The Property Of The Demon

Питер не надеялся, что будет просто, когда вечером следующего дня стоял рядом с Недом, пока Старк раздавал указания персоналу. Ему стоило огромных усилий не поворачивать голову, не смотреть в человеческие глаза и не пытаться подавить в груди странное чувство растерянности, как реагировать на повисший между ними вопрос. К счастью, Старк не пытался надавить на него, призвать к какому-то ответу раньше времени или вызвать на очередной диалог. Удостоверившись, что работники всё поняли, он в шутку попросил не спалить клуб к его возвращению, и пока все хохотали, Питер исподлобья смотрел на него понимающим взглядом — ему-то было известно, откуда в нём тяга к огню. Они смотрели друг на друга секунд пятнадцать, словно безмолвно говоря то, что могли бы сказать вслух, если бы не толпа народа и не просьба Старка разобраться за месяц в себе и собственных желаниях. Потом демон ушёл не оборачиваясь, а Нед несильно пихнул Питера локтем в бок, мол, ничего, прорвутся. В конце концов, за месяц никто не сходил с ума без начальства, не так ли? Так что, смирившись со своим донельзя двусмысленным положением администратора и заместителя в одном лице, Питер попросил персонал вернуться к обязанностям, а сам направился в кабинет, чтобы просмотреть основные файлы на компьютере, запомнить, где и какие документы, и, пожалуй, забрать ключи от чужой квартиры, потому что потом мог благополучно об этом забыть. В ту ночь он старался делать вид, словно ничего страшного не произошло, однако нервное напряжение внутри живота и ощущение отстранённости не позволяли ему полностью абстрагироваться от собственных проблем. Если сначала Питер укоризненно называл себя параноиком, то потом пришёл к выводу, что какое-то внутреннее чутьё у него таки работало, и понял он это именно тогда, когда Старк через полтора месяца не вернулся. В тот момент его надежды на самый лучший исход канули в небытие, а вместо ожидаемого ответа на тот самый вопрос ему осталось только вздохнуть, завалить себя обязанностями, включающими квартальный отчёт, и постараться думать если не позитивно, то как минимум реалистично. Старк ведь предупреждал, что время в Аду течёт иначе, к тому же, он ведь сам заметил, насколько может быть большой разница в промежутках времени, так что расстраиваться и лишний раз бросаться из крайности в крайности было действительно глупо. Питер был терпеливым человеком, пусть и потерявшим веру в будущее. Ничего страшного, уж пару месяцев-то подождёт, ему всего двадцать два, а не сорок пять. С такой мыслью он заходил в клуб каждый вечер и с ней же выходил из кабинета Старка, когда заканчивал смену. Первый месяц у них не было абсолютно никаких проблем: дела шли по плану, они удачно провели одну закрытую вечеринку, закрыли квартальный отчёт и благополучно отметили это дело. Питер впервые за последний год решил снова купить абонемент в тренажёрный зал, когда у них с ЭмДжей зашёл разговор о вечно сидячем образе жизни. На бег сразу после сна он бы при всём желании не нашёл времени, а вот дойти до соседнего квартала и через два часа оттуда вернуться — это всегда пожалуйста. На работу Питер приходил в хорошем расположении духа, зная, что всё будет замечательно, потому что переживать ему банально не за что: дела в клубе не беспокоили, соседи удивительно поутихли, а мысли о Старке он благополучно откладывал на времяпрепровождение в душе и в метро. Всё равно когда-нибудь вернётся. Кроме того, свалить все дела на остальной персонал и уволиться никогда не поздно, разве что совесть не позволяла далеко заходить размышлениям в этом ключе, но в общем-то… Когда мысли Питера всё же добирались до Тони, он постоянно задавался вопросом об их связи. Было у него предположение, что она всё-таки потихоньку ослабевала, ибо после стольких ярких эмоций за месяц его тело не почувствовало ни крупицы чужих. Особенно сильно это срабатывало, когда Питер заходил в роскошный пентхаус поливать цветы. Сначала он обошёл всё, что можно было обойти, чтобы найти их, ибо один конкретный демон не захотел уточнять, где именно искать его чёртов ботанический сад. Нашёлся тот, собственно, на втором этаже в самой дальней комнате — в ней было просторно даже несмотря на обилие растений, через огромные панорамные окна пробивался естественный дневной свет, а прямо напротив него рядом с круглым столиком на одной ножке располагалось широкое мягкое кресло. Едва зайдя, Питер сразу же улыбнулся, представив, как, наверное, замечательно сидеть здесь зимой, пить какао с молоком, читать книгу и смотреть, какими крупными хлопьями падает пушистый снег. Он мягко поглаживал зелёные листья, проводил подолгу время в заставленной цветами комнате, бывало, что засиживался перед окном, смотрел на серое дождливое небо, на город внизу и уходил так же молча, как приходил. Потом, не имея возможности поделиться с кем-то наболевшим, Питер начал тихонько разговаривать с растениями. Те ожидаемо молчали, смиренно выслушивая весь его бред, но так хотя бы становилось легче и менее обидно ждать, не зная, какой у этого ожидания вообще может быть срок. Полгода? Пять лет? Десять? Ближе к концу второго месяца персонал задался вполне очевидным вопросом, когда вернётся Тони Старк из своего временного отпуска. Питер пожимал плечами, потому что не знал ответа точно так же, как его не знали все остальные. Его не могло это обижать, скорее расстраивать и приводить к мысли, что смертным никогда не постичь сути потустороннего мира, если уж даже он — связанный с демоном, — ничего о нём не знал. ЭмДжей понимающе обняла, когда они сидели у него на кухне и пили вино ранним воскресным утром. Она пыталась поддержать, успокоить, приободрить, но стоило ей выйти за порог, как Питер облокачивался спиной о стену и бездумно смотрел перед собой, словно это могло хоть как-то помочь. Получить бы хоть весточку из Ада… Почувствовать бы хоть что-то знакомое в груди: чужеродное, демоническое, не своё… Чем больше проходило времени, тем сильнее складывалось впечатление, что Питеру просто приснился странный сон, где у него могло бы получиться найти того, кто поймёт его, кто не оставит, кто поможет вновь поверить в себя, как тогда, в Венеции. Каждый раз, заходя в пустой кабинет, он опускался на