Наверное, это были самые лучшие две недели в жизни Луи. Ну, или по крайней мере за последние несколько месяцев. Помимо того, что ему не нужно было повторять химию каждый вечер, что уже, честно говоря, вошло в привычку, он мог переписываться со Стайлсом. Конечно, под предлогом, что он хочет уточнить задание, которое ему дал Стайлс на дополнительных занятиях, но Луи согревала мысль о том, что они с химиком могут перекинуться парочкой слов даже после школы.
На дополнительных занятиях Луи часто отвлекался от заданий, невольно засматриваясь на то, как Стайлс поправляет свои кудрявые волосы, почесывает свой нос пальцем (Луи приметил, что это, наверное, привычка, ведь мужчина так делал довольно-таки часто), но химик каждый раз «пробуждал» его, когда появлялся рядом, тем самым намекая, чтобы он продолжал заниматься.
Однажды они сидели над одним заданием, которое усердно объяснял Стайлс Томлинсону, а тот лишь вздыхал, не понимая его сути и какое у него решение. Мужчина посмотрел на время на наручных часах и хлопнул ладошками, от чего Луи вздрогнул, быстро поднимая голову на химика. Он видел, как Стайлс сдерживал смех, от чего захотелось закатить глаза и усмехнуться самому.
— Прости, — выдыхает он, но в следующий момент из его уст вылетает смех, который быстро замолкает, — Извини.
— Смейтесь… — наигранно сказал Луи, и из-за этого Стайлс еще раз усмехнулся.
— Может, небольшой перерыв? — спрашивает мужчина, — У нас еще час в запасе.
В такие моменты Луи хотел убить себя за то, что из предложенного Стайлсом времени занятий он выбрал не сорок минут, а полтора часа (фактически, два, потому что Томлинсон всегда задерживался в школе), но, вспоминая о том, в чьей он компании находится, он сразу перестает злиться на себя.
— Хорошо, — соглашается Луи.
— Чай?
— Что? — переспрашивает парень, не понимая сути вопроса.
— Ты будешь чай?
— Ох, — до него доходит, и ответ не заставляет себя долго ждать, — Да, конечно.
Стайлс кивает и поднимается со своего места, подходя к шкафу. Оттуда он достает большой термос и, заодно, кружку. Ставит эту кружку перед Луи, откручивает крышку термоса и наливает ему чай, который, как заметил Томлинсон, пахнет апельсином с корицей. Сам же Стайлс наливает себе чай в крышку от термоса.
Тишина стоит пару минут, пока ее не прерывает Стайлс:
— Знаешь, тот давний случай с… Как зовут того блондина?
Луи поднимает бровь вопросительно, а потом он приоткрывает рот и кивает в осознании того, про кого говорит мужчина.
— Брэд.
— Да, точно. Ничего ведь не произошло после этого?
— Что вы имеете в виду?
— Он не трогал тебя? — прямо вопрошает Стайлс, и Луи немного хмурится.
— Нет. Он теперь игнорирует мое существование, в чем я вам благодарен, — на его лице появляется улыбка, — Но кое-что произошло.
Стайлс лишь поднимает бровь, отвечая Луи такой же улыбкой.
— О нем пошли слухи, что он гей, — он видит удивленное выражение лица Стайлса и наблюдает за его глазами, которые становятся размером с блюдце, от чего Луи прикусывает губу, чтобы не засмеяться.
— Боже… — Стайлс потирает свое лицо ладонями, а в следующую секунду закрывает ими лицо, и Луи видит то, как подрагивают плечи мужчины, и тот мычит в свои ладони, — Я не должен смеяться над подростками, я чувствую себя стыдно.
— Все в порядке, — лишь говорит Луи, но он понимает, что Стайлсу стыдно насмехаться над этой ситуации из-за того, что сам был часто в центре слухов, и что это не совсем приятная вещь.
Одна мысль о том, что в школе над Стайлсом могли издеваться, выбивает Луи из колеи. Ему было очень жаль, что однажды с ним так гадко поступили, и Томлинсону хотелось сразу как-то вправить мозги обидчику, даже не задумываясь о том, что он точно старше его на несколько лет. Но, смотря на химика, Луи думает о том, что тот очень сильный человек, раз уж сейчас он хорошо общается с людьми и отлично вливается в общество, ведь есть много случаев того, как те люди, над которым насмехались и подвергались слухам, абстрагируются от него.
