Зов крови

Стикс

Напольные часы показывали восемь вечера. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и можно было выходить на охоту, только пока никто не спешил. Полутемная гостиная наполнилась запахом кофе, который готовил Коцит в небольшой круглой бульотке. Серебряный сосуд был украшен на своих пузатых боках цветочным узором, а из тонкого носика к потолку поднимался пар. Предмет пылился на здешней кухне уж несколько лет, и только недавно Флегетон объяснил его назначение. Находка оказалась не просто разновидностью самовара, а элементом изящной французской кофейной традиции. Коциту идея сварить избитый напиток в новом устройстве пришлась по вкусу, поэтому горелка медленно доводила воду до кипения. Для вида стол накрыли белой скатертью и изобразили сервировку с кружками-блюдцами. Бессмысленное занятие, как считал Стикс, но все равно сидел в кресле с книгой в руках. Пусть церемония не интересовала его, но побыть в кругу суетившихся близких было приятно. — В Европе, между прочим, приглашение на чашку кофе приравнивается к уединенной, практически интимной встрече тет-а-тет, — проворковал Флегетон, когда Коцит подал ему напиток. — Так мы практически следуем европейским веяниям, — улыбнулся Коцит. — Самые близкие люди в самом тесном кругу. — Не люди, — педантично поправил Флегетон в своей привычной манере. Как успел заметить Стикс, тот придирался к любой мелочи, когда ситуация позволяла, но при этом очень точно чувствовал, когда время не до капризов. — Но ведь остальное все верно? — Коцит наполнил вторую чашку. Его ладонь заводила по воздуху, направляя душистый пар к лицу. — Каков аромат, а? Бодрящий, яркий, насыщенный. Точно нет на улицы никакой студеной зимы. Это запах теплых, прогретых солнцем полей с едва уловимой ноткой фруктовых деревьев. — Запах-то приятен, — Ахерон принял предложенный кофе и поводил чашу в руках, присматриваясь к черноте. — Только вкуса мы не почувствуем, да и гущи почти нет. Ни языку услады, ни погадать. Он качнул головой, отставил на стол и поднялся с места. — Заварю-ка лучше по-старинке. — И устроишь нам сеанс магии? — Флегетон оживился, подавшись вперед. Стикс поднял глаза от книги как раз вовремя, чтобы заметить, как смуглая ладонь Ахерона плавно обвела узкие плечи. Едва заметный жест, но в последнее время их появлялось все больше и больше. Не только между ними двумя, но и вообще. Будто медленно рушились какие-то стены и стирались последние границы. — Может быть, — Ахерон исчез в дверном проеме, разделяющим гостиную и кухню. — Стикс, дорогой, будешь? — показал Коцит на оставшуюся пустой чашку, и получил в ответ отрицательное движение головой. — Меня не интерес-сует человечес-с-ская еда. Стикс говорил это уже не единожды, но время от времени Коцит все равно спрашивал его. Казалось, он желал заинтересовать, заставить почувствовать новые вкусы, за которыми нередко гнался сам. Их притупленные окончания почти не могли ощущать человеческих явств, но Коцит старался изменить это. Почувствовать хоть что-то. Он пробовал смеси приправ, от остроты которых у людей проступали слезы, добавлял диковинные перцы или смешивал алкогольные напитки. Ахерон тоже жаждал новых впечатлений, не столь открыто и отчаянно, но от каждого заграничного купца он приходил с диковинными фруктами. Каждый из них говорил, что иногда чувствует вкус. Каждый из них обманывал сам себя в погоне за уже утерянным навсегда. Стикс не хотел поступать так же. — Матерь божья! Это кофе?! — Флегетон сделал один глоток и поморщился, прикрыв рот рукой. — Он пресный, точно стылая вода! — Мой юный друг, разве ты еще не привык к этому? — Коцит сел рядом и тоже пригубил. — Мы наслаждаемся не вкусом, а всей этой бутафорией вокруг. Мы — театральная постановка, изображающая человеческую жизнь со всеми ее редкими дарами. — Вокруг сплошная ложь и лицедейство, — печально вздохнул Флегетон и снова отпил из чашки. Стикс мысленно согласился, возвращаясь к строчкам из книги. Какой смысл в этом фарсе, он никак не мог понять, но Коциту было нужно представление. Подобный спектакль забавлял его, и, кажется, остальные были солидарны. — Как точно ты описываешь наши жизни, — Ахерон вернулся с подносом, на котором красовался еще один чайный сервиз. Он склонился к Стиксу и улыбнулся. — Возьми, дорогой. Терпкий запах коснулся носа. Он заставлял открыть глаза, заполнял легкие и бодрил своей насыщенностью. Запах был приятен и имел силу, в отличие от вкуса. Стикс откинулся назад, стараясь утонуть в мягкой обивке кресла. — Не с-с-стоит, — взгляд коснулся изгиба полных губ Ахерона, но возражение так и застряло в горле. В Ахероне нет ничего угрожающего. Напрямую — никогда. Однако в его лице было что-то такое, отчего отказать ему сложно. Будто заранее знаешь, что он найдет ключ и повернет в замочной скважине, ведущей к самому сердцу, заставив сделать желаемое. — Просто подержи чашку. Для меня. Поднос бесшумно опустился на стол. Стекло горячее, скорее всего обжигающее, но Стикс способен почувствовать лишь едва заметное тепло. Ахерон обошел кресло вокруг. На плечи легла тяжесть его рук. — Расслабься, — вкрадчиво сказал он. Под его пальцами все тело плавилось: уходила тяжесть, напряжение, грузные мысли, стихали голоса Коцита и Флегетона, ни на минуту не прекращавшие шутливую светскую беседу. Мир сузился до одних размеренных движений. — Выпей, — губы Ахерона оказались так близко к уху, что голос прозвучал будто изнутри головы. Стикс повернул голову, что наткнуться на взгляд карих глаз. — Я хочу погадать тебе. — Только за этим? — Да, — Ахерон почти коснулся его виска. Стикс чуть склонил голову, ощущая мимолетный поцелуй на коже. У Ахерона губы совсем не такие сухие, как у Коцита, а волосы скорее щекочут, чем колются. Такие разные, и вместе с тем так схожие в близости к Стиксу. — Кхм-кхм, — притворно закашлялся Флегетон, привлекая к себе внимание. Улыбка пропала с его лица, а спина держалась неестественно ровно. Взгляд прищуренных глаза смотрел сквозь розовые стекла прямо на них. — У меня к вам разговор, господа. — Как торжественно, — Коцит показательно закинул ноги на стол и подпер щеку рукой. — Положение не позволяет иначе,— Флегетон покачал головой. — О чем же ты хочешь поговорить? — Ахерон приподнялся, но так и остался стоять, облокотившись о спинку кресла. Руки Флегетона начали крутить маленькую чашу вокруг своей оси, выдавая нервозность. Впрочем спина оставалась идеально ровной, а лицо и голос — спокойными. — Я бы хотел пойти на охоту. Все взгляды теперь были прикованы к нему, но никто не поспешил прервать начатую речь. Флегетон откашлялся и вскинул голову. — У меня есть... теория, которую требуется проверить, — словно взяв себя в руки, он опустил одну ладонь на колени, а второй взялся на изогнутый овал ручки тремя пальцами. — Если я правильно вас понял, то наши силы увеличиваются с возрастом. При обращении мы находимся лишь на старте, но дальше движемся вперед. — Ус-с-словно, — подтвердил Стикс. — Дело не столько в возрасте, мой дорогой, сколько в крови. Она наполняет нас силой, — рьяно закивал Коцит. — Значит, какие-то силы могут раскрыться не сразу, верно? — Флегетон сделал последний глоток и отставил пустую чашку. Стикс чуть склонил голову на бок, чувствуя, куда дул ветер. Новые силы? Необычно, но и не невозможно. Новообращенных сейчас почти не было, как и не осталось в живых собратьев, однако в древние времена встречалось разное. Необычные способности тогда не были большой редкостью, хоть со временем их становилось все меньше и меньше. — Теоретически, — с улыбкой согласился Коцит, озвучивая мысли Стикса. — Мне кажется, с моими глазами что-то не так. Если судьба хоть немного благосклонна ко мне, то она не могла лишить меня красоты просто так. — Что за глупости ты говоришь. Молодые что цветы, некрасивых не бывает, — Ахерон посмотрел на Флегетона. — Ты все еще способен красть сердца. — Не только красть, но и съедать, — поддакнул Коцит. — Лишь в темноте и с этим, — Флегетон опустил очки на кончик носа, открывая белесые глаза. — А так я могу только лишь распугивать людей. — Это ли не дар: отгонять от себя глупцов и верунов? — вскинул брови Коцит, но почти тут же поднял