***
— … Но все-же, насколько велик будет процент безопасности, если же я отдам на время Дэниеля, — неразборчиво подытожил себе под нос Давид, сидя напротив окна в своем кабинете. Он перебрался сюда всего пару часов назад, но по темным кругам под глазами было понятно, что мужчина бодрствовал всю ночь. Подперев рукой голову, он заторможенно моргал и смотрел своими красными, воспалёнными глазами в одну и ту же точку где-то на улице, — но с другой стороны, я отдаю не кому-то, а главному копу городка.. Но черт, на две с половиной недели! Это почти месяц! Месяц из жизни Дэниеля! Казалось бы, всё куда проще, всё уже решено за него, остается лишь просто, принять! Но почему-то отец продолжал угнетать себя, прокручивать непонятные диалоги в голове, и искать несуществующие выходы. — Но вообще-то их знакомство может пойти на пользу. Мистер Миллер, как я понял, знает толк в воспитании.. Но черт побери, он абсолютно чужой человек! Он просидел неподвижно бы еще пару часов, пока не свалился в обморок, но нарушил мертвую тишину еле слышный скрип массивной двери. Сначала выглянула коричневая макушка, как-бы определяя обстановку, а после, и сам ребенок в обнимку с плюшевой игрушкой. — Доброе утро, Давид! — послышался взволнованный тоненький голосок. “Уже утро?”, — тут же пронеслось в голове. Мужчина наконец отлип от окна и медленно перевел стеклянный взгляд на сына, — А который час? — 8.20 уже… — 8.20? Почему ты встал так рано? — Меня разбудил твой телефон. Наверное будильник..., — задумчиво пробубнил Дэниель, потирая глаза, — но… Но можно я посплю еще немного? Пожалуйста… Ответа не последовало. — Па? Можно? Я чуть-чуть. — А? Да, конечно, — видимо, переварив информацию, отозвался Давид. Ребенок ярко улыбнулся и собрался вроде как уходить, но остановился на пороге. — А почему ты встал так рано? У тебя много работы? — Да, Дэниель, есть вопросы, которые мне нужно решить. — Но мне кажется ты не высыпаешься, — не унимался. Мужчина слегка скривился от громкого голоса мальчишки. Сейчас он выглядел настолько помято, что казалось, это он только-что встал с кровати. — Зачем ты так долго думаешь? — возмутился мальчик, но ответа не последовало, — ты же можешь сделать это позже… Я хочу, чтобы ты… — Нет, Дэниель! Это нельзя сделать позже! — взбесился отец, — ты еще слишком мал, чтобы понимать, что для решения некоторых вопросов требуется много сил и энергии! Ребенок замолчал, и поджав губу, поспешно выбежал из комнаты. Эванс облокотился о стол, и закрыв глаза, глубоко вздохнул. Мужчина понял, что сын то, ни в чем не виноват, он просто был внимательным, а Давид выплеснул на него часть своего негатива. “Я действительно ужасный отец”, — пронеслось в его голове. Мужчина решил сначала направиться на кухню, чтобы выпить стакан воды с аспирином, а потом извиниться перед Дэниелем. И как бы это ни было трудно, нужно еще рассказать мальчишке о предстоящем отъезде, приготовить завтрак и прочитать обязательную лекцию о послушании. — Дэниель, — сказал отец, заходя в спальню. — Нет, папа. Я хочу спать, — где-то под одеялом буркнул ребенок. — Дэниель, нам нужно поговорить! Не вредничай! Ответа не последовало. Мужчина немного постоял уперевшись о косяк, в ожидании, что мальчишка все же сядет. Строгий голос отца и воспитание, дали свое, и вскоре одеяло зашевелилось, показывая надутую мордочку. Давид чуть улыбнулся, все-таки, он не так плохо знает своего сына. — Дэниель, мальчик мой, мне нужно ненадолго уехать, — осторожно сказал отец, подходя все ближе и всматриваясь в лицо напротив, — ну, точнее, как ненадолго… На две с половиной недели в Португалию… Когда папа уезжал, он всегда говорил именно эту фразу. И именно эти слова, больше всего на свете боялся услышать мальчик. Они стали для него как выключатель. Выключая настроение, чувство защищенности и тепло отца. После потери в семье, отпустить его, как единственную сейчас защиту, вызывало уйму конфликтов и вопросов “Почему?” в голове ребенка. — Эй, ты меня слышишь? — Дэниель? — мужчина подошел ближе, и уже принялся чуть потряхивать за плечо, — ты хорошо себя чувствуешь? Ребенок, уставившись куда-то в одну точку, наконец монотонно произнес: — Папа… — Что? Что такое? — сев на корточки, Давид всматривался в лицо сына. — Ты меня бросаешь? Совсем одного, да? Мужчина немного завис, не ожидав таких слов. — Поч..