Игра молодоженов

— Кто чаще намекает на перепихон? Он сидел и делал вид, что ему нужно время подумать, иначе из-за моментальности его ответа Скалли и все остальные посчитали бы его похотливым. Безо всякого сомнения за сегодняшний вечер вопроса легче он еще не слышал. Очевидно, что он. Если тот факт, что с 1993 года его выдающаяся коллекция видеокассет пополнилась фильмами с рыжими актрисами, не является достаточным тому подтверждением, то многочисленные судороги в кисти руки, которые он испытывает исключительно по ночам, и бесконечные часы, проведенные в попытке не объективизировать Скалли, когда она приходит на работу в юбке короче обычного или блузке с глубоким декольте, вполне себе основательное доказательство. Он был влюблен в Скалли. В ее ум, тело, во все, что с ней связано. И все то время, что они сидели вместе на сцене, притворяясь парой, не давало ему об этом забыть. То, что Скалли до сих пор не сбежала оттуда, или что вообще согласилась на подобное, продолжало изумлять его. Опять-таки, так в духе Скалли подобным образом потакать ему, и это как раз одна из тех многих вещей, почему он влюблен в нее. Хотя он солгал бы, если бы утверждал, что сложившаяся ситуация ему по душе. Было нелегко видеть новую сторону Скалли, зная, что это все игра. Сейчас в ее чертах было что-то мягкое, она была нежной, больше смеялась, и он хотел бы чаще видеть ее такой, не нуждаясь в особых обстоятельствах, которые предполагали игру в притворство. Несмотря на это, какая-то его часть задавалась вопросом, насколько все было фальшиво. Он отвечал честно. Как бы откровенно и временами унизительно это ни было, он не видел смысла лгать. Опять же, он не предполагал, как далеко зайдут темы вопросов, но все же, казалось, что она тоже отвечает честно. Именно поэтому ему было невдомек, почему на этом вопросе она вела себя так, будто разрывается между вариантами. Размышления над и так очевидным ответом занимали у нее гораздо больше времени, чем требуется. Конечно же… — На счет три я хочу, чтобы вы одновременно перевернули доски, — заявил ведущий, прерывая ход его мыслей. Скалли надела колпачок обратно на маркер и застенчиво улыбнулась ему, прежде чем отвести взгляд. — Три, два, один. Я Я Он издал изумленный смешок, пока до него окончательно не дошло, что она написала, и тогда ему стало не до шуток. Он удивленно уставился на нее. Можно было предположить, что она всего лишь пытается быть милой и хочет разделить его переживания, если бы не эта застенчивая улыбка и робость поведения в целом. Она писала честно и от своего лица. Ему с трудом удавалось осознать эти два факта. Он думал, что совершенно ясно дал ей понять, как его влечет к ней, и все же она утверждает, что хочет его больше. Он почувствовал, как по лицу расползается дурацкая улыбка, и это, должно быть, облегчило ее стеснение, потому что она улыбнулась в ответ, пожав плечами. — Типичный ответ новобрачных! — выпалил ведущий, — Ничего не могут с собой поделать. Малдер взглянул на него и серьезно заявил, — Разве можно меня в этом винить? Тяжело держать себя в руках, когда ты женат на самой прекрасной женщине на свете. Он повернулся к ней как раз вовремя, поймав момент, когда она закатывала глаза на это клише, от которого из зрительского зала послышались протяжные возгласы умиления. Затем, с совершенно нехарактерным для нее заигрыванием в голосе, она посмотрела на него и застенчиво произнесла, — Хмм, ну не знаю. Я все еще уверена, что мой ответ правдивее. Пока ведущий выдавал какую-то шутку, они смотрели друг на друга еще некоторое время, и у каждого во взгляде читалось «Что значил твой ответ?» — Земля Малдерам, — раздался чей-то голос. Оба повернулись и увидели, что на них внимательно смотрят. Паренек обернулся в сторону зрителей и рассмеялся, — Похоже, они призадумались над этим вопросом. Малдер усмехнулся и начал вытирать доску, слушая, как он продолжает. — Ладно, сейчас мы ненадолго сменим тему на вопросы «как хорошо вы знаете друг друга», — объявил он. — Когда день рождения вашего супруга? Легкотня. 