Лишь вор желает Вам благополучия

— Простите, если нарушаю субординацию, сэр, но… Что Вы, собственно, делаете? — поинтересовался Роджерс, вот уже почти два часа клюющий носом на диване в мастерской. На удивление, даже при отсутствии каких-либо видимых дел, Тони, отчего-то, не хотел покидать ангар и идти в постель. Игнорирующий смятение и пламя, возникшие после их со Стивом тёплых, и, чего уж скрывать, весьма затянувшихся объятий, Старк сидел за компьютером в три монитора и, сосредоточенно нахмурившись, со всем возможным тщанием и внимательностью… Играл в пасьянс. Роджерс не был уверен, стоило ли ему спрашивать об этом. В конце концов, Тони никогда и ничего не делал просто так, без причины. За его причудливыми, эксцентричными, а порою даже необъяснимыми и откровенно безумными позывами всегда скрывалась целая тонна острого здравого смысла. Но нынешняя картина, всё же, казалась первым из противоречивых случаев, которому должно было стать действительно пустым и абсурдным. Сперва Тони, ценящий уединение во время работы, вызвал Роджерса к себе в мастерскую под предлогом того, что ему «неуютно» и «одиноко», а теперь делал что угодно, кроме работы, которая действительно могла удержать его здесь. И, конечно, Стив совершенно не был удивлён, когда вместо объяснений получил короткой и ёмкое: — Раскладываю пасьянс, — разумеется. Тони Старк раскладывал пасьянс, кто бы сомневался? — Можем мы…? — вновь осторожно начал Роджерс, но запнулся, едва Энтони обернулся на него. Острые, бледные глаза в обрамлении пушистых тёмных ресниц казались по-птичьи хищными. Истинно, Старк был неземным созданием, и почитать его стоило соответственно, а потому Стив, собравшись, только и смог, что пролопотать: — Уже поздно, я имел в виду… Мы могли бы пойти спать. — Нельзя, — и вновь односложный ответ. Порой Тони настолько же умилял, насколько восхищал, но куда чаще он раздражал ровно в той же мере. Или, вернее, пытался раздражать. Благо, Стив обладал действительно ангельским терпением. — Чего Вы ждёте? В ответ лишь затяжное молчание. Впрочем, Тони неожиданно засуетился и, закрыв вкладку с пасьянсом, выключил компьютер. Замер ненадолго, затем по-кошачьи потянулся и, развернувшись в широком кресле, поднялся с поразительной для ночами не спавшего человека грацией. Плечи его ленно расправились, светлые глаза непредвиденно резко затянула тонкая плёнка тумана. По мягкости его походки, по запоздалым, неполным в обыкновенной экспрессии движениям, по ровным тёмным кругам под глазами было видно, что он устал. А Стив беспокоился, но, всё же, не решался командовать Старком даже в настолько простых, бытовых вещах, как банальный уход за своим здоровьем. В его обязанности входило закрыть Тони от пули, защитить от удара, своевременно вытащить из огня, но не класть его в постель. От мысли об этом Роджерс неожиданно зарделся. Он был крупнее, что ж… Он мог бы подхватить Тони на руки и, вяло сопротивляющегося, унести в спальню. И этот мыслительный образ, несмотря на все запреты и правила, оказался вдруг удивительно приятным. Впрочем, несмотря на очевидную тягу к Старку, от этого следовало отказаться как можно скорее и строже. Стиву нужно было держать себя в руках, а не вздыхать по неприступному, и всё же непозволительно роскошному в своём великолепии боссу. — За годы своей работы я сталкивался с разными вещами. Удивительными вещами… Невозможными. — Тони зевнул в ладонь, но тут же мотнул головой, пытаясь то ли скрыть это, то ли хоть немного взбодриться. — Но знаешь, рано или поздно им всем находилось объяснение. И до сих пор остаётся лишь одно, что я так и не смог объять умом, — слова сопроводили несколько ровных и плавных шагов вперёд. — Ни за что не угадаешь, что это. — Windows 8? — неуверенно хихикнув, пожал плечами Роджерс. — Это… — Казалось, Тони задумался на миг, прежде чем расплыться в полной гордости улыбке. — Это умно, молодец. Но нет. То единственное, что сбивает меня с толку, не имеет формы и горизонтов. У этого нет вектора, ему невозможно найти предел. — Когда Старк оказался в двух шагах перед