unfamiliar man

«Зи.» «Зейн.» «Зейни.» «Зейн Джавадд Малик.» На часах было давно за полночь, а Луи все еще не спал своим крепким младенческим сном. После разговора с Зейном в столовой, Луи всерьез задумался, каким образом он может обратить на себя внимание мистера Стайлса. Выйти на сцену и прямо сказать на всю школу о том, что ему симпатизирует учитель химии — не вариант (вообще ужасный, Томлинсон сразу его исключил из своего списка), а более адекватных идей он придумать не мог. Луи звонит Малику, когда на часах показывает ровно полвторого ночи. Он ждет до последнего гудка, ведь друг, похоже, игнорирует его, но когда Луи хочет уже сбросить вызов, трубку поднимают и из динамика доносится сонный голос Зейна: — Найди вескую причину, почему ты мне вдруг позвонил в полвторого ночи, придурок. — Оу, ты спал? — Луи будто слышит то, как Зейн утыкается лицом в свою подушку, раздражаясь из-за того, что его сон прервали. — Я мог бы делать это и сейчас. Что тебе нужно? — Я думал об осеннем бале…все эти три дня думал, если честно, — он слышит вздох с другого конца линии, но продолжает, — Я не знаю, что мне сделать, чтобы привлечь внимание Стайлса. Как намекнуть ему, например… Следующие полминуты оба парня молчат. Томлинсон ожидает, что Зейн что-нибудь скажет, и он уже подумывает, не заснул ли тот. — Слушай, Томмо. Ты же песни пишешь и на гитаре играешь… смекаешь? — наконец-то отвечает Малик все с тем же сонным голосом. Луи словно осеняет. Он не знает, почему раньше до этого не додумался. Луи может просто написать текст для песни, а потом исполнить ее на гитаре. — О, Боже, точно! — Стоп-стоп-стоп, не прямо сейчас. Ложись спать, а то я не хочу видеть завтра твое ворчливое лицо и выслушивать весь день о том, как тебе хочется спать, — Луи утвердительно кивает, будто бы Малик может увидеть этот жест, — Спокойной ночи. Томлинсон не успевает попрощаться с другом, так как тот сразу сбрасывает звонок в своей привычной манере, оставляя друга наедине со своими мыслями и размышлениями. На уроке химии Луи словно витал в облаках. Он почти не слушал учителя, отвлекаясь на свой текст песни в ежедневнике. Томлинсон менял постановку слов, чтобы была рифма, писал пометки на полях книжки, переставая вникать в слова Стайлса совсем и не слушая Малика, который что-то ему шептал на ухо. — Пытаюсь понять… что я хочу сказать тебе? — бормочет себе под нос Луи, не замечая вокруг себя буквально ничего. Даже смешок Зейна над ухом, когда тот понимает, что его совсем не слушали. Он зачеркивает написанные слова, вздыхая. — Томлинсон. Луи резко поднимает голову, смотря сначала на своего друга, а потом переводит взгляд и сталкивается с взглядом учителя, устремленным прямо на старшеклассника. — Спасибо, — химик кивает в знак благодарности за то, что Луи вновь обратил свое внимание на урок, — Итак, повторяю. Вы сейчас получите пробирки, оксид кальция и немного воды. Все это нужно смешать, а полученный раствор разлить поровну в три пробирки. И, понятное дело, вы должны записать каждые свои действия в тетрадь, — Стайлс повторно записывает задание на доске, а Томлинсон пытается понять хоть что-нибудь из того, что говорит учитель, — Пока на этом все. Когда вы все выполните это задание, мы перейдем к следующему этапу. Оторвавшись от доски, мистер Стайлс (в халате на распашку и перчатках, что, как подметил Луи, выглядело очень профессионально. Сами ученики, в отличие от него, были в своей привычной одежде) пошел по рядам, расставляя нужные приборы и материалы на парты учеников. Томлинсон закрывает ежедневник и откладывает его на край стола, когда к их столу подошел учитель. Он не хотел, чтобы его записи ненароком прочитали, да еще и тот, кому они посвящены. Тот аккуратно ставит подставку с несколькими пробирками и мерный стакан с водой. Луи, наверное, выглядит каким-то испуганным, ведь Стайлс смотрит на него заинтересованно, усмехаясь, а потом говорит: — Ты будто лису увидел, а не самые обычные пробирки, — учитель