Первая утренняя таблетка реальности, которую трудно проглотить
Спустя пару тщетных попыток, Давиду всё же удается перекатиться на бок, а следом сесть. Тело не слушается, голова раскалывается. Мужчина уже направлялся в ванную комнату, кряхтя и чуть придерживаясь за стены, но споткнулся о собственный же телефон, который, по-видимому, как-то выпал из кармана во время сна. Разблокировав девайс, Давид уставился на пару сообщений, отложенный будильник, который он каким-то чудом не услышал, и на семнадцать пропущенных вызовов, как потом оказалось, два от директора школы, остальные по работе. — Черт! Черт! Черт! — взбесился мужчина, — какого вчера было?! Этот вопрос, сейчас был действительно актуальным! Но найти каких-то четких ответов так и не удалось. Голова трещала, а при попытке вспомнить хоть что-то из прошедшего вечера, перед глазами начинало плыть. Как ни старался, Давид смог вспомнить лишь ужин, как Дэниель отправился спать, потом… вроде с Миллером выпили еще по бокалу…, и через какое-то время, Эванс проводил гостя, попрощавшись закрыл входную дверь… Что было дальше, уже не удалось узнать. “Ну, в таком случае беспокоится вроде-как и не о чем, тогда можно расслабится…” — решил мужчина. Но вот тяжесть и острая боль по всему телу продолжают сигналить, что все не так просто… Откинув пока все мысли прочь, немного собравшись и наконец дойдя до ближайшей ванной комнаты, Давид уставился на свое отражение в зеркале: расстёгнутые верхние пуговицы рубашки, помятый пиджак и волосы, находящиеся в ужасном безобразии. Да что может быть хуже?! После двадцати минут горячего душа, определенно чувствовалось лучше: мышцы расслабились и передвигать ногами уже стало чуть легче, а шея, что отдавала разрядами в голову, ненадолго перестала о себе напоминать. Накинув на низ махровое полотенце, мужчина отправился за чистой одеждой. Зайдя в свою спальню, Давид выбрал легкую голубую рубашку и черные классические брюки. Чуть взъерошив еще влажные волосы, отец оценил свой более опрятный вид и с удовлетворенной улыбкой направился в комнату сына. Чуть слышно постучав в дверь, Давид толкнул ее от себя: — Дэниель, доброе ут… По спине мужчины пробежался холод. Даже толком не сообразив, он сразу ринулся к окну. Снег растаял совсем недавно, и температура на улице всё еще желает лучшего, а поэтому спать с открытым окном, просто не может быть безопасно! — Дэниель! Ты же можешь заболеть! Как ты открыл окно? — закрыв ставни и включив батарею потеплее, отец уселся на край кровати, и принялся потряхивать комок одеяла в поисках ребенка. Наконец найдя каштановые кудри, Давид положил огромную ладонь на лоб мальчика. Тот заворочался, что-то пробубнил и недовольно надул губки в сторону того, кто так нагло прервал его сон. Вроде не нащупав высокой температуры, мужчина чуть успокоился: — Дэниель, — спокойным, но всё же строгим отцовским тоном сказал Давид, — ну просыпайся уже! — чуть потормошил рукой пухленькую ножку, что аккуратно выглянула из-под одеяла в надежде пнуть источник шума. Ребенок открыл глазки и сел, уставившись на папу. Сдув недовольные щечки, Дэниель наконец прорезал голосок: — Д…, — прочистив горло, продолжил, — доброе! П-папа… Апчхи! Ой…, — вдруг испугался Дэниель, прикрыв рот маленькими ладошками. Ребенок виновато опустил глазки и попытался вновь затеряться среди пышного одеяла и подушек. Там было так тепло и мягко, что это то, что ему сейчас было нужно! Давид встал, и засунув руки в карманы брюк, направился в сторону окна. Было видно, что он действительно зол, но всячески старался говорить сдержанно, чтобы сдержать себя, и не довести сына до слез. Постояв так пару минут, отец глубоко вздохнул и наконец нарушил тишину: — Дэниель! Ответь мне, пожалуйста, зачем ты открыл окно? Ты же знаешь, что я запрещаю тебе это делать! — мужчина повернулся в сторону кровати, ожидая услышать хоть какой-нибудь ответ, — мне кажется, что ты вынуждаешь меня серьезно заняться твоим воспитанием! В последнее время ты стал действительно непослушным! Почему так происходит? А, Дэниель? Мальчик так и сидел, накрывшись одеялом с головой, и наблюдая за Давидом через небольшую щель. — Я… Я больше так не б-буду, — послышались всхлипы, — Прости меня... Всё бы ничего, если бы в этот момент не зазвонил телефон. Пятнадцать пропущенных звонков ранее, так