чему? Почему ты так решил? Дэниель перевел взгляд на отца, и с уже почти начавшейся истерикой, начал нападать: — А разве это не понятно? Ты уедешь в Прр..Пра.. — Португалию. — Да! В Пратукалию! А я? С кем я буду?! — мягкие поглаживание по коленке, в этом момент нисколько не успокаивали ребенка, а лишь больше вызывали истерику, — ты хочешь меня бросить! Оставить тут! Одного! Я знаю! — из-за собравшихся в глазах слез, Дэниель уже почти не видел сидевшего перед ним на корточках отца, — и не трогай… меня! Давид не на шутку испугался. То состояние, до которого довел себя мальчик в течении всего пары минут, просто не может быть спонтанным. Раньше, в такие моменты, он наоборот - жался ближе, в объятия, а сейчас, в нем будто что-то перещёлкнуло, показывая иголки. — Дэниель! — встав, мужчина встряхнул за плечи ребенка, — Дэниель, успокойся сейчас же! Слышишь меня!? Находясь крепко зажатым в руках отца, мальчишка, скорее от страха, неожиданно притих, и уставился напуганными зареванными глазами в глаза напротив, периодически всхлипывая и пытаясь подавить снова подступающую истерику. Таким, он почти никогда не видел своего отца. А тот, никогда не видел таким своего сына. Что-то определенно менялось в их жизни. Постояв еще немного, мужчина дождался пока ребенка наконец отпустит, и медленно разжал хватку на хрупких плечах. Сев рядом, Давид наблюдал, как Дэниель успокаивается. А вскоре, его почти перестало трясти, и в глазах наконец проступила ясность. Взяв полупустой стакан с тумбочки, принесенный пару минут назад, он подал его сыну, помогая сделать пару глотков. — Дэниель, скажи мне, пожалуйста, тебе есть что мне рассказать? — беспокоился отец, убирая мокрые пряди волос ребенка с лица, — посмотри мне в глаза. Все хорошо? Тебе лучше? — Д…Да. Хорошо… Давид нахмурился и с трудом поверил в слова мальчишки: — Ладно, хорошо. Но мы обязательно сходим на осмотр после моего приезда! — Ну папаа! — И это не обговаривается! — твердо сказал отец, и вспомнив начало разговора, быстро перевел тему, — да, и все же… по поводу моего отъезда…, — мужчина крепче сжал руку сына и чуть приглушил голос, — я действительно не хочу уезжать, поверь мне. Раньше была возможность отказаться, побыть с семьей. И я всегда отказывался, когда это было возможно! Даже если это как-то скажется на моем повышении или зарплате. Но сейчас, сейчас все как-то по-другому... Чувство, будто где-то есть подвох, а я не могу до него докопаться… — Папа, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня…, — пропищал ребенок, и спрыгнув с кровати, тут же оказался в теплых объятиях. — Чшш, солнышко, я сделаю всё, всё чтобы ты был счастлив! — Обещаешь? — Обещаю! — тепло улыбнулся мужчина и поцеловал сына в розовый носик. — Дэниель, послушай меня внимательно, меня не будет всего две с половиной недели. За это время за тобой присмотрит мой знакомый, называй его мистер Миллер. Вы, как я заметил, довольно неплохо ладите. Не перебивай! Я понимаю, это неожиданно, но другого выхода у нас сейчас нет, — выговаривал Давид, поглаживая сына ладонью по щечке, — но я доверяю ему самое дорогое, что у меня есть, лишь потому, что он капитан полиции. — Мистер Милл…, — начал ребенок, но тут же переключился, услышав более интересную для него информацию, — капитан? Это который самый главный? — Да, Дэниель. Поэтому не бойся, он никому тебя не отдаст, ты будешь в безопасности, — добавил мужчина и убрал дрожащую руку от лица ребенка, — но пообещай мне слушаться его во всем, чтобы папочке не было стыдно потом! Ты же воспитанный мальчик, да? — Папа, — залепетал мальчишка, заинтересованно смотря своими большими, детскими глазами на отца. — Что? — Я же воспитанный мальчик? Да? — Это ты меня спрашиваешь? — засмеялся Давид, — да, солнышко! Ты самый лучший! Поэтому я уверен, что ты меня понял, и мы договорились. Ведь так? У Дэниеля возможно просто вылетело из детской головы, как выглядит этот “мистер Миллер”, но, папа же не отдаст его в плохие руки? Значит и волноваться не стоит. Ведь так? — Так, папа! — засиял и снова ухватился маленькими, слегка пухленькими руками за шею отца. — Вот и отлично! А теперь идем завтракать и ты сможешь немного