стул перед столом, где совсем недавно сидел Старк, и подолгу смотрел на соседнее место. Может, подсознание просто всё выдумало с горя? Может, оно настолько отчаялось, что придумало образ саркастичного демона, о котором раньше он бы даже думать не смел? А потом появилась более пугающая мысль, прошедшаяся по телу волной неприятных мурашек. Может, он всё-таки мёртв? Вдруг всё это время Старк просто пытался помочь ему смириться с миром Ада, а потом ушёл, поняв, что это зашло слишком далеко? Осматривая кабинет нечитаемым пустым взглядом, Питер понимал, что, теоретически, от демона не осталось ровным счётом ничего, кроме дорогущей квартиры с замечательными цветами и всего этого клуба. Ни сообщений в мессенджере, ни голосовых, ни записки, ни запаха одеколона. Тот словно выветрился с уходом Старка, и в какой-то момент Питер невольно ощутил, что начал забывать различимые нотки смешанных ароматов. Как будто ничего и не было — ни демона, ни их договора, ни поцелуев, ни жара внизу живота, ни просьбы. Словно он вернулся к тому, что было пару месяцев назад, пока не устроился в «Айрон Мэн». Сидя в пятницу днём в той самой комнате, Питер вслушивался в тишину огромной квартиры, пытался словить хотя бы чуточку той стороны человеческой жизни Старка, о которой ему не довелось узнать. Он долго боролся с желанием зайти в его спальню, ругая себя, что собирался хозяйничать в чужом доме без самого хозяина, а потом всё-таки отогнал назойливую мысль и неуверенно прошёл, оборачиваясь, как будто демон мог в любой момент материализоваться из ниоткуда за спиной. В отличие от некоторых других спален она была на теневой стороне. Питер засунул руки в карманы брюк, с усмешкой отметив, что демонам так-то не должно нравиться Солнце. Несмотря на дорогую мебель, дорогое чёрное постельное бельё и не менее дорогие предметы декора, в помещении практически не ощущалась жизнь. По сравнению с его собственной комнатой, если приспустить факт о размерах и разнице в стоимости, в спальне Старка не хватало очень многих вещей. К примеру, книг на полках, фотографий или картин, а не просто ваз с искусственным цветами. Отыскав взглядом вход в гардеробную, Питер не удержался и покачал головой — не понимал он причуд богатых. Не имейся у него способности видеть сущность потусторонних существ, по-любому бы подумал, что Старк миллиардер. Лениво обведя взглядом совершенно не интересующую его дорогую одежду, он поискал глазами парфюм. Среди достаточно приличного количества Питер отметил тот, который стоял немного неровно, словно им быстро воспользовались и так же быстро поставили назад. Он прошёл к столику неспешной опасливой походкой, потянул вверх прозрачную крышечку и сразу же почувствовал тот самый запах. Невольно замерев, Питер поднёс весь флакон к носу, глубоко-глубокого втянул воздух через ноздри, заполняя лёгкие этим ароматом, и так же глубоко выдохнул. Нет, он бы при всём желании отличил этот запах даже через десятки лет: дорогой, с горчинкой, добирающийся до сердца одним только шлейфом… Вернув одеколон на место и закрыв его крышкой, Питер заприметил на этом же столике странный загнутый нож. Вскинув бровь в недоумении, он взял его в руки, повертел, поражаясь, как же много интересного можно узнать о жизни демона в человеческом мире, достаточно лишь пройтись по гардеробной. В голове невольно всплыли слова про какие-то там ножи Ада, но Питер понятия не имел, что это значит. Ему бы хотелось столько всего спросить, хотелось бы, чтобы Старк оказался в проходе двери и с насмешкой испугал его своим комментарием. Питер бы не думал дольше пары секунд, просто сказал бы, что он — самый эгоистичный мудак, а потом бы обнял так крепко, чтобы даже демонические рёбра хрустнули под натиском сжимающих рук. Потому что обещал вернуться, потому что дал слишком много времени на раздумья, о которых ему банально никак сейчас не сказать, потому что «меня влечёт к тебе». Усмехнувшись, Питер плюхнулся вместе с ножом на ближайший пуфик. Влечёт, да? А будет ли Старк испытывать то же самое, когда вернётся? Сам же говорил. Питер прокрутил острие лезвия на подушечке пальца, держа за металлическую рукоятку. Для него могут пройти тысячелетия, а за такой промежуток времени не то что влечение, даже желание возвращаться и разговаривать с простым смертным может пропасть. Когда за спиной раздалась трель сотового в кармане, Питер невольно вздрогнул от неожиданного звука, разрезавшего привычную в квартире тишину. Лишь секундой спустя, по-совиному моргнув, он осознал, что по пальцу потекла горячая капля крови. Цокнув языком, Питер только потянулся к мобильному, как вдруг осознал, что тот резко перестал звонить. Отложив нож обратно на столик, он повернул смартфон и с удивлением отметил, что вызов по-прежнему горел, но у него почему-то не получалось ни принять его, ни отклонить. Чертыхнувшись, Питер качнул головой и попробовал снова, с горечью подумав, что, кажется, придётся потратить неплохие деньги на ремонт. Однако все мысли разом вылетели из головы, стоило заметить странное движение где-то сбоку. Опасливо повернувшись, Питер округлил глаза от удивления, уставившись на… ангела. Кажется, создание с белыми крыльями не могло быть кем-то другим? Мужчина со светлыми уложенными волосами и голубыми подобно самому небу глазами стоял в обычной человеческой одежде, только белые крылья за спиной выдавали в нём эфирное существо. Питер моргнул раз, второй, третий. Галлюцинация никуда не девалась, поэтому он пришёл к выводу, что, во-первых, точно не умер, ангелов бы тупо не пустили в Ад, а во-вторых, этому мужчине могло быть что-то нужно от Старка, а тут вдруг вместо него он. Открыв было рот, чтобы издать некое подобное здравомыслящего объяснения, мол, Старк внизу, а ему надо поливать его цветы, как Питер был остановлен резким: — С тобой всё в порядке? Что ты делаешь? — спросил ангел высоким тоном, но он не показался строгим или что-то вроде того. Скорее обеспокоенным, пожалуй? — А что-то может быть не так? — осторожно уточнил Питер, будто готовясь к тысячелетней каре за какой-то совершённый грех. Незнакомец-ангел нахмурил светлые брови, в два шага преодолел разделяющее их расстояние и указал кивков головы на руку. — Кровь. Откуда она? Питер непонимающе вскинул