и говорили, что что-то произошло. Поэтому без замедлений, мужчина решил ответить, уходя в свой кабинет… Немного поворочавшись в одеяле и приземлившись попой на кружевную подушку, Дэниель был бы рад снова оказаться под властью сна, но громкий голос отца из соседней комнаты, просто не мог этому посодействовать. Поэтому он просто облокотился боком о спинку кровати и решил дождаться конца папиных криков. Разговор с Дэниелем еще не закончен, и вероятность, что отец вернется в комнату еще более разъярённым, была теперь действительно высока! “Интересно, когда я выросту и буду как папа, мне тоже надо будет на всех кричать? Взрослая жизнь она такая сложная... Нужно ходить на работу.” — ушел в свои мысли мальчишка, — “...каждый день! Даже зимой… Готовить еду, убираться… И кричать на других! Я же не справлюсь…” Пару звонков, двадцать минут разговоров, и наконец-то наступила полная тишина. Голова кипела, и идти продолжать разговор с сыном сейчас, просто не предстояло возможным. Поэтому, решив немного остыть, отец направился на кухню, чтобы выпить кружку крепкого кофе и приготовить завтрак для мальчишки. Спустившись в гостиную, Давид смог наконец оценить масштабы трагедии: горы немытой посуды, пару пустых бутылок от красного вина и жутко спертый воздух – всё это достаточно гармонично сочеталось с некогда опухшим лицом мужчины! Завтрак автоматически переместился на чуть попозже, а поэтому, отойдя от шока, Давид тут же принялся за уборку. Чуть больше получаса и умелые руки мужчины навели идеальный порядок! Чистая посуда теперь стояла на месте, мусор вынесен, и свежий весенний воздух, наконец наполнял просторную комнату. — Теперь уж я точно заслужил самую огромную кружку кофе! — ликующе произнес Давид, наслаждаясь проделанной работой. Посмотрев на настенные итальянские часы, мужчина определился, что для завтрака уже поздно, но и для обеда еще рановато. Поэтому соорудив по-быстрому легкие сэндвичи и кружку черного чая, Давид направился в спальню сына. Дверь была открыта, и мужчина спокойно зашел, поставив на прикроватную тумбу поднос с едой. Мальчишка так и заснул, сидя час в спокойствии, укутавшись с головой в теплое одеяло. Лишь через небольшое отверстие можно было увидеть пухлые щечки и чуть красный носик сонного ребенка. Давид аккуратно сел рядом и обняв мальчика, снял одеяло с головы. — Дэниель, солнышко, хватит спать, — поглаживал по волосам мужчина, — я принес тебе еду. Сейчас, отец был заметно спокоен. Даже интересно, куда же так быстро ушли его злой тон и пар из ушей… Пошевелившись, ребенок нехотя открыл глазки и причмокнул губами. — Ты собрался спать весь день? Ты же лег вчера не поздно, — усмехнулся Давид и поцеловал ребенка в лоб, — давай, соня, вставай и умываться! — Угу, — еле слышно пробубнил всё еще сонный и не соображающий Дэниель. — Что ты говоришь? — Уже пойду, папа, — тут же исправился мальчишка. Давид улыбнулся, довольствуясь ответом и крепче обнял сына, нежно поглаживая того по голове. Посидев так пару минут, мужчина поцеловал ребенка в лоб и направился уходить. — Сегодня ты без школы, поэтому у тебя есть целый свободный день. Можешь заниматься своими делами, но пожалуйста, не выходи в сад. Ты, как я вижу, простыл, — нахмурился отец, — поэтому будешь лечиться. А я пока по делам и вечером зайду в аптеку за лекарствами. Надеюсь ты не натворишь глупостей. Закрыв за собой дверь, мужчина наконец направился за заслуженной чашкой кофе, а после расположился в широком кресле своего кабинета. Первые пару глотков крепкого напитка, согрели горло и помогли ненадолго забыться. Несмотря на плотную застройку коттеджей, вид из окна оставался неизменно потрясающим: лучи солнца, что падают на крыши соседних домов и красочно переливают черепицу; собственный небольшой сад, на заднем дворе, что еще только-только расцветает; уютная беседка под огромной липой, уже совсем скоро будет покрыта лианами из цветов; включится и небольшой фонтан, вокруг которого, Дэниель будет бегать босиком по зеленому газону и заливисто смеяться; а чуть вдалеке, за аллеей фруктовых деревьев виднеется красивое, будто игрушечное здание с высокой винтовой башней; а недалеко, бригада садовников, что уже пыхтит над зеленью на одной из парадных улиц городка. Конечно, рассматривая всё это, можно зависнуть на пару часов, и Давид рад