Я резко хлопнул дверью, стоило мне только быстро войти внутрь и лицезреть перед собой ожидаемую картину: Сэнди с опустошённым и таинственным взглядом смотрит в никуда, сидя в самом угле комнаты. Его лицо ничего не выражает. Одно лишь безразличие. Такая реакция меня сначала с толку сбила, но после я мигом ринулся к нему, опустившись к нему и тревожно спросив:
— Сэнди, скажи, ты действительно веришь в это?
Он не отвечал. Ему было интереснее осматривать пол и всё время увиливать от моего взгляда, делая вид, словно меня здесь вообще нет. Закрадывалась мысль, что для него я окончательно исчез, потух, перестал приносить смысл в жизнь, и что всё это конец. Привязанность, переросшая в любовь, закончилась. Чёрт, в такие минуты я просто не могу отступить и не достучаться до него! Пальцем я аккуратно приподнял его голову и, чуть приблизившись, вынудил всё же посмотреть мне в лицо, где читалось бешеное волнение.
— Не молчи. Скажи всё, что хочешь, и я выслушаю. Но знай, что это всё выдумки Марка и на самом деле у нас всё хорошо. Даже если так, то я тебя никогда не посмею убить. Даже если меня заставят, то я предпочту покончить с собой, нежели убить тебя, такого милого и невинного…
Первое время от него всё также не было слышно успокаивающих слов. Тот продолжал игнорировать мир, одновременно задумчиво и тоскливо наблюдая за моим бегающими по его телу глазами. К великому счастью, вскоре эмоции прорвались, и те спровоцировали Сэнди боязно сжаться в стену и пролепетать в пол голоса:
— Я просто не знаю, что я чувствую на самом деле. Всё такое странное…
— Да? — меня уже обрадовало то, что он начал со мной говорить. — А что за чувства внутри?
Парень поспешно отвернулся, принимая ещё более болезненный вид.
— Не знаю. Это всё внутри так странно смешивается… Я д-даже этой дурацкой вещи понять не могу…
Медленно опустошение переросло в печаль, причём в дикую и крайне приставучую. В его глазах мелькнула влага, брови резко опустились, а он сам, чувствуя сильное разочарование и тревогу, спрятал своё лицо в собственных ладонях, вновь начиная меня поражать тихой, но убийственной атмосферой. Я поспешно подполз к нему и, также торопливо приобняв, стал судорожно шептать:
— Сэнди, прошу, не плачь… Всё хорошо… Всё не так плохо, как ты думаешь.
— Я ни о чём не думаю. Я не могу… — пробубнил тот, не спуская рук. — Почему-то мне кажется, что я д-должен был по-другому реагировать на это… Но я не могу понять, что я даже чувствовал…
Я задумчиво хмыкнул, вдруг прогнав происходящее недавно.
— Скорее всего, это из-за наркотика, — предположил, пытаясь хотя бы догадками утихомирить негодование в парне. — Тебе его ввели, и ты некоторое время будешь немного иначе себя вести. Не волнуйся, это скоро должно пройти. Дай угадаю, ты чувствуешь себя расслабленно? — получив в ответ нерешительный кивок, я продолжил: — Ну вот, из-за него у тебя в голове неразбериха творится. Кстати, насчёт этого… Странно, что у тебя бред так быстро прошёл. Неужели сон на теб…
Я мог так до ночи вслух размышлять об быстром окончании действия морфина, но меня психически заставили заткнуться, как только из ладонь выглянуло рассерженное лицо, так и пылающее уже не печальным осознанием ситуации, а гневным и проницательным. Предательские мурашки пробежали по моей спине, спровоцировав быстро отстраниться и даже не попытаться скрыть страх. Я был подобен испуганному котёнку, у которого в последний момент рыбку отобрали, взамен дав одни лишь кости. Однако это меня меньше всего волновало. Тогда я сгорал в пожаре его глаз, желая как можно быстрее избавиться от этих мук.
— Сэнди, что такое? — шокировано проговорил я, стараясь всеми силами не обращать внимание на бушующие нервы.
— Чувства вернулись, — кратко пояснил тот, нервозно сжав кулаки.
Я ожидал, что в таком состоянии он будет меня всеми возможными способами унижать или упрекать. Однако Сэнди замолк, видимо, специально сдерживая в себе всю злость и непонимание. Нотки страха до сих пор играли внутри, но я, сглотнув, всё же начал:
— Поверь, я сейчас говорю чистую правду. Никто не заменит тебя. Я вечно буду рядом с тобой, и огонь внутри меня никогда не погаснет. Я буду постоянно защищать тебя и никогда не брошу.