Стивом, тот сперва лишь задрал голову, чтобы не терять зрительный контакт, но затем, неожиданно опомнившись, торопливо поднялся на ноги. Он вновь возвышался над Тони на добрых полфута. Старк ухмыльнулся. — Я говорю о человеческом невежестве. Ведь, как ни прискорбно, главное откровение, которое находишь, пытаясь достичь всезнания, заключается в том, что мы, люди, ни черта не понимаем. Никогда и ни в чём. А мне не по душе знать, что я туп и бесполезен. — Вы утрируете, — попытался растерянно запротестовать Роджерс, но Энтони и ухом не повёл. Он только резко развернулся на каблуках и направился к двери, кивком указав следовать за ним. Опомнившись только в тот момент, когда между ними было не менее десяти шагов, Стив сорвался с места, спешно нагоняя босса. Из мастерской Тони ожидаемо вышел в коридор, но повернул не к главному лифту, ведущему к переходу на верхние этажи, где находился гостиный зал и, дальше по коридору, их спальни, а к служебному. Что-то внутри Роджерса затрепетало, вынуждая его насторожиться: босс любил поиграть с огнём, и, если все предположения, выдвинутые в его сторону за эту ночь, в итоге должны были оказаться верными… Что ж, Стив был настолько же рад собственной правоте, насколько ошарашен и напуган. Хотя было бы лицемерием с его стороны пытаться убедить даже себя в том, что он не ожидал подвоха. Тони изначально вёл себя странно этой ночью. Экстренный вызов по неназванной причине, странные разговоры и его несколько дёрганное, рассеянное поведение не предвещали ничего хорошего. Если нервничал Старк, нервничать следовало и всему остальному Миру. — Проводишь меня, ладно? — с необъяснимой тоской попросил Тони, когда двери лифта открылись. — А потом иди спать, я… Я должен закончить одно дело. — Серые глаза Старка тревожно сверкнули, и Стив, сглотнув, заставил себя кивнуть. Они молчали, когда зашли в лифт. Молчали, когда двери стали закрываться. Молчали, когда кабина устремилась вниз. Но эту тишину стало сложно поддерживать, когда Стив перевёл взгляд на табло с кнопками, и увидел подсвеченный синим номер этажа, на который они спускались. Это был ангар с реактором чистой энергии, который строил Старк. Роджерс почувствовал покалывание на кончиках пальцев. Странно, но, узнав о том, что вся башня, по сути, стоит на потенциальной бомбе непредвиденного, но мгновенного действия, он и ухом не повёл. Боясь признать, что спровоцировать столь иррациональное отсутствие страха могла пустота, которую он чувствовал с тех пор, как вернулся из Ирака, Стив предпочитал думать, что он просто спокоен. Спокоен потому, что доверяет Тони. До сих пор эта мысль вызывала у него смирную, ласковую словно весеннее солнце радость, но сейчас она тревожила. Старк больше не выглядел самоуверенно, блистательно и мощно. Напротив, он казался забитым, печальным и беспокойным. Он был ненадёжен — понял Роджерс, и плечи его взволнованно дёрнулись. — Зачем Вам в ангар с реактором? — Ты ведь никогда не нападаешь первым, верно, Стив? — Простите? — услышав свой голос, сорвавшийся от неожиданно накатившего напряжения, Роджерс тихонько прокашлялся. — Что Вы имеете в виду? — Ты только защищаешься, — терпеливо пояснил Тони. — Последний месяц мы держимся вчетвером: ты, я, Клинт и Скотт. И из всех нас только ты не пытался разобраться, что твориться вокруг, будто… Будто не видишь этого. — Я не думаю, что это серьёзно. Вы же сами знаете, Ваша сфера непроста, существуют постоянные риски, поэтому Вам и нужна охрана. — Я и не ждал другого ответа, — Старк ухмыльнулся с мягкой печалью. — Я циник и манипулятор, привыкший к тому, что меня подсиживают. Я предсказываю обман человека ещё до того, как он замыслит обмануть. Бартон — радикал, привыкший выбивать из людей правду любыми способами. Он не упускает ни одной детали, намекающей на то, что всё сложнее, чем кажется. Скотт — притворщик и вор. Он ищет подвох везде, это залог его выживания. А ты солдат, Стив. И солдаты, что ни говори, люди прямолинейные и простодушные. У солдат есть добро и зло, у солдат есть товарищ и враг, у солдат всё просто. — Сэр, к