бы, но горячая жидкость в кружке уже заканчивается, и нужно идти за новой порцией. Мужчина, цокнув, поставил кружку на массивный стол и заметил рядом лежащие, знакомые бланки. — Ох, точно! Их же нужно заполнить…, — рассматривая бумаги, почесал затылок Давид, — что-то я совсем забылся. Мужчина, очнувшись, принялся готовить рабочее место к предстоящей работе. Бланков оказалось немного. Переезд был всего месяц назад, а поэтому нужные бумаги еще не успели затеряться. На заполнение ушли две кружки кофе и почти час работы. — Так, вроде бы всё! — сняв очки, сказал мужчина, — теперь нужно бы их отвести в участок. Накинув длинное драповое пальто и белый вязаный шарф, когда-то связанный женой, взяв портфель в руку, Давид оказался полностью готовым к выходу в холод. Мужчина захлопнул дверь, оставляя сына одного. А уже через пару минут, сел в подъехавшее такси, буркнув водителю “в полицейский участок”.***
Местный полицейский участок, оказался с виду небольшим зданием, состоящим из нескольких корпусов. Но высокий забор и обилие зелени вокруг, не давали тщательно рассмотреть объект, а поэтому пришлось двигаться куда-то вперед, ища конец забора. Наконец, он закончился, и Давиду предстала огромная площадь с фонтаном в центре. Мужчина уже давно понял, что таким образом жители городка выделяли важные или общественные здания. И это было действительно красиво! Несколько скамеек, фонарей и клумб, а также небольшая парковка с парой полицейских джипов. Стоя перед центральным входом, Давид рассматривал фасад: коричневый кирпич, черная крыша и небольшие узкие окна с решетками. Все было сдержано в строгом, американском стиле, создавая неповторимую атмосферу. В фойе было вполне уютно: стены покрашены в бежевый цвет, по бокам обрамлены в дерево; множество картин с чертежами и фото здания пару лет назад. Сразу перед входом расположена стеклянная перегородка с дежурным, который заметив постороннего, тут же оживился: — Добрый день, сэр! Чем могу помочь? По какому вопросу? —улыбаясь, протараторил уже заготовленную фразу. — Добрый! Мне нужен офицер Миллер, — казалось, что после этой фамилии лицо парня перекосилось, а во взгляде появился некий страх. Но, не заметив, Эванс продолжил, — По вопросу… Хмм… По личному вопросу. Парень, всё еще находясь в странных чувствах, наспех набрал кому-то по телефону и сказав пару слов, вновь обратился к Давиду: — Эмм, Мистер… — Мистер Эванс, — не растерявшись, мягко поправил его мужчина. — Мистер Эванс, прошу…, — глубоко дышал и запинался парень, — подождите пару минут, вас встретят. Пожалуйста… всего пару минут. — Благодарю! — улыбнувшись, Давид отвел взгляд на свободный диван, куда тыкнул ему дежурный, и вернул взгляд, — эмм, всё в порядке? — его наконец насторожило состояние парня, — Вас что-то напугало? — обратился мужчина, чуть ближе облокотившись к разделяющему их стеклу. Но дежурного чуть не подбросило на стуле, и он тут же откатиться подальше, будто пытаясь держать невидимую дистанцию. — Нет! Нет, всё хорошо! Всё правда хорошо! — тараторил парень, но его вид никак не подтверждал это. Решив, что дежурного напугал именно он, Давид попытался как-то загладить ситуацию. — Послушайте, я не понимаю, что случилось, но мне кажется Вам стоит успокоиться и выпить стакан воды. Скорее, мужчина успокаивал больше себя, ведь помочь парню за перегородкой, не предстояло возможным: он был заперт, да и как видно, пытался держать дистанцию и не хотел контактировать. Это могло бы продолжаться еще некоторое время, но ситуацию разрешил дрожащий голос за спиной. Обернувшись, Давид увидел такого же хрупкого парня, но на вид лет девятнадцати, возможно - стажер. В идеально наутюженной форме, с бледным лицом и дрожащими руками. — Прошу прощения, вы к мистеру…, — парень сглотнул и почти шепотом продолжил, — к мистеру Миллеру? — Да. Я спешу, поэтому Вы не могли бы сказать, где его кабинет? Я могу и сам дойти. — Нет! Нет, что Вы! Я должен вас провести… Не волнуйтесь, это рядом. “ Что тут черт возьми происходит?!” — подумал Давид, смотря как стажер суетливо направился в один из коридоров. Эванс, расслабив шарф, последовал за ним, перед этим, все же бросив взгляд на дежурного. Тот, сжавшись, поглядывал на мужчину и пытался всеми силами вновь сконцентрироваться на работе. “А ведь его действительно что-то