бровь, а потом тоже посмотрел на палец и допетрил, о чём у него спросили. — Ну, просто нечаянно порезался, — тихо сказал он правду, не видя особого смысла ни в диалоге, ни в появлении ангела, ни в вопросе. — Вон той штукой. Последовав примеру незнакомца, Питер кивнул на нож. Ангел вдруг сразу облегчённо выдохнул, и только бы слепой не заметил, как расслабились его напряжённые плечи. А Питер смотрел, не веря, что перед ним действительно ангел. Настоящий. Прямо из Рая. Уж чего-чего, а лицезреть ангелов ему ещё не приходилось. Уэйд говорил, что они редко спускаются на землю, если только у них нет какой-то особо важной миссии в мире людей. — Хорошо, — кивнул незнакомец-ангел, вызывая своим поведением гораздо больший вопрос, чем просто о самом факте его появления. — Рад, что ты ничего с собой не сделал. Питер как завис, так и отвис, нахмурившись и поднявшись с места. В каком смысле «не сделал»? Откуда бы ангелу это знать, если только он не следил за его душой по какой-то надобности? Питер очень не любил внезапные сюрпризы потустороннего мира, а этот случай относился именно к ним. Кого бы не смутило подобное — когда демон, к чьей душе ты привязан, без единой весточки пребывает в Аду, а ты понятия не имеешь, вернётся он вообще или… Резко вскинув брови, Питер задумчиво указал на незнакомца сотовым и с явным недоверием поинтересовался: — А… вас кто-то послал за мной, да? — Нет-нет, ты не так понял, — незнакомец приподнял уголки губ в подобии улыбки. — Меня зовут Стив. Тони попросил присмотреть за тобой, пока его нет. — Мистер Старк? — Питер моргнул пару раз для достоверности, мотнул головой и бездумно покачал сотовым в воздухе. — Оу. Ну, тогда это объясняет ваше… появление. Но почему именно сейчас? — Питер пожал плечами, не зная, как перефразировать. — Прошло ведь уже полтора месяца, как он спустился в Ад. — Да, знаю, — ангел скрестил руки на широкой груди и серьёзно кивнул в знак согласия. — Но я должен был прийти, если с тобой случится что-то действительно важное. К примеру, ты сейчас порезался, — Стив указал ещё одним кивком на его ладонь. — Грубо говоря, я отвечаю за то, чтобы твоё физическое состояние было в норме. За астральным я не слежу, извини, — и улыбнулся так по-доброму мило, что у Питера бы язык не повернулся придумать хоть одну претензию к нему. — Всё в порядке, вы вообще не обязаны за мной следить, — Питер покачал головой, мысленно повторяя «что-то действительно важное». Значит, его проблемы не стояли даже чуточки внимания, да? — Но это было неожиданно. Знаете, я ещё ни разу не видел ангелов на земле. — Правда? — Стив вскинул светлые брови в знак удивления. — Что ж, тогда будем считать нашу встречу прямым подтверждением того, что мы есть! — он тихо рассмеялся, и Питер силой воли заставил себя растянуть губы в дружелюбной улыбке. Ну хоть какой-то плюс от его идиотского зрения. — Кстати, как рана? Уже зажила? Питер недоумённо посмотрел на ладонь, не понимая, как укол может так быстро зажить, как вдруг едва не осел там, где стоял, потому что на месте маленького пореза воистину не осталось абсолютно ничего. Он резко вскинул голову, смотря на ангела поражённым взглядом, так и вопрошающим, что это ещё за чертовщина. Стив, кажется, тоже чему-то удивился не меньше самого Питера. — Подожди, разве Тони тебе об этом не говорил? — он постарался спросить это как можно тактичнее, но Питеру было в этот момент слишком плевать на формулировку, потому что уровень доверия к Старку, который он так бережно и нежно поддерживал в течение прошедших недель, принялся стремительно скатываться по наклонной. Ему опять соврали, причём так, что даже этот ангел всё знал о связи между ними, а сам Питер нет. — Нет, не говорил. И раз уж он не собирается возвращаться, — Питер титанически пытался сдержать приступ злости, — не просветите меня вместо него? Пожалуйста. — На самом деле, здесь нечего рассказывать, — Стив прочистил горло и указал пальцем ему на ладонь. — Видишь ли, так как Тони не принадлежит человеческому миру, — ангел многозначительно посмотрел в пол, — как ты, наверное, знаешь, на него по-другому действуют правила земли. И в связи с тем, что ваши души связаны, в некотором роде его демоническая сущность частично перекрывает твою. В том числе регенерация. Питер на несколько долгих секунд выпал в рефлексивный осадок. Замечательно. Конечно, он подозревал, что в этой связи не может быть всё так легко и просто, как хотелось бы, однако часть про «перекрывать» нравится ему не больше, чем отсутствие Старка на земле без единого намёка, когда ему вообще приспичит вернуться назад. Питер загорелся желанием сделать то, что обычно делала ЭмДжей, если он начинал её бесить: схватить первую попавшуюся вещь со стола, спокойненько подойти и избить так, чтобы не повадно было больше утаивать столь важную информацию. И это ещё Старк ставил ему какие-то условия? И это он ещё что-то там говорил про переосмысление? Уж чья бы корова мычала! — То есть, — Питер задумчиво свёл брови на переносице. — Мне теперь так просто не умереть от порезов и прочих подобных проблем? — Именно так. Глубоко вдохнув и выдохнув, Питер попытался заранее себя успокоить. Он опустил взгляд на собственный палец, несколько раз моргнул и едва слышно хмыкнул. В принципе, пожалуй, это даже хорошо, так? Несмотря на обилие ран, если теперь его организм будет в любом случае регенерировать, переживать за свою жизнь можно будет гораздо меньше. Разумеется, переживание насчёт ослабшей связи всё равно никуда не выветрится из головы, но хотя бы вопрос о последствиях вероятной аварии отпадёт сам собой. Пускай Старк умолчал про эту особенность, она же не плохая, верно? Всем бы смертным раздать по такой, а то и правда получалось слишком уж как-то жестоко. — Спасибо, Стив, что рассказали, — наконец выдавил Питер, вновь растянув губы в лёгкой улыбке. — Мне теперь чуточку спокойнее без него. — Не за что, — кивнул Стив, мол, пустяки. — Думаю, рано или поздно ты бы всё равно это выяснил — не сейчас, так потом. Это было бы сложно не заметить. — Да уж, — Питер растёр засохшую кровь и, резко застыв, посмотрел на Стива донельзя странным взглядом, каким смотрел на Старка, когда тот заговорил о Бене. — Извините, а можно мне кое-что узнать? Про мою