чему Вы клоните? Под тяжестью этого вопроса Старк притих и склонил голову, уставившись в пол. Лифт остановился, створки бесшумно разъехались, открывая вид на холл и новую дверь с уже заменённым замком. С изумлением Роджерс заметил, что эта дверь не походила на ту, которую он выбил. Та выглядела, как механическая створка, кажущаяся внушительной и плотной только из-за толщины, неизбежной с количеством электрики, которая, кажется, набивала в башне каждую стену и всё, что только могло к ней прилежать. Новая дверь больше напоминала ворота бункера. Непробиваемая, плотная и внушительно глянцевая в отливах металла, она ясно давала понять, что на этот раз Старк предусмотрел всё, и такую дверь ногой выбить явно не получится. — Называй меня Тони, пожалуйста, — это была самая чистая, отчаянная и жалостливая просьба, которую Стив только слышал из уст Старка за всё время работы на него. От того, как звучал теперь голос Энтони, сердце ныло и болезненно сжималось в груди. Роджерс вдруг ощутил себя потерянным и беспомощным. Он обещал защищать Тони, но сейчас совершенно не знал, как это сделать. — Чт-то…? Мистер Старк, почему…? — Я Тони для тебя, Стив, прошу. — Что Вы задумали? Вновь грозившую опуститься тишину прервал усталый вздох, и Старк шагнул прочь из лифта, точно к двери в ангар. Стив последовал за ним, не зная, что ещё он может сделать. У электронного замка Энтони поднял руку, набрал код, приложил все пять кончиков пальцев к биометрическому замку, и жуткая дверь, пиликнув, с тяжёлым хлопком приоткрылась, отлипнув от обшивающего бронированное стекло косяка. Развернувшись, Старк сложил руки на груди и зябко поджал плечи. В голубоватом свете холла ещё более отчётливо стало видно, как он бледен и устал. Под умными светлыми глазами лежала вымученная тень, прежде матово-розовые губы пересохли и посерели. В последнее время Тони думал ещё больше, чем обычно, гораздо сильнее переживал и значительно чаще спотыкался о грань безвылазной паники. Он не хотел делать то, что спланировал, но знал, что другого выхода нет. Последствия его бездействия могли стать сокрушительными, фатальными. Со временем они сказались бы на всём человечестве, и Старк был более, чем уверен, что сказались бы отрицательно. — Слушай меня внимательно, — дождавшись неуверенного кивка, Старк торопливо протёр глаза ладонью, пытаясь притвориться, что снимает следы усталости. Роджерс же определённо успел заметить на серых радужках влажный блеск насилу сдерживаемого, беспомощного страха. — Я не легкомысленный человек. И я узнал тебя недавно, но, чёрт возьми, пусть я буду тысячу раз идиотом и сотню раз посмешищем, если ты не самый славный, добрый, храбрый и чуткий парень из всех, кого я когда-либо встречал. То, что ты пришёл ко мне — великая честь. То, что мне хватило рассудка принять тебя — удача, которую я вряд ли способен заслужить. Но я выскочка, Стив. Я привлекаю к себе внимание, и буду привлекать, пока для этого есть возможность. Увы, я интересен не только осветителям и журналистам. Я сделал много глупостей за последнее время. Хамил тем, кому хамить не стоило, пускал на самотёк вещи, которые должен был контролировать, но, если все эти ошибки привели меня к тебе, я счастлив, что совершил каждую из них. Не злись на меня, хорошо? — З-за… За что? — в абсолютном ужасе уточнил Стив. — За это, — отозвался Тони и подался вперёд, неожиданно прижавшись к губам Роджерса своими. Стив приподнял руки, но рефлекторно и слабо, не в искренней попытке оттолкнуть. Отданный так неожиданно и тревожно поцелуй будоражил настолько, что Роджерс уже не мог припомнить, что значит дышать. Губы у Тони и впрямь были сухими, с небольшими кровавыми прожилками — Стив почувствовал кисло-солёный привкус на кончике языка, едва происходящее преодолело порог в три самых захватывающих секунды за последние годы его жизни. Не было ощущения жёсткости, только нежность и тепло под тонкой растрескавшейся кожей. Роджерс сам не заметил, как его приподнятые руки легли Тони на талию, а ладони самого Старка, меж тем, накрыли щёки капитана. Неожиданно