напугало? Что-то во мне?” — идя по коридору, размышлял Давид, — “этот тоже весь дрожит. И бледный такой… Хоть бы не грохнулся еще…” Шли они совсем немного, но как позже оказалось, в соседний корпус. Пару коридоров, много поворотов и стажер наконец остановился. Немного постояв, будто что-то высматривая, он развернулся. Когда Давид его догнал, он заметил, что парень стал жутко напуганным. Его большие глаза постоянно “бегали”, пытаясь смотреть куда угодно, но не на важного гостя напротив. — Извините, кхм..., — попытался не дрожать, промямлил стажер, и указал пальчиком в самый конец длинного коридора, — Вам туда. — Вы же собирались меня проводить, — улыбнувшись, напомнил Давид. — Вас уже ждут, сэр. Прошу прощения, если я сделал что-то не так, — протараторив, парень поклонился и убежал. — Да что не так?! — взбесился мужчина, от столь странного поведения вокруг него за последние десять минут, — а, да, благодарю за помощь! — вспомнив, крикнул куда-то вслед. Идя по длинному коридору, Эванс читал таблички на дверях. Некоторые из них были просто служебными, а остальные, по-видимому обычные кабинеты следователей. Наконец, дойдя до конца коридора, он уперся в массивную дверь с висевшей табличкой:“Капитан Билли Миллер”
Перечитав пару раз, Давид наконец понял смысл написанных слов и ужаснулся от того, какой оказывается пост занимает его новый знакомый! Ведь, даже на ужине, обсуждая работу каждого, шериф ни разу не упомянул о своем звании. “А ведь я назвал его офицером.. Оскорбил?” Собравшись с мыслями, мужчина постучал в дверь, но не услышав ответа, решительно нажал на ручку.***
Встретившая его комната была по форме буквы “Т”, только менее длинной. На концах этих трех “балконов” имелось по панорамному окну, от самого пола до мансардного потолка. Через них было прекрасно видны тучи и вот-вот собиравшийся пойти дождь. В левом балконе находились стенд с наградами и два книжных шкафа. В правом – два кожаных кресла и небольшой кофейный столик – своеобразный уголок для отдыха или переговоров. А посередине, в переднем балконе стоял огромный дубовый стол, заваленный бумагами, среди которых, удобно расположился и сам Миллер. Сделав два шага по ореховому паркету, мужчина тепло улыбнулся и подал голос: — Добрый день! — А! Мистер Эванс! — наконец заметив гостя, обрадовался шериф. Сняв съехавшие на нос очки, он встал, и засунув руки в карманы, по-хозяйки облокотился о стол, — Добрый, добрый! Насколько я помню, вы собирались зайти вечером, а сейчас почти…, —показательно взглянул на наручные часы, —почти два часа дня. Что-то изменилось? — Да, планы немного поменялись, — усмехнулся мужчина и потянулся к портфелю, — но я всё же забежал отдать вам заполненные бланки. — А, да. Конечно! Спасибо, что принесли их так быстро! — Не стоит, — улыбнулся Давид, — я привык относится ко всему ответственно. — Это отличный пример для сына! — восхищался Билли. Сложив полученные документы в одну из папок, он вдруг перешел на другую тему, видимо что-то задумав: — А не хотите ли кофе, мистер Эванс? — шериф будто и не ждав ответа, направился к кофемашине, нажимая на кнопки. — Если честно, я не собирался задерживаться на долго… — Всего пол часа. И поверьте, нам есть что обсудить! — сверкнул глазами Миллер. На пару минут в кабинете повисла неловкая тишина. Билли, отвернувшись спиной, варил кофе, а Давид, расположившись в одном из кожаных кресел, с интересом продолжил рассматривать интерьер. Но, когда долгая пауза уже стала напрягать, мужчина все же решил с чего-то начать разговор: — Мистер Миллер, вы, как я вижу, капитан? — А вы удивлены? — тут же отозвался шериф, и обернувшись с двумя чашками кофе, направился к столику. Азарт снова блеснул в его глазах. — Если честно, то да! Ведь, вчера вы и слова не сказали об этом, — наигранно обиделся Давид, и взяв двумя руками кружку, сделал глоток, — великолепный кофе. — Прошу прощения, если этим обидел вас. Я подумал, что мой социальный статус не интересен, и не сыграет никакой роли в нашем с вами знакомстве. Это было бы легче вам, и… — О, нет-нет! Не стоит извиняться, — тут же его перебили, — возможно Вы правы, и мне стоило отнестись к этому немного сдержанней. Прошу прощения, ведь для меня это все-же оказалось неожиданностью. Прошу прощения. — Что ж, каждый из нас извинился. И это похвально, учитывая