Лишь вор желает Вам благополучия

Тони не мог даже представить, что разом случилось со всем его штатом. Он привык вечерами видеть Скотта в мастерской, за компьютером, но тот ушёл уже полтора часа назад под предлогом, который Старк не то, чтобы забыл, а даже не утрудился выслушать. Тони был лёгким, он просто угукнул и кивнул, и Скотт пропал, очевидно решив не возвращаться к работе сегодня. А ведь он был нужен: Старк попросту не понимал четверти его наработок из-за личной специфики в обозначениях и способах систематики. Скотт заполнял записи вертикальными рядами точек, и не было понятно, отмечал он пункты, варианты, строки или последовательность. Скотт писал «д-код.» минимум один раз в каждом абзаце регистрации алгоритмов, а Старк не мог разобрать, какому именно термину принадлежит это нелепое сокращение. Скотт был небрежен, но Тони, хотя и слыл сумбурным и горячим на голову, считал официоз необходимым в столь тонкой работе. Клинта тоже не было. Он должен был работать до девяти сегодня, но бесшумно скрылся задолго до конца своей смены, оставив Старка наедине со Скоттом. Тони и это проигнорировал, решив, что в башне ему даже одного охранника много. Но сейчас, осознав, что на множество этажей и коридоров вокруг Тони совершенно один, он невнятно забеспокоился. В самом деле, тревожность была постоянным спутником Старка, и, хотя он умело это скрывал, нервы внезапно обострились, подавая сигналы к лёгкой, но беспочвенной панике. Тони словно чувствовал, что что-то было не так. Выключив рабочие компьютеры, Старк оставил дела и слишком спешно зашагал к единственному месту, где — он был точно уверен — находился человек. Тони пошёл в апартаменты Роджерса. Как охранная команда, так и сам Старк прекрасно знали, что в последнее время к Стиву он зачистил. Разумеется, разговаривать об этом никто не решался, хотя определённые безмолвные нотки доброго подтрунивания и витали в воздухе. Тони действительно волновался за Роджерса. Пускай он не говорил об этом прямо, но и отрицать тоже не пытался. Он мог заручиться спокойствием на ближайшие три часа, посидев у Стива всего десять минут и точно удостоверившись, что с капитаном всё в порядке. Пару раз они болтали, пространно, не задушевно, и Тони, сам того не понимая, ценил такие моменты больше, чем любую ночь, проведённую в мастерской. Влияла на это статусная обособленность, поверхностная скверность характера или же простое нежелание Старка ставить социализацию на верхние уровни пирамиды потребностей — не было важно. Тони привык перекидываться с Клинтом шуточками, говорить о работе со Скоттом, но мало с кем прежде ему удавалось поболтать об огнях города за панорамным окном, преимуществами сетевых новостей перед газетами или даже пресловутом кофейном чае. Наполненный машинальным предвкушением и внутренним восторгом, Тони нажал кнопку на электронном замке — он обычно предупреждал Роджерса о приходе, — прежде чем разблокировать его карточкой и открыть дверь. И сразу Старк заметил, что всё окончательно стало непонятным и настораживающим. В комнате было совершенно темно, и, кроме того, там не было Стива. В размышлениях о том, куда разом пропала вся его личная охрана, Тони не мог быть особенно конструктивен. Никогда прежде такого не происходило, да и Роджерс не был похож на того, кто позволил самоволку как другим, так и себе самому. В последней надежде на здравое объяснение ситуации, Старк направился к лифту. Его шаг стал куда быстрее, чем обычно. Поводы нервничать явно были. К тому же, Стив ещё пару дней должен был оставаться на больничном. Конечно, капитан уже ходил, на приёмы пищи сам являлся в кухню и даже порывался вернуться к работе, но Тони помнил всё, что говорили врачи по поводу состояния Роджерса: его надо держать в абсолютной стабильности, никаких травм, никаких волнений. Это не могло кончиться особенно плохо, но, всё-таки, грозило определёнными неприятными последствиями. Когда Тони оказался в просторном зале