поспать. — А когда ты уезжаешь? — Через минут двадцать мне стоит выйти. Я хочу заехать к нашему другу в полицейский участок и пригрозить, чтобы хорошо о тебе заботился. — Полицейский учч? А можно мне с тобой? — прыгал следом ребенок, пока они спускались по лестнице. — Нет, Дэниель. Туда не пускают детей, а поэтому, ты останешься здесь, как самый послушный, читать книги. Договорились? — Ну, ладно…, — еле слышно буркнул в ответ. — Что ты сказал? — Да, конечно, папа! — тут же исправился младший. *** Чем ближе Давид приближается к дверям кабинета, тем сильнее пытается успокоиться. Импульсы волнения пробегают разрядами по телу, заставляя кровь кипеть, а мозг бесконечно посылать вопросы “За что?”, “Почему?”, “Как я до этого дошел?”, … Иногда знаешь, что будет достаточно еще одной капли, чтобы сойти с ума окончательно, но никогда не знаешь, где она тебя настигнет… — Оу! Простите, сэр! Я случайно! Вы в порядке? — стал тараторить парень, который секунду назад резко выскочил из-за поворота, — извините! Я правда не хотел! Все хорошо? — Да успокойтесь, Вы! Я в порядке, — остановил трепыхания Давид, и посмотрев в глаза, шутливо добавил, — не зачем так извиняться, я же не монстр, чтобы за это убить. Парня будто током дернуло, и скривившись, он недоверчиво посмотрел. — Что? — удивился Эванс, — это же всего лишь шутка… — Ах, да, конечно, — натянул кривую улыбку Бенни. И попытался как-бы незаметно вжаться в стену и сбежать. Но всё получилось куда легче: мужчина напротив, тепло улыбнулся, и развернувшись, тут же пропал за углом. Парень выдохнул и собрался уже убегать дальше, но почему-то что-то внутри него, не давало это сделать. То ли любопытство, то ли сказанные слова мужчины. — Стойте! Сэр… — Эванс, — тут же ответил, обернувшийся Давид. — Мистер Эванс, простите, что это не мое дело, но… я хотел… хотел спросить…, — запинался Бенни. — А! Я уже сказал, что в порядке. Не стоит так волноваться, — и уже собрался опять отвернутся, но парень не унимался: — Нет-нет, пожалуйста, постойте! — и чуть успокоившись, робко продолжил, — я вижу Вас здесь уже второй раз… и… простите, я не могу этого спрашивать, но всё же, почему Вы приходите? Вас что-то связывает с… капитаном Миллером? Просто, не поймите меня неправильно, мне очень интересно кто Вы, — и видя недопонимание в глазах напротив, пояснил, — знакомые капитана Миллера, немного… совсем из другого круга… А Вы, Вы отличаетесь от них: у вас теплая улыбка и воспитание… — Я Вас понял, — перебил его Давид, чуть подойдя ближе, — знаете, причина моего прихода, это последнее, о чем я хотел бы сейчас говорить. Не поймите меня тоже неправильно, но это личные вопросы, касаемо семьи. И я бы не… — Семьи… — Простите? — переспросил неуслышанное слово. — А? Нет-нет, просто…, — глаза парня были какими-то жалкими, возможно сочувствующими, — просто семья, это то, чего хочет капитан Миллер… — Я Вас не до конца понимаю.. — заинтересовался Давид. Взгляд Бенни стал какой-то безжизненный: — Могу предположить, что у вас есть ребенок… и скорее всего сын… — Да, Так и есть. Но объясните же мне наконец! Парень в ответ лишь еще больше погрустнел, и опустив голову, отрицательно помотал ей из стороны в сторону. Его лицо почти полностью спряталось за небольшой челкой, и вжав голову в плечи, он еле слышно, всхлипывая добавил: — Бегите. Прошу вас. Не соглашайтесь! Просто бегите! Потом будет поздно… — Подождите, Вы что-то знаете о…, — встревожился Давид, протягивая руки к парню, в надежде заглянуть ему в глаза. Но тот отдернулся, и последнее что удалось мельком заметить, это зареванные, жалкие глаза. Он определенно что-то знал, и мужчина узнал бы, если бы не… — Мистер Эванс? — раздался грубый голос из другой части коридора, — вам стоило бы поторопится! Мне казалось, заставлять человека ждать, не в вашем воспитании! Увидев в дверях кабинета силуэт Миллера, в голове почему-то автоматом пробежалась уже одна, но последняя фраза: “Всё! Уже слишком поздно…” — Так, вы идете? — А, да. Уже иду, — отозвался Давид, и наконец отмерев, мужчина взялся за ручку чемодана и двинулся на встречу. Но вспомнив о незаконченном, тут же обернулся в надежде уловить какую-нибудь эмоцию, небольшую искру в глазах собеседника… Иногда этого действительно