Welcome to my life

Они действительно были очень похожи — Дазай и его отец. Сидя за столом напротив первого и рядом со вторым, Чуя жевал сэндвич с тунцом и с плохо скрываемым любопытством рассматривал обоих. Тёмные волосы, тёмные глаза, язвительная ухмылка краем губ, длинные цепкие пальцы, пристальный изучающий взгляд, как будто проникающий в самую душу, аналитический ум, которым Чуя втайне восхищался — Дазай был просто копией своего отца, разве что, в росте пока не дотягивал. Но, Чуя был уверен, ещё дотянет. Тут только он, по ходу, должен учиться жить со всеми своими сантиметрами и не жаловаться. Его собственный рост застыл на месте ещё год назад — Чуя, конечно, надеялся, что это временно, но готовился к худшему. Как и всегда. Как и почему-то даже сейчас. Казалось, что всё это происходит не здесь и не с ним — особенно учитывая то, что именно обсуждал Дазай со своим отцом. Между прочим, его, Чую. Вернее, конечно, не только его, а то, как они оба сюда добирались, не забыв при этом упомянуть, как Чуя расстроился из-за его «смерти» — Чуя впился зубами в сэндвич и напомнил себе при случае убить Дазая, — пожаловаться на то, что Чуя ему не доверяет и не хотел сразу лезть за ним в тоннель — Чуя фыркнул и назвал это реакцией нормального человека на попытку заманить его хрен знает куда, — и два раза назвать его «Чиби», вызвав у Хидео приступ веселья, а у Чуи — стыдливый румянец по всему лицу и ещё более твёрдую уверенность в том, что Дазая необходимо стукнуть чем-нибудь потяжелее, чтобы следил за языком. Ладно хоть подробности про встречу с копом и поцелуи над утопленной тачкой опустил, спасибо большое. — Я рад, что вы всё-таки добрались, — сказал Хидео, когда Дазай заткнулся, и искоса посмотрел на Чую, словно проверяя реакцию. — Хоть и не без приключений. — Спасибо, я тоже, — промямлил Чуя, старательно избегая его взгляда — Хидео смотрел на него почти так же пристально, изучающе и заинтересованно, как Дазай в ту памятую ночь в его квартире, когда Чуя перевязывал ему огнестрел, а потом впервые продемонстрировал свою способность. Разве что подозрительности в его взгляде не было. Ничуть. Нехуёвое такое знакомство с родителями получилось, подумал Чуя и, дожевав сэндвич, глотнул остывшего чая из приземистой керамической чашки. Рекомендовать такой способ сблизиться с родственниками своего парня он не стал бы никому — за исключением самых отбитых, типа них самих. — Тут кое-кто, — он адресовал улыбающемуся Дазаю суровый взгляд, — обещал, что я получу ответы на свои вопросы. Их у меня много, знаете ли. — Догадываюсь, — усмехнулся Хидео и хлопнул ладонью по столу. — Думаю, в первую очередь тебя интересует, где мы вообще находимся? Догадливый какой, подумал Чуя и кивнул. — Дазай сказал, что ваша организация называется ШТОРМ. — Он со стуком отставил чашку в сторону. — И что это организация защиты одарённых. Так вот, первое, что меня интересует: от кого нас нужно защищать и почему? — А ты умеешь задавать правильные вопросы, парень. Хидео сложил локти на столе, усмехнулся и вскинул бровь — совсем, блин, как Дазай, да что ж такое! Чуя не мог понять, что чувствует, глядя на него и фактически видя перед собой взрослую версию Дазая — только ещё более высокую и, совершенно очевидно, ещё более гениальную. И, несомненно, такую же красивую. Теперь Чуя не боялся признаться самому себе, что Дазай был одним из самых красивых людей, которых он видел в своей жизни. Включая голливудских актёров. И теперь он буквально имел уникальную возможность наблюдать, каким станет Дазай спустя пару десятков лет. Если, конечно, они выберутся из всего того дерьма, в которое вляпались — а