руку. — Впрочем, если думаешь, что способен на большее — то почему бы не проверить? Одна охота не повредит. Главное, не иди в одиночестве. Стикс, может быть ты составишь ему компанию? Стикс нахмурился, сцепившись взглядом с Коцитом. "Дай ему шанс" — одними губами попросил он. Шанс. Они все считали, что Флегетон этого заслуживал, что он им нужен. Заносчивый, порывистый, со своими театральными жестами и патетическими речами. Он был другим, совсем не таким как они все. Может поэтому Коцит и Ахерон так очарованы им? Одурманены новой и яркой оберткой. Может даже за ней скрыто что-то, что Стикс еще не успел разглядеть, точно так же как скрыта кофейная гуща на дне дымящегося стакана. Медленно, глоток за глотком Стикс осушил безвкусный напиток, добираясь до того самого, что было от него нужно, и протянул Ахерону. — Да, — голова медленно склонилась к плечу и прядь светлых волос расчертила его вытянутое лицо.. — Пойдем вмес-с-сте. Может, это возможность добраться до сути Флегетона. Рассмотреть его так, как видели все остальные, пусть Стикс и не горел подобным желанием. Ахерон покрутил чашу в руках и усмехнулся в усы. — Время не дремлет. Судьба благоволит вам этой ночью, так что не стоит ее искушать промедлением. От морозного воздуха с губ живых людей срывались облака пара. Полупрозрачная дымка, которая должна была рассеяться в секунды или осесть инеем на длинных ресницах. Их хладных губ не коснулся ни один вздох. Ненужный воздух стыл вокруг, ограждая их стеной, но не мог проникнуть внутрь. — Мы ищем удачную жертву? — Флегетон шел рядом. Так быстро, что не приходилось ради него замедлять шаг. Хоть одним неудобством меньше. — Нет. Мы ищем любого, кто имел неос-с-сторожность выйти этой ночью и ос-стать-с-ся один. — Оу, — в голос Флегетона чувствовалось разочарование. — Как тривиально. Стикс повернул голову к нему и прищурился. Флегетон был капризным, за прошедшие месяцы это стало очевидным. Хуже того, этому качеству поддавались и Ахерон, и Коцит, позволяя ему чувствовать вседозволенность. Впрочем, сейчас Стикс не был уверен: блажь ли невысказанное пожелание или важное условие для проведения своего "эксперимента". Несколько шагов прошли в молчании, под негромкий скрип снега, вторящий их движению. — Тебе требуетс-с-ся кто-то определенный? — Это вовсе не обязательно, — Флегетон издал короткий смешок и виновато улыбнулся. Тонкие брови изогнулись на лице, так что можно было даже поверить, будто он способен к смущению. Не хватало только румянца на щеках, который не мог вызвать даже мороз. — Если мое желание излишне затруднительно, то оно даже не стоит того, чтобы быть высказанным. — Говори. — Мне нравятся красивые люди, — Флегетон одарил его обезоруживающей улыбкой. — Раз уж они наша еда, то их внешность подобна првильно сервированному блюду. Это добавляет изюминки. Да и попросту приятнее есть. Ты так не считаешь? Красивая еда. Стикс вспомнил пышно накрытые столы, которые так любили представители богатых сословий Серебряные блюда, фамильные приборы, белоснежные скатерти и кружевные салфетки. Ненужная мишура, словно призванная отвлечь от содержимого тарелок. Стикс не понимал этого. — Я люблю, когда еды много. Когда можно утолить голод. — Это естественно, — Флегетон подцепил пальцем выбившуюся прядь около виска и начал подкручивать ее, придавая прежний вид. — И все-таки, я не поверю, что у тебя нет никаких пристрастий. За столько лет ты попробовал должно быть стольких людей, что тебя можно назвать гурманом. Скажи, кого же ты любишь есть? Разговор праздный и ненужный для того, ради чего они пришли, но в глазах Флегетона интерес, граничащий с жадностью. Несмотря на легкость тона, ответ был нужен ему. Быть может в надежде на то, что это поможет унять животный голод. — Умирающих, — Стикс устремил свой взгляд на пустынную улицу. В конце виднелись стены хосписа, куда он нередко захаживал в былое время. — Больные, с-с-старики, люди, чья жизнь — агония. Они мечтают о с-с-смерти. Они благодарят за нее. Никакого с-с-сопротивления и шума. Стикс помнил ряды больничных комнат и прозрачные глаза