хватает! Хватает, чтобы понять, разобраться хоть в чем-нибудь, чтобы двигаться дальше! Но чувство, когда оборачиваясь ничего не находишь, пожалуй самое обидное, это не получить той маленькой поддержки, которая сейчас так важна. Незнакомый парень определенно что-то знал! Но просто исчез, даже не попрощавшись. Давид не знает ни имени, ни его должности. Или, быть может, просто не помнит? — Вы что-то забыли? — снова послышался, теперь насмешливый голос шерифа, — паспорт? Или билеты? Может быть ключи от дома? — Не смешно! Сейчас не самое подходящее время для Ваших шуток, мистер Миллер! — хмурился Давид, волоча чемодан и направляясь в кабинет. — О, как вы заговорили! Кто-то сегодня не в духе? — усмехнулся мужчина, закрыв за гостем дверь, — с вашей стороны было достаточно опрометчиво кидать мне эту фразу! — Да уж… А Ваш настрой, я смотрю, сегодня на высоте! Выиграли лотерею? — с сарказмом ответил Давид и уже как-то по-хозяйски, нагло плюхнулся в ранее опробованное им гостевое кресло. — Можно и так сказать…, — блеснул глазами шериф, — вас это цепляет? — Нисколько! Просто, непривычно видеть Вас таким энергичным, друг мой. — Не переживайте, это пройдет, — и решив все же закрыть тему, наигранно выдавил из себя, — просто. Я безумно рад видеть моего друга. — Мм… Даже так! Я польщен, и это взаимно! — ответил Давид. Его, казалось, хмурое и раздражённое настроение с утра, куда-то на время испарилось. Он вдруг почувствовал некую теплоту внутри, возможно просто из-за улыбки на лице собеседника, или от того, что снова встретился с, ему казалось родным человеком, с которым он заметно сблизился, тесно общаясь третий день подряд. — Мистер Эванс, а… — Кофе не буду, спасибо! — тут же перебил его гость, будто зная, что тот собирается сделать, — я не на долго. — А я и не предлагаю, не за что, — огрызнулся шериф, даже не сдвинувшись с места. Ведь, предугадать, как поступит Миллер, не может никто. — Хотел лишь поинтересоваться, что же вас так отвлекло по дороге, что вы добирались до кабинета двадцать минут? Я, конечно, понимаю, лестницы и четвертый этаж, но все же? Что же так заинтересовало? — А.. Ну как Вам ответить… Почти возле самого кабинета на меня налетел молодой человек, и мы немного… заговорились. Он оказался довольно интересным собеседником…, — рассуждал Давид. — Вот оно как…, — в голосе Миллера чувствовался азарт, — и что же это за “молодой человек”? — Без понятия. Мы с ним не знакомы, но он, по-видимому, сотрудник. На его воротнике была нашивка 'B.T.', возможно, Вы его знаете. — Мм… Это был мой секретарь. И да, вы уже пересекались, мой дорогой друг. — Но я почему-то этого не помню… — Видимо вам нужно хорошенько отдохнуть и усердно выспаться. Отпуск пойдет вам на пользу сейчас. — Ой, не напоминайте, пожалуйста! И так тошно, — воскликнул гость. Пару раз выдохнув, мужчина ослабил галстук, и взяв себя в руки, попытался немного расслабиться, — можно ли задать Вам встречный вопрос? — Попробуйте, мистер Эванс, — шериф стоял, слегка облокотившись о стол, и перекрутив руки на груди, без стеснения изучал жертву. — Что для Вас значит семья? — Семья? Что ж, семья - это то…, что я планирую создать совсем скоро. — уверенно произнес Миллер, казалось, с едва заметной ноткой ликования. — Оу, друг мой! Это же замечательно! — оживился Давид, — значит у Вас уже есть человек на примете? — Да, мистер Эванс, как понимаете, сын есть, а вот послушной хозяюшки в доме пока не хватает… Но, через недельки полторы, я окончательно решу эту проблему. — Полторы недели? — удивился мужчина, но тут же погрустнел, вспомнив свое положение, — жаль, что я не смогу присутствовать… Из-за этой чертовой работы! — уже вскочил Давид. Казалось, он пытался доказать это сам себе, нежели собеседнику, — я уволюсь! Черт возьми, уволюсь! — Не волнуйтесь так, я обязательно пришлю вам открытку! — отметил мужчина, и его губы слегка дрогнули, сдерживая подступавшую ухмылку. Оба ненадолго замолчали, пытаясь подавить вырывающиеся эмоции. — А теперь, не расскажите ли мне, что заставило вас порадовать меня столь неожиданным визитом? Насколько я помню, вы были у меня вчера. Соскучились? — засиял капитан. Спрашивать это было абсолютно бесполезно, ведь, тот и сам прекрасно подстроил все возможные ответы. — Мистер