— Тогда почему Марк так говорил? — прорычал парень, угрюмо бросив на меня взгляд. — Он бы не захотел меня обижать ложью.
— Он на эмоциях мог это сказать, — я не хотел ему говорить про то, что Марк та ещё скотина, поэтому посмотрел на ситуацию с другой стороны. — Знаешь, люди, когда они возбуждены чем-либо, могут лишнего наговорить. Обычно это «лишнее» бывает выдумкой или другой фигнёй, над которой лучше не зацикливаться. Пойми, будь это на самом деле, то всё было бы совершенно иначе, — аккуратно взял его руку, преподносив к губам. — А сейчас, как видишь, я с тобой и совершенно не хочу тебе вредить. Ты один мне нужен. Больше никто.
Я мягко поцеловал его ладошку, чувствуя, как она легонько дрожит под моими губами. Украдкой кинул взгляд на Сэнди и, увидев на нём сомнение, мысленно возликовал. Естественно, это не полное решение проблемы, но главное — я смог достучаться. Дальше же весь процесс будет предельно прост, как книжка с картинками.
Я, немного отстранившись, уже собирался вновь спросить про его состояние, но ему удалось первым произнести:
— Я не понимаю, должен ли я тебе верить или ты что-то снова не договариваешь.
— Конечно нет! — мигом взбудоражился я. — Сейчас я честно не вру тебе! Я взаправду сказал всё, что знаю. Да я вообще никогда не хотел тебе врать!
Некоторое время изучающий взгляд шастал по моему телу, словно пытаясь найти какой-то клад. Но, когда парень сдался и разочарованно выдохнул, он не выдержал и задал тот самый убийственный вопрос, который я давно уже ожидал услышать:
— Но почему ты мне тогда про духа не говорил?
И что мне следовало ему ответить? Что-то внутри подсказывало, что если я ему скажу про простое беспокойство, то меня пошлют куда подальше. Сейчас я не хочу портить отношения с Сэнди, который подарил мне смысл в моей ничтожной жизни. Однако и врать ему тоже нет никакого желания.
Стоило мне только неровно выдохнуть, слова сами полились из моего рта сплошным потоком. Пытался быть максимально честен и даже не старался себя выставить жертвой или, наоборот, героем. Нет, я высказал всё, не скрывая свои глупости, ошибки, поспешно сделанные выводы без аргументов. Рассказал и про то, что на кладбище случилось с младшим братом Тодда, и что Джеймс заставил покинуть его, отправив в западню, и что лже-Леон всего лишь образ, который, видимо, всё же приносит вред моему восприятию мира. Мне было крайне тяжело и чувствовал я себя так, словно на приёме у психолога. Особенно убивало меня то, что Сэнди всё также тревожно смотрел на меня. Впервые я нарочно убегал от его взгляда с целью не наговорить лишнего. Это было странно… Вроде как, понимаю, что это к лучшему, но и внутри что-то сжимается, будто признаюсь во всех грехах…
Тем не менее мне стало чуть тепло на душе, когда я, наконец-то найдя в себе силы поднять на него взгляд, увидел краткий кивок, а после тихое:
— Спасибо. Я очень ценю то, что ты мне доверился и всё рассказал. Н-надеюсь, мы сможем с этим справиться вместе.
— Конечно! Здесь даже без вопросов, — на эмоциях я прижался к нему и крепко обнял, расположив голову на его плече. — Я думал, что ты очень эмоционально воспримешь это… А ты такой спокойный… Такой родной…
Я вдохнул запах его волос, чувствуя как от него у меня всё внутри сжимается и сгорает. Я ожидал, что он попросту не поймёт меня и будет винить в разрушении нашего доверия… И если бы всё было так, то он бы взаимно не обвил мою талию своими руками, заставляя прижаться к нему сильнее. Лёгкая пульсация в его теле читалась очень хорошо. Стук сердца даровал мне облегчение и даже радость, ибо несмотря на то, что нас пытались убить кучу раз, мы всё равно остаёмся вместе живыми. Именно тогда я осознал, как мне он дорог. Если Сэнди будет вынужден уйти от меня, то я просто не выдержу и найду любой способ, чтобы вернуть его обратно. Я хочу вечно чувствовать на себе его взгляд, хочу вдыхать его аромат, хочу чувствовать его руки на своём теле, хочу прижиматься к нему и каждый раз целовать, признаваясь в головокружительной любви. Я просто хочу быть с ним рядом. Очень сильно хочу… Он сводит меня с ума, но под его чарами я готов поклоняться сумасшествию всю свою жизнь…
Острые клыки болезненно прикусили мою мочку уха, заставив немного выгнуться и глухо простонать.
