Лишь вор желает Вам благополучия

Несмотря на откровенное непонимание и полное отсутствие каких-либо навыков в механике и электрике, то, над чем работал Тони, Роджерсу казалось предельно внушительным. Непомерно огромное устройство, походящее на реквизит к научной фантастике, множество панелей и резисторных блоков, и всё это горит и шумит с совершенно неизвестной для Стива целью. Он смотрел, как Старк копошился в продольной открытой панели под сетчатым помостом, ведущим к станции управления. Прямо так, в рубашке, брюках и галстуке за две тысячи долларов, Энтони ползал по полу и копался в мелких движках, смазанных чем-то серебристым и скользким. И Роджерс не мог не поражаться тому, насколько решительно и бесповоротно Тони следовал идеям, возникающим в его голове. Это походило на манию. Один образ в воображении, одна мысль по улучшению того, что Старк хотел бы привнести в Мир, и Тони было невозможно остановить. — Поразительно, — слетело с языка Роджерса прежде, чем он в полной мере осмыслил это слово. — Что? — донеслось из-под помоста, и Стив мгновенно покраснел, спрятав глаза от и без того отсутствующего внимания. — Ваш… Ваш энтузиазм, — голос Стива заметно стих, но он был твёрд в намерении договорить, раз начал. — Вы боитесь терять мысль, должно быть? — Да нет, — поразительно легко отозвался Тони. — Просто знаю, что не перестану думать об этом, пока хотя бы базу не сделаю. Всю ночь будет мерзко шуметь в голове и казаться, будто мне физически невыносимо лежать без дела. — Но то, что Вы делаете, определённо важно, раз Вы сорвались не подумав. — «Не подумав»? Это вряд ли. Очень опрометчиво употреблять такие слова в мою сторону. Я могу изобрести дюжину практических применений теории струн быстрее, чем ты успеешь моргнуть. И нет, предупреждая упрёки, это не бахвальство, это доказанный на практике факт. — Тогда что Вы мастерите? — Я хочу отрегулировать систему резисторов так, чтобы они заставляли избыточную энергию курсировать, а не выбрасывали её в отвод. Это повысит общую продуктивность… — Не конкретно сейчас, — перебил Роджерс. — В целом. Что это за штука, в которой Вы копаетесь? Она одна на весь ангар, и я знаю, что Вы строго запретили Скотту даже входить в этот зал. Почему? — Потому что он умный, — без промедления заявил Тони, и лишь через секунду понял, что ляпнул в попытке объясниться ёмко. — Не в смысле, что я тебя сюда пустил, потому что считаю недалёким, просто… Да ты сам понимаешь! У него образование и практический опыт. Я достаточно давно работаю с ним, чтобы знать, что ему хватит десяти минут в этой комнате, чтобы понять цель проекта, его систематические показатели, потенциальную ценность и, как следствие, просто безумный уровень опасности. Настолько безумный, что одно моё слово при работе с ним будет означать немедленную гибель всех жителей пары близлежащих штатов. — И что же это за слово такое? — «Ой». Ненадолго Стив замолк, напряжённо уставившись в какую-то абстрактную точку перед собой. На лице его при этом закрепилось настолько устойчивое выражение непреодолимого непонимания, что становилось очевидно — Роджерсу больно. Будучи смекалистым и недурно эрудированным парнем, в башне Стив чувствовал себя последним болваном. Такого интеллектуального унижения, он был уверен, прежде не ощущал ни один разумный. Это было странно, но вместе с тем неожиданно захватывающе. Сталкиваясь с обществом настроенного на научные беседы Лэнга, Роджерс чувствовал мгновенную неловкость, прятал лицо, краснел, терял дыхание и старался любым способом закрыть возникшую интеллектуальную тему. С Тони в таких ситуациях было иначе. С Тони просто хотелось завыть. От всеобъемлющего ума Старка порой становилось страшно. Лёгкость, с которой он оперировал догмами Мироздания, была нечеловеческой. С каждым словом Энтони, с каждой его идеей, Стив всё больше сомневался, что происходящее — не чудесный сон о футуристическом Мире, где любые проблемы решаются нажатием на пару кнопок. — Это была бы смешная шутка, если бы я был уверен, что Вы действительно шутите, — наконец изрёк Стив. Перспектива стирания нескольких штатов с лица земли из-за одной ошибки его не прельщала. — Может и шучу, — Тони неопределённо хмыкнул. — Тебе не стоит забивать этим