на уровне вертолётной площадки, он ожидал увидеть там всю свою охрану. И он увидел. У Старка чуть сердце не остановилось, едва из-за спинки элитного дивана выскочили Скотт с Бартоном, громко прокричав издевательское «Сюрприз!». Только после этого с лестницы неторопливо спустился капитан, неся в руках стеклянный поднос с тортом. И в первую минуту Старк совершенно не понимал, что происходит, но, когда до него наконец дошло, он не мог решить, начать радостно благодарить всех присутствующих, или уволить их к чёртовой матери. Словно стараясь избавить его от этих размышлений, Роджерс оставил торт на столе с какими-то бутылками и несколькими видами закусок, а затем подошёл ближе к Тони и демонстративно развёл руки. По капитану было видно, что происходящим он беспредельно доволен. — Вы сказали, у Вас был День Рождения, — стараясь объяснить всё разом, заявил Стив, и его губы растянулись в тёплой улыбке. — Твоя идея? — Тони ухмыльнулся и с напускной иронией воздел бровь. — Ну, как видите, мы все трое здесь, — попытался увильнуть Стив, но Лэнг, как и всегда, возник бесшумно и неожиданно. — Да-да! Это капитан придумал! Вы даже не представляете, сколько он на нас вылил оправданий и причин, хотя мы, вообще-то, сразу согласились. — Из жалости, — ехидно заметил Клинт. — К Роджерсу, не к Вам. Вновь обратив взгляд к Стиву, Тони заметил, что сквозь улыбку тот ярко покраснел. То, что всё происходящее было предложено Роджерсом, не казалось удивительным фактом хотя бы потому, что вопросы праздников с Клинтом и Лэнгом уже были обсуждены. Старк любил вечеринки и разгульные мероприятия, но стоило ему заняться чем-то важным, как любое событие бледнело на фоне работы. Именно работе и только работе Тони посвящал себя безраздельно. Поэтому он, безусловно популярный, никак не мог вступить в хоть одну социальную группу, не заводил правильных друзей, ни разу не был в длительных отношениях. Строго говоря, подсознательно Старк сам наложил на себя эту догму. Пользуясь своим поразительным умом во благо, он полагал, что обязан приносить пользу Земле и людям. И лишь тогда Тони чувствовал себя полноценно, когда уделял этому большую часть своего времени. Но как тоскливо порой из-за этого становилось. Стоило отдать должное, в своём желании устроить Старку сюрприз, капитан не был чересчур настойчив. Это не походило на одну из привычных Тони вечеринок: нет толпы людей, музыки, танцев и ядовитых шуток. Зато он впервые почувствовал, что все собравшиеся люди уделяют внимание ему, а не его образу с буклетов и обложек модных журналов. Может, сказывалась атмосфера единения, а может и то, что присутствующие люди Старку были хорошо знакомы. Компанией они посидели, выпили, и вот, когда Тони почувствовал себя не только польщённым, но и нетрезвым, происходящее зашло в неожиданное русло. Бартон, до этого устно снисходящий исключительно до юмора, приподнялся и, подцепив с края столика свой стакан с ополовиненным виски, предложил сыграть. — Во что? — незамедлительно отозвался Тони. — «Я никогда не». — Ммм, — с сомнением протянул Старк. Он взял короткую, но глубокомысленную паузу, прежде чем продолжить. — Стив со Скоттишем, в отличие от нас, почти не пили. — Значит, Лэнг проиграет не так быстро. А что насчёт капитана… — А я не знаю, что это за игра. В самом деле, Стив просто решил, что чем раньше он признается, тем будет лучше. Но после внезапного откровения Роджерса, на пару мгновений все воззрились на него. Казалось бы, простое развлечение для застольной компании уже много лет было общеизвестным, но в глазах Стива сверкало такое искреннее непонимание, что даже становилось стыдно. Не то, чтобы Стив совсем отстал от жизни, но он не был привычен к выпивке, компании и, как следствие, выпивке в компании. Как и к сопутствующим видам развлечений. Несмотря на безукоризненный образ жизни, Роджерс отличался стойкостью к алкоголю, так что, если кому-то в голову и приходила идея пригласить его выпить, она