— Всё нормально? — спросил я, невольно сжавшись.
Тот отстал от укуса, даровав мне возможность расслабленно выдохнуть. Но после этого в дрожь меня кинуло почти сразу, так как его ладони, забравшись под толстовку, начали ласково гладить мою спину, словно успокаивая. Некоторое время он молча игрался со мной, вгоняя в экстаз, но вскоре Сэнди удивительно твёрдо произнёс:
— Никто не посмеет тебя касаться. Только я могу это делать.
Его тон был таким, будто тот озвучивает заключение суда или смертельный приговор. В нём… действительно ревность заиграла? Сначала я слегка удивился такому, но потом меня полностью поглотило спокойствие, которое просто не позволяло ему что-то протестующее сказать. Впрочем, я и не хотел. Мне было до жути приятно осознавать, что он так меня любит… Он хочет защитить меня ото всех, как и я его. Это так прекрасно…
— Да, только ты один можешь это делать, — прошептал я, медленно опуская руки к его пояснице. — И только я буду тебя трогать. Больше никто не будет получать от меня поцелуи. Лишь ты достоин этого…
— Нет, постой, — вдруг прервал меня парень, занерничав. — Это чувство внутри такое… страшное… Оно такое сильное, и у меня не п-получается совладать с ним…
Я легонько отстранился, посмотрев в лицо Сэнди, чьи глаза пристально сверлили пол, будто запутавшись в чём-то. Кратко выдохнул, сказав:
— Я догадываюсь, что это за чувство. Не волнуйся, оно скоро пройдёт. Не такое уж оно и сильное.
— Нет, ты не понимаешь, — ответил он, вгоняя руку в собственные волосы и опуская голову. — У меня давно такого не было… Я будто становлюсь зверем или кем-то слишком опасным, слишком неуправляемым. Я… я просто представляю, что на тебя кто-то смотрит или трогает и…
Тот замолк, пальцами сильно сжав пару прядей. Я собирался словами его успокоить, но приостановился, когда Сэнди вдруг поднял голову и посмотрел на меня болезненно, почти плача от осознания чего-то поистине ужасного. Из его уст вылетело:
— Я просто готов разорвать всех на кусочки. Мне хочется вспороть им брюхо, а потом достать каждый орган и неторопливо есть его прямо возле них. Хочу вырвать все глаза, чтобы они не могли смотреть на тебя. Вырвать губы, чтобы не могли целовать тебя. Вырвать лёгкие, чтобы они… не могли дышать рядом с тобой. Леон, я просто понимаю, что я зверею из-за этого. Я не хочу этого… Совершенно не хочу…
От этого мурашки прошлись по моей спине, но я всё равно взялся за его лицо и, приподнимая, взглянул прямо в глаза, сказав:
— Сэнди, этого никогда не случится и никто не заменит тебя. Скоро ты снова будешь чувствовать себя как раньше. Просто сейчас нужно побороть это чувство и понять, что я буду лишь с тобой. Неужели ты думаешь, что я так резко перестану любить тебя и поступлю как бездушная сволочь, оставившая тебя одного?
— А вдруг ты разочаруешься во мне и бросишь? Что мне тогда делать?! — чуть ли не прокричал он, снова оказываясь в цепях огромной печали.