что-то подсказывало Чуе, что дерьмо это куда более масштабное и серьёзное, чем он может себе вообразить. Весь дальнейший разговор стал подтверждением этой догадки — и очередным доказательством того, что интуиция на пиздецы у Чуи работает на двести процентов. — Не все одарённые такие сильные, как ты, Чуя-кун, — сказал Хидео, откинувшись на спинку кресла. — Ещё меньше среди них тех, кто способен безупречно контролировать себя, если речь заходит об использовании способности в полную силу. И если этим людям своевременно не помочь, наступит хаос. — Но разве не этим занимается Отдел по делам одарённых? — резонно спросил Чуя, глядя ему в глаза. Хидео кивнул: — Отчасти — да. Но основная функция Отдела всё-таки состоит в том, чтобы отслеживать одарённых и следить за тем, чтобы они ничего не натворили. — А если натворят? — усмехнулся Чуя, внезапно осознав одну простую вещь. Всё это время он понятия не имел, чем на самом деле занимается Отдел по делам одарённых, кроме того, что эти самые дела были суперважными и суперсекретными. Хидео отзеркалил его усмешку — тоже совсем как Дазай в подобные моменты. — Будут последствия, — туманно отозвался он. — Поэтому всем одарённым, зарегистрированным на территории Японии, так важно находиться под крылом каких-либо организаций. К примеру, той же Портовой мафии. По факту, Портовая мафия — не просто организованная преступная группировка, а организованная преступная группировка, имеющая в своём составе множество не самых слабых одарённых. И если однажды Мори-сан решит разорвать соглашение с Отделом, которое я бы назвал, — Хидео пощёлкал пальцами, на мгновение отведя взгляд, — пактом о ненападении, проблемы будут у всех, кто так или иначе причастен к этим самым договорённостям. Чуя-кун. — Он вновь подался вперёд, опираясь локтями о стол и неотрывно глядя Чуе в глаза. — Ты ведь понимаешь, что Отдел — не единственная и далеко не самая мощная организация одарённых в Японии и мире? Чуя это понимал. Прекрасно понимал. Всегда найдётся тот, кто выше, сильнее и продуманнее тебя, тот, кто раньше пролез наверх и с комфортом там устроился, свесив ноги с твоей шеи. Возможно, в его голове это звучало излишне грубо, но сути дела не меняло: наверняка у Танеды-сана были и есть свои начальники, которых, скорее всего, его деятельность в чём-то не устроила, и в итоге жопа подгорела у всех. Не просто так ведь они сейчас здесь, а не в Отделе, верно? — Догадываюсь, — уклончиво ответил он и взглянул на Дазая, будто ища поддержки, но тот лишь молча кивнул в ответ. — Дазай говорил о том, что мной, вернее, моей способностью заинтересовались в Токио. Я правильно понимаю, что заинтересовались те, кто, ну я не знаю, — он пожал плечами, подбирая верное слово, — диктует условия Отделу? — Так и есть. — Хидео медленно кивнул. — Вот только проблема в том, что деятельность Отдела, как и головного Департамента по делам одарённых в Токио уже давно не контролируется Министерством внутренних дел. Но об этом мы узнали далеко не сразу. Чуя молча глотнул остывший чай, переваривая услышанное и пытаясь понять, каким должен быть вывод и, соответственно, его следующий вопрос. — Но кем тогда она контролируется? — Долго ломать голову он не собирался. Вместо ответа Хидео почему-то посмотрел на Дазая. Тот адресовал ему такой же пронзительный пристальный взгляд и пожал плечами с видом «решай сам, я-то тут причём?». Чуя нахмурился. Ну и что, блин, означают эти переглядки? Хидео почему-то усмехнулся и, вновь повернувшись к нему, внезапно спросил: — Чуя, ты слышал что-нибудь об организации, называющей себя «Рой»? Чуя недоумённо уставился на него. Вообще-то, ему обещали, что