Химик успокаивается и, выдыхая так, будто бы он сдувает последние частицы смеха из своего организма, делает глоток чая, но на его лице красуется мягкая улыбка.
— Тебя же эти слухи никак не коснулись? — спрашивает Стайлс.
— Нет, конечно. Я сам о них узнал только недавно, — он мотает головой, — Мне рассказала сестра.
— Тогда отлично, — Стайлс улыбнулся, и спустя десять минут они продолжили занятия, а после них Луи возвращался домой с приподнятым настроением. Как, в общем-то, после всех занятий с химиком.
Сейчас же он стоит уже сорок минут у кабинета химии, дожидаясь Стайлса. Он мог спокойно зайти внутрь, но класс закрыт, и ему приходится стоять у двери, поглядывая по сторонам в надежде увидеть мужчину.
Простояв еще минут пять, он раздраженно выдыхает. Решив, что Стайлс уже не придет, он оттолкнулся от стены, на которую облокачивался, и пошел в сторону лестницы, спускаясь по ней. Химик мог спокойно предупредить его, что занятий не будет, и Луи не стоял бы у кабинета почти час, дожидаясь прихода Стайлса. Он не сердится, ни капли, он просто немного расстроен.
— Луи!
Томлинсон поднимает свою голову и видит поднимающегося к нему Стайлса, в чьих руках покоилась огромная папка с бумагами. Они выравниваются за счет того, что химик стоит на ступень ниже, и он смотрит на Луи очень жалобным взглядом.
— Прости, — начинает он, и Луи поднимает брови, — Учителей позвали на совещание, а я не мог тебе написать об этом, потому что разрядился телефон.
— Ничего страшного, — парень мотает головой, уверяя, что все в порядке.
— Ты тут стоял все время? — Луи кивает, на что Стайлс вздыхает, — Прости.
— Все нормально, — убеждает Луи, улыбаясь для правдоподобности, — Значит, сегодня уже не будет занятия?
— У нас осталось время, но… Я не знаю, где провести занятие.
Луи недоуменно на него смотрит, выражая все свое недопонимание. А где еще можно заниматься химией, если не в кабинете химии?
— У нас сейчас будут осматривать лаборатории, и меня попросили не вмешиваться в это. Как и других учителей, — еще один вздох из его уст, и Луи снова смотрит на его губы, — У меня есть один вариант.
— Да? — заинтересованно спрашивает Луи, переводя взгляд с его губ на зеленые радужки глаз.
— Если тебе еще хочется, то мы можем провести занятие у меня дома, — мужчина ведет плечом, — Ко мне часто приходили, когда я был репетитором, так что для меня это привычное дело.
Луи поджимает губы, раздумывая. Это, наверное, круто. Увидеть то место, где живет человек, ведь обычно ты многое о нем узнаешь, но Томлинсону было немного неловко из-за того, что он вторгается в личное пространство. Но если Стайлс сам ему предложил, то это можно назвать вторжением? Поэтому Луи кивает головой в знаке согласия.
— Я думаю, что хорошая идея.
— Тогда давай быстро забежим в кабинет, и я заберу свои вещи?
Луи кивает снова.
Он не знал, что Стайлс водит машину. Она полностью черная, в хорошем качестве и довольно-таки просторная. Пока они ехали к Стайлсу, а на фоне играло радио, Луи решил поинтересоваться на счет машины:
— У вас давно эта машина? — он поймал взгляд мужчины, но тот сразу снова уставился на дорогу.
— Наверное, четыре года назад, — вспоминает он, — Когда я только-только поступал в университет, отец передал ее мне.
— Она в хорошем состоянии, — улыбается Луи, считая. Получается, Стайлу сейчас двадцать два? Похоже, он работает учителем только первый год.
— Да я особо и не врезаюсь никуда, — усмехается он, и из уст Луи тоже вылетает смешок.
— Вы аккуратный водитель, да?
— Можно на «ты».
— Что? — Луи снова не понимает суть сказанных слов Стайлса.
— Можешь называть меня на «ты». Ну, если мы не в школе, — Гарри пожимает плечами.
Луи, представляя то, как он называет его по имени, думает, что это немного непривычно. Он даже в мыслях всегда обращался к нему на «вы».
— А тебе не кажется странным, что я буду обращаться к своему учителю также, как с другом? — интересуется Луи, пробуя новое обращение.
— А почему должно казаться? — Стайлс улыбается и скорость машины сбавляется, когда они подъезжают к дому, — Я думаю, что мы все обычные люди. По крайней мере, за пределами школы.