— Тише-тише… Я обещаю, что этого никогда не случится. Несмотря ни на что я продолжаю любить тебя. Я люблю в тебе всё. Ты заменил мне целый мир и думаешь, что какой-то чёртов негодник сможет разрушить всё это? Нет, никакой простолюдин не завоюет мою любовь. Все люди… Они слишком отличаются от нас. Они слишком простые… А мы с тобой отличаемся от них, пускай даже не сильно, но отличаемся. Мы считаемся изгоями в их представлениях, но у нас есть целая связь! Мы с тобой одни понимаем друг друга, и мы на самом деле очень похожи. И это меня так тянет к тебе…
Я придвинулся к нему, чувствуя как блаженный жар внутри тела разносится повсюду. Аккуратно положив большой палец на нижнюю губу, я заставил его приоткрыть рот и, воспользовавшись растерянностью, воссоздал влажный и чувственный поцелуй, который даровал мне с самых первых секунд будоражащие ощущения и чувства. Дыхание стало пьяным и тяжёлым, руки невольно затряслись, желая поскорее дотронуться до парня, чей язык сначала бездействовал, а потом также влился в атмосферу взаправду безумной тяги. Я чувствовал, как каждое мгновение расслабляет его, выгоняя остатки ревности, и как он бережно гладит меня по голове, по плечам, по спине, порой подталкивая себе. Нежность, играющая между нами, переплеталась с нетерпеливостью, и их связь была удивительна. Они только с самого начала казались разными и противоречивыми, но, стоило им получше узнать друг друга и побыть вместе некоторое время, вся схожесть наконец-то раскрылась.
Когда же я отстранился и обжёг своим дыханием чужие губы, из меня само вырвалось:
— Я тебя обожаю… Как ты только посмел подумать, что ты для меня никто?
— Я… — некоторое время он колебался, но после всё же сдался. — Прости меня. Я п-просто понимаю, что меня очень сложно любить. Я не могу иногда даже эмоции контролировать и из-за этого умирают люди! Мне нужно было ещё давно, когда я только родился, умереть и никто бы не пострадал! Я… я же просто ужасный человек. Может, даже не человек, а просто подобие… — в его глазах вдруг показался мечтательный блеск. — И ты, зная это, до сих пор любишь меня… В это сложно поверить, но мне так приятно из-за этого… Прости, умоляю, прости меня за то, что я н-не хотел верить тебе. Я думал, что ты уже н-нашёл кого-то получше меня, потому что сделать это очень просто. Я думал, ты меня скоро бросишь и я снова останусь один… Но ты видишь перед собой много красивых, милых, целеустремлённых и просто хороших людей, и всё равно выбираешь меня.
Мне даже не дали кратко кивнуть. Сэнди резко притянул меня к себе, поймав в объятья и крепко прижавшись к моим губам. Меня обдало одной волной нежности и любви, которая вогнала сначала в дрожь, но после позволила также нежно начать отвечать ему, легонько покусывая и поглаживая его во время жаркого и трепетного поцелуя. Прикасаясь к лицу, пальцы немного покрывались влагой слёз, обильно стекающих с щёк парня. Однако этот плач был вызван не болью от потери любимого человека или от душераздирающей ревности… А от любви, нужды и невыносимой тяги, силу которой просто невозможно преодолеть. Он плакал от счастливой надежды, смысл в которой заключался именно в том, что я никогда его не брошу. Его заставила плакать именно сокровенная правда. Больше ничего.
Будучи вовлечённым в пучину лёгкости и нежности, вовсе не ожидал получить прикосновение пальцев к моему торсу, которые, будто заигрывая, стали щекотать меня и сбивать дыхание. Стоило мне только осознать это, я сразу отстранился, вызвав у Сэнди заметное недоумение.
— Я что-то н-не так сделал? — спросил тот, растерянно хлопнув глазами.
Я мигом встрепенулся.
— Нет, ты ни в чём не виноват. Ты всё очень хорошо делал, но я просто не хочу, чтобы в самый нужный момент меня опять не пойми куда перекинуло, — я, заметив печаль на его лице, торопливо сменил тему. — Ты бы не хотел чего-то сладкого перекусить?
— Сладкого? — ещё больше озадачился парень, почему-то взглянув на свой живот. — Но конфет, вроде как, уже не осталось, а Марк других сладостей очень редко берёт.
— Меня это огорчит, но не остановит. Он же откуда-то еду берёт, верно? А, значит, кому-то приходится переться к ближнему магазину, — я хмыкнул, слабо представляя себе, как Марк отвлекается от всех дел, чтобы объяснить мне кратчайшую дорогу. — Я могу, раз уж на то пошло, с Джеймсом сходить. Он-то должен знать дорогу. А ты пока что расслабишься, примешь душ и чистенький, довольненький получишь свою порцию конфет. Или чего ты хочешь?
Сэнди, заинтересовано сверкнув глазами, выдохнул, признавшись:
— Не знаю. Может, ты сам выберешь что-нибудь?