снова усмехается, кивая на рядом сидящего Зейна и наклоняется к Томлинсону так, будто собирается рассказать секрет, — Если ты не понимаешь, что нужно делать, то повторяй за Зейном и списывай у него. Это же плюсом и парная работа, — химик улыбается напоследок и уходит к своему рабочему столу, когда он раздает материалы оставшимся ученикам. Лабораторная работа идет своим чередом. Луи, кажется, даже понимает, что и с чем он смешивает. Он иногда поглядывает на мистера Стайлса, который склоняется над большой, толстой книгой и записывает туда что-то, параллельно вглядываясь в рядом стоящие колбочки с прозрачной жидкостью и следя за классом. Луи почему-то кажется, что это выглядит мило, но он одергивает себя, мысленно говоря: «Идиот, что милого в том, что он следит за тем, чтобы ни у кого ничего вдруг не взорвалось?». Томлинсон чувствует, как его дергают за рукав толстовки, и он оборачивается. Он встречается с хмурым взглядом Зейна и тот вздыхает: — Томмо, пожалуйста, спроси у Стайлса, на сколько частей надо делить… — Малик посмотрел на пробирку, — Осадок? Да, вроде его. Луи мнется некоторое время, но все же идет в сторону учительского стола, не замечая легкой ухмылки Малика. — Извините, а на сколько… Он не успевает договорить, ведь когда Томлинсон кладет ладони на стол, опираясь на него, он случайно задевает пробирки, которые из-за непрочной подставки тут же падают ему на руку. Содержимое разливается на ладонь, от чего ее начинает неприятно пощипывать, и Луи отдергивает руку. Мистер Стайлс резко встает со своего места и подходит к старшекласснику. Он кладет ладонь на плечо Луи, отводя его от стола. — Боже, Лу, — парень видит, как учитель хмурится обеспокоенно, — Щиплет? Жжется? — Совсем немного щиплет, — честно отвечает Томлинсон и слышит вздох Стайлса. — Нужно сходить к медсестре, — подытожил химик и повернулся к классу. Ученики уже внимательно наблюдали за Луи и Стайлсом с нескрываемым любопытством, — Кто-нибудь, откройте окно, пожалуйста, — Томлинсон наблюдает за тем, как подростки вопросительно смотрят на них, но потом с задней парты (Луи не помнил как его зовут, но у него были осветленные волосы и слабый акцент. Довольно притягательный) подскочил парень и открыл окно, — Закончим лабораторную на том, на чем вы остановились. И не подходите к столу до моего прихода. Химик выводит ученика из лабораторной, направляясь в кабинет медсестры. Он всю дорогу не убирал своей руки с предплечья Томлинсона, а тот не мог перестать думать об этом незначительном прикосновении, сразу же упрекая себя в этом. «Он делает так, потому что беспокоится о том, чтобы спокойно провести тебя до кабинета, придурок» — говорит самому себе, а потом глубоко вздыхает, вдумываясь в свои же слова, — «Беспокоится…». Томлинсон немного мотает головой, прогоняя ненужные мысли. Он ловит озадаченный взгляд учителя. Паника. — Болит? — интересуется Стайлс. — Если честно, то уже не так сильно, — честно отвечает Луи и ему становится интересно, — А что было в пробирке? — Чистый ацетон, — вздыхает учитель, массируя переносицу пальцами. Томлинсон ненадолго загляделся на кольца учителя. Рубин на одном из украшений переливался на свету, что немного завораживало, — Мне нужно было написать его характеристику, но я забыл закрыть пробирку, когда проверял на запах. В итоге он пролился на твою ладонь, — Стайлс поджимает губы, — Прости. По лицу химика было видно, что тот извиняется искренне, и Томлинсон, скрывая свою улыбку, отмахивается. — Да ну бросьте. Это же не яд и мне не прожгло руку насквозь, так что все в норме, — Луи слышит, как учитель посмеивается, и он сам издает пару смешков. Не верилось, что ему так легко говорить со своим учителем. — Этот ребенок… — тихо смеется Стайлс. — Вообще-то не ребенок, — хмурится Луи, смотря на мужчину, но он ловит только его насмешливый взгляд, — Мне восемнадцать через пару месяцев! — Верю-верю, — Стайлс немного закатывает глаза с широкой улыбкой и заходит в кабинет медсестры. Выходят