будут отвечать на его вопросы, а не задавать собственные. Ну, по крайней мере, не сразу. — А должен? — поинтересовался он слегка вызывающе, стремясь показать, что смена направления разговора его, мягко говоря, не радует. — Ты ведь работал на Кобэ-гуми, верно? — не поведя и бровью, уточнил Хидео. Твою мать, как он в этот момент был похож на Дазая с его привычкой каверзными вопросами заставать врасплох, просто с ума сойти. — Верно, — кивнул Чуя, немного напрягшись — очевидно, что эту информацию сообщил отцу Дазай, только вот о том, что сам Чуя не особо любит обсуждать своё криминальное прошлое, упомянуть, по всей видимости, забыл. — Только причём тут это? — Кобэ-гуми и «Рой» — давние партнёры, — терпеливо пояснил Хидео. — Исходя из этого, я предположил, что ты, возможно, что-то о них знаешь, слышал краем уха, может быть. Потому что «Рой» нас крайне интересует. — Нет, — твёрдо ответил Чуя, качая головой. — Я точно никогда не слышал об этой организации. Что за «Рой»? Это они контролируют Отдел? — Именно, — кивнул Хидео. — Причём, по моим предположениям — практически с самого момента его создания. Вполне возможно, что сам Отдел был создан при участии нынешнего главы «Рой». Это не стопроцентная информация, у меня не было возможности проверить её, но «Рой» определённо контролирует Отдел уже на протяжении многих лет. Так же, как и Токийский департамент. — Для чего? — спросил Чуя, всем своим существом предчувствуя подвох. — Для того, чтобы получить доступ к секретным правительственным разработкам, касающимся одарённых, разумеется. И к засекреченной базе данных, в которой они зарегистрированы. Чуя открыл рот, потом закрыл его, посмотрел сперва на Дазая — тот глянул на него в ответ и поджал губы, — а потом вновь на Хидео. — То есть, вы хотите сказать, что кому-то понадобились данные обо всех одарённых — чтобы что? Использовать нас в своих целях? Убить нас или... — Или, — ровно, так, будто они говорили о том, кто какой кофе предпочитает на завтрак, ответил Хидео. — Завербовать, Чуя-кун. И тем самым получить доступ к небывалой силе, которая, если объединить всех одарённых, сотрёт с лица земли любую армию абсолютно любой страны. Так. Теперь ощущение, что они находятся в каком-то супергеройском боевике или аниме про апокалипсис, стало полным. Осталось дождаться, пока начнётся этот самый апокалипсис и попробовать сдохнуть с наибольшим пафосом, предварительно уничтожив половину населения Земли. Чуя провёл рукой по волосам, проверил, не осталось ли в чашке чая — в горле внезапно пересохло, — и Дазай, увидев это, протянул ему свою. Он, в отличие от Чуи, практически ничего не ел и не пил. Чуя благодарно кивнул, сделал большой глоток, закашлялся и вновь обратился к Хидео — тот наблюдал за ним с едва заметной улыбкой, на взгляд Чуи, не особо уместной. — Но если всё так, как вы говорите... — Он неверяще покачал головой. — Значит, все остальные тоже в опасности? — Именно. — Хидео нахмурился. — И сейчас мы делаем всё возможное, чтобы эвакуировать ваших друзей и вывести их из поля зрения Отдела. Проблема в том, что о причастности «Роя» к деятельности Отдела и Токийского департамента мы узнали совсем недавно и пришлось предпринимать срочные меры, пока они не прибрали к рукам тебя. — Меня? — Чуя недоверчиво прищурился. — Почему именно меня? Хидео побарабанил пальцами по столешнице и ответил: — Потому что их главная цель — это ты, Чуя-кун. И твоя способность. — Он склонил голову к плечу и, невесело усмехнувшись, добавил: — Ты даже не представляешь, насколько она сильна. — А вы представляете? — с вызовом спросил Чуя — все эти долбаные намёки порядком его подзаебали. Хидео