— А давай, — я восторженно вскочил с места, протянув руку. — Я в магазин, а ты в душ, хорошо?
Тот мне кратко кивнул, слабо улыбнувшись.
***
На самом деле я бы, будь в другом положении, не стал связываться с этой троицей из-за простых принципов, но и ковылять одному тоже не вариант. Так тем более Дженнифер на вряд-ли отпустят, поэтому даже здесь я в пролёте. Мне пришлось некоторое время молча разгуливать по пустой лаборатории, пока Джеймс сам неожиданно вышел из одной двери. Тот почти сразу заметил меня и, увидев на мне не злость, разочарование или печаль, а загадочную заинтересованность, деловито хмыкнул.
— Тебе что-то нужно от меня? — догадался мужчина, остановившись рядом со мной.
— Да. Ты знаешь самую короткую дорогу к городу?
Он немного озадачился и, рассеянно почесав макушку, ответил:
— Припоминаю. Не уверен, что она самая короткая, но благодаря ей минут через десять уже можно выйти в город. Только откуда такое резкое желание?
— Разве это важно? — я старался вести себя как можно спокойнее, но иногда раздражение всё же вылезало. — В любом случае, можешь мне показать дорогу?
— Я очень устал, — он лениво помотал головой. — Понимаю, что нам бы следовало во время прогулки немного разъяснить ситуацию, но сейчас не самое подходящее время для этого.
— Джеймс, ты долго ещё? — из приоткрытой двери донёсся голос Марка.
Мужчина, как только вопрос долетел до его ушей, мгновенно изменился, как-то уж слишком измученно покосившись назад и также устало выдохнув. Первое время его взгляд то и дело прыгал с меня на дверь, с двери на меня. И в итоге тот кивнул.
— Ладно, во время прогулки вялость может и развеется, — начал Джеймс шёпотом, а потом достаточно громко произнёс, подходя к двери. — Мне нужно ненадолго отвлечься. Подождёте?
Первое время были слышны лишь еле уловимые отголоски, но, судя по выражению лица мужчины, всё шло так, как нам двоим хотелось. Вскоре во мне расцвело облегчение после слов:
— Да-да, только недолго.
— Хорошо, постараюсь не задерживаться, — после этого он поспешно закрыл дверь, намереваясь уже подойти ко мне.
Однако тот вдруг остановился, мягко говоря, недоумевающе взглянув на меня, а затем вообще на что-то, что было позади меня. Я встревожился и намеревался уже быстро осмотреться. Однако что-то склизкое и влажное прошлось по моей шее, вынуждая меня вздрогнуть и начать уже ругаться, но мой родной голос остановил меня, безобидно пролепетав:
— Ха-ха, видел бы ты своё личико.
— Какого чёрта ты опять вылез?! — прошипел я, полностью развернувшись и увидев перед собой ожидаемого лже-Леона. — Опять хочешь всё испортить?
— Что? Даже не собирался. Мне просто скучно так долго торчать у тебя в голове. Вот и решил развеяться, — тот, будто видя меня впервые, покружился вокруг, изучая, а потом вдруг остановился, стрельнул взглядом на шокированного мужчину. — Ну и перед ним мне тоже не страшно показаться.
Только после его слов мне в голову пришло одно дельное воспоминание, в котором говорилось, что второй «Я» ни перед кем не показывает свой облик. Лишь передо мной… и Джеймсом, который, нервозно поправив слетевшие очки, также растерянно посмотрел на меня, ожидая получить объяснения. Стоит ли мне говорить, что во мне точно такая же озадаченность играла. В голову лез всякий бред и разобрать, что есть правда, а что ложь, было крайне трудно одному, поэтому я вновь обратился к лже-Леону:
— А почему тебе не страшно?
Тот пожал плечами, промямлив лишь:
— Просто не страшно.
Естественно, во мне любопытство только больше разгорелось, но я предпочёл заняться этим в лесу, а не в месте, где лже-Леон может в любой момент сдрыснуть под предлогом посторонних людей. Я шумно выдохнул, а после поспешно взял за рукав Джеймса, потянув в сторону выхода.
— Тебя сейчас действительно ничего не беспокоит? — спросил тот, настойчиво останавливаясь.
— Давайте выйдем на свет и тогда потом обсудим это, — ответил я, всё равно продолжая вести его.