голову, я не ошибался в расчётах и планах с тех пор, как мне стукнуло тринадцать. Да и такие проекты, откровенно говоря, совсем уж в одиночку не делаются. — У Вас есть партнёр? — изумился Стив, машинально оглядевшись по сторонам. Прежде капитан не замечал, чтобы в этот зал заходил кто-либо, помимо Тони. Старк берёг свой проект от чужих глаз с паранойей, завидной даже для прожжённого солдата. Берёг настолько сильно, что порой становилось не по себе. Разумеется, он не опасался, что проект выкрадут, но, судя по всему, был серьёзно встревожен моральной стороной вопроса. Будучи самым представительным гением своего столетия, Тони был вынужден сохранять лицо, и то, что его работа могла нанести внезапный и необоснованный вред тысячам, а может и миллионам ни в чём неповинных граждан, могло остаться ярким клеймом на образе. Своё лицо Старк не доверял никому. Встречаясь с журналистами, никогда не слушал чужих наставлений, говорил всё так, как считал нужным, и никто не мог остановить его до момента идейного завершения. Тони был уверенным в себе, дерзким созидателем. Он не подчинялся совершенно никому. — Тяжело это признавать, но такой проект не покорился бы мне одному. Тут уж было бы действительно «ой», — Тони хмыкнул, показавшись из-под помоста и опершись на локти. — Нет, в самом деле, идея и базовые наработки принадлежат другому человеку. Гениальному человеку, поддавшемуся секундной мысли и не позволившему ей затеряться среди сотен таких же. — Почему он не с Вами? — Он погиб, — с неэтичной легкостью отмахнулся Энтони, но вместе с тем слишком резко вновь скрылся под помостом. Роджерс это заметил, но комментировать не стал. — У него могло быть большое будущее, но он родился тяжело больным. Новорожденным не мог есть без медицинского вмешательства, ребёнком так и не сумел начать ходить, а, едва став взрослым, постепенно разучился дышать. Я занял его место. — В каком смысле? — Во всех. Приблизившись к помосту, Стив склонился чуть вперёд и, сложив руки вместе, локтями упёрся в металлическую обшивку. Его голова склонилась к плечу, словно Роджерс смотрел на Тони, как обычно, подсознательно боясь взглянуть свысока. Это была привилегия Старка, и Стив, возвышающийся над ним на целую голову, не собирался на это претендовать. Будучи его начальником, Тони, вопреки напускной холодности, не особо интересовался субординацией. Его отношения с охраной скорее напоминали общинные. Он был умнее, достиг большего, слушать его было разумным решением. И всё же, для команды безопасности озвученные измышления Энтони были скорее рекомендациями, чем категорическими императивами. Если присмотреться чуть дальше, чем дозволяет общественная этика, Тони оказывался не таким уж и холодным. Охотно открываясь любому, кто тянулся к нему, Старк непрерывно боялся получить ранящий, а не сочувственный ответ. Лишь поэтому Стив не сильно поразился, когда узнал, что со своими куда более давними и проверенными подчинёнными Тони по душам не разговаривает. Терять столь щедрую привилегию капитан не хотел. За неё нужно было ухватиться хотя бы из гуманистических соображений, а человеколюбие всегда занимало особое место для Роджерса. — Непросто говорить о таком, а? — прощупывая образовавшуюся вокруг темы диалоговую почву, Стив сделал шаг не столько вперёд, сколько в сторону. — Просто, когда слушают, — возразил Старк. — Я слушаю. — Ну… — на миг воцарилось молчание. Энтони либо принял Роджерса несерьёзно, либо думал, как преподнести столь личную информацию, ненароком не протянув вместе с ней и сердце в раскрытых ладонях. Стив ещё, чего доброго, окончательно уверится, что оно есть. — Знаешь, бывают такие ситуации, когда ты, достигнув вершины, внезапно узнаёшь, что сделал это вторым? Вот я шёл к вершине, но с самого начала знал, что меня уже опередили. И не останавливался. Человек впереди меня был настоящим светилом, так что за ним и не стыдно было идти. Я был бы даже рад, что кто-то проложил мне дорогу, если бы все поголовно не вверяли мне это в вину. Так вот он, прикованный к постели, придумал непогрешимый, чистый и самый продуктивный источник энергии, на который ты сейчас облокотился, как на дверной косяк, — Тони мрачно захихикал, услышав, как Стив над ним отпрянул от помоста. — Не