зрячесть. Стив некоторое время молча смотрел на него голубыми ангельскими глазами, такими светлыми и чистыми, разительно отличающимися от глаз Старка. В них Питер не тонул, в них он находил спокойствие, которого ему чертовски не хватало последние пару дней. Они вселяли уверенность, что всё хорошо, и переживать ему банально не за что. Помолчав, ангел возвёл взгляд к потолку, словно спрашивая кого-то внеземного, можно ли дать ответ на человеческий вопрос. Питер терпеливо ждал, боясь, что перешёл за рамки возможного. Если демоны нарушали запрет и рассказывали ему о таинствах своей стороны, это ещё не значило, что ангелы делают то же самое. — Ты не будешь против, если я отвечу в следующий раз? — когда Стив опустил голову, он быстро указал взглядом наверх. — Мне пришлось прервать своё задание, чтобы оказаться здесь. — О. Да, конечно, — Питер спешно закивал, понимая, насколько это было глупо. Ангел вырвался с Небес специально ради него, хотя кто они друг другу, чтобы тот должен был нянчиться с ним. — А мы разве ещё увидимся, когда мистер Старк вернётся? — Конечно, Питер, — его передёрнуло от собственного имени, произнесённого тёплым ангельским голосом Стива. — С нынешними способностями тебе будет достаточно только попросить. Я действительно рад, что с тобой всё в порядке. До встречи! Через секунду там, где стоял улыбающийся ему ангел, уже никого не было, а телефон, на который Питер грешил, снова начал звонить, будто время на какой-то миг остановилось, после чего снова продолжило свой отсчёт. Тем вечером он практически половину смены провёл в кабинете Старка, попивая крепкий кофе и смотря долгим немигающим взглядом на тёмную дверь. С одной стороны, сердце принималось бешено колотиться от мысли, что демон позаботился о нём, попросив знакомого ангела присмотреть за его здоровьем. Но с другой, памятуя об уговоре, он всё больше не понимал, как именно работало переплетение душ. Если всё так, как Питер понял, получается, пока что их связь была по-прежнему крепка, раз прокол, заживающий обычно по меньшей мере пару дней, затянулся примерно через пару минут, как появился. Это было приятным бонусом ко всему тому обилию вопросов, что давно засели в голове, однако вопрос о возвращении Старка мог оставаться открытым ещё чёрт знает сколько дней. Питер не стал ничего рассказывать ЭмДжей, решив, что с неё и так достаточно выслушиваний чужих проблем. Он хорошенько обдумал произошедшее, решил лишний раз быть более осторожным с режущими предметами, дабы Стив не передёргивался по пустякам, и продолжил жизнь в том же темпе, в котором вёл её: работа, дом, здоровый сон, тренажёрный зал, периодические встречи с ЭмДжей… Питер наблюдал за людьми с барного стула, размышляя о том, что всё складывалось не так уж плохо. У него появилось больше времени на то, чтобы успеть получше обмозговать своё отношение к Старку, подумать о неком подобии отношений с ним и впервые посмотреть на вещи с оптимистичной точки зрения. Он ходил на работу, которая ему нравилась, получал за неё деньги, коих хватало и на оплату комуналки, и на базовые потребности, и на развлечения, и на то, чтобы отложить их к остальной накопленной сумме. Питер был окружён действительно хорошими людьми, знающими, как не начать загоняться, развлекаться и выискивать позитив даже там, где его, казалось бы, нет. Каждое воскресенье он неизменно приходил на кладбище, приносил цветы, подолгу разговаривал с родными и смотрел на серое пасмурное небо, спрашивая у них, а правда ли это, что в Раю нескончаемое лето. В клубе Питеру особо нравилось проводить время. Самым главным из развлечений оставались их посиделки с некоторыми сотрудниками, что оставались после закрытия и пропускали по паре стаканчиков. Наташа с Вандой постоянно обнимались, ничуть не стесняясь целовать друг друга при остальных, Квилл не оставлял отчаянных попыток пофлиртовать с Гаморой, Скотт с Недом постоянно подстёбывали его, а Пьетро невозмутимо подливал всем в напитки лишнюю порцию водки. Питер думал, что, пожалуй, этот состав коллег первый, когда ему не надо было придерживаться какой-то планки, что-то строить из себя и привирать. Один раз они стоически уломали его на урок стриптиза, который он поклялся отныне всю жизнь им припоминать. Но вообще-то это было забавно, как бы Питер ни отпирался, что совершенно не расположен к танцам. Ещё одним потрясением стала благосклонность обычно молчаливого Хэппи, который помогал ему приструнить особо наглеющих сотрудников. Те тихонечко сваливали восвояси, а Хоган наставнически говорил: «Пацан, ты не смотри на их красивые глазки. Бери пример со Старка — встал, наорал, задания раздал и пошёл». Питер правда пытался следовать его совету. Пару раз Питер пытался искусственно вызвать подобие особо ярких чувств, надеясь, что они дойдут до Старка и тот хотя бы на секунду вспомнит, что его ждут. Не только он, конечно, ещё и весь персонал, успевший придумать самые разнообразные теории, где именно развлекался их босс. Он бы рад сказать, что тот на самом деле выполнял не особо приятную работу в Преисподней, но кто бы ему поверил после этого. Одним пасмурным утром, принимая душ, Питер долго тёр плечи, пялясь в одну точку и плавая где-то далеко за проделами этого мира. Натирая мочалкой низ живота, он невольно вспомнил каждое касание горячих ладоней, сжимающих ягодицы, оглаживающих поясницу или трогающих бёдра, хотелось ему того или нет. В голове против воли всплыло ощущение мурашек по коже, когда Старк горячо выдыхал в ухо, и твёрдого стояка, откровенно упирающегося в задницу. Питер простонал, не забыв с досады несильно побиться лбом о холодную плитку. Подумать только — хотеть подрочить на того, кто мог почувствовать это, того, кто, чисто теоретически, разрешения на это не давал. В конечном итоге послав голос разума, без умолку твердящий о честности, он мстительно напомнил ему, что врать про месяц, а исчезать на три тоже нечестно, после чего уверенно потянулся ладонью к дёрнувшемуся в предвкушении члену. Представлять вместо своей руки другую, более широкую и горячую, уже было на грани оргазма. Питер не разменивался на долгие ленивые поглаживания, как делал до этого всегда, отсрочивая пик накатывающего возбуждения, а сразу резко и размашисто толкался в сжатый