пациентов. Помнил глубоких старцев, кого оставляли умирать собственные дети, не способные заботиться о них и тех, кто пережил войну израненным и сломленным. Все те, кому опостылела жизнь. Они не кричали, когда Стикс приходил, они улыбались ему, они шептали беззубым ртом слова последней молитвы и называли его ангелом смерти. Страх и погоня пикантная добавка к пище, но иногда так приятно поесть без лишних усилий и превозмоганий. — Разве внешнос-с-сть изменит вкус-с крови? — вопросил Стикс. — Кто знает. Я просто люблю красивых людей, — Флегетон пожал плечами. Понятие внешней привлекательности было слишком сложным для Стикса. В одно время любят одно, в другое — другое. В цене всегда молодость, но все остальное — абстрактно, излишне привязанное к смотрящему. Впрочем, кое-что утверждать он все-таки мог. — Ахерон крас-с-сивый. Улыбка на тонких губах Флегетона дрогнула, потухла, а затем загорелась вновь, хотя глаза сузились в щелочки. — Да. Разумеется, — его голос остался приторно ласковым. — А что? — Что? — нахмурился Стикс, не понимая вопроса. — Ты же хочешь что-то этим сказать? — Флегетон заглянул в глаза. — Про Ахерона. Губы сжались в тонкую напряженную линию. — Кажетс-ся ты вс-скружил ему голову. Нужно быть слепцом и лишенным слуха, чтобы не заметить: долгие взгляды перетекли в мимолетные прикосновения, а за ними ничем не скрываемые объятия в гостиной и стоны за закрытыми дверями. Ахерон выглядел сытым котом. Будто заново ожил, шутил Коцит. Глядя на довольный прищур карих глаз под густыми ресницами, даже остановившееся сердце Стикса начинало трепетать. Только все это как-то быстро, стремительно, не прошло и года, как Флегетон с ними, а мир вокруг точно сошел с ума, заставляя подстраиваться под бешенный темп. — Может и так, но не сомневайся, в долгу никто из нас от этого не остался, — Флегетон подступил чуть ближе, глядя на Стикса поверх своих очков. — Что за недовольство? Не хватает тепла одних рук? О, я уверен, тебе стоит лишь обрамить свои желания в слова, и не заметишь, как они исполнятся. Он истолковал все превратно, исказив истину под невозможным углом. Меньше всего Стикс бы сказал, что ему чего-то не хватало. — Я не об этом говорил, — возразил он. — Нет? — Флегетон потянулся, чтобы смахнуть осевший на одежде снег, и был остановлен предупреждающим жестом. "Не нужно". — Вс-се с-с-слишком с-скоро. Тонкие угольно черные брови поднялись вверх. Флегетон не понимал, да и мог ли понять? Людям ничего не известно о размеренной жизни бессмертных, для них бег и спешка — единственный способ выжить. Пройдет не меньше сотни лет, прежде, чем Флегетон услышит Стикса по-настоящему. — С тобой так сложно! — покачал головой он. — Кому-кому, но тебе голову не так легко вскружить. — Мне? — Стикс поправил воротник пальто. Снежинки тут же посыпались вниз, коснулись кожи рук, застывая на них, не способные растаять. — Зачем? — Ну как же! — Флегето казалось был удивлен такому вопросу — Ты ведь тоже весьма красив. — Отнюдь. Стикс не обманывал себя. Люди боялись его, сторонились, и дело не только в том, что смертные чувствовали его истинную суть. Дело именно во внешности. Флегетон цокнул языком. Звук раскатом пронесся по улице и отскочил от стен, точно хлесткий удар кнута. — А Коцит считает именно так, — заметил Флегетон таким тоном, что не оставалось сомнений: слышал он эту фразу лично. — И я склонен с ним согласиться. С моей красотой, безусловно, никто из вас поспорить не может, но... Белые брови поползли вверх. Это говорил Флегетон? Тот, кто презирал все вокруг и находил изъяны в любом предмете. Называл красивым его? Смех вырвался из горла Стикса и был тут же подавлен зажатой рукой. Тихий, он больше напоминал рваные выдохи, и совсем не похожий на звенящий хохот Коцита или басовитые смешки Ахерона. Флегетон улыбнулся в ответ — Ты не веришь мне или Коциту? — Вам обоим, — Стикс свернул за старый дом с пустыми окнами. — Льс-с-стецы. — Он льстец, я же ценитель искусства. Так что, поверь... Стикс резко вытянул руку, преграждая Флегетону путь. — Что? — С-слышишь? — вдали доносился скрип снега. Он был