быстро вставала в разряд «скучных». Ещё более неловкой становилось ситуация, когда в группе присутствовал кто-то, кто, напротив, пьянел легко и быстро. Скотт. Скотт был аккуратен с напитками, ведь иное отношение могло вызвать весьма смущающие, а иногда даже опасные последствия. Но именно он, в тишине общего ступора, демонстративно кашлянул и с лучезарным видом объяснил: — Ничего сложного. Надо пить и говорить вещи, за которые потом будет стыдно. — В паузе раздался сдержанный смешок Бартона. — В общем, суть та же, что и у обычной попойки. Хотя принято считать, что эта игра нужна, чтобы люди в компании узнали друг друга получше. — Это неплохая идея, — вполголоса подметил Роджерс. — Я тут недавно. А вы, хоть и работали вместе несколько лет, очевидно, почти не разговаривали. Но я бы хотел узнать правила, и как именно в них вписан алкоголь. — Один из нас в порядке очереди говорит «Я никогда не» и называет что-то, чего он никогда не делал. Если кто-то из присутствующих делал это, он пьёт, а затем рассказывает, как это произошло. Потом ход берёт следующий игрок, и так до тех пор, пока все не напьются. — Не дрейфь, я покажу! — с поразительным энтузиазмом заявил Тони и, коротко хмыкнув, выдал: — Я никогда не пытался повторить сцену из экшн фильма. Пока Роджерс хлопал глазами, Клинт выпил. Судя по виду, Бартон даже был горд тем, что ход достался ему. Он ухмыльнулся в ответ на задорный смешок от Тони, и, ожидая восхищения, уже было повернулся к Скотту, но тут же немного присмирел. Лэнг выглядел задумчивым, сжав стакан в удивительно бездвижных пальцах. Было видно, что он сперва что-то вспоминал, а затем размышлял над трактовкой этой истории. Выходило у него не то, чтобы удачно. Прищурившись, Скотт обернулся на Старка и, встретив его ехидный взгляд, вполголоса поинтересовался: — А если я нечаянно повторил почти весь сюжет экшн фильма, это считается? — Ой, и о каком же фильме речь? Неужели об «Американском Ограблении», Фрэнки? — ядовито протянул Клинт, и Тони прыснул в кулак, стараясь хоть как-то скрыть то, что его смешат подобные низкие шуточки. — Я не смотрел, — вновь состроив повинное лицо, признался Стив. — Можете считать, Вам повезло не понять эту шутку, капитан. — Скотт надулся, но лишь на пару мгновений. — И вообще-то, я имел в виду «Упрямца». — «Упрямец» это не экшн, — возразил Старк, заметив, что оставшиеся два члена компании резко утеряли смысл диалога. — Разве? Там же перестрелки и даже погоня. — Две короткие перестрелки и одна погоня, в которую вложили философское значение, — возразил Старк. — Не пей. А ты, Стрелок, что скажешь? — Я оперативный агент по профессии, грех было не подурачиться. — Судя по всему, сейчас Клинт был очень рад, что всё внимание досталось ему, а потому приосанился, прежде чем со всей возможной патетикой признаться: — Хотя, на самом деле, меня ситуация вынудила. — Что ты сделал? — довольный возможностью для подначки, сквозь улыбку поинтересовался Скотт. — Я пытался повторить сцену из «Бандитов», когда Джо Блейк приставил маркер к голове человека из банка, выдавая его за пистолет. — Шутишь? — Старк изумлённо выдохнул. — Ты вообще в курсе, как дуло у затылка ощущается? — Со всей возможной мстительностью, Скотт попытался сделать свою иронию безошибочно отчётливой. — Поверь, тот парень доказал мне, что «как маркер» — точно неверный ответ. — А ты в этой ситуации и дальше пытался выкручиваться как Джо Блейк? — Нет, мой «банкир» был вооружён и очень разозлился, так что пришлось его немного… Как бы… Не знаю. Как мягко назвать человека, у которого голова повёрнута в сторону, обратную естественной? — Уже никак, мать твою! Спасибо за сон грядущий! — выплюнул Тони. — Вы знали, с кем пьёте, — без тени смущения, Бартон пожал плечами. — Я никогда не играл в покер. Старк выпил без промедления. После секундной тишины раздался вздох, и Стив, впервые за вечер наполнив стакан до середины, сделал несколько глотков. Между тем, как ответ Тони не мог удивить никого из присутствующих, безмолвное откровение Роджерса казалось действительно шокирующим. По поведению капитан, как правило, напоминал ожившую социальную рекламу о безукоризненном образе жизни. То, что спортсмен, солдат, примерный джентльмен и умница играл в азартные игры, сложно было принять без сомнения. В тот момент, когда молчание затянулось, и оставшиеся трое игроков мысленно начали рассуждать, действительно ли Стив понял правила игры, Роджерс, заметивший случившийся казус, поспешил объясниться: — Покер костями. Я играл в армии. У моего друга была шахматная доска, а фигуры почти все потерялись, так что мы собрали по роте десять игральных костей, а потом сходились парами, брали по пять костей каждый и играли. Бросали в эту самую доску для шахмат, только мы её переворачивали, чтобы кости не укатились. Простая игра. Две одинаковые кости — пара, три — сет, четыре — каре, пять — покер. Сет и пара — это фулл хаус. Малый стрит — четыре кости подряд. Большой стрит — пять костей подряд. — Мамочки, ты превратил чёрное развлечение в дедовщину, — Тони фыркнул в кромку стакана, а затем, уперев локти в колени, с азартом взглянул на Роджерса. — Как не стыдно, капитан? Небось ещё и на деньги играл? — Мы много на что играли, — расплывчато ответил Стив. — На книги, увольнительные, сигареты иногда… Ну, не конкретно я, разумеется, — Роджерс спешно выправился. Он уже понял, в чём суть игры. — Я никогда не попадал под арест. Вновь Тони выпил, но и на этот раз никто не обратил на него внимания. Превышение скорости, неразумные шалости в юности — о проступках Старка не было смысла задумываться. Скорее всего, эта игра не несла для него особого риска лишь потому, что Тони был на короткой ноге с алкоголем. В этот ход куда интереснее было то, что Скотт и не думал пить. Он сидел смирно и старался выглядеть искренне невозмутимым, даже когда все взгляды обратились на него. Это походило на плохую шутку или дурацкий способ обмануть, а всё же Скотт стоял на своём. Его руки, сжатые в замок, недвижимо покоились на коленях, и только всё ускоряющееся дыхание могло выдать хоть капельку волнения. Лэнг не любил врать, но сейчас он и не пытался. — Очень мило, Скотт, но мы все в курсе, — слегка помрачнев, напомнил Тони. — В курсе чего? — отозвался Лэнг. — Того, что ты преступник. — Да, но ход не об этом. Ход был об аресте. Меня никогда не арестовывали. — Не юли, я лично тебя задержал, — вступился Клинт. — Ты о том моменте, когда ударил меня о стену в ангаре, я без сознания повалился на пол, а ты надел на меня наручники? Это был не арест, — Скотт неловко улыбнулся. — Процесс ареста — это правовой акт задержания с целью дальнейшего расследования или судебного процесса. Ключевое слово «правовой». У меня не было прав. Об этом говорит хотя бы то, что агентов, подобных тебе, не заставляют следовать Правилу Миранды. Оно попросту не учитывается, вы же не полиция. Хотя это было бы чертовски смешно. — Вообще-то странное, но вполне разумное замечание, — неожиданно заметил Стив. — Сам в шоке. — Скотт с наигранным безразличием пожал плечами. — Если кто-то здесь просто хочет посмотреть, что происходит, когда я нетрезв, придётся искать куда более хитрый подход. — Типа «Я никогда не вёл себя как мелкий пронырливый засранец», — Тони с Бартоном рассмеялись, Стив сдержал улыбку, а Лэнг только язвительно покачал головой. — Смейтесь, сколько душе угодно. Я горжусь своим званием. Между прочим, вор — профессия исключительно душевного характера. Большинство из нас крайне милы по отношению к человеческому роду. И непредвзяты. Мы не делим людей по полу, расе, ориентации и возрасту. — Мы просто их обносим, — бравадно завершил Клинт, и Старк вновь расхихикался. — Хорошо, я докажу. — Лэнг хмыкнул и выпрямился. — Чего хотят старшие офицеры, капитан Роджерс? — В каком смысле? — насторожился Стив. — Приносить пользу отчизне, быть смелыми, вер… — Нет, подумайте получше. Они хотят добра