паникуй! Между нами, я ставил тайскую лапшу на закрытое системное плато Джарвиса. — Человек, о котором Вы говорили, был Вашим наставником? — попытался перевести тему Роджерс. — Не-а, он меня в глаза-то не видел. Зато я видел, что он делает, и пытался разобраться в этом. Повторял за ним безропотно, а затем пошёл дальше. Технически я мог поговорить с ним в любой момент, но… Я не должен был знать о нём, так что приходилось держаться подальше. Я думал, что стану постарше и меня к нему пустят, объяснят, почему нам не позволяли встретиться прежде. Его не стало за день до того, как мне исполнилось девять. И с тех пор о нём никто не помнит. Даже я думаю о нём так редко, что порой кажется, будто его и не было вовсе. Может, я сам его придумал, — на миг голос Тони стих, но затем зазвучал снова, звонкий и бархатный, будто окрылившийся от нахлынувших воспоминаний. — Хотя я никогда и не говорил с ним, я уверен, что он был славный. — Какая необычная история, — мягким ропотом отозвался Стив. — Правда похожа на детские фантазии. Вам было одиноко? — Пока он был жив — ни минуты. И это одна из двух вещей, которые уверяют меня, что я его не придумал. — Что же насчёт второй? — Его имя для меня невозможно стереть. — И как его звали? — осторожно, словно боясь спугнуть, поинтересовался капитан. Из-под помоста Тони сперва слышно не было. Он не хмыкнул высокомерно, как делал обычно перед ответом на вопрос, не ушёл от разговора и даже не съязвил. Только вздохнул глубоко и серьёзно. — Арно, — с отчётливой серьёзностью произнёс Тони. — Его звали Арно Старк. Судя по удушливому стону, слишком короткому, чтобы за него ухватиться, Энтони это имя причинило боль. Откровение себя изжило, и Старк был бы рад закрыть разговор, а потому просто и резко замолчал. Ошарашенный Стив так и замер у помоста, растерянно глядя в пустую точку перед собой. Из речи Тони самым очевидным выводом был тот, что наследников технологической империи изначально было двое, и Энтони был отнюдь не старшим из них. Похоже, холодный и высокомерный Старк скучал по брату, с которым, можно сказать, даже не был знаком. На этот счёт у Роджерса было много вопросов. Хотелось узнать, почему маленького Тони не подпускали к Арно? Чем он был болен? Куда пропала вся информация о нём? Даже в самых дотошных официальных источниках Стив ни разу не видел ни одного упоминания об Арно Старке. Но вместо всех вопросов, вместо продолжения темы, вместо небрежного касания к раскрывшейся ране капитан промолчал. Роджерса не волновали причины секретности, Роджерса волновало то, что Тони открылся ему, без уговоров, но с искренней надеждой в голосе. Капитану Старк доверил, похоже, самое глубокое и сокровенное. Стив не мог его подвести. Нужно было ответить. — Помните, как мы разговаривали в зале у воздушной площадки, когда я только заступил на должность? — О нюансах работы с Бартонами-Лэнгами и причинах, по которым я не должен называть тебя «сэр»? — с возрождающейся игривостью в голосе уточнил Тони. — Помню. — Вы сказали, что я принял Вас за… — Роджерс глубоко вдохнул. — За «ублюдка». — Ну и? — Так и было, — повинно признался Стив. — Я ещё при первой встрече с Вами промотал в голове все нехорошие слова, которые слышал в армии. — Я польщён, — с неизбывным безразличием ответил Тони. — Нет, подождите! Я хотел сказать, что был неправ. Надо было хотя бы себе в этом признаться, ещё когда Вы подтащили меня на колени в том переулке. И Вы были неправы, что согласились с моим мнением. Видите, как нехорошо получилось. Вы вот достаточно умны, чтобы понять, что думают другие, но понять, что они ошибаются, Вам ума не хватает. — Лапа, ты меня плохо знаешь, — Старк цокнул языком. — И днями жалею об этом, — парировал Стив. — Потому что, чем больше я Вас узнаю, тем лучше Вы оказываетесь. И это не только Вас касается. Я вот привык, что меня хвалят. Восхищаются моей стойкостью, моралью, трудолюбием и преданностью. И никто ни разу не додумался заметить, что я тщеславен. Вот я ошибся в Вас. Вы не холодный гордец, Вы человек, который любит за кровь и разум, может, безумный слегка, зато готовый пожертвовать всем ради того, чтобы сделать Мир лучше. И в Клинте я ошибся. Он верный и стойкий, а не упрямый дерзец. Про Скотта вообще