Миллер, я пришел к Вам с действительно важной для меня сейчас просьбой. Я обдумал ваше предложение, если оно еще в силе, и честно говоря, далось мне это нелегко. Но мне здесь больше некому доверять… Мне сообщили о командировке на две с половиной недели только вчера вечером, и времени чтобы найти и договорится с няней, просто-навсего не оказалось, — голос мужчины, казался действительно разбитым, — поэтому… я готов согласится на Ваши условия. — Да, всё еще в силе, — шериф победно ухмыльнулся, и понизив голос, продолжил, — я говорил вам, что для меня это не проблема. И поверьте, мистер Эванс, ваш мальчишка будет в очень надежных руках! — Тогда очень Вас благодарю! — оживился Давид, — Вы слишком много для нас делаете, и я просто не могу рассчитывать еще и на Ваш дом, а поэтому, если не затруднит, можете пожить у нас. Да, и Дэниелю будет комфортнее на своей территории. — Как пожелаете! Но… — Ах, да! Вот, — мужчина достал из кармана небольшую связку ключей, — это запасной комплект, — и тихо, как будто сам себе добавил, — не думал, что когда-нибудь воспользуюсь им... — Благодарю мистер Эванс, поверьте, вы можете на меня рассчитывать! — как можно добрее, натянул свою улыбку Миллер. — Это Вам спасибо. Но я даже не знаю, как Вас отблагодарить. Вы действительно меня сейчас выручаете! — Не волнуйтесь, — успокоил его мужчина, немного скривившись. А позже, еле слышно добавил, — вы уже заплатили… — И еще, я хотел бы попросить… Понимаете, Дэниель очень нежный ребенок, а поэтому, пожалуйста, не слишком его ругайте. Прошу Вас! — Постараюсь быть менее грубым, — глаза шерифа блеснули, — я понимаю ваше беспокойство, но еще раз повторяю, что поводов для него нет. Я буду дома через часа три. Думаю, он не настолько нежный, чтобы не натворить дел в это время? — Нет-нет! Что Вы! Он любит быть постоянно с кем-то, но не волнуйтесь, он вполне самостоятельный! — Отлично! Значит обещаю уделять ему постоянное внимание! — Ах, да! Чуть не забыл! Мистер Миллер, не поймите меня неправильно, но не могли бы Вы мне написать Ваш адрес и номер телефона, — возле самой двери вспомнил Давид, — а то, я знаю лишь где находится Ваш кабинет. Этого, знаете ли, чертовски мало! — оба засмеялись. — Из-за своей работы, я могу дать только адрес. Вас это устроит? — Хорошо, пусть даже и так! Ухмыльнувшись самонадеянности гостя, шериф уселся за свой стол и по привычке нацепил очки. Взяв небольшую бумажку, он на секунду окинул взглядом собеседника. Тот, постоянно поглядывая на наручные часы, бегал глазами по комнате. — Спешите? — медленно выводя буквы, спросил капитан. — Да! Мой самолет через полтора часа. Боюсь опоздать. — Ммм…. И куда же летите, если не секрет? — В Португалию… — О! Как замечательно! Тогда, не смею задерживать! — закончил мужчина и встал из-за стола, — держите. Надеюсь, вы будете чувствовать себя там как дома. — Еще раз благодарю! — Давид, лишь мельком взглянул на листок, но не прочитав надпись, наспех бросил его в правый карман и направился к выходу, — до встречи, мистер Миллер! — Спокойного отдыха, — коротко ответил тот уходящему в спину, и швырнув очки куда-то в сторону стола, победно улыбнулся. Тяжелая дверь кабинета захлопнулась, будто поставив точку, и мужчина, волоча за собой чемодан, спешно отправился дальше. — Мистер Томпсон, немедленно зайдите ко мне в кабинет! — грубый голос Миллера по телефону, это последнее, что услышал Давид, уходя по коридору. Но, мужчина был в своих мыслях, и единственное, что сейчас действительно волновало, это — сможет ли он не опоздать на самолет? Потому что уже без двадцати одиннадцать, а еще нужно доехать до аэропорта и пройти осмотр. Сможет ли он улететь?***