для себя Стив осознал, как плохо ему было всё это время. Мучительная юность, затраченная на походы по больницам, боль, которую годами не удавалось переступить, отчаянный шаг вслед за другом, выбравшим армию, тренировки под пасмурным небом на осеннем холоде, замершее дыхание, руки в грязи, а затем, спустя всего два года — траншеи и блиндажи, торопливые перекрикивания товарищей, реки крови и тела повсюду, порой изуродованные настолько, что своих от чужих в обгоревшей форме было не отличить. Но в эти мгновения всё на Свете показалось далёким и странным, чужим, словно фильм, просмотренный много лет назад, поучительный, но бесчувственный. Значение имело только ощущение нагретой от тела ткани рубашки под ладонями, и пряно-водянистый привкус на кончике языка. Когда Тони отстранился и, сделав шаг назад, выскользнул из ослабших в оцепенении рук Роджерса, первый миг было впечатление, что он оторвался вместе с куском кожи. С большим трудом Стив, замерший и изумлённый, вдохнул, проморгался, и едва поднял глаза на Старка, когда тот вдруг развернулся и резко бросился прочь. Механическая дверь захлопнулась, не дав и слова вставить. Электронный замок щёлкнул и, пискнув, заблокировался, просияв красным индикатором. Это было странно, пугающе, как холодный поток, внезапно ударивший со спины. Это было ново и непонятно. Это было до дрожи нервно. Это было… Больно. Сквозь разомкнувшиеся губы Роджерса выскользнул жалкий, тихий, почти неразличимый звук, напоминающий то ли вздох, то ли всхлип, и вместе с этим Тони, закрыв лицо руками и поджав плечи, прислонился спиной к прозрачной стенке рядом с дверью. Сквозь идеально вычищенное стекло было видно, что его трясло. — М-мистер Старк? — от накатившей слабости безголосо позвал Стив, сперва решившись лишь на один единственный шаг вперёд. Голубые глаза округлились от неверия и шока. Тони заперся. Поцеловал его и заперся в ангаре с реактором. — Ми… Мистер Старк, — рука Энтони скользнула к гарнитуре, включая связь. Его следующие слова прозвучали уже в наушнике, сдерживаемые закалённым стеклом и бронированной дверью. — Я не знаю, могу ли объяснить тебе всё. — Мистер Старк… — Это не моя история и не мои тайны. Но вряд ли кто-то другой поможет нашим балбесам, они слишком заигрались в эти дурацкие… Дурацкие догонялки, — Тони вздохнул и неожиданно сник. Голова его опустилась между забито поджавшихся плеч, и это вновь толкнуло Роджерса вперёд. С болезненным хрипом, прорвавшимся сквозь горло, он прислонился к стеклу, упершись в него похолодевшими ладонями. Неумолимо, Старк даже не смотрел на него. — Оригинальный образ алгоритма Джарвиса сейчас у Кроссов. Как только они запустят его, системы башни сольются с тем, к чему они присоединят носитель. После полной выгрузки какое-то время всё, что я подключу к узлу башни, будет перенаправляться на их мощности. Я могу либо дать им уйти и признать поражение, отдав в руки ксенофобного психа самую передовую технологию, которая только есть на Земле, либо… Либо сжечь к чертям тот искусственный интеллект, для которого Кроссу понадобились мои алгоритмы, но для этого понадобится изобретение настолько сложное и мощное, чтобы даже самый развитый сервер не смог взять на себя управление над ним. Его задачи, распределения, протоколы, — оторвавшись от стекла, Старк выпрямился на выдохе и без оглядки направился к панели управления реактором. — У них есть искусственный интеллект, с которым можно слить образ Джарвиса? Пожалуй, я хочу быть тем, кто даст ему первую задачку. — Н-но… Эт-то же… Мистер Ста… — Я не запускал реактор, он не готов, ему нужна хорошая самобытная система стабилизации, чтобы я был уверен, что всё вокруг не взлетит к чертям. Ну и, пожалуй, бронированная обшивка по всей площади ангара, да? — Тони усмехнулся. Почувствовав, что оцепенение понемногу начало спадать, Роджерс вдруг ощутил и конечное осознание. Старк поцеловал его потому, что считал, что другого шанса не будет. Неверяще покачав головой, Стив сжал зубы и, вскинувшись, с остервенением принялся лупить по стеклу. Сперва ладонями, затем — кулаками. Локтями, плечом — стекло даже не дрожало. — Спасибо, что напомнил заменить дверь. Если что-то случится, ограничимся, пожалуй, локальным пожаром, вместо уничтожения половины города. Звучит славно, согласись? — Мистер Старк! — Стив завыл. Тони всерьёз вознамерился лечь на амбразуру, и поцеловал его лишь затем, чтобы в следующий миг дать перед этим зрелищем место в первом ряду? Такого дикого отчаяния Роджерс не испытывал столь давно, что уже успел позабыть о его истинной глубине. Боль рвала его, пробегаясь под кожей ревущим пожаром. — Извини, что так вышло, — склонившись над панелью, Тони запустил генераторы и разблокировал управление. Вместе с его голосом из гарнитуры теперь доносилось гудение разогревающихся систем. — Н-нет, нет, пожалуйста, нет! — Удар за ударом осыпался на ненавистное стекло. Между ними, смазанными, словно на старой выгоревшей плёнке картинками, Стив видел стоящего у пульта Тони. Уставшего и бледного, напуганного, но смиренного, и такого непередаваемо сильного, что у Роджерса ныло сердце. Он не хотел смотреть на это. Не был готов столкнуться с грядущей болью. Пережить такое… Опять. Разве существовал человек достаточно крепкий, чтобы пройти через подобное дважды? — Остановитесь! Не надо! Пожалуйста! Не делайте этого! Мистер Ст-та… То… Тони! Последнее слово сорвалось отчаянным воплем. Стив ослаб и припал к стеклу лбом, в горьком бессилии соскользнув на колени. Он не мог больше поднять глаз. Смотреть на Старка сейчас было всё равно, что обращать взгляд к Солнцу — остро и ослепляюще. Любой порыв к такому был изначально обречён. Но даже не глядя на происходящее, Роджерс не мог избавиться от давления, сила которого, казалось, увеличивалась с каждым мгновением. Как бы искренне ни было его желание остановить Тони, сделать хоть что-нибудь, что могло помешать происходящему дойти до точки невозврата, Стив был беспомощен. Он не знал, как всё прервать, и, более того, не мог понять, должен ли. В конце концов, Старк всё также оставался самым блистательным умом столетия, и, если он не видел иного выхода, что мог сделать Стив? Одна рука, за пару мгновений до этого упавшая на подогнувшиеся колени, приподнялась. Бледная ладонь вновь легла на прохладное стекло, пропускающее в холл белёсый свет из ангара. У пульта Тони замер, с растерянностью глядя на опустившегося перед стеклом Роджерса. Не совсем этого он ожидал от начальника охраны после столь резкого и, более того, не заработавшего разрешение поцелуя. Только Стив выглядел… Разбитым. Будто решение, которое принял Старк, ранило его, обрекало на долгие и безвылазные страдания. Такое отношение для Тони казалось чем-то чуждым и неестественным. Он ведь был самодовольным богатеньким позёром, который раздражал настолько же, насколько восхищал. Поверить в то, что Энтони видел сейчас, было трудно. Стив, непогрешимый, стойкий, добрый и преданный Стив дрожал и стенал оттого, что Тони решился залатать брешь в происходящем собственной жизнью. Только обдумывать это было уже слишком поздно. Он мог бы отпустить ситуацию, подать на Кроссов в суд на следующий день, на весь процесс оставив в их руках опасную технологию, но, что гораздо банальнее, Скотта, и тогда… Ему хотелось бы закончить эту мысль, додумать её, подвести черту, чтобы продолжать свой путь со спокойным сердцем, зная, что иного выбора не было, но освещение в ангаре вдруг трижды мигнуло красным, и реостаты загудели, шипя на каждом кругу пропуска энергии. Экран на пульте высветил сообщение о перегреве из-за неотрегулированного цикла работы. Сброс наступил практически в следующий миг. Стало быть, носитель с алгоритмом был уже подключен, и Тони отстал то ли на минуты, то ли на мгновения. Впрочем, то, что панель управления моментально отключилась, его несколько успокоило. Это значило, что последний вагон был, и Старк с успехом в него запрыгнул. Смиренно вздохнув, он опустил руки с пульта. Прошло ещё всего одно мгновение, прежде чем свет в ангаре потух, зажёванный узлом интерактивной системы. Что ж, похоже, вместилище, созданное Кроссами, оказалось несколько