молчу, мне и вспоминать стыдно, насколько я его принизил из-за одного только ярлыка, толком даже в него не всмотревшись. — Наша дурость на чужой совести, — успокаивающе резюмировал Тони. — Не мудри со своей честью, этикой и превосходством. Человек — существо простое, как коробка. И, как из коробки, достать из него можно только то, что прежде вложил кто-то другой. Тщеславие заложено похвалой, безумие — страхами, дерзость — угрозами, ну а… Ну, а Скотт — непонятное животное, в душу этого кадра я днём с огнём не полезу, — Старк глухо рассмеялся. — Он притворщик. — Как и любой, кого постоянно и во всём подряд обвиняют. Ничто из названного не делает нас плохими людьми. Ты-то уж точно не плохой, мистер Мораль. — Мой лучший друг погиб из-за меня, — признался Стив тем же тоном, которым обозвал Лэнга притворщиком. — Тот друг, которого я катал на харлее. Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс. С учений нас вместе отправили в Ирак, и всё было не так уж и плохо первое время, пока меня не поставили автоматчиком в блиндаже. Была ночь, ужасная видимость, и я плохо понимал, куда стреляю… — Ты подстрелил его? — уточнил Тони. — Боже, нет! Я застопорил линию огня. Люди падали строем и заслоняли стрельбище. Баррикада из мертвецов — безукоризненное кровавое прикрытие. Когда стрельба прервалась, Баки вылез из траншеи и стал разбирать тела. Вражеская пуля попала ему под ключицу, — взгляд Стива опустел, и он, ни на миг не задумавшись, опустился на пол, скрестив ноги, прежде чем продолжить рассказ. — Он ещё долго был жив, лежал в паре футов от меня и хрипел, когда обстрел начался снова. Я пускал очередь у него над головой и всё думал, что брошусь к нему, как только бой закончится, мне казалось, что он дотерпит. Позже, когда я искал у Баки пульс, техник, заправлявший мой пулемёт, сказал: «Брось, он перестал дышать ещё минут десять назад». А я не верил. Я слышал хрипы. И до сих пор иногда слышу, — на пару мгновений Роджерс спрятал лицо в ладонях. — Ох, что я чувствовал, когда его закапывали вместе с другими. Вместе с мёртвыми. — Иррациональную пустоту, — пробормотал Тони. — Необъятный страх, — согласился Стив. Из-под помоста раздался шорох. Затем что-то громыхнуло, и Старк, растрёпанный, но чистый, прямо по полу подполз к Стиву, сев справа от него, но лицом против. Они были на одной линии, и всё же так просто было взглянуть друг другу в лицо. Тони смотрел внимательно, неотрывно, с сожалением и каким-то детским любопытством, словно прежде ему не доводилось так близко сталкиваться с беспросветной тоской, и теперь Старк, реагируя подсознательной жалостью, схватывал каждый миг чужого горя. Капитан на него только глаза поднял, прежде чем почувствовал, как вокруг плеч мягко обвились горячие руки. Тони обнял его. Обнял самовольно, без просьбы и разрешения, но так ласково и вовремя, что это казалось самым правильным действием из всех возможных. Мгновенно замерший, Стив, словно в оцепенении, не мог сделать даже одного вздоха. Он вдруг почувствовал себя поразительно спокойно и безопасно, а Старк, похоже, заметил это и потому не спешил отстраняться. — Ничего? — только и поинтересовался Тони вполголоса. — Нет, сэр, — пусто отозвался Роджерс. — Славный ты парень, кэп, — Энтони вздохнул и, выпустив Стива из рук, осторожно уложил голову на его плечо. — В жизни ни с кем так не разговаривал, да ещё чтобы знать, что позже об этом не пожалею. — Но ведь Вас окружают хорошие люди, — заметил Роджерс. — Которым не дано меня понять, — возразил Тони. — А вот ты смог. Они разделили на двоих последовавший за этим откровением вздох. К собственному удивлению Стивена, ситуация казалась ему не странной, а скорее спокойной, но глубинно будоражащей. Роджерс не привык, что к нему подходили настолько близко. А Тони не привык настолько близко к кому-то подходить. Но ныне, друг с другом, это казалось таким правильным и естественным, что не вызывало ни одной чёрной мысли. Было спокойно, было уютно и безопасно, и сразу становилось ясно, что с человеком, прижавшимся к тебе плечом, можно разделить любую тайну. Быть может, они притёрлись друг к другу лишь в поисках давно позабытого ощущения поддержки, и всё же это предположение не делало ситуацию менее интимной. Если бы