неопределённо качнул головой. — Примерно. Я видел те записи с полигона, но что-то мне подсказывает, что это лишь начало. И, с твоего позволения, Чуя-кун, — он внезапно стал невероятно серьёзен, и по изменившемуся взгляду Чуя понял, что сейчас, вероятнее всего, услышит то, что ему не понравится, — я бы хотел, чтобы наши специалисты поработали с тобой. — В каком смысле — «поработали»? — насторожился Чуя, впрочем, и без дополнительных объяснений сообразив, о чём идёт речь. — Они проведут ряд тестов, проанализируют физические показатели твоего дара и после этого предоставят заключение о том, насколько ты сейчас стабилен или нет, — тоном, каким мог бы зачитывать приговор, ответил Хидео. — Папа? — Дазай резко вскинулся, глядя на него в упор. — Ты ничего не говорил ни о каких тестах. — Это стандартная процедура для всех присутствующих на базе одарённых. К тому же, что бы это изменило, Осаму? — спокойно отозвался Хидео. — Вам было нужно убежище и защита — и я не имел морального права не предоставить его. Вам обоим. Но я так же не имею права подвергать опасности всех работающих на меня людей. Они доверяют мне, и уже то, что я позволил твоему другу находиться здесь без предварительного тестирования — прямое нарушение всех инструкций, которые я же сам и написал. Чуя-кун, — Хидео просверлил его взглядом профессионального психотерапевта, — я думаю, ты и сам не хотел бы, чтобы твоя неконтролируемая способность уничтожила всё вокруг, верно? — С чего вы взяли, что я её не контролирую? — мрачно процедил сквозь зубы Чуя, разглядывая стену напротив. Та была покрашена в успокаивающий бежевый цвет, но в данный момент это нихрена не успокаивало. Чуя чувствовал себя почти таким же разозлённым, как совсем недавно во время перепалки с Дазаем, закончившейся мордобоем. И вновь ощущал, что часть этих чувств как будто вливается в него извне. Бить морду отцу Дазая Чуя точно не хотел. — Чуя, — внезапно как-то слишком спокойно позвал Хидео. — Посмотри на свои руки. Чуя втянул носом воздух и перевёл взгляд на кисти рук. Те светились красным — едва заметно, но всё же светились. Вновь — совершенно против его воли. Дазай, потянувшись, молча накрыл его пальцы своими. Пронзительная голубоватая вспышка — и свечение погасло, оставив Чуе после себя тяжесть на душе и понимание, что выбора у него нет. И не было. — Хорошо. — Чуя поднял на Хидео сумрачный взгляд. — Я согласен на ваши тесты. Что я должен сделать? — Очень благоразумно с твоей стороны, — отозвался Хидео с таким видом, будто подписывал соглашение о нейтралитете. — Я свяжусь с нашими специалистами и в ближайшее время тебе нужно будет наведаться в медблок. Осаму останется с тобой на случай, — он пощёлкал пальцами, — непредвиденных обстоятельств. Ладно, против последнего Чуя не возражал. А вот насчёт всего остального испытывал весьма двойственные чувства. С одной стороны, ему вроде как предоставили выбор, но вот с другой... Чуя прекрасно понимал, что было бы, если бы он отказался добровольно пройти тестирование. Его бы заставили — хотя, конечно, с учётом его способности, это грозило бы глобальными разрушениями, которых Хидео как раз стремился избежать. В то же время, все они понимали, что, невзирая на способность, он ничего не сможет противопоставить транквилизаторам, вколотым умелой рукой. И, на самый крайний случай, способность не защитит его от меткой пули. Однако, Хидео всё-таки решил с ним сперва поговорить, а это значило, что он таки действительно надеялся на ответственность Чуи. Хрен его знает, что там наплёл отцу Дазай, но ведь с чего-то же Хидео решил, что Чуя прислушается и будет вести себя хорошо? Или у него