себе и своим подчинённым? — Разумеется… Да. Да, хотят. Все хотят этого. — Годовая смета по выплатам пособий и содержания для сухопутных войск США может на это как-то повлиять? — Если нам давали большее финансирование, условия становились гораздо легче и комфортнее. В них было проще работать. — А когда государство финансирует армию больше? — Во время… Нападения на границы. Вооружённых конфликтов. — Войны, — подытожил Скотт. — Офицеры хотят войны. А что приносит пользу учёным? — Я даже выкручиваться не буду, — фыркнул Старк. — Нам нужны проблемы, которые можем решить только мы. Чем хуже обстоят дела, тем полезнее и ценнее становятся гении. — Учёные хотят глобальных катастроф. Замечательно. А агенты? — Скотт расплылся в ухмылке, обратив взгляд к Бартону. — Со мной такое не пройдёт, Скоттиш. Мы буквально существуем, чтобы обеспечивать мировую безопасность. Никакой подоплёки, всё просто: поймать цель, выведать её планы. — А я скажу иначе: лишить человека свободы и пытать. Во всяком случае, для них это так выглядит. — Чтоб тебя черти… — зарычал Клинт, но Лэнг остановил его примирительным взмахом руки. — Это естественный взгляд на вещи. Адвокату выгодны Ваши проблемы с законом, врач рад встретить Вас больным, пожарному сделает день воспламенение в Вашем доме, учителя кормит Ваше невежество, и лишь вор желает Вам достатка и благополучия. — Ты хитрый мелкий ублюдок, — резюмировал Старк. — Нет, хитрые ублюдки, как выяснилось, как раз вы, — на этот раз была очередь Скотта смеяться. — Хотя, отдам должное, тут стоит заметить, что большинство социально одобряемых профессий и создано для того, чтобы решать проблемы. И если эти проблемы решатся окончательно, люди попросту останутся без денег, крова и еды. Причина ваших званий и статусов настолько же честна, насколько честным будет сказать, что без неё вам всем было бы туго. Добропорядочные профессионалы эгоистичны не в меньшей степени, чем альтруистично их направление. Вот и всё. — Даже если и так, возвращаясь к игре… — Стив замялся. — Не могу поверить, что тебя никогда не арестовывали. Ты не шутишь? Ни полиция? Ни ФБР? — Не-а. Не хочу хвастать, но я умнее полиции и быстрее ФБР. К тому же, был частью всего одного дела, которое стояло гораздо выше подконтрольных им областей. Раз уж на то пошло, контора Клинта скрывала меня даже больше, чем я и мои — к-хм! — наниматели. Чтобы этот ужас, не дай Бог, не стал известен общественности. — Абсолютно никто ничего не заподозрил? — в голосе Роджерса раздалось явное разочарование. Он привык доверять исполнительным властям. — Был один представитель закона, — сощурившись, признался Лэнг. — Вернее, представительница. Следователь ФБР Дженис Линкольн. Но её работа над моим делом была регрессивна. Надо заметить, она раскусила меня сразу же, при первой встрече. Но чем дальше она уходила в это и чем чаще мы встречались, тем больше она сомневалась в своей изначальной правоте. Каким-то образом я всё сильнее убеждал её, что ни в чём не виновен. В итоге она до сих пор думает, что мне просто не повезло оказаться в плохом месте в плохое время. Хотя, в определённом смысле так и было. — Вы переспали? — с заправской лёгкостью уточнил Старк. — М… Да, вообще-то, переспали. Но это была её идея. И я действительно был не в состоянии что-то решать. — Погоди, до того, как тебя поймал Клинт, ты был женат, — напомнил Роджерс. Ему было неудобно, что его действительно взволновал этот момент. — Капитан, — сквозь зубы прошипел Бартон, но Скотт оказался невозмутим. — Я и сейчас женат. И ещё отец. А если Вас интересует моральная сторона вопроса, успокою: это случилось ровно через три месяца после похорон Мэгги и Кэсси, почти через два года после того, как они начали считать меня пропавшим, и за полторы недели до того, как я был пойман. — Можешь выпить за первый ход, — пробурчал Тони. — Ты сам как в кино. — Мы все, мистер Старк, мы все. Ухмыльнувшись, Скотт сделал один единственный глоток виски.