кулак. В мозгу картина была совершенно другой, там он снова стоял, прижатый к двери, доверившийся Старку позади него и желающий гораздо большего, чем демон давал в тот момент. Питер чётко представлял громкий шёпот на ухо, жар крепкой груди за спиной, горящие нечеловеческим светом голубые глаза и демонические рога, пылающие адовым пламенем. Кончил он тогда с громким стоном, плюя на то, что вообще-то в его квартире жил Веном, который обязательно это прокомментирует, и вообще-то его могли услышать за тонкой стенкой соседи. Это было неважно тогда. Как и то, что весь день он провёл в ожидании какого-либо ответного чувства в груди, того самого чужого, не своего, а оно так и не пришло. Тогда Питер окончательно убедился, что Старк либо совсем не чувствовал его, либо просто не видел смысла отвечать. А когда пошёл третий месяц пребывания Старка в Аду, он понял, что белая полоса закончилась и настало время чёрной. Всё началось так, как было всегда — Питер делал обход в клубе, заглядывал в VIP-комнаты, негромко отвечал летающему Харли, какие планы у него после работы, а потом вернулся вниз, чтобы найти Неда. Проходя мимо танцующей толпы, он увидел знакомый профиль человека, не успевшего повернуть голову и заметить его. Питер мысленно выругался, понимая, что вот только Флеша им сейчас не хватало. Потом всё получилось само по себе — к нему подошла Наташа, взволнованная, что Ванда куда-то ушла и до сих пор не вернулась, он сразу же попросил не поднимать панику, пока отправился вместе с Недом искать её, и вот ни разу не удивился, когда понял, по какой причине их сотрудница не вернулась в гримёрку. Практически выдернув руку вырывающейся Ванды из ладони одного из дружков Флеша, гаденько ухмыляющихся и обещающих, что у него будут проблемы, ибо они могут пожаловаться Старку, Питер хмуро попросил Неда отвести коллегу к остальным, скрестил руки на груди и вызывающе заявил: — Даже не надейтесь, молодой человек. Мистера Старка сейчас нет в городе, а его обязанности выполняю я, так что если у кого и будут проблемы, так это у вас. Мне вызвать охрану? На секунду Питер почти успокоился, заметив, что парень сразу же как-то поутих, явно не желая лишних проблем. Пока не услышал сбоку тот самый голос, не дающий ему спокойно существовать в старшей школе: — Вот это номер! Пенис Паркер, какая встреча! — хохотал Флеш, едва не подавившись алкогольным коктейлем, который пил. — Я так и знал, что ты ничего не добьёшься. — В смысле? — тот самый дружок переводил недоумённый взгляд с него на Питера. — Вы чё, знакомы? — А то. Глянь, — Флеш кивнул на терпеливо выслушивающего очередные унижения Питера. — Любимчик учителей, умница-разумница, которому пророчили безбедное светлое будущее и работу в лучших корпорациях. И как же глубоко они ошиблись, да, Паркер? Расскажешь хоть, как добился таких высот? — Не имеет значения, знакомы мы или нет, — резко заговорил Питер, не дав дружку Флеша вставить своё слово. — Правила клуба распространяются на всех. Вы не имеете права задевать, трогать и принуждать к чему-либо наших сотрудников. Если собираетесь продолжать в том же духе, прошу на выход. — Ой, да ладно, Пенис Паркер, — Флеш закатил немного запьяневшие глаза. — Не говори мне, что вы держите их просто за красивое личико! — отставив стакан на стол, он развёл руками и громко хохотнул. — Такие сами прыгают в койку, чтобы им побольше заплатили за то, что они разводят ноги, когда надо. Ты же понимаешь, о чём я? Питер силой воли втянул воздух через нос и ощутимо сжал челюсти почти до хруста. Нет, это он не сомневался, что с приходом какой-никакой власти в компании отца и денег Флеш только сильнее обнаглеет. Власть портит людей, особенно таких, кто изначально любил козырять богатыми родителями, их связями и возможностью добиться всего самого лучшего любыми методами. Питера тянуло дать по морде каждый раз, когда оскорбляли женщин, пожилых и детей, а теперь это желание возросло в геометрической прогрессии. Злость начала концентрироваться на уровне солнечного сплетения, причём так быстро, словно Флеш задел его за живое. Питер снова вдохнул, выдохнул и вспомнил, что он давно уже не школьник, который боится вызова к директору по одной только просьбе Томпсона-старшего. Во взрослой жизни, потеряв Мэй, ему больше не за кого бояться, некого защищать, так что, не меняя выражения лица, он уверенно продолжил. — Не суди по себе. Если в твоих кругах так принято, это не означает, что все люди вокруг такие же, — он заметил дёрнувшуюся бровь Флеша. Она всегда дёргалась, когда тот начинал злиться. — Как я уже сказал, не имеет значения, кто вы и откуда. Наш персонал неприкосновенен при любых обстоятельствах, а судя по тому, что я видел, твой дружок почти попал под статью о попытке изнасилования. Может, мне стоит сразу заявить об этом в полицию? — Питер задумчиво вскинул бровь, намекая, что не шутит. — Весь персонал это подтвердит. Плюс здесь всюду развешаны камеры, одна как раз вон там, — Питер указал на потолок. — Кроме того, мистеру Старку будет достаточно сделать пару дозвонов, чтобы вы попали в чёрные списки элитных клубов Нью-Йорка. Так что? Вы, парни, всё ещё уверены, что можете безнаказанно трогать наших сотрудников? — О, — протянул Флеш задумчивым издевательским тоном, поднимаясь с места и засовывая руки в карманы брюк. — Я всё сидел и думал, что же тут делаешь, Паркер? А оказалось, что ответ гораздо проще. Я-то думал, ищешь любые способы, чтобы оплатить вашу нищебродскую квартирку, но нет, — он повернулся к дружкам, расплылся в ядовитой усмешке и уверенно произнёс: — Пустился во все тяжкие. Дай угадаю, Старк умеет хорошо трахать? — Рот закрой, — прошипел Питер, сжав кулаки до белых костяшек и чувствуя всё больше приливающую к груди злость. — Почему? — хмыкнул Флеш. — Погоди, я понял — ты специально трахаешься со всеми богатенькими, чтобы пробиться наверх! Зачем? О! Что-то с твоей тёткой, да? — Я сказал: пасть закрой! — Питер почти перешёл на рявканье, когда неожиданно его придержали за плечо, не давая сдвинуться с места. — Чувак, всё нормально? — вдруг раздался голос Квилла, тоже нахмурившегося и скрестившего руки на груди. — Эй, детки, копов вызвать? Я могу. Питер помнил взгляд Флеша, когда тот уходил со своими дружками, и