на лице написано, что он дохрена ответственный? Чуя не удивился бы, если бы оно так и было — прямым текстом, огромными буквами на весь лоб. Он хмуро посмотрел на Хидео и кивнул: — Ладно. Как скажете. Если для того, чтобы играть за хороших парней, нужно это чёртово тестирование — пусть будет. Только вот у меня вопрос. — Он высвободил руку из хватки Дазая, наклонился, упершись грудью в стол и неотрывно глядя в глаза Хидео. — Что будет, если мой дар всё-таки окажется нестабильным? Убьёте меня? Запрёте в каком-нибудь бункере? Отправите на опыты? Что вы сделаете, Хидео-сан? Вопрос повис в воздухе. Хидео поджал губы, но взгляда не отвёл. Дазай тоже смотрел на отца вопросительно. Похоже, не одному Чуе тут было интересно, каким методом его будут расчленять, если выяснится, что он опасен для окружающих. — Ни убивать, ни отправлять тебя на опыты никто не собирается, — наконец сказал Хидео, глядя ему в глаза. — Но возможно, тебя придётся изолировать. На какое-то время — до тех пор, пока мы не придумаем, как справиться с этой проблемой. — Но зачем, если есть я? — резонно возразил Дазай, и Чуя, честно говоря, в этот момент как никогда был благодарен небесам за то, что Дазай по-прежнему на его стороне. — Осаму. — Хидео внушительно посмотрел на него в ответ. — Твой дар уникален, и ты можешь потребоваться нам в полевой работе. Мне бы этого очень не хотелось, как ты понимаешь, и я действительно предпочёл бы, чтобы ты просто был всё время рядом с Чуей, но ситуация такова, что проблемы могут начаться в любой момент. Нужно быть готовыми ко всему. Чуе было, конечно, очень интересно, как и куда они собираются его изолировать, учитывая силу его способности, о которой упомянул Хидео, но спрашивать об этом он не стал. Ему было горько и неприятно, но рациональная часть, которая всегда пересиливала, настойчиво утверждала, что так будет правильно. Для всех. Чуя очень не хотел однажды ненароком, походя, причинить вред Дазаю. И, по правде сказать, это было главным и единственным, о чём он думал в тот момент, когда соглашался на условия Хидео. — А можно мы больше не будем это обсуждать? — устало попросил он. Дазай метнул на него острый взгляд, но Чуя покачал головой. — Серьёзно, Дазай. Всё решено, незачем больше об этом разговаривать. Тесты так тесты, переживу. Будем надеяться, — он посмотрел на Хидео, — что всё будет хорошо, и я стабилен. Интересно, кого он тут пытается обмануть? Чуя внезапно почувствовал себя невероятно, до невозможности заёбанным — этим разговором, этой ситуацией, всей своей грёбаной жизнью. Внезапно вспомнилась их с Дазаем прогулка в парке — теперь Чуе казалось, что это было вовсе будто бы даже не с ними. После всего случившегося за последние несколько часов и, без преувеличения, поставившим его жизнь с ног на голову, всё это виделось таким далёким, таким нереальным, таким умиротворяюще-обычным, таким неприменимым к ним обоим — поцелуи, объятия, колесо обозрения, чёртово мороженое, которое Чуя, кстати, даже не хотел, но Дазай заставил его купить, и, в общем-то, Чуя ни разу не пожалел. Это всё словно было из другого мира. Того, обратно в который, скорее всего, им уже не попасть. Дазай ещё пару секунд сверлил его взглядом, в котором мешались неверие, протест и почему-то, как показалось Чуе — гордость, а потом медленно кивнул: — Хорошо. Но, — он пронзительно взглянул на Хидео, — я пойду с Чуей. На тестирование. На всякий случай. — Не вопрос. — Хидео поднял руки ладонями вверх. — В этом я тебя поддерживаю. Ну а сейчас, мальчики, — он решительно поднялся, — я думаю, вы смертельно устали. Все прочие разговоры и вопросы мы можем отложить на потом, тем