Сперва мужчина всё ещё медлил, видимо, испытывая дискомфорт от нашего третьего спутника, но вскоре он наконец-то повиновался, продолжив ускоренно идти за мной.
***
Когда же мы на достаточное расстояние отошли от лаборатории, я смог спокойно вылить всё то, что тревожило:
— Так в каком смысле ты это говорил?
Лже-Леон первое время игнорировал меня, но, поймав на себе мой пристальный взгляд, всё же сдался, насмешливо хмыкнув и беззаботно оглядев просторы уже светлого и даже приятного на вид леса.
— Ты когда-нибудь думал о людях, через чьи тела может свободно идти контакт с духами? — задал тот вопрос, решая очередной раз запутать.
— Контакт, говоришь… — я неуверенно покосился на идущего подозрительно тихо Джеймса, уже догадываясь в причине бесстрашия. — Неужели в нём такая же хрень, вроде тебя, есть?
— Ничего у меня нет, — встрял в разговор мужчина, не выдержав. — Я до сих пор нахожусь в полном здравии и сам не могу разобраться с духами. Для меня это слишком далёкая, хотя и знакомая тема. Кхм, и да, нам налево нужно.
После того как мы молча все свернули, пейзаж ни капли не изменился: всё те же дряхлые деревья, одинокие кусты с едкими синими ягодами и силуэт второго «Я», интерес в котором был успешно подогрет разговором и здешними красотами. Впервые мне идти было не страшно, а даже увлекательно. Солнце на сей раз отлично пробивалось через листву, создавая заметные средь пустоты яркие лучи. Когда они ненароком дотрагиваются до открытого участка тела, то даже щекотно становится от резкого тепла. Хотя, может, мне так спокойно не от погоды, а от Джеймса? В любом случае это не так важно.
Отвлёкшись от надоедливых мыслей, я вновь спросил, задумчиво смотря в пустоту:
— Тогда что это? Как он связан с этим?
— Ба-атюшки, — протянул лже-Леон, ухмыляясь, — тут очень легко разобраться. Я даже не понимаю, почему ты сам до этого не догадался.
Я тихо цокнул.
— Так в чём суть?
— Суть в том, что у вас, у живых, есть несколько оболочек, а именно то, что снаружи, и то, что внутри. Это для духов как двойная защита. Они не могут просто по причине «захотелось» вселиться в человека. Не-а, хотя бы одна из этих сфер должна отсутствовать.
— Предполагаю, что у меня одной из них как раз нет, если ты завёл про это тему? — спросил мужчина.
Тот ему довольно кивнул, продолжив:
— Смотрите, нормальный человек с хорошей психикой всегда имеет две оболочки. Обычно, если бывают исключения, то люди страдают от временной потери именно внутренней. Это случается, если психика очень расшатана, или если человек морально убит, что, впрочем, одно и тоже. Но те либо сами становятся духами путём суицида, либо их успевают отправить в психушку, где смысла вселяться в тело даже нет. Так вот, к чему я веду… Ты, мужчина с двумя линзами на носу, отличаешься от них. Ты не псих, но в тебе нет внутренней оболочки.
Услышав это, мне даже было не стыдно, в прямом смысле, начать пялиться на Джеймса, который, мягко говоря, был озадачен. Казалось, что в нём также играет страх, но он этого принципиально не показывает. Тот усердно переваривал полученную информацию у себя в голове и, томно выдохнув, всё же осмелился спросить:
— Почему её нет, если у меня нет больших проблем с психикой?
— А потому что твоя внутренняя сила, которая, кстати говоря, тоже схожа с одним личным духом, запечатана в скелете Тодда.
— Чего? — вырвалось, стоило только мне это осознать. — А какого хрена она там запечатана, если в Джеймса даже никто не вселялся?
— А я разве говорил, что этот процесс как-то связан с вселением? Тут поинтереснее будет… — он на миг заткнулся, задорно осматривая наши недоумевающие лица. — Помните тот обряд, когда нужно было гвоздиками руку долбить, м? За всё нужно платить и за него тоже.