помнил, что он пообещал. Облегчённо выдохнуть получилось только после того, как закончилась смена. Он остался в кабинете Старка, чтобы немного выпить, прийти в себя и поболтать с Харли. Призрак всегда умел успокоить отвлекающими разговорами. А через день он понял смысл слов бывшего одноклассника, когда его разбудил звонок Неда, сообщившего, что ему срочно нужно как можно быстрее приехать в клуб, потому что вечером к ним наведается противопожарная служба. То, каким образом они собрали все документы вместе взятые, Питер до сих пор не понял, но у них это получилось. Догадаться, откуда у столь неожиданной проверки росли ноги, было совсем не сложно. Он просто надеялся, что у Старка всё в порядке и с документами, и с противопожарной безопасностью, успокаивал нервозного Неда, переживающего, что без босса им могут вынести мозги, и пытался успокоить сам себя. Главное — вести мирные переговоры и соглашаться исправлять оплошности, если их вообще найдут. Собственно, он не прогадал, потому что приблизительно через полчаса пребывания в клубе довольно скудный на эмоции инспектор отметил два нарушения, которые якобы были чертовски важны. Нед недоумённо потёр подбородок, шепнув, что по всем правилам у них как раз наоборот всё нормально. Питер шикнул, намекнув, что подобного лучше не говорить во избежании штрафов. В конечном итоге, предоставив им время до следующего дня, сотрудник ушёл, не дав разрешение на открытие этой ночью. Нед написал в общий чат, оповестив остальных сотрудников о резкой смене планов на смену, после чего они остались решать возникшую проблему. Питер искренне переживал, хоть и старался ни капельки этого не показывать, потому что переживать было за что, ибо возвращение Старка могло состояться неизвестно когда, а испортить репутацию клуба и пустить бизнес под корню ему как-то не хотелось. Так что, исправив те самые «ошибки», найденные инспектором, он надеялся, что от них отстанут. На следующий день клуб снова открылся, стоило только тому же мужчине согласно кивнуть на их изменения, но успокоились они рано. Ещё через день к ним нагрянула санэпидемстанция. Все сотрудники без исключения выпали в осадок, не понимая, с чего бы к их клубу было столь откровенное внимание, ведь раньше ничего подобного не наблюдалось. В какой-то момент Питер задумался о том, каким образом Старк от них отделывался. Давал взятку? Оказывал на инспекторов демоническое влияние? Когда один из инспекторов полез под барную стойку, он подумал, что ему бы это умение не помешало. Продержав персонал в подвешенном состоянии до одиннадцати вечера, их распустили по домам, в последствии чего Питер едва снова не словил нервное подёргивание глаза. Проработав ещё два дня в прежнем режиме, они натолкнулись на повторную инспекцию. Скотт с Квиллом скучающе подпирали подбородки за барной стойкой, Ванда с Наташей, Гаморой и Пьетро сидели за дальним столиком, а Питер с Недом следовали за мужчинами в форме. Когда они придрались к тому, что заставил изменить прошлый инспектор, он мысленно вспомнил все известные ему матюки. Чтоб этого Флеша… Питер знатно перенервничал за последнюю неделю, так что, вваливаясь домой, быстро принимал душ и заваливался спать без задних ног. В пучине всех навалившихся на них проблем отсутствие Старка действительно начало замечаться. Несмотря на частую смену мест работы, Питер никогда не работал с серьёзными документами, поэтому та ответственность, что опустилась на его плечи, волновала так же, как волновали выпускные экзамены в университете. Он надеялся разобраться с проблемами, вовремя выдать зарплату персоналу и при этом не потерять приличную сумму из-за некоторых выпавших дней. Казалось, что это какой-то замкнутый круг — стоит только отделаться от одной претензии, тут же появлялась другая. В некоторые дни Питеру не удавалось толком поспать, потому что далеко не все инспекции входили в положение, исходя из рабочих часов. Вторым предзнаменованием полноценного тёмного периода стало то, что Питер начал медленнее регенерировать. Это выяснилось случайно, когда он сидел за барной стойкой, рассовывал обратно по папкам многочисленные документы и, отвлёкшись на возглас едва не рухнувшего с лестницы Квилла, нечаянно порезался о лист. Прижав палец к губам и заозиравшись по сторонам в поисках Стива, он облегчённо выдохнул: кажется, у ангела были более важные дела, оттого он и не пришёл. А через четверть часа, вновь обратив внимание на палец, Питер едва не уронил папку, поняв, что порез по-прежнему немного щипал и явно не торопился заживать. Волнующий звоночек едва не вывел его из колеи в тот вечер, но он попытался успокоиться, ведь не был уверен в правильности выводов. Волей-неволей Питер начал всматриваться в некоторые синяки, которые совсем недавно зажили бы за пару минут, а тут неделями держались в прежнем состоянии. Страх постепенно принялся зарождаться на уровне желудка, подниматься к сердцу и уходить к голове. Может, дело было в нахождении рядом с ним Стива? Может, это бы работало, если бы Старк был рядом? Питер верил, что больше ничего не сможет довести его до подобного состояния в ближайшее время, и сам же себя возненавидел за поспешные выводы, когда прямо посреди вечерней смены ему неожиданно позвонила Шури, обеспокоенно поделившись, что ЭмДжей должна была вернуться домой ещё час назад. Он звонил ей на сотовый по меньшей мере десять раз, пока на том конце не ответил чужой голос. Добирался до больницы Питер на шатающихся ногах с полнейшей прострацией в мыслях. Без сознания? Ножевое ранение? Что? Внутри всё леденело с каждым приближающимся метром до палаты. Он помнил последний раз, когда ему так же на том конце сообщал информацию посторонний человек, и помнил, как через пару дней хоронил Мэй. Остановившись перед дверью палаты, Питер крепко зажмурился, боясь увидеть не пребывающую без сознания подругу, а холодный труп, готовый к отправке в морг. Он долго держал тёплую ладошку ЭмДжей, находящуюся под аппаратом искусственной вентиляции лёгких, молча вслушивался в ритм её сердцебиения и не верил бреду, что она могла не очнуться. Не верил, что ей было достаточно просто пойти не по той дороге, чтобы нарваться на нож. Она не заслуживала шрамов, не заслуживала подобной участи, не после