— Ну, это же проявление уважения к человеку? — Луи поднимает бровь, переводя взгляд на окно. Он наблюдает за тем, как Гарри паркуется, и переводит взгляд на него. Он отстегивает ремень безопасности, что делает следом и Луи, и вытаскивает ключ зажигания.
— Я думаю, что уважение проявляется тем, что никто никого не превозносит, — мужчина выходит из машины, хлопая дверцей, и Луи тоже собирается уже выходить, но тут Гарри ему открывает дверь. Томлинсон, улыбаясь, выходит, — Да и мы с тобой сблизились, так что можно считаться уже друзьями, — он усмехается, доставая ключи от дома, а по телу Луи в этот момент разливается тепло от осознания того, что Стайлс считает их друзьями.
Они входят в дом, и Гарри мягко улыбается.
— Ну, добро пожаловать в мое скромное жилье, — говорит он, начиная разуваться, что делает и Луи. Прямо перед прохожий виднеется лестница, ведущая наверх и маленький проход в, наверное, гардероб или кладовку. Справа видно гостиную, а дальше Луи не видит.
Стены белые, а на одной из них весит красивая картина, схожая с картинами времен Ренессанса. Они проходят в гостиную, и Гарри ставит свой телефон на зарядку, вытаскивая вещи из рюкзака. Тут Луи видит черно-белую кошку, лежащую на диване, и как та поднимает свою головушку, чтобы посмотреть на тех, кто потревожил ее сон.
— Привет, — здоровается Стайлс с кошкой до жути мягким голосом, поглаживая ее такую же мягкую шерстку, от чего она льнет к руке хозяина. Гарри берет кошку на руки и подходит с ней к Луи, — Это Элиан.
— Да, я помню. Ты мне рассказывал про нее, — улыбается он и берет кошку на руки, когда Гарри передает ее ему. Кошечка начинает с интересом обнюхивать толстовку Луи, а потом его нос, щекоча кожу парня своими усами, от чего он посмеивается. Видимо, кошка решает, что Томлинсон не представляет из себя никакой опасности, так что спокойно лежит в его руках, пока он сам не кладет ее обратно на диван, — Она очень милая.
Гарри улыбается и садится на диван, приглашая Луи. Томлинсон достает необходимые вещи для занятия из рюкзака, и Стайлс следом достает листочек с заданиями для Луи. Тот вчитывается в них, прежде чем мужчина начинает объяснять, что сегодня они будут отрабатывать те задания, которые Луи не смог решить на конкурсе.
После сорока минут объяснений Луи что-то понял (не все, но это тоже успех), и вдруг Стайлс задал ему неожиданный вопрос:
— А почему ты вообще решил заниматься химией дополнительно?
Луи застал этот вопрос врасплох, и он молчал пару мгновений, пока придумывал достойный ответ.
— Наверное, мне просто нравится она, — пожимает он плечами, — Да и дома мне нечем заняться после уроков, так что это повод заняться хоть чем-то полезным.
— И поэтому ты решил, что свободного времени не будет у нас обоих? — усмехается Гарри, смотря на Луи снизу вверх, так как наклонил голову, и Луи наигранно закатывает глаза, от чего Стайлс смеется.
Занятие заканчивается, когда на часах красуется «17:34». Луи с ноткой нехотения собирает свои вещи и идет в прохожую, пока за ним следует Стайлс. Он уже готов попрощаться с химиком, но тут его опережают:
— Может, тебя подвезти?
— Не нужно, — Луи мотает головой, — Мне не далеко до дома. И тем более, если меня увидят выходящим из машины какого-то мужчины, то зададутся вопросом.
Они оба посмеиваются, и вдруг Луи видит, как Гарри тянется к нему, раскрывая руки для объятий. Томлинсон уже готов обнять в ответ, но тут он видит, что руки химика резко поднимаются, доставая шарф. Он показывает его Луи и улыбается:
— Шарф. Нужно постирать, —констатирует Стайлс, и Луи кивает.
— Я пойду тогда. А то семья, наверное, задается вопросом, где я пропадаю.
— Ты им не сказал? — интересуется Гарри.
— Не-а, — Луи мотает головой.
— Тогда беги, — Стайлс улыбается и протягивает ладонь, и Луи ее пожимает.
— До завтра.