неравномерным и царапал острый слух своим дребезжанием. Сразу чувствовалась пьяная неровная походка. Стикс облизнулся. — А вот и добыча. — Жаль только один, — Флегетон аккуратно снял очки и сложил их в карман пальто. — Один человек на двоих — это так безбожно мало. Может, после того, как закончим. поохотимся еще? По его выражению лица отчетливо читалось — даже по жертве на каждого им мало. Они самые ненасытные из своей братии и скрывать подобное друг перед другом глупо. — Пос-с-смотрим, — Стикс не сказал напрямую, но тон его голоса и выражения лица отчетливо указывали на согласие. Есть ему хотелось ничуть не меньше, чем Флегетону. — Уверен в с-своей затее? — Нет. Но, даже если ничего не получится, по крайней мере мне удалось вновь сходить на охоту, — он улыбнулся Стиксу и сорвался с места. Несчастному пьянице оставалось жить считанные минуты. — Так значит, получилось? — Коцит помог Флегетону снять заснеженное пальто. Жест излишнего внимания, будто у Флегетона не было собственных рук, но тому только в радость. Они вернулись домой с первыми лучами рассвета. Солнце старалось пробиться сквозь портьеры, но к коридору не добирался ни один луч. От них пахло ночным морозом и кровью. Запах осел на верхних одеждах, остался тяжелыми каплями на багровых рукавах и сладостным вкусом во рту. Сытость притупляла чувства, но даже она не могла заглушить раздражение от вида слишком услужливого Коцита. Стикс поджал губы, но, заметив укоризненный взгляд, Коцит поднял к нему глаза и подмигнул. — Получилось! — Флегетон провел ладонями по волосам, приглаживая невидимые волоски. Его лицо сияло радостью и воодушевлением. — А где Ахерон? Нам нужно общее собрание! — Здесь я, — донесся из гостиной зычный бас. Флегетон поспешил скрыться там, махнув рукой. — Не задерживайтесь! — Постараемся, — пообещал Коцит и повернулся. Стикс только расстегнул пальто, как почувствовал чужие руки на поверх своих. — Позволь мне. Заснеженная одежда соскользнула с плеч и была спрятана в гардеробе, а вместе с ней начал таять и аромат прошедшей охоты. Его заменил Коцит, прижавшись спиной к Стиксу, и заглядывающий в глаза. — Ты сегодня настоящий джентльмен, — едва слышно сказал он, откинув голову назад. Его колючие волосы коснулись груди, а ладонь вновь накрыла холодную руку Стикса. — Даже не съел его. — Ожидал иного? — так же тихо ответил Стикс. Чужие касания, уверенные, четко знающие как надо, успокаивали, заставляя поддаться. Пальцы Коцита соскользнули с ладони к бедру, мягко погладив его. — От тебя можно ожидать любых сюрпризов, мой дорогой. Сегодня ты преподнес чудо милосердия и всетерпения. — Льс-с-с-стец, — Стикс прикрыл глаза и усмехнулся. — Где вы? — донесся из гостиной крик Флегетона. Ему не терпелось рассказать о своем успехе, и не было смысла заставлять его ждать. Сквозь плотно занавешенные окна гостиной пробивался тонкий луч рассвета, вырывающий из воздуха пылинки. Попытки очистить квартиру не увенчались большим успехом. Здесь можно было жить, но не более того. Стикс с сожалением вспомнил об умершем слуге. Как все-таки с ним было проще, но судя по нависшим над Петроградом настроениям — о новом слуге можно даже не мечтать. Неподходящее нынче время для этого. — Итак! — Коцит вошел широко раскинув руки. — Рассказывай, что же ты теперь умеешь, мой золотой мальчик. — Даже не знаю, с чего начать, — Флегетон нарочно сделал вид, будто бы смущен этим вопросом. Стикс заправил за ухо прядь волос, устав за ночь от всех этих театральных ужимок Флегетона. — Он умеет зачаровывать с-с-своими глазами, — прошипел Стикс. — Ну вот, ты сразу же перешел к финалу и все испортил, — Флегетон обиженно поджал губы. — О, я даже не сомневался, что твой взгляд имеет колдовскую силу, но чтобы настолько, — Коцит засмеялся. У него было сотня оттенков от не искреннего хохота до злорадных усмешек, но сейчас звук был особенным, пропитанным довольством. — Как же это работает? — Ахерон наклонился к сидящем подле него Флегетону и приподнял ему очки, всматриваясь в маленькие точки зрачков. — Люди замирают, если долго смотрят мне в глаза. Теряют