они из него через минут пять. Медсестра проверила ладонь парня и удостоверила обоих о том, что сильных повреждений кожи нет. Вдобавок, против легкого раздражения она помазала руку Луи охлаждающей мазью. Они шли обратно в кабинет химии в комфортной тишине (Луи радовало, что напряжения никакого не ощущалось). Прежде чем войти в лабораторную, Луи заговорил: — Извините, что я сорвал урок, — он повернулся к учителю, вновь ловя его взгляд. Тот улыбается, от чего возле его глаз появляются морщинки, и это Томлинсону кажется очень милым и завораживающим. — Все в порядке, Лу. Главное, что ты цел, — Лу. Стайлс кивает и в следующую секунду вопросительно поднимает бровь: — Точно ничего не болит? — Точно-точно. Особенно после той мази, — отвечает на вопрос Луи. — Вот и славно, — химик треплет его по волосам, немного взлохмачивая их, на что Томлинсон немного жмурится. Луи очень нравится это действие, — А теперь давай поучимся последние пять минут. Весь оставшийся школьный день Луи выслушивал подколы и шутки Зейна о мистере Стайлсе, из-за чего тот получило пару ударов по ребрам. Хорошее настроение не пропадало последующие часы, даже когда мама отчитала его за то, что он не провел своих сестер в школу. «Луи, даже если у тебя не хватает время всех отвести, то ты мог взять нашу машину! Ты же умеешь водить» — говорила мама, но Томлинсон только кивал ей в ответ, находясь полностью в своих мыслях. Вечером, когда уроки были сделаны, Луи решил продолжить написание песни, о которой он не вспоминал с урока химии. Он ищет ежедневник в своем рюкзаке, но не находит его даже после тщательного поиска. Томлинсон обыскивает всю комнату: шарится по полкам, заглядывает под кровать и в шкаф, но не находит его. Он берет свой телефон и открывает диалог с Зейном, пишет дрожащими пальцами сообщение: «Блять, Зейн, срочно.» «?» «Ты случайно не забрал мой ежедневник? Я его нигде найти не могу.» «Сейчас посмотрю.» Несколько минут он сидит, нервно кусая ногти, и ждет сообщения друга. Тут он видит облачко набирающегося сообщения, и когда оно приходит, он грустно стонет. «У меня его нет.» «Может, ты в кабинете оставил? Химии, например :)» «Мне пиздец, если Стайлс вдруг решит заглянуть в него.» Луи еще раз обыскивает свою комнату, надеясь все же отыскать книжечку, но поиски проходят безуспешно. Он думает испытать удачу и расспросить свою сестру об ежедневнике. Томлинсон идет в комнату Лотти, постучав перед этим в дверь. У Луи и Лотти всегда были только дружеские и доверительные отношения. Они всегда друг друга поддерживали и помогали: например, Лотс всегда прикрывала брата перед матерью, когда тот приходил домой пьяный после вечеринки, а Луи забирал ее с этих самых тусовок (на которые он ее отпускал с тяжестью в сердце), говоря маме, что девушка была у подруги в гостях. Они часто проводили время вместе за просмотром фильма, или просто устраивали бессмысленные посиделки в чей-то комнате. Но в последнее время, как наступил девятый класс Лотти, они все реже вместе отдыхают — Луи, считай, не вылезает из своей комнаты (точнее, кровати), а младшая почти все свое время проводит с подругами. Парень боится, что они с сестрой отдалятся друг от друга в будущем, чего он совсем не хочет. Луи открывает дверь в комнату девушки. Он видит сначала Лотти, — она как всегда красива, думает Томлинсон, — настороженно смотрящую на нее, а потом он переводит взгляд на рядом сидящего с ней блондина, который смотрит на Луи в ответ немного нервно. Старший хмурится. Что, черт возьми, происходит? — Да, Луи? — прерывает неловкую тишину Лотти, смотря на своего брата. Луи изучает гостя взглядом, пытаясь вспомнить, где мог видеть его, ведь внешность блондина была очень знакомой. — Я хотел тебя спросить, не видела ли ты мой ежедневник, но теперь мне интересно, что это за парень, — Томлинсон закрывает за собой дверь и облокачивается на стену позади, скрещивая руки на груди, — Как давно он тут? Инстинкты старшего брата включаются сами