Прошло всего пару часов, но судя по расчетам, Давид уже давно покинул территорию страны и сейчас находится где-то в воздухе. Поэтому, как только Миллеру сообщили, что Эванс зашел в самолет, мужчина не смог сдержаться от пары бокалов вина. Не сказать, что он большой любитель выпить, но когда его точно составленный план начинает работать, это нельзя упускать! И вот сейчас, находясь перед домом, Миллер уже успел натянуть ту зловещую ухмылку, не предвещающую ничего хорошего. Ему осталось совсем чуть-чуть, сделать последний шаг, всего лишь открыв эту дверь, и он сможет считать очередную маленькую цель в жизни завершенной. Шериф вышел из машины и слегка поправил натянутую ткань штанов в паху, ведь, предвкушающие мысли о том, что он сделает с этим беззащитным подростком, уже начинают плыть перед глазами. Решив не сильно пугать мальчишку, Миллер нажал на дверной звонок, и через пару минут, по ту сторону двери послышались шаги. Не сложно было догадаться, что Дэниель просто покрутился возле, подавляя детское любопытство, а позже убежал, возможно испугавшись, в свою комнату. Ведь всё-таки, воспитание не позволяло, открыть дверь незнакомцу, тем более, что рядом не было никого из взрослых, кто бы смог его защитить. Конечно, мужчина мог бы и сам в любой момент вскрыть замок, даже и без наличия ключей хозяина, но почему-то рука дернулась, и зачем-то нажала на звонок второй раз. — Не гоже стучаться в чужой дом средь бела дня, — послышался скрипучий голос тетушки Мэй сзади, — Эвансы то, семья порядочная, не портил бы ты им жизнь… — Тебя это касается? — развернулся Миллер. Не то чтобы он не уважал пожилых, просто если кто-то переходит дорогу, мужчина тут же готов перегрызть глотку. Старушка немного поцокала, но решила пройти мимо, волоча за собой лохматого пуделя. — Вот, вижу, не долго мне осталось терпеть этот беспорядок…, — бурчала под нос, — сдох бы он поскорее, а то жизнь только всем портит. Вот если б, кого другого поставили… Шериф немного постоял, и наконец успокоившись, вновь вернулся к двери. На этот раз, достав из кармана переданный хозяином ключ, мужчина без труда попал внутрь. Как он и предполагал, была полная тишина. И это уже второй раз, когда Миллер так нагло вторгается в чужое жилище… Поднявшись на второй этаж, мужчина подошел к уже знакомой, единственной здесь закрытой двери и уверенно нажал на ручку. — Ну же, малыш Дэнни, вылезай. Это так не воспитанно встречать папочку под столом, верно? — усмехнулся шериф. Дэниель не шелохнулся. — Ты хочешь со мной поиграть? — подходя все ближе к столу, — мы может. Но только по моим правилам, сладкий, — глаза Миллера блеснули. Мужчина отодвинул стул и присел на корточки напротив подростка. Тот пискнул и сразу прикрыл глаза ладонями. — Я тебя настолько пугаю? А, Дэнни? — ликующе спросил шериф, видя дикий страх в глазах напротив. — Я Дэниель…, — дрожащим голосом попытался огрызнутся мальчишка. Только сейчас он смог вспомнить и понять, кто же это такой “мистер Миллер”, о котором ему восторженно рассказывал отец. — Нет-нет, мой мальчик. Если ты забыл, то я могу тебе напомнить, — руки мужчины потянулись, и перехватив под коленями, Билли ловко достал миниатюрного ребенка из-под стола. Тот попытался брыкаться, но быстро затих. То ли от страха к Миллеру и к его крепкой хватке, то ли от того, что он привык так часто находится на руках, постоянно заползая к отцу, когда тот смотрел телевизор или читал книгу. Он чувствовал себя так защищенным, словно нужным кому-то. Вспомнив это, Дэниель неосознанно прижался, что не осталось незамеченным. Мужчина сразу улыбнулся и притянул такой теплый и пушистый комочек ближе, а после продолжил, — мой хороший, я уже говорил тебе, что теперь ты навсегда моя собственность, и что я буду называть тебя так, как я этого захочу. И да, малыш, — шериф посадил Дэнни на кровать и принялся раздевать, продолжив своим грубым голосом, — с этого дня, ты будешь называть меня папочка. Ты меня понял? — Д-да…, — выдавил из себя Дэниель. — Не правильный ответ, — мужчина слегка хлопнул по нежно-розовой ляжке, — на этот раз я тебя прощаю, но в будущем, за ошибки будет страдать твоя драгоценная попа. Давай, попробуем еще раз: ты меня понял? — Д-да… папочка, — наконец сказал мальчишка, и заметил, как глаза напротив устрашающе блеснули. Его пижаму уже куда-то откинули, а поэтому приходилось смущаться и пытаться закрыться. — Хороший Дэнни, — потрепал по волосам, — и такой маленький, — Дэниель покраснел, вжав голову в плечи, — такой милый ротик, — Миллер провел большим пальцем по пышным губкам мальчика, — такой гладкий живот, — спустил он руку и к нему, — такой маленький член, — провел рукой по его стволу мужчина, будто показывая, — небольшие яички, — он слегка сжал их в руке, вызывая тихий писк у младшего, — и пока такая узенькая дырочка, - перевел он руку на ягодицу