прошедших лет бесконечных попыток не дать ему окончательно загнуться. Питер не хотел верить в плохой исход, не хотел даже думать о том, что он имеет место быть. Мысли разом вылетели из головы, стоило только начать повторять на подобии молитвы: «Пожалуйста, не забирай её. Пожалуйста. Не забирай». Отпустив ладошку подруги только тогда, когда приехала Шури, Питер просто смотрел на умиротворённое лицо, обычно улыбающееся ему, называющее «неудачником» и сияющее тогда в Венеции, пока они втихую от учителей направлялись на праздник. ЭмДжей, знающая о нём гораздо больше, чем говорила. Одна из немногих людей, спокойно отнёсшаяся к его странностям и не позвонившая в психиатрическую больницу с намёком отстать. Девушка, что не видела преград, если чего-то хотела, и всегда шла до конца. Та, кто добился цели, не взирая на постоянные трудности на работе и в личной жизни. Питер не верил, что она могла уйти туда — вверх или вниз. Не так рано. Не таким способом, нет. Она же не одна, чтобы умирать без семьи рядом и идти по тёмному коридору Междумирья, не зная, куда приведёт дальнейшая дверь. Он не просил слишком многого, он просто молился, чтобы ЭмДжей открыла глаза. Грешникам же никто не запрещал молиться, так? Питер остался в палате до утра. Лишь ближе к шести часам, обнявшись с Шури напоследок, он хотел успокоить её, мол, эй, всё будет хорошо, это же ЭмДжей. Успокаивал, а сам не до конца верил, ибо люди мало чего решали, когда дело касалось смертей. Всю дорогу до дома он бездумно пялился в окно такси, не запоминая ни времени, за которое они доехали до Куинса, ни того, сколько стоил заказ. В голове было удивительно пусто, не хотелось ухватываться ни за одну мысль, словно это сделало бы его состояние ещё более отчаянным, чем оно уже есть. Опустившись на диван в их когда-то семейной квартире, Питер неспешно открыл холодное пиво из холодильника и сделал несколько глотков, сразу же закашлявшись от ощущения насквозь пробирающего холода напитка. Пить хотелось неимоверно, чтобы принять, поверить и понадеяться, что этот случай не один из. Банка пива опустошилась большими глотками буквально за пару минут, и едва дойдя до холодильника за новой, Питер почувствовал, что старое-доброе средство начало ожидаемо действовать. Зацепившись взглядом за фотографию в красивой рамке, он потянулся и пододвинул её поближе к себе на журнальном столике. Мэй была такая красивая в самом обычном летнем платье, а Бен был таким счастливым рядом с ней, что, глядя на подобного рода снимки, Питер правда верил в родственные души. Дядя с тётей были настолько близки друг к другу, насколько никто бы не смог, и даже смерть не разлучила их, вновь воссоединив в Раю. Они заслужили покой после тех лет, которые им пришлось потратить на воспитание такого неправильного племянника. Питер осторожно провёл подушечками пальцев по их лицам, ещё живым, не думающим ни о каких смертях, материальным, стоит только заглянуть в соседнюю комнату и позвать. Тоска сжала грудную клетку изнутри до нехватки воздуха, он отодвинул рамку обратно, не переставая пялиться на неё. Это было несправедливо. — Почему это происходит со мной, Мэй? — шепнул он в тишине квартиры, прекрасно зная, что улыбающаяся тётя на фотографии ничего ему не скажет в ответ. С самого начала всё происходящее вокруг было одной несправедливостью. Пожалуй, его рождение — это вообще одна большая ошибка. Бог ошибся, позволив ему родиться на этот свет. Питер сморщился, крепко сжал железную банку, сделал сразу несколько больших глотков и отставил её в сторону. Опустив голову и сцепив руки в замок на затылке, он позволил противному чувству внутри начать опасно разрастаться, переходя во всепоглощающий гнев. За что ему приходилось переживать постоянный страх за тех, кто ему дорог? Почему он постоянно должен был кого-то хоронить? Почему его постоянно бросали в подворотню, будто ненужного новорождённого котёнка, заставляя приспосабливаться к новым обстоятельствам, самому выбираться из темноты и пытаться крутиться дальше в безжалостном огромном мире? — Я правда заслужил это? — вопросил он тихо, чувствуя, как непрошенный ком подступал к горлу. — В чём я виноват, дядя Бен? Что сделал не так? Жизнь отобрала у него всё. Сначала родителей, коих он даже не успел запомнить. Потом дядю, оставив на попечительство и без того уставшей тёти. Затем забрала саму Мэй. А теперь хотела забрать ЭмДжей? Не слишком уж это для него одного? — Ты всегда говорил, — Питер шумно сглотнул, утыкаясь губами в кулак. — Что нужно стремиться к справедливости, делать этот мир лучше. И где справедливость, дядя? Где она? По какой такой справедливости ты мёртв? Голос дрогнул вслед за появившейся солёной влагой в уголках глаз, что щипала и норовила обжечь кожу мокрыми дорожками. Питер всхлипнул, когда перевёл взгляд на другую фотографию на книжной полке — там он стоял с дипломом об окончании школы рядом с Мэй, а фотографировала их тогда ЭмДжей. Чем дольше Питер пытался жить дальше, тем меньше вокруг него оставалось тех, кто всем сердцем любил его. Последним человеком на этой земле была ЭмДжей. Теперь могло не стать и её. Последней, кому было бы не всё равно на его смерть. Нечаянно заметив небольшой синяк на запястье, наверное, ударился о входную дверь в больнице, он всхлипнул снова, на этот раз ещё громче. Как можно было забыть о том, что ему теперь не принадлежала его собственная душа? Как можно было выкинуть из головы, что, возможно, он медленно и верно умирал, теряя связь с не вернувшимся из Ада Старком? В какой-то момент Питер даже перестал надеяться, что проснётся следующим утром. Это было нечестно — дать надежду и сразу же её отобрать. Зачем была нужна эта отсрочка? Чтобы успел проститься с ЭмДжей, которую так долго не ставил в приоритет? — Мне так страшно, Мэй, — он изо всех сил прикусил нижнюю губу, чтобы не разрыдаться перед её улыбающейся фотографией. Она не должна видеть его таким. — Я боюсь, что этот день может стать последним, а… — Питер осёкся, затрясся всем телом в преддверии истерики. Его никто не слышал, даже Он. Всем было плевать на его страхи. Всем было плевать, что он один. — Кто будет ходить к вам на могилу? Кто будет молиться за вас, чтобы вы не переживали, дядя? Рыдания подступили к горлу, сдавив