более толковым, чем ждал Тони. Благо, от реактора исходил сбивчивый поток голубоватого свечения. Горько усмехнувшись, Старк сложил руки на груди и вернулся к стеклу. Опускаясь на пол напротив Роджерса, он не знал, что будет делать, если застанет того плачущим. Впрочем, мысли об этом почти сразу отступили. Щеки Стива были сухи, только взгляд опустевших, широко распахнутых глаз бурил стык, где стекло уходило под пол, сливаясь с внутренней обшивкой ангара. Резко вскинув голову, Стив сперва не понял, что застало его врасплох, но затем увидел Тони. Тот сидел, скрестив ноги и через стекло приложив ладонь к ладони Роджерса. Их взгляды встретились и переплелись неразрывно, а затем Старк улыбнулся. Утомлённо и слабо, но искренне. Его свободная рука вновь потянулась к гарнитуре. — Я поцеловал тебя и сбежал, — в наушнике раздался смешок. — Каков гад, а? — Выйди оттуда, пожалуйста, Тони, выйди, — выдавил Роджерс, остервенело замотав головой. — Не могу, — пожал плечами Старк. — Видишь, свет погас? В ангаре энергии нет, дверь не откроется. Я… Я заперт. Когда отключается энергия, эта комната запирается, чтобы обезопасить остальную башню на случай сбоя в реакторе, помнишь? Тебе пришлось ломать дверь в тот раз. — Должен быть выход! — Что ж, его нет, я об этом позаботился. Стекло, плинтусы, стены, пол, потолок — каждый миллиметр надёжен и крепок. Сброс наступит только в том случае, если реактор отключится. А для этого нужно запустить аварийку. — Как…? Как это сделать? — Вручную? — ладонь Тони оторвалась от стекла, и вместе с этим рука Роджерса безвольно упала обратно на поджатые колени. — Боюсь, что сейчас — никак. Панель-то ведь отключилась. Она бы запустилась автоматически, если бы управляющая система дала сброс, но это не тот случай. Творение Кроссов не выдержит и просто сгорит. Даже моей технике сейчас не хватит строя и мощности для того, чтобы тянуть автоматическое управление этим реактором. Нужно… Я не знаю… Тысяч пять серверов? Амазона, полагаю, было бы достаточно. — Почему ты это делаешь? Ты же… Ты мог бы жить. — Потому что… — Тони запнулся и, совершенно не ко времени покраснев, отвёл взгляд. — Потому что я не смог бы жить с тобой, зная, что должен был умереть за тебя. — Останься, — уже почти что прошептал Стив. Старк машинально коснулся наушника кончиком указательного пальца. — Ты делаешь Мир лучше, ты… — Я занимаюсь этим прямо сейчас, разве не видишь? Возможно, это самое лучшее, что я когда-либо сделаю для человечества: вставлю палки в колёса плохим парням с миллиардами долларов на руках. Это хороший способ уйти, если подумать. Мой брат был лучше меня, но он исчез тихо. Просто заснул на больничной койке, оставив после себя только смятение и пустоту. Так что мне ещё повезло. — Но я… Я же… Свет вновь мигнул несколько раз, на жалкие секунды возвращая управление электронной панели. Оторвав внимание от Роджерса, Тони встрепенулся и, упершись рукой в пол, оглянулся на реактор. Если генераторы вновь запускались, это значило, что задача по управлению вернулась от Кроссов к башне, и ядро вот-вот выйдет из строя, разнеся ангар в пыль и пепел, а вместе с ним стерев и Тони. Оставались жалкие мгновения на то, чтобы подвести итог, прежде чем последнего Старка должно было в один щелчок намазать на бронированное стекло и сжечь до чёрной пыли. Он оборвал вздох, вновь развернул голову к Стиву и застыл. Тело сковало паникой. Гул генераторов за спиной плавно стих, холодный свет реактора погас. Под потолком очередью включилось аварийное освещение, и электронный замок, мигнув, щёлкнул, отворяя дверь. Тони не мог сдвинуться с места. Тони пялился на Роджерса, остервенело моргая, никак не в силах понять, почему он ещё жив. Только Стив, едва поняв, что дверь открыта, встрепенулся и кинулся в ангар. После гула реактора тишина казалось давящей и неуютной. К непредвиденному спокойствию Тони относился недоверчиво, непривычно туго думая о том, что Скотт, возможно, как самый осторожный взломщик на его памяти, имеющий привычку работать на шинах, мог ввести алгоритм в искусственный