подростка, — наверное, ты уже успел с ней поиграться, да малыш? Пробовал играться после нашей встречи? Давай, солнышко, ложись, сейчас папочка тебе поможет. А если будешь хорошим мальчиком, я дам тебе подарок. — Нет, нет я не хочу, — всхлипывая, попытался уползти ребенок, но тут же был схвачен крепкими руками. — Малыш, ты думал от меня убежать? Посмотри на себя, ты такой крохотный. Твои милые две ладошки размером с мою одну. И куда же ты убежишь, зная, что я тебя больше и сильнее? Дэниель затих, обдумывая сказанное, и наблюдал за мужчиной огромными карими глазами. — А теперь, ложись на спинку и покажи мне свою сладкую дырочку, пока папочка не разозлился на тебя. Мальчишка закусил губу, и подавляя подступавшую истерику, послушно лег, прикрыв глаза. Миллер тут же раздвинул его ножки, и нависнув над ним, провел ладонью по щеке. Его пышные губы так манили, что мужчина боялся сорваться в любой момент, и навредить, пока неподготовленному подростку. — Ты же знаешь, что нужно делать? Давай, открой свой ротик, — шериф тут же протолкнул туда свой палец, — я знаю, как ты любишь карамельки на палочке, представь, что это одна из них, —зашептал, облизывая мочку уха, мужчина. Когда наконец наигрался, приставил его к попке, и слегка надавив, вошел. Дэниель прикрыл глаза и сжал кулачками, казалось все, все что попалось под руки. Вырываться было бесполезно — крепкая хватка мужчины на бедре, не давала отползти даже на чуть-чуть. — Ну же, не хнычь, это же всего лишь пальчики, — навис над лицом мужчина, — мы должны хорошенько растянуть твою дырочку, а то ей может не понравится мой подарок. Миллер с наслаждением двигал толстым пальцем в попке своего малыша, периодически поглядывая, то на лицо мальчишки, как он хмурил брови, то на свою собственную руку, исчезающую в маленькой, такой тугой дырочке. — Помнишь, что мы уже делали с тобой это, в прошлый раз? Или ты был настолько сонным? — Я.. Я… Нет, я, — мальчишка глубоко дышал, прикрыв глаза, и пытался подавить вырывающиеся наружу громкие вздохи. — Ну что же? Не запомнил? — наигранно удивился Миллер, наклоняясь к шее, чтобы оставить пару разноцветных засосов, — ничего страшного, малыш, папочка сейчас тебе всё напомнит и обязательно убедится в закреплении пройденного материала. — Ммм… — Посмотри на меня. Ну же, открой свои большие глазки. Тебе хорошо? — Д-да, … папочка, — выдохнул Дэниель, смотря напротив, с возбужденной пеленой в глазах. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Еще… хочу… ммм… — Нет, Дэнни, ты должен сказать всё. Всё что ты хочешь, чтобы папочка сейчас сделал, — воспитывал шериф, и видя, как младший замялся, мужчина надавил посильней на комочек нервов, — давай, сладкий. Посмотри на меня и скажи, чего ты хочешь. — Архх, — выгнулся мальчик, закатывая глаза. Он уже забыл о том, что между его ног сидит незнакомый мужчина, и что совсем недавно он всё еще пытался зажиматься, чтобы избежать этих непонятных касаний. Но пронизывающий взгляд холодных глаз, крепкая хватка на бедре и строгий голос возле ушка, забирали весь контроль на себя, давая только сосредоточиться на таких идеальных, нужных сейчас движениях пальцев в попке, заставляя вырываться нежным стонам, и поджиматься пальчикам на ногах от удовольствия. — Па…почка, ахх, пожа…ста, я хочу, хочу еще… ммм… больше… еще, по…жалуйста… ааах — Ты такой сладкий мальчик, — довольно похвалил его мужчина, добавляя второй палец, — ты весь мой. Сейчас папочка всё сделает. Сейчас он поможет твоей дырочке получить то, что ей так нужно. Глаза Дэниеля постоянно закатывались, а бёдра пытались поддаться, насаживаясь попкой. — Ты, как я знаю, очень любознательный, поэтому я уверен, что ты с удовольствием поможешь мне воспитать из тебя послушную маленькую шлюшку. Да, малыш? — послышался ликующий голос возле уха. Ответа не потребовалось, ведь Миллер заметил, как крошечный член его мальчика уже набух, показывая, как хорошо сейчас его хозяину. Мужчина аккуратно собрал несколько выступивших капелек, не дотрагиваясь до самой головки, а после грубой рукой, растер их по нежно-розовому животику его мальчика. — Тебе так нужно было внимание к своей дырочке, что ты так плохо себя вел? Я прав, дорогой? — мужчина стал совершать более резкие движения, — но не