23 февраля 1964. Несмотря на ее предположения, он на самом деле помнил о ее дне рождения. Каждый год. Он знал об этой части демографических данных Скалли с тех пор, как заглянул в ее личное дело четыре года назад. В первый год он не знал, как поднять эту тему, поэтому и не стал. Она не была из тех, кто кричит налево и направо, что сегодня ее день рождения, и он не знал, как поздравить ее, не признаваясь, что запомнил этот день. Он считал, это покажется странным. Тем более тогда он стал понимать, что она не считает его чудиком, как все остальные. На второй день рождения он купил и подписал открытку, потратив целый час в попытке найти золотую середину между сентиментальностью и юмором, но на открытке был кит. На тот момент это казалось забавным и в тему, но потом, когда она пришла в офис, он заметил, как она расстроена, и к середине дня понял, что это первый день рождения, который она праздновала без отца. Открытка до сих пор лежит у него в столе. В третий раз он купил подарок, красивые часы, но она объявилась на работу в новых черных наручных часах. Подарок от мамы. Он отдал их милой пожилой женщине, которая работала в прокате машин и всегда подписывала им путевые листы. Он развернул доску и был счастлив увидеть удивление у нее на лице. — Ты вспомнил! — засияла она. — Ну конечно, — улыбнулся он. — Хотя год можно было и не указывать, — пробормотала она, разворачивая свою доску, на которой было написано «13 октября». Скалли каждый год дарила ему открытку на день рождения, изобилующую добрыми пожеланиями и улыбающимися рожицами. — Похоже, у нас два правильных ответа! Поехали дальше. Какая у вашего супруга любимая поза в сексе? Малдер почувствовал, как у него покраснели кончики ушей, и он был уверен, что они совпадали с цветом лица Скалли. Он искренне не мог даже предположить, как угадать ответ на этот вопрос. Он понятия не имел о сексуальных предпочтениях Скалли, хотя очень хотел бы. Он мог бы потратить несколько минут, чтобы докопаться до верного ответа, применив свои аналитические навыки, но решил этого не делать, дабы не спровоцировать стояк, пока на него направлены прожекторы. Он знал, что Скалли напориста, так что она из тех женщин, которые берут на себя контроль. Уверенный в своем решении, он написал «наездница» и надеялся, что это не вызовет косого взгляда с ее стороны. — Насколько вы уверены в своих ответах? — спросил ведущий. — Довольно уверен, — кивнул он. — Я тоже, — дразняще протянула она. Они одновременно развернули доски, и он поднял бровь, увидев, что она написала «миссионерская». — Ты думаешь, что моя любимая — это поза наездницы, — скептично спросила она. — Я, а… Я подумал, что она подходит тебе лучше всего…тогда… — засмеялся он, не зная, как сформулировать свой довод в этой ситуации. — Лучше для некоторых мест, но точно не для моих коленей, — рассмеялась она. — Но так я лучше тебя вижу, — поддразнил он. Она бросила на него живой, вопрошающий взгляд и спросила, — То есть ты хочешь сказать, что это твоя любимая поза? — Я бы солгал, если бы сказал, что она мне не очень понравилась, — усмехнулся он. В моих фантазиях, добавил про себя он. — Ну, а я предпочитаю свой вариант, так что мы оба оказались неправы, — протянула она. Скалли нравится миссионерская поза. Как ни странно, что-то в ее тоне подразумевало, что у нее есть и другие предпочтительные варианты. Следующие несколько вопросов прошли относительно быстро, так как были простыми и менее компрометирующими. — Кто лучше разбирается в финансах? Она Я — У кого больше шансов заблудиться? У него У меня — Кто главный? Мы оба Одинаково — Кто чаще флиртует? Я, но только по отношению к ней Он Затем они вновь вернулись к длинным вопросам и на этот раз красноречивее вопроса еще не было. — Когда вы впервые поняли, что влюблены в своего партнера?