более, что, — он демонстративно взглянул на часы и, подхватив со спинки стула пиджак, надел его, — мне нужно идти. Вас проводят до жилого отсека и покажут вашу каюту. Одну на двоих? Чуя подозрительно покосился на Дазая, но тот и бровью не повёл. Так. У Чуи немедленно появилась к нему ещё парочка вопросов, но они могли подождать до того момента, пока они окажутся наедине. В их каюте. Они вышли из кабинета в сопровождении Хидео, и тот, махнув им на прощание, направился в сторону, откуда они с Дазаем пришли. Но долго томиться в одиночестве им не пришлось — почти сразу к ним подошла невысокая хмурая девушка с каре и в камуфляже и велела следовать за ней. — Я Йоко, — представилась она, пока они шли по поистине бесконечным коридорам куда-то вглубь базы. — Со всем, что касается снабжения, кормёжки и неработающих кранов в душевых — ко мне. — Всю жизнь мечтал посмотреть, как девушка управляется с разводным ключом, — прокомментировал Дазай. Чуя закатил глаза, а Йоко адресовала Дазаю испепеляющий взгляд. — Зная Хидео, я подозревала, что его сын остёр на язык, — фыркнула она. — Но прибереги свои шутки для ситуации, когда всё будет хреново, дружок. Прозвучало поистине угрожающе. — Ладно, — легко согласился Дазай. — А что там насчёт кормёжки? Я бы не отказался перекусить. — Ужин вы уже пропустили, — сурово сказала Йоко, останавливаясь около одной из бесчисленных одинаковых металлических дверей, и правда напоминающих двери кают на корабле или подводной лодке. — Но попробую что-нибудь придумать. С этими словами она приложила к считывателю на стене электронный ключ и, стоило замку негромко щёлкнуть, передала ключ Чуе. — Без особой надобности по базе не шляйтесь, — предупредила она, посмотрев почему-то на Дазая — видимо, из них двоих он больше походил на любителя понарушать правила. — Связь работает исправно. — Она вытащила из кармана два небольших телефона и отдала, опять же, Чуе. — Все необходимые контакты там уже забиты. Но предупреждаю сразу, что с поверхностью вы связаться не сможете. Необходимые предосторожности, чтобы не выдать наше местоположение, думаю, это понятно? Чуя и Дазай синхронно кивнули. — Отлично. — Йоко смерила их тяжёлым взглядом.— Отдыхайте. Ужин будет чуть позже. И, не дожидаясь ответа, развернулась на каблуках и пошла в обратную сторону. Чуя проводил её взглядом и посмотрел на Дазая. — Смотри, — шепнул Дазай и указал в дальний верхний угол коридора. Камера. Чуя угукнул, давая понять, что понял его, и размышляя, есть ли камеры в жилых помещениях. — Пошли. — Дазай толкнул дверь и первым переступил порог. Чуя вошёл следом и захлопнул дверь. Тут же включился свет — похоже, датчики были настроены на движение. Чуя огляделся. Каюта оказалась небольшой и обставленной по-спартански аскетично: две двухъярусные кровати, две тумбочки около них, стол и четыре стула у дальней стены, всё металлическое, предельное простое и крепкое на вид. Чуя сбросил на пол сумку, которую всё это время, как и Дазай свою, таскал за собой, положил телефоны на стол и обернулся. Дазай стоял посреди комнаты — враз растерявший всю свою насмешливость и энтузиазм, с которыми донимал Йоко, кажется, ещё более бледный и худой, чем обычно, с залёгшими под глазами тёмными кругами, которых Чуя прежде то ли не замечал, то ли во всём было виновно хреновое освещение. Стоял, сжимая побелевшими пальцами лацканы форменной полицейской рубашки. И смотрел на него. Чуя изучил поджатые искусанные губы, острый излом бровей, чётко очерченные скулы, упавшую на глаза чёлку, которую Дазай даже не думал убирать и наконец встретился с ним взглядами. — Ну что? — спросил он после паузы, так и не дождавшись