интеллект Кроссов не напрямую, а через общую систему, что, конечно, заставило бы управление реактором разлететься разом по всем серверам с маркой CTE, где уже была стандартная система предохранения от перегрузок, а они бы сбросили задачу, и тогда Старк, пожалуй, мог бы остаться в живых. Но какова была вероятность получить такое везение? Перенервничавший, напуганный и ошеломлённый, Тони вдруг понял, что ничего не видит. Перед его глазами плыли пушистые тени, а мысли кружились и фонили, вызывая нервирующую омерзительную тошноту. Тони не понимал, что с ним только что было. Тони забыл, где пол, и поэтому, ощутив безвольное движение собственного тела не сразу понял, падает он или встаёт. Его сразу же подхватили чьи-то тёплые крепкие руки. Над собой Старк слышал слова, но не мог разобрать их, а потому просто смирился и отдался во власть беспамятству, уронив голову, чтобы почувствовать под ней твёрдое плечо. Стало спокойно и хорошо, Тони уже не заметил, как его подняли с пола. Утро было светлым. За ночь Старк очнулся лишь пару раз. Первый — чтобы мельком увидеть Стивена у своей кровати. И второй — чтобы отодвинуться к краю и парой безмолвных хлопков показать ему лечь рядом. Роджерс спал поверх одеяла, тихо, неподвижно, и только левая рука его кончиками пальцев касалась лежащей рядом руки Тони. После пробуждения Старк встретил его лишь на кухне. Стив был смущён. Тони не чувствовал себя и только глухо мямлил, пока, наконец, не получил в лоб просьбу об объяснениях. И он начал рассказывать про реактор, про сервера, про доморощенные привычки Лэнга, про то, что ему, как оказалось, тоже не всегда суждено страдать. Стив остановил его. Стив сказал, что хочет объяснений не этому. Через минуту он целовал Тони, усадив его на столешницу. Из панорамных окон падали оранжевые рассветные лучи, окрасившие волосы и ресницы Роджерса в искрящееся золото. Под его светом Старк чувствовал, что тает, но уже не хотел язвить и прятаться, закрываясь руками. Напротив, он подставлял Стиву щёки, склонял перед ним голову, открывая ключицы и шею, тихо выдыхал какие-то странные и непонятно откуда в нём взявшиеся слова в бледное ухо. Ладони Стива были на его бёдрах, пропуская жгучий жар сквозь спальные брюки. Тони только-только сжал талию Роджерса коленями, когда в кухню скользнула тень. Даже совершенно бесшумная, она ершилась и билась так явно, что Старк неминуемо оторвал внимание от мягких губ под его челюстью. Он дёрнулся и похлопал Стива по плечу, чтобы тот обернулся и посмотрел в дверной проём. Окутанный утренним полумраком из коридора за спиной, в нём замер Клинт. Тусклый и вымотанный, он шагнул в кухню и, безразлично пройдя мимо своих недвусмысленно слипшихся начальников, взял бутылку воды из-под кухонной стойки. Открутил крышку, сразу бросив её в стоящее рядом ведро, прижался губами к горлышку, запрокинул голову, а затем начал пить. Тусклые глаза его тупо и блёкло уставились в потолок. Куртки на Клинте не было. Кобура пистолета и портупея для шокера пустовали. Мягко оттолкнув Роджерса прочь, Тони соскользнул со стойки. — Бартон? — на пробу позвал Стив. Клинт продолжил пить. — Где ты был? Вас с Лэнгом всю ночь не было. — Бартон пил. — Клинт, — в смятении оглянувшись, Тони шагнул вперёд. Он считал, что был лишь один вопрос, который следовало задать. И Роджерс, наивная душа, увы, не догадался бы до такой формулировки. — Где Скотт? Бутылка опустела. Бартон вдохнул, сжав её оцепеневшими пальцами и проглотив последние капли, прежде чем бросить её в бак следом за крышкой. Он расправил плечи и сдержанно склонил голову к плечу, обратив к Старку безжизненно пустые глаза. Под ними лежали густые чёрные пятна. На мгновение к Тони вернулось то чувство, которое он испытал вчера, когда свет в ангаре загорелся во второй раз, как ожидалось, отсчитывая его последние секунды. Клинт разомкнул губы, кашлянул, вдохнул через рот, мелко и криво. Его голос в прежде умиротворённой тишине кухни был низким и измотанно хриплым. Клинт облизнул губы и ответил так, словно на это могло хватить всего одного слова: — Мёртв.