его невидимой крепкой ладонью. Питер попытался втянуть наполненный одиночеством воздух когда-то живой квартиры, вот только наоборот подавился, а кислород сжался подобно вакууму внутри. Он не сдержался от громкого всхлипа и зажмурил глаза, когда влага всё-таки обожгла щёки. Пустота в груди вместе с раздирающей в клочья тоской навалилась на плечи, словно пихая в сердце те самые демонические ножи и прокручивая их до нечеловеческого крика. Наверное, так кричала ЭмДжей, когда её бросили истекать кровью в подворотне. — Хватит. Останови это. Слышишь? — Питер сорвался на крик дрожащим голосом, поднимая полный злости, отчаяния и боли взгляд к потолку. — За что Ты так со мной? Почему такой ценой? За что? Громкие рыданья смешались с попытками наполнить пылающие лёгкие необходимым кислородом. Он плакал и задыхался от того, что не получалось справиться с поднимающимися из глубин чувствами, давно спрятанными под хрупкой коркой здравомыслия и попыток не думать о смерти от собственной руки. Питер кричал на неизвестно кого, срывал глотку, мечтая собственноручно распороть её первым попавшимся предметом, лишь бы стало легче, лишь бы из груди наконец вырвалось обжигающее внутренности одиночество, возносясь и растворяясь где-то под куполом неба. Сколько ему ещё так осталось? Месяц? Два? А потом он навсегда спустится в Ад, чтобы искать среди фальшивых только одного. Питер уверен, что нашёл бы его среди миллионов других, дал бы кто волю. Обязательно бы нашёл. Нашёл, заглянул в голубые глаза и тихо-тихо, в тайне от Дьявола, спросил: «Стоила ли чего-то моя душа, мистер Старк?». Тот бы точно притворился, будто не понял, о чём речь, а он бы усмехнулся и позволил Адовой петле вновь и вновь возвращать его к тому, что не давало покоя. Потому что ничего его душа не стоила по сравнению с тысячелетним демоном. Это была просто игра. Жестокая, несправедливая, как и все поступки демонов в целом. Питер рыдал в собственную ладонь, прося кого-то там сверху или снизу закончить этот кошмар вместо него. Если в эти дни не станет ЭмДжей, он обязательно придёт на её похороны, чтобы потом устроить свои. Кажется, Старк там что-то ляпнул про демонические ножи, да? Питер знал, что никто не помешает ему забрать то самое лезвие и сделать то, что не дала сделать ЭмДжей после смерти Мэй. В этот раз он не станет задумываться о страхе смерти, она всё равно шла за ним по пятам, просто не находила удачного момента, чтобы забрать. Нет, он сам отправится в Ад, облегчит всем задачу, наконец прекратив своё бесполезное существование и… освободив Старка от бремени своей души. Питер всхлипывал, задыхался и кашлял от нехватки кислорода. Лучше бы Старк не спасал его. Лучше бы не заставлял поверить в то, что человеческая жизнь полна красок. Лучше бы не был таким снисходительным, может, тогда он бы и не влюбился в него. Подняв расплывающийся взгляд на фотографию, где дядя с тётей светились взаимным счастьем, поделенным на двоих, Питер утёр слёзы ладонью, потянулся к рамке, после чего откинулся на спинку дивана, зажмурился и нежно прижал снимок к груди. Зачем жить, если мёртвых любил больше живых? Зачем жить, если ничего не осталось? Зачем хотеть двигаться дальше, когда за спиной осталась полнейшая пустота, в груди — онемевшее сердце, а впереди — дорога в Ад, как ни крути? Зачем желать счастья, если его чувства никому не нужны, кроме него самого? Зачем мечтать о будущем, когда тот, кому он искренне доверился, бросил его одного умирать? Зачем пытаться мириться с неизбежным, если всё равно с утра никто не придёт его остановить? Приоткрыв горящие от солёной влаги глаза, Питер шмыгнул носом, думая, о чём сожалели Мэй с Беном перед смертью. Думали ли они вообще хоть о чём-то, или просто не успели ничего понять. Ему бы очень хотелось узнать, где сейчас бродила душа ЭмДжей в Междумирье — холодно ли ей, как было ему, или она совсем ничего не чувствует, хочет выбраться обратно или уйти на покой вслед за мамой. Питер бы всё отдал, чтобы ещё раз увидеть Мэй и Бена. Всё-всё. Чего бы только ни пообещал самому Дьяволу, лишь бы хоть глазочком взглянуть на них. Хотя… Усмехнувшись, Питер вновь закрыл глаза и рвано втянул воздух через рот. Хотя он сам скоро узнает. Ждать осталось не так уж много. Когда внизу живота начало разливаться что-то странное, Питер подумал, что его просто всего трясёт от истерики, вот и мерещится всякий бред. А затем его правда передёрнуло, потому что откуда-то извне в него разом влилось целое море эмоций. Он шмыгнул носом, потёр влажные щёки и недоумённо прислушался к ощущениям — странное спокойствие разливалось по венам, уходило в мышцы, добиралось до костей, наполняло собой каждый участок тела, и когда подступило к горлу, без разрешения расслабляя невидимые тиски, Питер неверяще понял — чувство было не его. Оно было чужое. То самое. Инородное, властное, нечеловеческое. Так бы и впитывал, лишь бы перестать дрожать и заполнить зияющую дыру в сердце. Питер несколько растерянно посмотрел на фотографию дяди с тётей, одним взглядом спрашивая у них, что происходит и чего он в этой жизни не понимает. Три месяца молчания, и тут вдруг обратный канал? Почему? Потому что он правда задумался о смерти, а ему это не понравилось? Питер задавался многими вопросами, но не был способен в этот момент хоть на какую-либо нормальную эмоцию. Чувствуя себя донельзя истощённым, он с облегчением наслаждался тёплыми волнами в груди, греющими кровоточащее сердце, и искренне не верил, что Старку всё-таки не наплевать. Он так и заснул на диване, откинувшись на спину, укрывшись пледом и бережно прижав фоторамку к груди. Она всегда согревала сильнее любой другой памятной вещи в их доме. Питер крепко спал, а снился ему странный сон, где, заходя в квартиру и сбрасывая рюкзак, он нёс что-то про дорогую тачку во дворе, а когда повернулся посмотреть на тётю, то увидел рядом с ней Тони Старка. Мэй по-родному улыбалась, спрашивая про какую-то стажировку, а Старк подмигнул обоими глазами, словно намекая подыграть. И Питер подыграл. А потом, зачем-то заходя в свою комнату вместе с ним, он невольно отметил, что глаза у Старка были карими. Не искусственными, лишь бы скрыть истинную демоническую природу, а настоящими, и смотрели они воистину человечно.