Он продолжал объяснять закономерности ритуала, но только одному Джеймсу, так как после сказанного понимание всего само пришло мне в голову, заставив резко стать глухим и слепым. Когда я лично вбивал в дурно пахнущее тело Беа гвозди, этот момент много значил для меня и мне по сей день трудно забыть это. Трудно забыть, как обильно кровоточат её маленькие ладони, как сплошной алый водопад пачкает почти всё тело, стены в моём же собственном доме, и как жгучие капли, чьё прикосновение с кожей дарило мне противоречивые чувства, попадают мне на пальцы… Но ведь всё это было для того, чтобы остановить вечное блуждание духа, позволив душе обрести покой. Из мёртвого тела, которого потеряло наружную оболочку, была выгнана и внутренняя. Однако Беа не стала полностью пустой. В её трупе хранится мой дух, моя внутренняя оболочка, вызволить которую вряд-ли получится… Такая же ситуация и с Джеймсом, который пожертвовал своей для того, чтобы отправить сильнейшего духа прямиком в ад.
Неудивительно, что, когда восприятие мира наконец-то вернулось ко мне, я смог увидеть яркое и бешеное потрясение в глазах мужчины. После этого я, до сих пор пытаясь успокоиться, опять смог расслышать лже-Леона:
— Вот, здесь всё предельно просто. Вы оба после этого обряда стали внутри пустыми. На самом деле это даже не очень плохо. По сути, после смерти вы не будете жить и блуждать. Это так работает: внутри всю жизнь в вас ничего нет, а вот после неё вы мигом отправляетесь на заслуженный покой. Так, тем более, у вас остались чувства, эмоции, ощущения, поэтому это не так заметно.
— Какая разница заметно или незаметно? — вдруг вспылил Джеймс, приподняв бровь. — Если в нас любой момент может кто-то потусторонний вселиться, то это явно не самый лучший исход. Это похуже всяких мучений.
— Да нет, не так уж и страшно. У тебя же до сих пор есть защита, но, понятное дело, не двойная. На самом деле духам тяжело вселяться даже в подобных людей, ибо надо ещё поймать момент, когда тело человека вдруг ослабеет, а это бывает очень редко.
Всплывший вопрос сразу вылетел из моих уст:
— И тебе удалось поймать этот момент? Ты смог просто благодаря одному моменту вселиться в меня?
Он обвёл меня взглядом, будто специально затягивая с паузой и вынуждая тревожность во мне всё же проснуться. Улыбка не спадала с его лица, но и после моего вопроса воодушевление в нём пропало наполовину.
— С тобой всё проще, — начал он, выдохнув. — У тебя сразу двух оболочек нет. Тебя может практически любой блуждающий дух найти и использовать.
— В смысле? — я пошатнулся, возмущённо вскинув брови. — Это ещё почему у меня сразу и того, и другого нет? Я же ещё живой и почти здоровый даже. Вон, царапины одни незначительные и всё.
Лже-Леон противно захихикал.
— Да даже не в этом дело. Мало того, ты успел пару раз умереть, так на тебя ещё и порчу навели, да? Честно, я без понятия, как того чудика звали, но, по-моему, он тебе подарок на двадцатилетие готовил? Ха, он сделал из тебя не пойми что. Ты, вроде как, дух, но только живой и не умеющий оказывать влияние на чужое восприятие. Кратко говоря, пустышка, — использовавшись моей растерянностью, он торопливо добавил: — Так-то ты мне должен спасибо сказать. Без меня ты бы здесь хаос наверняка устроил с другим более кровожадным духом.
Честно говоря, удивляться который раз уже не было сил. Я был просто в маленьком замешательстве без намёка на какой-либо шок. А вот Джеймс, чей взгляд я успел поймать не один раз, даже как-то сожалеюще смотрел на меня, будто ему вдруг стало жаль меня. Забавно, что меня здесь вообще жалеют. Я долгое время не мог понять, является это правдой или это очередная попытка запутать…
Однако, стоило только мне ненароком вспомнить тот случай с видением во время моей близости с Сэнди, я сразу откинул эти размышления на потом и, виновато опустив брови, с еле покрасневшими щеками быстро спросил:
— Джеймс, ты видел то видео на телефоне Марка?
Тот заметно озадачился, но после, собравшись с мыслями, ответил спокойно:
— Слышал немного.
— Ну вот и отлично. Хотя бы не так стыдно будет, — кивнув, я ядовито посмотрел на лже-Леона. — Так какого хера это было тогда?
— Когда тогда?
— Ты же сам должен понимать, что я подразумеваю, — догадавшись, что тот собирается играться со мной, решил сразу всё высказать: — Нельзя было вмешаться позже, а? Или что, Сэнди голый пугает сильно?