И Луи выходит из его дома. Он думает о том, какие же на ощущения объятия Гарри. Теплые или холодные? Мягкие или твердые? А как пахнет от его кожи? Луи сразу представляет тот апельсиново-коричный аромат, который исходил от чая, и думает о том, что объятия со Стайлсом очень теплые, как и он сам.
И у него появляется мечта — обнять Гарри.
***
Луи сильно удивляется, что его не отчитали, когда он пришел домой. Мама лишь спросила, где он был, на что он ответил, что на занятиях по химии, а Лотти, услышав это, лишь подняла брови. Она не понимала, почему Луи ходит на химию, если он ее всей душой не любит.
Прошло почти три недели с того занятия у Гарри дома, и за это время, как думает (и надеется) Луи, они сблизились. Они часто перекидывались шутками на дополнительных занятиях, когда пересекались в школьном коридоре, то всегда вступали в диалог (на что Зейн смотрел с мягкой улыбкой и отходил в сторону, чтобы не мешать разговору). И однажды на таком же занятии Гарри сказал, что хочет кое-что показать Луи.
Он достал свой ежедневник в кожаном переплете. Было видно, что ему достаточно много лет, ведь обложка была исписана многими фразами, и края немного потрепанные.
— Это что? — вопрошает Луи, смотря на исписанные страницы и наблюдая за тем, с какой улыбкой смотрит на них Гарри. Ностальгической.
— Помнишь, я говорил, что умею играть на гитаре? — Луи кивает, и Гарри продолжает, подсаживаясь к парню, чтобы вместе читать написанное на листах, — Я писал текста песен в старшей школе и в универе.
Он показывает ему текст, озаглавленный как «Ever Since New York». Луи вчитывается в текст и ощущает на языке привкус горечи, которой прописаны эти слова.
— Этот я написал, когда узнал, что тот парень, с которым я встречался, проспорил отношения со мной, — он как-то печально усмехнулся Гарри, и Луи сразу повернулся к нему, наблюдая за тем, как неприятно Стайлсу вспоминать об этом.
Томлинсон хлопает его по плечу в знаке поддержки, чуть сжимая его, и Гарри ему улыбается. Луи не позволяет себе большее прикосновение, обходясь этим, но ему жутко хотелось обнять мужчину сейчас.
— Ты пишешь сейчас? — обращается на «ты», ведь они в кабинете без посторонних ушей.
— Не так часто, как раньше, но… Пару недель назад я написал кое-что, — он листает страницы, натыкаясь на недавнюю запись.
— Я могу прочитать? — интересуется Луи.
— Конечно, — улыбается и дает парню ежедневник.
Луи, читая написанный от руки текст, думает, что он хоть и воодушевляющий, даже с ноткой веселья, но все равно чувствуется грусть при прочтении. Он размышляет над тем, кем может быть так воодушевлен Гарри, и выпячивает нижнюю губу. У него нет ревностной мысли при прочтении, лишь вдохновение от того, какие эмоции испытывает мужчина.
Луи отдает ежедневник с улыбкой на лице и смотрит на Гарри.
— Мне очень приятно, — улыбается он в ответ, — Просто в последнее время у меня очень много эмоций, которые можно выразить только таким способом.
Они проговорили большую часть занятий, и когда Луи все-таки начал решать номера, он не мог не думать о том, как ему открылся мужчина.
***
Несколько дней подряд Зейн донимал Луи. Он не отлипал от него ни на шаг, и на каждой паузе в разговоре спрашивал, не хочет ли тот пойти на вечеринку в субботу, на что Томлинсон каждый раз отказывался. Он был не сильным любителем таких мероприятий. Он никогда не выпивал через чур много, о чем жалел, ведь ему становилось противно от потных и пьяных подростков, а музыка сильно долбила в уши, от чего раскалывалась голова. Так что у него было два варианта — напиться в хлам, чтобы сливаться с толпой, а потом на следующий день умирать от похмелья, либо не ходить на вечеринки. И он выбирал второе.
И в субботний вечер, когда должна была состояться вечеринка, Зейн и Луи переписывались, и от Малика пришло через чур предсказуемое сообщение.
«Может, ты передумаешь и все-таки пойдешь со мной на вечеринку?»
Луи вздыхает и пишет ответ.
«Зейн… Я же уже говорил, что не хочу.»
«Ну пожалуйста, Луи. Я там буду один: (»
«Там будет Найл.»
«Мы с Найлом будем одни: (»
Луи еще раз вздыхает и обдумывает. Это редкий случай, когда Зейн, буквально, умоляет его о чем-то. Да и тем более… Томлинсон давно не отдыхал именно таким способом. Он решает, что сдался, но Луи все равно и он пишет ответ.