от Дазая никакой реакции, кроме ещё более чёткой вертикальной складки между бровей. Дазай сглотнул и отвёл взгляд. Молчание между ними становилось всё более напряжённым. — Я не знал, что так получится, — глухо, как-то надломленно сказал Дазай. — Правда, не знал. Прости меня, Чуя. Чуя потёр лоб рукой и вновь ощутил эту невыносимую, просто вселенскую усталость — не физическую, нет. Он бы всё отдал, чтобы оказаться как можно дальше отсюда, вместе с Дазаем, и быть не тем, кто он есть. Потому что быть собой становилось с каждым днём всё более невыносимо. — Ты не виноват, — мягко сказал он. — Ты ведь делал это, чтобы защитить меня, да? Дазай отрывисто кивнул, по-прежнему не глядя на него. — Ты не мог предположить, что меня захотят и здесь сдать на опыты, — невесело усмехнулся Чуя. Интересно, его хоть где-нибудь не захотят сдать на опыты? Какого хрена он вообще всем, блядь, так сдался? Ну способность, ну боевая, ну сильная, ну и что с того? Нет, на первый взгляд мотивация Хидео была предельно ясна: он переживал за своих людей, за своего сына, за своё, безусловно, правое дело и за это место, которое, очевидно, создал своими руками с нуля. Однако, за всем этим Чуя всё равно чувствовал какой-то подвох — или, скорее, какую-то другую правду. Как будто Хидео по одному ему понятным причинам чего-то недоговаривал или пытался скрыть истинное положение дел. Чуя всегда доверял своей интуиции. И знал, что расслабляться и пускать всё на самотёк нельзя. Он доверял, действительно доверял Дазаю — но, как и, наверняка, сам Дазай, понимал, что они здесь ничего не решают. Не в последнюю очередь — из-за его, Чуи, долбаной ответственности, которая не позволяла просто послать подальше всё и всех, кто пытается ограничить его свободу. Хидео безошибочно прочитал его, зная о нём лишь то, что успел рассказать Дазай — и сыграл на его не единственной, но самой верной слабости. Чуя никогда не умел думать только о себе. Стоило ли после этого удивляться тому, каким был Дазай — при таком-то отце? И, на самом деле... Всё было ясно ещё в тот момент, когда он давал своё согласие на тесты — и, соответственно, на всё, что за этим последует. Это не объяснить и даже предчувствием назвать сложно — ведь как можно назвать предчувствием то, что знаешь наверняка? Чуя знал, какими именно будут результаты грёбаных тестов. Сложно ли догадаться, если он настолько не справляется со своей способностью, что та грозит вырваться наружу при любой, даже мимолётной потере контроля? Он знал, что за всем этим последует — и нихрена не был к этому готов. Единственное, в чём он был уверен — так это в том, что если всё пойдёт совсем плохо, он сделает всё возможное, чтобы вытащить Дазая и попробовать не сдохнуть самому. Очередная задачка со звёздочкой. Чуя чувствовал, что до точки невозврата, после которой события начнут развиваться с немыслимой скоростью, осталось совсем недолго. Неизбежное уже закручивалось вокруг него, схлопывая время и пространство в плотную чёрную дыру, в которую неумолимо затягивало события и людей. Всех важных ему людей. Их было не так уж много. И один из этих самых важных ему людей сейчас стоял перед ним, кусая губы, измученный чувством вины за то, в чём не был виноват. — Дазай, — позвал Чуя почти неслышно — и, пожалуй, впервые внезапно для себя удивился тому, что ещё никогда, ни разу за всё время с момента знакомства не называл Дазая по имени. Осаму. Имя, произнесённое пока только мысленно, вдруг отозвалось в сердце неясной, какой-то далёкой щемящей нежностью, отголосками чего-то забытого или не существовавшего вовсе, нежданным дежа вю, похожим на то, что когда-то видел во сне — или