Не танцуй с феями

«Я наткнулся на тебя так же случайно, как и влюбился»

Как оказалось, у Феликса есть дурацкая привычка. 　 　 　 　 Теряться. Но это правда походило на какую-то сверхспособность, ведь стоило упустить его из виду, как не спасала даже его яркая желтая куртка. Вот есть рыжий, буквально моргнул — его уже и след простыл. И повезет если он найдется в течении пяти минут в виде неподвижной статуи, внимательно рассматривающей витрину очередного сеульского магазина или играющим с каким-то ребенком. При чем дети его не боялись абсолютно, будто чувствовали, что он застрял примерно на том же уровне развития, что и они. И не то чтобы это было плохо, но Чан уже устал искать своего подопечного, когда он в очередной раз испарялся. Поэтому, когда ему позвонил Чанбин он уже стоял в одном ботинке, готовый отправиться на поиски. Но в трубке раздался голос Феликса и Кристоферу стало легче дышать. Его жизнь не закончится на двадцать третьем году жизни, ну или по крайней мере есть шансы до следующего дня дожить. Откуда эти двое вообще друг друга знают было абсолютно сейчас неважно, потому что Чан гневно-заботливо, как умеет только он, отчитал Ликса за очередную пропажу его самого и попросил передать трубку Бину. Дальше можно было не волноваться за веснушчатого прохвоста — с таким попутчиком он точно никуда не денется, потому что Со хоть и был невысокого роста, но мог представлять такую же опасность как и локальная ядерная война. Через два часа за дверью его квартиры раздался шум шагов, и Чан, смотревший в глазок, открыл дверь раньше, чем кто-то из двоих путешественников успел бы позвонить в дверь. Первым в небольшой коридор влетел Феликс, чуть не снесший хёна с ног своими объятиями. И его абсолютно не волновало, что он холодный и наполовину мокрый из-за того, что всю дорогу, которую пришлось пройти пешком Ли прикрывал Чанбина зонтом больше, чем себя. Со закрыл дверь и молча встал на пороге, снова собираясь в небольшую темную тучку пока его друг пытался отцепить от себя младшего. В итоге бой оказался проигран Чаном, поэтому он лишь смог тяжко вздохнуть и капитулировать, чем вызвал довольную улыбку у Феликса. Тот наконец снял с себя свою солнечно-желтую куртку и ботинки, засунул зонт в подставку и обернулся назад, где стоял Бин. Тот вроде хотел уйти, но молча это сделать ему не позволяли остатки совести, поэтому несколько минут они просто стояли и смотрели друг на друга, пока Крис не крикнул со стороны кухни что чайник закипел, при чем пришлось говорить на двух языках, корейском и английском, чтобы поняли оба. Феликс хлопнул ладошками и протянул руки к дарк-хёну, ожидая, пока тот стянет с себя свое чёрное пальто чтобы повесить его на крючок, а потом, ухватившись за рукав чужой водолазки, потащить его вглубь квартиры. Вообще, Чанбин не очень часто бывал у старшего в гостях, но здесь всегда было уютно. Кухня, небольшая, но светлая, всегда была очень теплым местом и всегда чем-то вкусно пахла. На небольшой барной стойке, которая заменяла обеденный стол, стояли три кружки чая, от которых понимался едва заметный пар. Пахло земляникой и еще чем-то знакомым, но название никак не удавалось вспомнить. Феликс снова куда-то успел пропасть, но тут хотя бы можно было не особо бояться — в пределах закрытой квартиры теряться особо негде. Чанбин быстро помыл руки в раковине прямо на кухне и по привычке обтёр влагу об штаны, чем вызвал недовольный вздох Чана. Тот всегда был своеобразным перфекционистом, поэтому почти в каждой комнате были хотя бы бумажные, но полотенца. И книги у него на полках стояли ровными рядами, расположенные по размеру и каким-то чудом по жанрам, хотя при этом на спинке стула могла висеть потрепанная жизнью худи или половина шторы была собрана под ленту, а вторая болталась из стороны в сторону из-за ветра. Когда они все же усаживаются рядом, Бин замечает нечто белое в руке у младшего. Тот болтает в своей кружке ложкой какое-то время, хотя даже не добавлял сахар или хоть что-то сладкое и, вытащив ложку, закидывает в стакан трубочку. 　 　 　 　 Чертов Ли Феликс пьет свой земляничный чай из чертовой трубочки. Чанбин еще с минуту смотрит на это, пока они не пересекаются взглядами. Он почти сразу отворачивается к Чану, который так вовремя окликнул его. Их диалог абсолютно обычный — как всегда рассказали друг другу вкратце что с ними происходило за несколько дней что они не пересекались. А потом обсуждают альбом, над которым сейчас работают. Чан предлагает добавить автотюн, потому что считает, что нужно пробовать что-то новое, а Со лишь хмыкает, соглашаясь и говоря что нужно будет Джисону сказать. Феликс внимательно слушает их разговор, словно пытаясь что-то понять, но потом забивает, что-то тихо буркнув себе под нос и, взяв кружку в руки, удаляется в гордом одиночестве куда-то в зал. Оттуда приглушенно, но все же слышно, можно различить звуки работающего телевизора. Кроме разговора двух старших и неразборчивого шума из гостиной больше ничего не мешает тишине квартире. Краем уха слышно, как тикают настенные часы, при чем неизвестно откуда Крис вообще такой раритет достал — в