наши отношения... — Но ведь у нас хорошие отношения! — перебил его Давид. Шериф ухмыльнулся, все так же, не отводя взгляд от глаз жертвы, и чуть наклонив голову вбок, еле слышно подытожил: — Мне нравиться так думать, мистер Эванс, — неприятно-низко протянул его фамилию. Неприятный холодок не в первый раз пробежал по спине Давида, но мужчина всячески старается игнорировать это. И теперь, это начинает напрягать. Так же, как и его непрерывный черный взгляд, всегда заставляющий почувствовать себя так беззащитно и беспомощно рядом с шерифом, будто вытягивая все эмоции… Отпив кофе и чуть удобнее развалившись в кресле, Билли пристально посмотрел в глаза напротив: — Знаете, мне нравится играть с эмоциями людей, — и видя заинтересованность, продолжил, — одно из моих хобби, это прийти в парк на пару часов, сесть не далеко от оживленного места и просто наблюдать за людьми. Мне интересно изучать их характер, настроение, профессию, по одним лишь жестам и внешнему виду. Вы знали, что существует около четырехсот пятидесяти типов личности? И каждый из них по-своему уникален. — Мм… Да в Вас живет психолог, друг мой! — пытаясь свести в шутку услышанные слова. — Возможно, — более чем серьезно прервал его Миллер. — Ну тогда, к какому типу Вы отнесете меня? В чем моя уникальность? — неожиданно принял игру Давид. — Ох, вам правда это интересно? — Вы любите отвечать вопросом на вопрос! Не обращая внимание на провокацию, Миллер сделал очередной глоток горячего напитка, и вновь заговорил: — Хоть, я и знаком с вами не так долго, но могу с точностью сказать, что вы человек ‘общих’ взглядов. Для таких как вы, более характерны традиционные ценности в виде семейственности, качества, комфорта и стабильности, поэтому вы живете по законам, правилам и традициям. — Звучит интересно, — откликнулся Давид. — Вам свойственно уважение и доброта, нежность, немного скромности, конечно семья и отдых, спокойствие и комфорт. Ваша одежда и внешний вид всегда в одном стиле и тщательно подобранной цветовой гамме. Также, есть ценные вещи, подаренные или сделанные близкими людьми, и ‘любимые’ вещи, которые носятся практически каждый день. За их состоянием вы тщательно следите. В доме и на офисном месте прибрано и просторно, у вас нет лишних вещей. Распорядок дня спланирован, привычен, с хорошим пониманием приоритетов на работе. Предпочитаете интеллектуальную, рутинную для вас работу, связанную с экономическими теориями и всякой там бурдой. — улыбнулся Миллер, — также, не любите вступать в конфликты, вероятно потому, что редко одерживаете победу, — ликующе засмеявшись, мужчина сделал пару глотков кофе, — если оценивать вас лишь поверхностно, мистер Эванс, то эмоции на вашем лице меняются достаточно ярко, часто, но все-же немного медленно. Жесты нерешительные, но размашистые, много мелких и лишних движений. Походка равномерная, собранная, но иногда может быть торопливой и несколько неуклюжей, опять же, все зависит от текущих эмоций, они, кстати, делают вас очень уязвимой жертвой для афер, — уверенно закончил свой рассказ шериф. — Мм… Ваши слова.. довольно тяжелые, — мужчина нервно передернулся и немного завис, переваривая информацию. — И насколько же они ‘тяжелые’? — Настолько, что я в шутку готов Вас бояться. — Это уж лишнее, — усмехнулся Миллер, и понизив голос, добавил, — ведь я не маньяк, чтобы меня бояться. Верно? Казалось бы, обычные слова, но что-то в них заставило почувствовать волнение и беспокойство внутри. Возможно, наполовину освещенный профиль лица, черные глаза с блеском или же голос, такой низкий, немного с хрипотцой, но абсолютно холодный, мертвый. Давид, уйдя в свои ощущения, даже не заметил выжидающего взгляда с чуть заметной ухмылкой напротив. — Что же в моих словах произвело на вас такой эффект, мистер Эванс? — А? Прошу прощения, я… — Да-да, вы ушли в себя. Так вот я и спрашиваю, что же вас так зацепило? — Я, знаете…, — промямлил мужчина, — та фраза про маньяка… — Что же с ней не так? — Вы сказали ее таким тоном, что я на долю секунды поверил, что это правда, — замялся Эванс. — Всего на долю? — Простите? — непонятливо переспросил Давид. — Не берите в голову, мистер Эванс, ведь, когда говоришь правду, никто и никогда не верит. Ведь так? — дождавшись неосмысленного кивка со стороны жертвы, Билли предпочел ловко перевести