по себе. — Ох, это… — Я Найл Хоран, — говорят они с Лоттс одновременно, и она замолкает, — Мы с тобой в параллели учимся. Луи вспоминает. Он видел этого парня сегодня на химии. — Химия, черт. — Да! — с улыбкой произносит Найл. Луи немного натянуто улыбается. Ему становится стыдно, что спустя почти два месяца он все еще не знает, с кем учится. — Хорошо, это мы выяснили, — он переводит взгляд на сестру, — Но что он тут делает? — Ну, он помогает мне с геометрией, — девушка кивает на учебники, лежащие перед ней. — Как давно? — Пару часов?.. Думаю, да, — Лотти неуверенно смотрит на своего брата, а ее выражение лица остается обеспокоенным. Найл же смотрит на них двоих с недопониманием, — Все в порядке? Томлинсон медленно и неуверенно кивает. Когда у них двоих будет свободное время, он обязательно поделится с ней всем, что его гложет. Луи обещает. Старший поглядывает на них еще пару секунд, но потом вспоминает, зачем он все-таки пришел. — Ты видела мой ежедневник? — Нет, — мотает головой, — Понятия не имею где он. Луи вздыхает и выходит из комнаты, перед этим сказав: — Попробуйте только сплетничать обо мне, я за стенкой и все слышу. Лотти с улыбкой на лице кидает ему "проваливай!", на что Луи смеется. Хоть Найл и кажется хорошим, Томлинсон все еще не особо ему доверяет. Перед сном Луи решает, что нужно будет с утра заглянуть в кабинет мистера Стайлса и спросить мужчину, не оставлял ли он у него свой ежедневник, ведь это самый последний вариант, где он мог оставить книжку (если он ее не потерял). В школу Томлинсон идет с каким-то страхом. Он не хочет там появляться, но мысль по-быстрому свалить домой проваливается, ведь Луи уже переступает за порог школы — это, конечно, ему не особо мешает уйти, но внутренние принципы дают о себе знать. Когда он поднимается в кабинет химии, Луи думает, нет ли на лестнице особо сильного магнита. Ведь тогда почему его словно притягивает к ступенькам, не давая подниматься с прежней легкостью? Он все-таки доходит до кабинета, но зайти внутрь почему-то…страшно? Вдруг Стайлс прочитал его заметки и все понял? Отгоняя свои нелепые мысли, Луи даже не замечает, как перед ним открывается дверь, открывая вид на недоуменного учителя. Томлинсон будто бы просыпается, после чего немного хмурится. — Доброе утро, Лу. Что-то произошло? — интересуется Стайлс, поднимая свою бровь. — Ну, я… У вас… — Луи не понимает, почему он вдруг начинает заикаться. Парень делает глубокий вдох, дабы успокоить свою речь, и теперь произносит слова без запинок, — Я вчера, наверное, оставил у вас в кабинете свой ежедневник. Хотел бы его забрать, — кратко, понятно. Стайлс кивает, мягко улыбаясь. — Да, он у меня. Пойдем. Они заходят в кабинет, и химик подходит к своему столу. Он открывает ящик в нем и достает черную книжку. — Вот. В целости и сохранности. Он протягивает ежедневник Томлинсону. Тот быстро берет его в руки немного дрожащими пальцами и кивает в знак благодарности. — Спасибо большое. Стайлс улыбается в ответ. Но Луи все равно чувствует что-то неладное. Даже если не в самой ситуации, то внутри него бушует беспокойство. Ради интереса парень спрашивает: — А вы читали оттуда что-нибудь?.. Он видит, как меняется лицо учителя с радостного на немного смущенного от стыда (наверное? Кто знает). Томлинсон начинает беспокоиться еще сильнее. — Если честно, то да, — паника, паника, паника, — Но только первый стих, клянусь, — Стайлс складывает ладони вместе. Луи облегченно вздыхает, и чувство тревожности пропадает. Он кивает еще раз напоследок и прощается со Стайлсом, ловя его очередную улыбку, подмечает Томлинсон. Можно теперь полагать, что Стайлс не прочитал песню до того, как услышит ее. И только сейчас Луи задумался о том, что изначально не было смысла беспокоиться об этом. Скорее всего химик бы подумал, что Томлинсон решил спеть свою песню и, возможно, гордился бы им, как и другим обычным человеком. Парень вздыхает и удивляется с того, как он может иногда все преувеличить.