волнуйся, теперь она больше не будет без внимания. Шериф продолжил расцеловывать шею, чтобы потом любоваться своим ангельским малышом, с разноцветными метками на светлой коже. — Ведь, мы же должны сдержать обещание, которое я дал твоему жалкому отцу на последней встрече? Он так умолял о тебе хорошенько позаботится, что я не мог отказать, — руки Миллера ускорились, заставляя младшего хвататься за что-нибудь, и не сдерживать громкие стоны. — Я… еще…, — захлебывался Дэниель. — Мой хороший, уже готов кончить? Тебе так хорошо? — мужчина поцеловал куда-то возле губ и пристально заглянул в глаза. — Даа! Ахх…, — кричал младший, и открыв глаза, сжался, испугавшись. Черные глаза Миллера были в нескольких сантиметрах от его. Шериф усмехнулся, почувствовав, как попка младшего сжалась, и резко, с характерным чпоком вытащил руку. Дэниель тут же захныкал, ведь еще одно движение, или одно касание до розовой головки его члена, и он бы кончил. И сейчас так хотелось, так нужно было заполнить эту пустоту внутри себя, ведь пальцы пропали, а с ними и такое сладкое чувство заполненности, которое завязывало тягучие узелки внизу живота. — Чшш… Не плачь, — Миллер вытер слезы с лица младшего. Его красные, воспалённые губы дрожали, а глаза так жалобно смотрели, — смотри, что у меня есть, — мужчина достал небольшую черную пробку из кармана куртки, что валялась где-то рядом, среди одеяла, — ты был таким хорошим мальчиком, что заслужил подарок. Знаешь, что это? — У-у, — отрицательно мотнул головой Дэниель. Его грудь поднималась, а щечки начали краснеть, снова по чуть-чуть осознавая свое положение. Его бедра зажимались, поэтому шерифу приходилось постоянно удерживать их открытыми. — Это пробка, малыш. Анальная пробка. Ты будешь носить ее всегда. Твоя маленькая дырочка должна быть всегда хорошо растянута и готова принять что-то большее. Мужчина погладил припухшие края дырочки, и чуть покружив пальчиком возле, усмехнулся, заметив, как ребенок, закусив губу, старался незаметно поддаться бедрами. — Она самая маленькая в моей коллекции, но скоро ты научишься принимать в себя побольше, и когда твоя попка хорошо растянется, она получит самую главную игрушку, — коварно улыбнулся Миллер, и взяв крохотную ладошку подростка, положил ее на свой пах. По напуганным глазам мальчишки, было понятно, что он удивлён, почувствовав огромный член, но детское любопытство не дало отдернуть руку. Поэтому он лишь слегка ее сдавил, что вызвало рваный вдох из уст мужчины, — чувствуешь, она уже хочет тебя. Но еще рано, малыш. Еще слишком рано. Без лишних слов Миллер снова пристроился между ног младшего, и медленно надавливая, ввел анальную пробку в красную, припухшую попку. Покрутив, он убедился, что та надежно вошла и хорошенько тянет дырочку Дэниеля. — Давай, малыш, ты должен кончить. Сделай это так, как я тебя учил, — прошептал на ухо шериф, медленно двигая игрушкой. Мальчишка краснел и зажимался, но вскоре почувствовав, снова это непонятное желание и стал поддаваться назад. Его ручки цеплялись за рубашку нависшего над ним мужчины, а громкие и такие сладкие стоны заглушали все вокруг. — Папочка хочет сделать тебе хорошо. Давай, малыш, отпусти себя. — Ахх… Ммм… Я… Пару криков и пару резких движений и Дэниель, выгнувшись, кончил. Его тело дрожало, а губы открылись, вырывая громкий стон. — Ты такой чувствительный. Хороший мальчик, — поцеловал в приоткрытый рот, Миллер. Он еще какое-то время шевелил пробкой внутри, а после протолкнул ее максимально глубоко, чем вызвал дрожь и сладкий стон, прижал младшего к себе, ложась рядом. Сейчас, Дэниель выглядел именно таким, каким хотел бы его всегда видеть Билли: таким затраханным, со спермой на животе и пробкой глубоко в заднице. Его ресницы еще слегка подрагивали, и вскоре, его малыш почти полностью расслабил хватку на рубашке мужчины, и неосознанно прижался ближе, в теплые объятия, в такие сильные и единственные сейчас руки. Миллер, убрал мокрые пряди волос с лица и наслаждаясь видом, пытаясь запомнить каждую родинку, каждую деталь в его мальчике. — Спи, малыш…, спи…, — это последнее, что удалось услышать Дэниелю, — скоро ты будешь дома…***
Полюбить всего Миллера уже не кажется такой абсурдной задачей. Ведь он уже полюбил его часть.. его руки.