тему на более ‘безопасную’ сейчас, предыдущую. — Так что же вы хотели сказать мне о моем психологическом анализе? Мужчина немного подзавис, видимо возвращаясь от прошлой темы, но вскоре собрался, и наконец нашел нужные слова. — Ах, да. Знаете, основываясь на моих ощущениях за последние семь минут, и теперь чувствуя себя в какой-то мере вашей психологической жертвой, — усмехнулся гость, — могу сказать, что я действительно поражен! Считать такое количество данных с внешнего вида человека и лишь нескольких разговоров с ним, заставляет задуматься, сколько же времени, практики, и количества книг было потрачено на приобретение этого полезного дара. Как же Вам это удалось, мистер Миллер? Не поделитесь? У Вас была сильная мотивация? Шериф поставил небольшую галочку в голове, победно усмехнувшись. — Знаете, каждое слово в этой фразе абсолютно верное, — мужчина не мог не похвалить свою жертву, — но могу вас твердо убедить, что за всю свою жизнь, я не прочитал не единой книги по психологии. Вы правы, времени на практику, эксперименты и исправление ошибок ушло немало, но посчитать его не имею возможности, ведь это жизненный опыт. — С Вами интересно общаться, мой дорогой друг. Но все-же, если позволите, последний вопрос. — Всё что угодно. — Какое мое любимое слово? Миллер засмеялся, немного наклонив голову, — это довольно просто. Ваше любимое слово – стабильность, мистер Эванс. — Что ж, Вам почти удалось меня убедить. — ‘Почти’ – это не результат. — Вы играете словами. — Но не отвечаю вопросом на вопрос, — хищно улыбнувшись, Миллер припомнил недавнее замечание собеседника. Давид уже собирался что-то ответить, но спор неожиданно прервал стук в дверь, а спустя мгновение в кабинет вбежал молодой человек. И Эванс готов был дать тысячу, что парнишке совсем недавно исполнилось девятнадцать, настолько молодо он выглядел. Расстёгнутый пиджак, неряшливо застегнутая рубашка, разбросанные волосы с каплями на концах и тяжелое громкое дыхание: всё показывало на то, что парень куда-то уж очень сильно спешил! Он и не сразу нашел владельца кабинета, пока не обернулся на тихий ох Давида. Стажер растерялся, поняв, что они не наедине и стал непонимающе бегать большими глазами, смотря то на Миллера, то на Эванса. Шериф, будто и не замечая вторжения, продолжал пристально гипнотизировать Давида и поблескивать черными глазами. Тот, почувствовав себя неуютно, поставил полупустую чашку на кофейный столик, и собирался было встать и попрощаться, как послышался хриплый голос Миллера: — Ну куда же вы убегаете, мистер Эванс? Мы с вами еще не закончили, — подняв бровь, продолжал гипнотизировать мужчина. Этикет никак не хотел сталкиваться с Миллером, а поэтому мужчина попытался ответить максимально вежливо и так же, незаметно тихо: — Но… К Вам пришли! И судя по всему, по очень важному делу. Поэтому если Вы меня понимаете… я думаю, мне стоит уйти, — всё-таки встав, кое-как объяснился Давид. — Мистер Эванс! — тон мужчины заметно похолодел, — вам стоит вернутся в кресло, — и переведя взгляд на секретаря, продолжил, как-бы давая понять, — это займет не более минуты. Выгонять вас на минуту за дверь, кажется, абсолютно невежливо. Тем более, зная ваш характер, вы предпочтете отправится дальше по делам, чем подождать. Поэтому возвращайтесь обратно в кресло. Как я уже сказал, мы с вами еще не закончили. Давид немного поежился, но спорить всё же не стал. Он посчитал такое неуважительное отношение к нему оскорблением, но старался успокоить себя, понимая, что находясь на такой высокой должности, иногда следует “показать” свой голос, чтобы разъяснить ситуацию. “Ничего личного, только работа”, — пронеслось в голове. Всё также развалившись в кресле, Миллер дождался, когда Давид неловко усядется, и наконец обратился к напуганному парню рядом, молча подняв брови и медленно вытянул руку в ожидании бумаг. Секретарь, большими глазами оглядел гостя, а после вернулся с немым вопросом на лице “Как? Прямо сейчас? При нем?” Но на удивление сотрудника, Билли тут же прочитал эмоцию и коротко ответил: — Да, Бенни, прямо сейчас! У тебя осталось сорок семь секунд. Когда слова наконец дошли, секретарь энергично разжал крепкую хватку на бумагах, слегка распрямил, и осторожно вложил в подставленную ладонь. Время тянулось безумно медленно. Пока шериф изучал