«Ладно. Подходи к моему дому.»
Он быстро надевает черную майку с черными джинсами и выходит из дома, надев перед этим утепленное пальто. Через некоторое время приходит Зейн, и они идут к тому дому, где проводилась вечеринка.
И Луи не замечает того момента, когда он сильно пьянеет. Казалось, что он выпил совсем немного пунша, но, похоже, туда подлили через чур много алкоголя. Либо, Луи ослаб к алкоголю.
Он сидел на диване и залипал в телефон. Музыка, раздающаяся из колонок, неприятно била по ушам и голове, а везде толкались подростки, танцуя под какую-то попсу. Луи обещает себе, что никогда больше не будет напиваться, и что никогда не будет устраивать вечеринки в своем доме. Он наблюдает за Зейном и Найлом, растворившимися в толпе. Они, наверное, не сильно пьяны, поэтому стоят у стенки и болтают вдвоем, ведь Луи попросил их оставить его.
Он не хочет здесь находиться. Луи хочет сидеть на мягком диване и чесать пушистую кошечку за ушком, обсуждая песни. Поэтому он звонит Стайлсу, забивая на то, что тот, возможно, спит в свой выходной день.
Тот отвечает ему почти сразу же, спрашивая с ноткой беспокойства:
— Луи?
— Да, это я… — говорит немного вяло, и, похоже, Гарри слышит громкую музыку.
— Ты где?
— На вечеринке, — он перекрикивает музыку, чтобы Гарри услышал его.
— Луи, адрес какой?
— Э-э-э… — он спрашивает у рядом сидячего парня, какой адрес у дома и говорит его Гарри, — Гарден стрит, сорок три.
— Я скоро буду, — говорит он и сбрасывает.
Он сидит десять минут, тупо уставившись в стену напротив. Сверху, на втором этаже, слышатся стоны, от которых становится немного неловко, но тут их прерывает вибрация в кармане, и Луи берет телефон.
«Я приехал.»
И Луи, чуть пошатываясь, выходит из дома, и музыка сразу перестает долбить по ушам, но она все равно слышится через чур хорошо на улице. Он видит знакомую машину и садится в нее, смотря с улыбкой на Гарри.
— Приве-е-ет, — тянет Луи, на что Гарри усмехается.
— Ты пьян, — говорит как факт Стайлс и заводит машину, отъезжая от дома. Он часто посматривает на Луи, пока тот сфокусировал свое внимание на магнитолу, и тут он спрашивает, — Так… Тебя домой?
— Нет, — спокойно отвечает Луи, но язык все еще сплетается, — Не хочу домой. Я хочу гладить Элиан и разговаривать с тобой на протяжении всей ночи.
Самая ужасная вещь в опьянении — ты говоришь то, что у тебя на уме, и даже не сожалеешь об этом в тот момент, но чувство стыда накатывает тебя на следующий день. Так что, пока Луи не сильно заботит то, что он говорит.
— Хорошо, — Гарри усмехается вновь, и поворачивает руль, задавая машине направление, — Ты был там один?
— Нет, — мотает головой, — С Зейном и Найлом.
— Ты им сказал, что уходишь?
— Нет.
— Напиши тогда, чтобы они не беспокоились.
Луи медленно кивает и достает свой телефон, открывая диалог с Зейном. Он, как бы не старался, не может попасть по буквам, поэтому, когда Стайлс останавливает машину на светофоре, поворачивается к Луи, наблюдая за тем, как тот пытается написать злосчастное сообщение.
— Помочь? — с усмешкой спрашивает мужчина. Похоже, его действительно забавляет ситуация.
— Да, пожалуйста, — он отдает телефон Стайлсу, и тот быстро пишет сообщение Зейну и Найлу, отдавая телефон.
Совсем скоро они приезжают к дому Гарри. Стайлс помогает Луи выйти из машины, и тот немного шатается, идя рядом, поэтому мужчина придерживает его за запястье.
Они заходят внутрь, и Луи как можно аккуратнее разувается и проходит в гостиную без какого-либо разрешения (а оно вообще нужно?). Он видит кошечку на своем прежнем месте — диване, и садится на пол перед ней, почесывая ее щечки.
— Приве-е-е-ет, Элиан, — он слышит, как проснувшаяся кошечка мурчит, и он прислоняется своей щекой к ее бочку, ощущая то, как с каждым вдохом приподнимается грудь животного.