дар речи и не могут пошевелиться, — смакуя каждое слово заговорил Флегетон, улыбаясь. — Надо же, почти как змея, — фыркнул Ахерон. Его пальцы обвели контур лица, останавливаясь совсем близко к глазу. — Только на людей? Может, попробуешь на нас? “Не подействует”, — хотел возразить Стикс, однако губ его коснулись мозолистые пальцы Коцита. В черных глазах плясали черти, будто он заранее знал, что сейчас произойдет. Ахерон смотрел выжидающе, и под гнетом его взгляда Флегетон был вынужден сдаться. — Не попробуешь, не узнаешь, верно? — Хорошо уговорил, — Флегетон уперся локтями в собственные колени и наклонился к Ахерону еще ближе. — Занимаетес-с-сь чепухой, — еле слышно прошептал Стикс, качнув головой. — Ш-ш-ш, — зашипел Коцит. — Не мешай нашему мальчику сосредоточиться. Стикс едва ли мог помещать, но действительно замолчал. Тишина повисла в комнате, нарушаемая тиканьем часов. Казалось в неподвижные изваяния превратились все, пока наконец Флегетон не попытался махнуть рукой между лицами. Ахерон даже не моргнул. На тонких губах появилась неуверенная улыбка, а морщины на красивом лице разгладились. — О, смотрите, правда получилось! — радостно воскликнул Флегетон, поднимаясь с дивана.. Коцит издал смешок, будто бы не верил до конца, а Стикс недоуменно нахмурился, ожидая подвоха. Однако ничего не происходило, только Коцит изобразил легкие аплодисменты. — Браво, браво, золотце! Ты настоящий чудотворец. Подобного дара я, признаюсь, не видывал сотни лет. Коцит залился соловьем, а Флегетон с каждым словом расцветал все больше и больше, горделиво вскинув голову. Один в один распустивший хвост павлин. Так высоко задрал нос, что даже не заметил, когда его талию обхватили две крепкие руки. — Попался, — Ахерон резко потянул Флегетона на себя, и они оба рухнули на диван под заливистый смех Коцита. Стикс сдержанно улыбнулся, поддавшись общему веселью. — Ты меня обманул! Обдурил! — Флегетон возмущался так надрывно, что его голос стал совсем неприятным. — Самую малость. Твой взгляд правда колдовской, — Ахерон басовито рассмеялся, не давая Флегетону вырваться из своих крепких объятий. — Отпусти меня немедленно, иначе я тебе вдарю, — Флегетон рассерженно зашипел. — Тише, никакого рукоприкладства, дорогие мои, — Коцит подскочил ближе, попутно пытаясь подавить новый порыв смеха. Стикс не вмешивался, смотря на все это ребячество. Возня и гвалт закончились, лишь когда Флегетон вырвался и демонстративно вскинув голову, сел на пустое кресло. — Может, нам пойти на охоту всем вместе? — предложил он, поправляя помятую одежду. — Мы никогда не делали так. — Не без причины, — развел руками Ахерон. — Ты же знаешь, какое нынче положение. — Разве вам не осточертело все это? — Флегетон порывисто ударил кулаком по столу и вскочил с места. — Каморка, вместо имения, вылазки тайком, постоянные прятки? Мы играем в кошки-мышки, и чувствуется, будто нас загнали в угол. Он начал расхаживать по комнате из стороны в сторону, сопровождая каждое слово взмахом руки. — Разве, зарыться в норку и не показывать носу в нашей природе? Мы хищники, и нам пора выйти на охоту. Не прячась, не таясь, показать, что мы хозяева этого города. Люди не должны, не могут противостоять нам. Мы сильнее, мы умнее, мы само воплощение ужаса, что навис над этим городом, и наше время настало. В его словах так много горчащей правды, что впору поморщиться и прополоскать рот. Происходящее затянулось. Стикс умел ждать, но даже его порядком угнетала сложившаяся ситуация. Вечная осторожность, попытка поймать ускользающую тень и не стать мишенью. Редкая охота и теснота. Невыносимая тяжба. Коцит несколько раз ударил ладонью о ладонь. На этот раз лицо его осталось серьезным, а в голос закралось уважение. — Красивая речь, мой дорогой, — улыбнулся он. — Не сочти за грубость, однако, у тебя есть план? Слова, как карты, ими раскидываться и я умею. — Есть, — кивнул Флегетон. — Конечно, если вы согласны довериться мне. Они переглянулись, а затем все взгляды устремились к Стиксу. Будто сейчас у него было право отказаться. — С-с-соглас-сны, — ответил он за всех.