бумаги, парень топтался на месте, не зная, как поступить, и боясь сказать что-то лишнее. Стажера заметно трясло. Возможно, он опаздывал куда-то еще, а возможно это просто нервы. Но наблюдая как парень периодически поправлял наручные часы, Давид все-таки решил склониться к первому. В кабинете воцарилась полная тишина, но присутствие еще одного человека, для каждого, несомненно напрягало. Эту атмосферу чувствовали все. Все, кроме Миллера, который с абсолютно каменным выражением лица изучал полученные документы, от которых напрямую зависела судьба Эванса. Он делал это совершенно непринужденно, так, словно он ежедневно решает тысячи судеб: сломать человеку жизнь… или пока оставить в покое?... Но об этом знали лишь двое. А поэтому Давиду оставалось только молча ждать конца этой, казалось “бесконечной” минуты, и периодически ловить на себе сочувствующие взгляды секретаря. — Вы же присутствовали на встрече сегодня утром? Или опять ‘забыли’? — холодным тоном спросил Миллер. — Да, да, я присутствовал! Конечно, — отчитывался парень, будто от этого зависела его жизнь, — мы всё решили, капитан Миллер! Проблем не возникло! Но… — Но? — Ммм… Сумма… Сумма оказалась немного выше рассчитываемой…, — промямлил секретарь, поглядывая на соседнее кресло, — я правда пытался договориться, но… — Вы заставляете меня вытягивать из вас информацию. — Извините, мне пришлось отказаться, потому что требование… было слишком… личное… — Мне уже очень интересно. Продолжайте, мистер Томпсон, — развеселился Миллер. — Я… я не могу этого сказать. Прошу прощения…, — совсем замялся парень. Опустив голову, он перебирал края своей рубашки, и было заметно, что ему уж очень неловко об этом говорить. — Расслабьтесь, — засмеялся шериф, — я прекрасно уведомлён о нынешних тарифах. И в который раз удивляюсь вашей сдержанности! Но задумайтесь, ведь лимит на отказы когда-нибудь способен исчерпаться, мистер Томпсон, — холодно закончил мужчина. Эванс, с неподдельным интересом наблюдал за открывшейся перед ним картиной. Он не мог понять, что происходит, и о чем идет речь, но по поведению секретаря, можно было понять, что ему действительно неприятно говорить о чем-то личном, возможно даже интимном, не то, чтобы перед начальником, с которым, по-видимому, подобный разговор не в первые, но и при постороннем человеке. И осознавая это, самому Давиду становилось жутко неловко, что добавляло на его лицо капельку отвращения. — Впредь, я хочу чтобы вы знали, что меня не волнуют цифры на бумаге или другие ‘жертвы’, — холодно посмотрел в сторону стоявшего парня, шериф, — Меня интересует полученный результат! — секретарь тут же понятливо кивнул, — это ваш третий промах за эту неделю. Или же вы беретесь за голову, выполняя требуемую работу подобающе, или же мы будем разговаривать с вами уже по-другому! И если бы не мой дорогой друг, — Миллер наигранно улыбнулся гостю, на котором казалось лица не было, — я сейчас с удовольствием бы напомнил вам условия контракта, потому что я начинаю сомневаться, что правильно поступил, дав вам ‘шанс’, — довольно грубо закончил мужчина. Давид уже подумывал вмешаться, потому что жутко хотелось как-то помочь, поддержать парня, но в то же время он понимал, что делать этого не стоит. Во-первых, это невежливо, во-вторых, он не имеет права вмешиваться в рабочий разговор между начальником и подчиненным, в-третьих, мужчина был абсолютно не в курсе даже темы разговора, чтобы предъявить какие-либо претензии. Поэтому оставалось только отбросить все желания, и молча сидеть с каменным лицом, делая вид что его вообще здесь нет. Спустя небольшую паузу, все также почитывая и перебирая бумаги, Миллер чуть успокоился и решил вновь заговорить, — к вашему сведенью, эта цена полностью приемлема для такого рода сделок. И ее преимущества вполне окупаются. Поставив пару подписей на бумагах, мужчина предвкушающе улыбнулся, так, будто выиграл лотерею. Но тут же вернул каменное лицо назад, вспомнив о присутствии здесь постороннего. — Когда они смогут выполнить условия сделки? — Уже сейчас, капитан Миллер! — Звучит многообещающе, — скорее больше себе буркнул Билли. — Хорошо! — отдавая готовые документы назад, — зайдите ко мне завтра утром. Мы обсудим пару личных поручений. — Да, конечно…, — поклонившись, парень поспешно вышел из кабинета, осторожно закрыв