Старк сейчас поднял голову, он бы непременно заметил, как плещутся белёсые блики в бледных глазах Стива. Но этот вид он променял на мерный, едва различимый стук пульса под ухом. Если бы Роджерс отстранился, он бы не смог не увидеть, как на скулах Старка разлился матово мягкий румянец. Но вместо этого он подставил плечо, с любовной преданностью следуя чужой безмолвной просьбе. Они оба знали, что сейчас будет лучше. Вдохнув глубоко и размеренно, Тони медленно закрыл глаза. Уходя в себя, он не смог сразу заметить, что в зале неожиданно погас свет. Старку казалось, будто он задремал, и только то, что Стив переполошился, заставило его поднять голову и осмотреться. В ангаре вспыхнуло аварийное освещение. Панель входной двери потухла. Очевидно, замок теперь был заблокирован. Лишь проиграв в голове все эти мыли, Тони насилу отогнал мягкий морок и заставил себя заволноваться. Растерянно оглядываясь, он собирался подняться на ноги, но совсем упустил из виду момент, когда Стив поднялся прежде. Теперь капитан протягивал Старку ладонь, предлагая помощь, и Тони, гордый Тони, который считал такие мелочи оскорбительными, взялся за чужую ладонь и даже ответил благодарным кивком. Пара мгновений ушла на то, чтобы опомнится. — Что это? Что-то с электричеством? — напряжённо поинтересовался Роджерс. — Нет, резервные генераторы исправны, запаска-то работает. Проблемы в основной сети. Гляди, замок заблокировался, — Тони коротким жестом указал на дверь. — Мы заперты. Что-то не так… — Может, это сбой, — попытался успокоить Роджерс, но сам, меж тем, заметно выправился. — Отчего такое могло случиться? Наверное, где-то что-то замкнуло или… — Или, что вероятнее, кто-то влез в сеть, — фыркнул Старк. — Системы Старка никогда не сбоят, именно поэтому я — лицо мирового технического рынка. Что, впрочем, сейчас мало радует. Башню взломали. Стив проводил Старка до двери потяжелевшим взглядом. Было не лучшее время, чтобы обращать внимание на бахвальство Тони, и сейчас Роджерс думал лишь о нарастающей с каждой секундой опаске. Если Старк прав, что случалось с пугающей в данной ситуации частотой, дела плохи. Тем более, что наличие угрозы было очевидно. Кроссы начали холодную войну и, быть может, проблемы в башне были делом их рук. Разочарованное сопение копающегося в замке Старка не обнадёживало. Зная все механизмы от и до, он мог вскрыть любую дверь в этой башне, как консервную банку. Любую дверь. Любую, но не эту. Ангар с недостроенным реактором был под самой серьёзной, хотя и экспериментальной охраной. — Не войти, не выйти, — заключил Тони. — Придётся ломать стекло. — Это как раз не вопрос, мистер Старк. — Да нет, Стивен, ещё какой вопрос, — Энтони отодвинулся от двери и внимательно осмотрел сверху до низу стеклянную панель в стене. — Это бронестекло. Четыре закалки, шесть слоёв поливинилбутирала, два силикатных, метилметакрилат… — Сэр, — жалостливо выдавил Стив. — Химически затравленное, в общем, — вздохнув, объяснил Старк. — Ни за что не поверю, что Вам неизвестно, как его сломать. — У любого бронестекла есть только одна уязвимость, — Тони демонстративно постучал по панели костяшками. — Кислород. И, вот беда, я знал это, когда разрабатывал местную конструкцию. Оно не вакуумное, конечно, этого практически невозможно добиться в наших реалиях, но вероятность повреждения у него стремится к нулю. — Ну, сэр, всё предусмотреть невозможно, — пожав плечами, Стив поравнялся со Старком и потянулся, словно готовясь драться. Тони смотрел на него с изумлением и жалостью. — Ты не сломаешь это стекло, Стив. Зато сам вполне можешь об него сломаться, — Старк нахмурился. — Я запрещаю, слышишь? — Слышу, сэр. Но я, хоть и глупее Вас, всё же достаточно умён, чтобы… — резко подобравшись, Стив со всей возможной скоростью ударил ногой в дверь, совсем рядом с заблокировавшимся электронным замком. Что-то громыхнуло, хрустнуло, и створка медленно приоткрылась. Внушительный кусок замка искрил из стены. — Чтобы выбить дверь. Переступившего порог Роджерса Тони проводил взглядом настолько же ошарашенным, насколько восхищённым. Он смог сойти с места только тогда, когда Стив жестом поманил Старка следом. Они не разговаривали до тех пор, пока не столкнулись с Бартоном на лестнице.