Мужчина смущённо откашлялся, а дух, в свою очередь, лишь фальшиво усмехнулся неизвестности.
— Не-а, с чего ты взял, что это я к этому причастен?
— Ты умеешь посылать галлюцинации. Ты сам говорил, что духи могут это делать, а ты дух! Может, созданный другим человеком, но это ничего не меняет! Кроме того, ты сидишь в моей голове и можешь там опять белиберду устроить. И что мы получаем в итоге? Раз уж ты один управляешь мной и никто больше, то это только подтверждает, что тогда это был ты.
— Ух ты, какой тут детектив нашёлся, — он медленно поаплодировал. — Ладно, увернуться не получилось, но разве тебе не понравилось то, что я тебе вместо этого принёс? По-моему, даже горячее было, не считаешь?
— Ты совсем долбанутый, нет? — прорычал я, уставившись прямо в его нахальные глаза. — Зачем ты это сделал?
— Да ладно тебе… Я же просто захотел показать тебе твоё же подсознание. Оно, знаешь ли, де…
— Хватит уже врать! Я про такое раньше даже не задумывался. Я такого никогда не чувствовал!
От моего грубого тона тот мгновенно поник, словно его огонь внутри резко потушили мои слова в виде дождя. Я жаждал от него ответа. Я был теперь полностью уверен, что именно он тогда послал мне галлюцинацию, сбившую меня с толку. У лже-Леона, видимо, совесть всё же прояснилась, и вскоре он ответил:
— Ладно, просто скучно смотреть на это и ничего не делать.
— И… И это всё что ли? — ожидая услышать более весомую причину, я аж замялся, не находя подходящий слов. — Тебе просто, блять, скучно?
— Угу-м, я думал, ты также будешь удивлён моей галлюцинации с Сэнди, как и с Джеймсом. Ха, и ведь я не прогадал.
— Так ещё и это за тобой стоит?!
— А чего ты хотел? Надо же мне было тебя как-то припугнуть и заманить, — в его глазах вновь показался насмешливый блеск. — Ой да, извиняюсь перед вами. А что насчёт Сэнди… Да, неувязочка вышла, но я же тебе помогал тогда его искать, хотя мог давно начать своими делами заниматься, верно? Так что я всё своё выполнил. Какой я молодец!
Во мне желание настолько громко и настолько разнообразно ругаться ещё никогда так сияло. Да если бы этот чудак имел тело, то пару царапин на его спине я бы оставил для профилактики. Во мне отчаяние переливалось со злостью и виной за собственную халатность по отношению к этому делу. Как я мог вот так глупо попасться на этот трюк? Как я мог просто забыть о банальных иллюзиях, который сразу могут ввести в заблуждение? Конечно, проще же свалить всё на невиновного Джеймса и всё! Я досадно прошипел, не желая больше разговаривать с лже-Леоном, а затем резко перевёл тему:
— Долго ещё до магазина?
— Я так и думал, что ты хочешь в магазин сходить, — после недолгого молчания, опомнился мужчина, демонстративно позвенев монетами. — Я взял пару купюр и мелочь. Надеюсь, тебе не сильно дорогое нужно?
— Нет, буквально пару конфет и, наверно, баллончик с взбитыми сливками.
Мужчина слегка удивлённо охнул.
— К чему такой пир?
— Соскучился по вредной еде.
— Что ж, весомая причина, — ответил тот, кратко пожав плечами.
Дальше же мы шли молча, что меня одновременно радовало и удивляло. Второй «Я» со своей чрезмерной болтливостью должен был все уши нам прожужжать, мол, какой он герой и ему люди все должны сказать спасибо… Однако тот держался ровно и тихо, будто в армии среди строя. Ни одно похабное словечко не вылетели с его уст, что делало этого духа только лучше и привлекательнее. По крайней мере, постепенно моя ненависть к нему сменялась на простое и безобидное раздражение, которое исчезло, стоило только нам дойти до скромного минимаркета. К тому времени у меня уже был составлен целый список того, чего я хочу, но и своими неожиданными покупками не было желания смущать Джеймса. Просто взял у него все деньги из кармана, пока тот, в прямом смысле, считал ворон в небе, после чего позволил своей душе разгуляться на полную катушку в магазине, полном еды.
— Ну хотя бы сегодня отпразднуем то, что мы живы, — уже гораздо радостнее проговорил я, кидая в тележку первые попавшиеся сладости.