дверь. Давид все-же задумался, уставившись в окно, где уже накрапывал мелкий дождь. Возможно, о своих рабочих вопросах, возможно о Дэниеле, а возможно и о чем-то другом, что тревожит его последнее время все сильнее... — О чем задумались, мистер Эванс? — наконец подал голос Билли, вдоволь насмотревшись нахмурившимся лицом. — С чего Вы взяли, мой дорогой друг? — вернувшись в себя ответил мужчина. — Мой секретарь ушел пару минут назад, а вы даже не заметили. Могу сказать, что на вашем лице присутствуют капли беспокойства и потерянности, немного смущения, неприязни, и возможно, даже злости. Также, ваши надбровные дуги находятся под ярко выраженным углом, это показывает, что вы уж слишком чем-то сосредоточенны, — ухмыльнулся шериф, и сев поудобнее в кресло, продолжил, — не желаете ли поделиться со мной вашими переживаниями? — А? Вы как обычно очень проницательны, друг мой, — засмеялся Давид, — но нет, на этот раз Вам показалось. — Вы уверены? — будто утверждая обратное, — ну что ж… тогда, вы должно было уже обдумали мое вчерашнее предложение ранее? — Если я откажусь, Вас устроит такой ответ? — Как думаете? Повисла тишина. Только еле слышные капли весеннего дождя бились об стекла. Из-за налетевших туч на улице уже почти стемнело, и в комнате наступил полумрак, слегка освещая лица мужчин. Но никто не спешил включать свет: Давид из вежливости, а Миллеру и так вполне комфортно. — Так чего же вы боитесь, мистер Эванс? — голос понизился, а глаза коварно блеснули, — я не тот, кем вы меня считаете, — двусмысленно закончил мужчина. “Не тот? Тогда кто?” — Что Вы имеете в виду? — Именно то, что вы и подумали. Будьте проще, мистер Эванс: не надумывайте лишнего, — сделав небольшую паузу, продолжил, — я могу позаботится о вашем сыне. Нужно лишь довериться мне… Или вся проблема во мне? Вас что-то тревожит? — Нет-нет! Что Вы! — Тогда прошу прощения за мои слова, но вы уж слишком балуете ребенка. Да, я знаком с ним совсем немного, но могу точно сказать: мистер Эванс, мальчишка уже достаточно вырос, и ему нужно взрослое воспитание, а не игрушечные машинки. Не видя нужного ответа в глазах напротив, мужчина всё же продолжил: — Ваша работа занимает достаточно много времени, и очередная командировка не за горами, а поэтому, я еще раз, но в последний, предлагаю вам помочь. Я присмотрю за ним, пока вас не будет. Это не так сложно, если вы мне доверитесь. — Подумайте еще раз, мистер Эванс. Даю вам время до завтрашнего утра, — предупредил мужчина, давая понять, что на сегодня разговор закончен. Давид так и не смог ничего ответить. Он не понимал почему шериф так настаивает. Может, потому что его сын уже вырос, и он хочет еще раз окунуться в воспитание детей? Или хочет отыграть свои психологические приемчики? Почему так срочно? Он же никуда не спешит и не собирается уезжать в ближайшее время. А если и уедет, то всегда можно нанять няню, на короткий срок. В общем, вопросов в голове было слишком много, но никто так и не смог на них ответить. — Мистер Миллер, спасибо за приятную компанию! — решившись, Давид подхватил свою сумку, и закинув на шею шарф, направился к двери, — мне уже пора. — Уже уходите? — послышался ответ. Шериф даже не обернулся, продолжал смотреть в окно, показывая этим свое неуважение к собеседнику. — Да. Уже три часа. И я подумываю заехать на работу, всё же, середина рабочего дня. Да и у Вас куча дел! Поэтому не смею больше отвлекать. До встречи! — тепло улыбнулся Давид. — Ну что ж, до завтра, мистер Эванс! Через секунду, послышался небольшой хлопок, и угасающие стуки каблуков по ту сторону двери. А мужчина так и остался стоять, облокотившись о рабочий стол, в полной темноте, лишь засунув руки в карманы брюк и наблюдая за усиливающимся весенним дождем. — Какой же он наивный дурак! — грубый смех эхом разнесся по кабинету.***
Жизнь Миллера - сплошная игра. Не играя в неё, он бы не добился такого статуса. Давид - лишь очередная игрушка в его руках. Главное, знать, как управлять. Поставив цель, мужчина несомненно ее добьётся! И отказ родителя ничего не решает. Лишь выбирает, по какому пути пойти: через боль или через согласие… У него всегда есть запасной вариант. Вариант, где он может повернуть чью-то жизнь в нужную ему сторону. Сломать ее, или наоборот, сохранить. Ведь, жизнь афериста, это всего лишь игра.