Гарри, улыбаясь во все тридцать, наблюдает за этой картиной, присаживаясь на диван рядом.
— Вы понравились друг другу, — говорит Гарри, поглаживая кошку тоже.
Луи переводит взгляд на Стайлса, и его глаза пробегаются по его подкаченным рукам, на которых вырисовываются татуировки, хорошо видные за счет белой футболки. У Луи тоже немного накаченные руки, но на них нет ни одной татуировки, и он никогда не хотел их себе. Но смотря на руки Гарри, ему хочется тоже что-нибудь набить.
— С самого начала еще хотел сказать: у тебя красивые татуировки, — Луи улыбается, все еще не отлипая от мирно посапывающей кошки, — И руки, в целом, красивые, — он смотрит на его ладони, не находя там привычных колец, от чего он в удивлении поднимается и берет ладони Гарри в свои, разглядывая пальцы, — А где твои кольца?
Он слышит искренний смех Гарри и обиженно выпячивает нижнюю губу, не понимая, над чем тот смеется.
— Просто я перед сном снял их.
— Я тебя разбудил? — интересуется Луи, смотря на Гарри снизу вверх, так как он все еще стоит на полу, и все еще держа его ладони.
— Ну, я только задремал.
— Прости-и-и-и, — тянет Луи, обнимая Гарри и прижимаясь к его торсу. Он чувствует, как одна ладонь ложится на его спину, а другая на макушку головы, слабо массируя ее кожу пальцами.
— Все в порядке.
Они болтают до трех часов ночи, хотя, большинство, что Луи говорил — это пьяные бредни, но Гарри все равно его внимательно слушал. Они почти все это время обнимались, и… Просто вау. Луи был прав, на счет объятий Гарри — они в самом деле были очень теплыми и мягкими, из-за чего из них не хотелось высвобождаться. Но Луи клонило в сон, поэтому Гарри отстранился, поднимая парня.
— Пойдем, тебя нужно уложить спать.
— Ну не-е-ет, — в привычной пьяной манере тянет Луи, — Я хочу с тобой еще поговорить.
— Как тебе идея того, что мы будем с тобой говорить, пока первый не уснет? — предлагает Стайлс, и Луи определенно нравится эта идея, поэтому он кивает головой несколько раз.
Они поднимаются на второй этаж, и, заходя в спальню, Луи видит расправленную кровать в белых простынях. Гарри говорит ему лечь, поэтому он плюхается на мягкий матрас, блаженно вздыхая.
— Может ты разденешься?
— Что? — недоумевает Луи.
— В джинсах спать неудобно, — пожимает плечами Гарри. На нем самом спортивные треники, поэтому он не раздевается, присаживаясь на кровать.
— Нет, все в порядке, — мотает головой Луи и придвигается к Стайлсу, который улегся на бок, чтобы быть повернутым лицом к своему собеседнику.
Луи чувствует, как его глаза слипаются, но он не поддается сну. Он снова разглядывает татуировки Гарри, прикасаясь к ним, на что тот улыбается, и тут Томлинсон задается вопросом: у него есть где-нибудь татуировки, помимо рук? И он задает этот вопрос Стайлсу.
— А у тебя есть еще татуировки? — Гарри кивает, и глаза Луи искрятся в предвкушении, — Покажешь?
Гарри, видимо, раздумывает над ответом, но в следующую секунду привстает и снимает свою белую футболку. И Луи видит большую бабочку, набитую на его животе, и его выражение лица передает восторг, от чего Гарри, наверное, и смеется.
— Ты так смотришь, будто бы восьмое чудо света увидел.
— Нет, просто… Очень красивые татуировки.
Луи прикасается к набитой бабочке, от чего живот Гарри напрягается. Он обращает свое внимание на ласточек и прикасается к ним тоже. Чуть ниже бабочки, Луи видит выглядывающие из-под треников листы, но прикоснуться к ним не решается. Он поднимает взгляд и встречается с зелеными глазами мужчины и понимает, что тот наблюдал за всеми его действиями.
Томлинсон убирает руку и кладет голову на мягкую подушку, продолжая смотреть на Гарри, но он чувствует, что заснет с минуты на минуту. Поэтому он спрашивает:
— Ты же мне расскажешь значение всех этих татуировок?
— Обязательно, — соглашается Гарри.
И со спокойной душой, Луи засыпает, чувствуя бархатное прикосновение к своей щеке.