придумал сам себе и поверил в это, странное, но родное. Чуя понял, что хочет это сказать. Дазай стоял в нескольких шагах от него — потерянный и печальный, словно заледеневший на холодном зимнем ветру. И единственное, чего хотел сейчас Чуя — согреть его. — Осаму. Дазай дёрнулся, как от пощёчины, вскинувшись, посмотрел на него широко распахнутыми глазами. В них читалось изумление — и радость, почти восторг, и от этого взгляда, устремлённого только на него, у Чуи подкашивались колени. — Чуя, неужели ты... — Дазай шагнул к нему, протягивая руки, и Чуя сделал остальные разделяющие их шаги, опередив его. Обхватив за талию, заключил в объятие, крепкое, невыносимое, почти дробящее кости, уткнулся лицом в плечо, пробормотал, глуша собственные слова его одеждой: — Я понял, что ещё ни разу называл тебя по имени, но если тебе не нравится... Ему показалось, что Дазай на мгновение закаменел под его руками — напрягся и едва слышно выдохнул, как будто ожидал услышать что-то другое. Но потом расслабился и зарылся в его волосы, прошептал, касаясь губами шеи: — Мне очень понравилось, Чиби. Скользнул носом по щеке и поцеловал — невесомо, едва касаясь, но Чуя всё равно почти задохнулся от почти невыносимого чувства того, насколько Дазай нужен ему. Он не был уверен, что это чувство на сто процентов взаимно, но сейчас, здесь не хотел думать и строить теории — он хотел просто целовать Дазая, хотел, чтобы это не заканчивалось. Но он знал, что всё закончится гораздо быстрее, чем они могут предполагать, как знал то, что эти минуты — последние на много дней и ночей вперёд, когда им с Дазаем удастся побыть наедине. — Я был готов убить тебя, когда ты так назвал меня при твоём отце, — улыбнулся Чуя, не понимая, что чувствует, откуда взялось это ощущение необходимости — и безусловного, безграничного доверия, которое он испытывал к Дазаю, хотя, наверное, любой нормальный человек сказал бы, что он спятил. Но Чуя нуждался в Дазае — и доверял ему. И от всех этих чувств ему было почти страшно — и невероятно, до безумия потрясающе одновременно. Дазай оторвался от его губ, на мгновение прижался лбом ко лбу, а потом отстранился с мимолётной улыбкой и покачал головой. Обнял крепче, посмотрел в глаза — в его взгляде мешались разные чувства, и Чуя с недоумением понял, что части из них не может понять. Дазай как будто... сомневался. Как будто боролся с собой. Как будто не решался сказать что-то важное — хотел, но не решался. Чуя внимательно изучил его лицо — красивое, чёрт какое же красивое, даже уставшее, измученное и с кругами под глазами размером с лунные моря. Открыл было рот, чтобы сморозить какую-нибудь глупость — или ещё раз назвать Дазая по имени. Но его опередили. — Ты всегда бесился, когда я так тебя называл, — сказал вдруг Дазай невпопад. — Ну, поначалу да. — Чуя недоумённо улыбнулся, не понимая, к чему это вообще. — Но знаешь, я привык уже. — Не в этом дело, — со странной рассеянностью продолжил Дазай, заправив ему за ухо прядь волос и будто вообще не слушая его. Чуя нахмурился — Дазай выглядел странно. Так, как будто находился вообще не здесь и не с ним — или настолько погрузился в себя, что не замечал происходящего вокруг. — Что с тобой? — тихо спросил Чуя, не понимая, что вдруг на него нашло. От его взгляда на мгновение стало не по себе — Дазай выглядел почти болезненно, слишком отстранённо и при этом слишком отчаянно. Как будто, устав бороться с собой, решился на какой-то невыносимо глупый, опасный и важный поступок, понятия не имея, какие последствия это за собой понесёт. — Осаму? — Чуя. — Дазай сглотнул и посмотрел ему в глаза. — Неужели ты совсем меня не помнишь?