основном сейчас большинство населения пользовалось электронными, либо вообще теми, что были в смартфоне. На кухне становится несколько душно, австралиец шутит что тут собрались слишком горячие люди, но встает с места и приоткрывает окно, через которое тут же врываются звуки шоссе. Сидя на своей табуретке и, обхватывая руками опустевшую кружку цвета шоколада, Чанбин вздрагивает, когда бездиалоговую тишину нарушает голос Криса, хотя он говорил от силы в половину, словно Ликс мог их услышать или вообще подслушивал, прикрываясь звуком телевизора. Хотя если и подслушивал, то вряд ли бы что-то понял из-за скорости речи. — Ну и как тебе Боки? — Чан поворачивается к другу, прислоняясь спиной к стене. В его голове нет ничего осуждающего или негативного, он искренне интересуется чужим отношением. — А как он может быть? Нормально. — Со почему-то чувствует легкий холодок, пробежавший по спине, но это было не из-за открытого окна. Чтобы отвлечься от этого ощущения, он встает с меня и идет мыть кружку, настолько увлекаясь растиранием стенок, что чуть не пропускает следующую реплику друга. — Ты не подумай, он только кажется ребенком. — Чанбин хмыкает в ответ, выражая сомнение, но ставит кружку на сушилку, — Наверное, это защитная реакция. Но спасибо, что помог ему. — Не за что, — Бин пытается скорчить эгьё в качестве отвлекающего манёвра, пока вытирает руки об штаны, Крис все равно замечает это и горестно вздыхает. А затем молниеносно хватает полотенце со столешницы и метко кидает его в Со, попадая точно в голову, от чего тот театрально прикладывает руку ко лбу и изображает смертельное ранение. На кухню заходит Феликс. На его лице возникает вопрос в чистом виде, и он спрашивает у Чана напрямую, но также получает полотенцем, несмотря на то, что безосновательно. Поэтому ставит свою желтую кружку на барную стойку и, делая пару шагов, прыгает на хёна. Тот успевает подставить руки и поймать младшего, который умудряется повиснуть на чужих плечах словно коала. Кристофер сдавленно хрипит: — Чанбл….ять….помоги, иначе у тебя будет минус я, — хотя видно, что ему не особо тяжело, но Со все равно подходит и тянет Ликса за талию назад, чувствую мягкую ткань футболки и, кажется, чужие кости. Он не уверен, ведь Ли не похож на ходячий скелет, но его скорее пугает мысль, что он его касается. Не любящий тактильность Чанбин буквально уцепился за человека, с которым знаком несколько часов. Пятиминутная борьба заканчивается всеобщим падением и смехом, даже Бин хихикает, пока пытается выбраться из-под Чана, который непонятно почему упал на него первым. Когда им удается распутаться и встать на ноги не без помощи друг друга и столешницы, всё трио выглядит потрепано. А потом Феликс так же незаметно куда-то исчезает, несмотря на то, что открытое пространство кухни было, во-первых, не особо большим, а во-вторых, рядом стояло два человека. Переглянувшись, старшие идут в коридор, откуда можно заглянуть в зал. Телевизор все еще работает, на Диснее показывают Русалочку и не понятно, что Феликс мог там смотреть, если говорят на корейском, но Чанбин смотрит на время и где-то в душе удивляется, что время так быстро прошло. В кармане жужжит телефон, и когда он достает его, то видит сообщение от сестры, где она с огромным количеством смайликов извиняется за то, что ей пришлось уйти. Со чувствует отвращение и просто открывает мессенджер, чтобы сообщение было прочитано и Лиа не писала еще больше ненужной информации, привлекая к себе внимание уведомлениями. — Думаю, мне пора, еще домой нужно. — Бин направляется к вешалке, снимая пальто. Он никогда не любил долгие прощания, поэтому быстро надевает свое черное облачение и обувается. Ликса все еще нигде не видно, и Со снова чувствует этот странный холодок, пробежавший по спине. Они с Чаном пожимают друг другу руки, как настоящие деловые партнеры и Чанбин уже дергает ручку двери, когда слышит Феликсово протяжное «Чанбин хеоооооооон» из глубины квартиры. Через полминуты Ли уже стоит рядом, дергая старшего за рукав пальто, заставляя того обернуться. Младший полужестами, полупонятным корейско-английским прощается, оборачиваясь на Чана, ведь тот мог бы помочь с этой проблемой, но видимо не делает этого из вредности. А потом Бин чувствует в своей ладони что-то небольшое и твердое. В другую руку ему всовывают радужный зонт, и он снова пересекается в Ликсом взглядами. Чувствуя себя все еще максимально г е е м, Бин не отводит взгляд, кажется, целую вечность, но на деле проходит несколько секунд, прежде чем дверная ручка сдается под весом его тела и дверь открывается, выпуская Со на лестничную клетку. Чан и Феликс машут ему на прощание и младший закрывает дверь. Только выйдя из подъезда на холодный вечерний воздух осени, Чанбин разжимает ладонь и видит небольшие конфетки. Это заставляет его усмехнуться, и он разворачивает у одной шуршащий фантик, закидывая в рот. Вишневая. Дождь все такой же сильный и зонт приходится раскрыть. Он все еще слишком яркий и не подходит к дарк-образу Бина, но сейчас его это почему-то не волнует . 　 　 　 　 　 　 　 Потому что теперь он может укрыться от дождя.