — В каком смысле? — переспросила я, не поняв вопроса. — Без сигарет, — пояснил Фальверт. Он лежал, но даже так, со стороны, было нетрудно заметить его напряжение. Ну разумеется. У него была ломка — хотелось курить, аж до крови из ушей. И мне было хорошо знакомо это состояние. — Я привыкла. Поначалу, когда летела в самолете, меня тоже дико ломало. Без сигарет. Было так херово, что приходилось глотать снотворное, чтобы спать весь полет и не чувствовать этого. А потом я приспособилась. Как-никак, я все же часто бывала в Лондоне. Да, не заезжала к родителям, но заранее договаривалась о встрече с Энди и Шейном. «Эх, Шейн. И что же я теперь буду без тебя делать?» — промелькнуло в голове, как только вспомнила о друге. — Неужели так часто летаешь? Твой отец говорил, что дома ты бываешь достаточно редко. — Да, редко, — подтвердила я. — Но это не означает, что я редко бываю в Лондоне. — Чего? — Фальверт приподнялся на локтях. — То есть, бываешь там, но не ездишь к родственникам? — Осуждаешь? — Нисколько, — он завалился обратно, а я лишь усмехнулась. — А ты? Часто здесь бываешь? — По праздникам, и то не всегда, — с какой-то грустью и тоской в голосе объяснил Крис. — Работа? — И полное отсутствие желания, — констатировал парень. По его хмурому виду и печальному голосу я догадалась, что продолжать эту тему не стоит. — Ясно, — лишь ответила ему. — И… давно ты стал… певцом? Фальверт усмехнулся. — Уже года 3. Ну или около того, — безэмоционально ответил он. — Ты правда никогда обо мне не слышала? — Слышала-слышала, успокойся. Моя подруга твоя фанатка. — Да? — Да. Она, кажется, даже как-то таскала меня на твой концерт. — Подожди. То есть, ты была на моем концерте и не узнала? — Мы не попали туда, — просто ответила я, вспоминая тот «жуткий» день. — Почему? — Фальверт смотрел на меня своими синими глазами, в которых явно читалась заинтересованность. — О, это тебе еще рано знать, — с улыбкой произнесла я. Наверное, тот день был одним из самых веселых-страшных дней в моей жизни. Еще до появления Джо, Кэм приехала ко мне в Америку. Погостить и оправиться от тяжелого расставания с парнем. Ради нее я бросила все свои дела. Мы купили бутылку вина и решили просто тихо посидеть, но куда уж нам… В какой-то момент пришел мой сосед и отдал нам билеты на концерт «Криса Фальверта». Его бросила девушка, а идти туда один он не хотел, потому и отдал. Мы, уже полупьяные, собрались за 30 секунд, схватили почти пустую бутылку вина, и побежали. Но лифт застрял. Остановился. Мы сидели около часа на полу металлической кабинки, пили вино и разговаривали обо всем на свете. Смеялись. После выпуска из университета это был, наверное, первый раз, когда мне было так хорошо. Так здорово и спокойно рядом с ней. Как ни с кем больше. Потом, когда нас все же выпустили, мы старались бегом добежать до стадиона, где проходил концерт — он, кстати, был не так далеко от моего дома, — но потом, когда оставалось бежать еще совсем недолго, Камилла передумала. Когда я спросила в чем дело, это ведь ее любимый певец, она ответила так: «Хочу побыть с тобой, а не там — в толпе. Здесь слишком хорошо, чтобы менять это на душный стадион с толпой незнакомцев.» И мы не пошли. Мы гуляли по городу, а потом, окончательно протрезвев, взяли напрокат тачку и поехали к морю. Сидели на берегу, в ночи смотрели на звезды, пили еще одну бутылку какого-то алкоголя, а потом там и уснули. На песке. Это было потрясающе. И такой свободной я уже давно себя не чувствовала. Я мало чего рассказывала о себе. А такие личные вещи, как это, всегда оставалась при мне. Но почему-то именно в тот момент мне захотелось поделиться с Крисом этим. — Она приехала ко мне в гости. Ее парень бросил, а там уже все как обычно было — сопли, депрессия, ярая ненависть и т.д. Мой сосед отдал нам билеты, ну, а ее визги счастья не позволили мне отказать. Мы взяли бутылку, потом застряли в лифте, а когда вышли, решили, что не хочется в толпу. Вернее, ей не хотелось, — разглядывая потолок самолета, отделанный деревом, ответила я. — А тебе? — Что? — переспросила я, совсем не понимая его вопроса. — Чего хотелось тебе? Я только пожала плечами. — Быть с ней рядом. — Она так важна для тебя? — Да. Она моя семья. Единственная, кто меня понимает. Больше Крис ничего не сказал. Он так же лежал на двух креслах и разглядывал потолок, словно переваривая мои слова. По времени нам оставалось лететь еще часа 3. И все это время мы молчали. Просто молча лежали на сиденьях, лишь изредка я чувствовала на себе его взгляд, но не встречалась глазами. Старалась не встречаться. Со временем, под гул двигателя, я уснула. Крис Я развалился на двух креслах. Конечно, в том конце салона была спальня с большой кроватью, но мне почему-то не хотелось туда идти. Наверное, причина была в девушке, мирно сопящей всего в паре метров от меня. Чарли. Черт, до встречи с ней я даже и не думал, что женщины бывают такими. Чистыми, сильными, настоящими. Вокруг меня всегда крутились лишь силиконовые куклы. Бестолковые, злобные и жадные. Она не была такой. И ее рассказ о подруге свидетельствовал об этом. Даже по голосу я понял, что она любила ее. Чарли была девушкой, способной любить не только себя. И именно в тот момент я окончательно осознал, что все, что о ней говорили мне раньше — ложь. Ну, частично. Чарли умела чувствовать, сострадать. Она была умной и любящей, но не любимой. Ее семья — большая ее часть, — не любила ее. Отец злился, мать… это трудно, а Эмма — завидовала. Завидовала тому, что ее сестра живет так, как хочет, но все еще остается в «элитном» обществе. Будущая жена моего братца была слишком глупой и жадной, чтобы ослушаться отца. Она осталась на нагретом месте, не желая добиться чего-то сама упорным трудом. Чарли же пошла по другому, сделала так, как хотела. Мне стало ясно, почему Джош так гордился ею, а Энди — восхищался. Она заслужила это. Сумка, в которую Вестман засунула свой альбом, осталась открытой. Я встал со своего места, подошел к сиденью, на котором она лежала и извлек предмет, привлекший мое внимание. В альбоме были рисунки комнат, оформленные в разных стилях. Где-то темное, где-то светлое. И, судя по картинкам, все это требовало немалых затрат, что указывало на высокий уровень работы и хорошую репутацию мисс Вестман. Опустившись обратно на свое место, я перелистывал странички и лишь изредка поглядывал на девушку, бормотавшую что-то во сне.