Custodisco il tuo cuore

Он ненавидел Рим. Каждую улочку, здание, камень, каждый его сантиметр искренне ненавидел. И ярко палящее солнце, голубей, вечный шум и толкотню. Глядя на оживленное шевеление людской массы с высоты балкона на третьем этаже, Юсси, кажется, с каждой секундой раздражался все больше, а стремительно пустеющая пачка сигарет абсолютно не приносила привычного расслабления. Хейкки не был здесь очень давно, может даже слишком. И не появлялся бы еще столько же, но Юрки уже был сыт по горло его вечными отговорками, увиливаниями и прямыми отказами даже приближаться к Вечному городу, с которым у них были слишком крепкие деловые отношения. Разговор о том, что Вуори просто обязан в этот раз ехать с ними, полностью прошел на повышенных тонах и перерос бы в потасовку, если бы не вовремя появившаяся Кэт. Отвесив отрезвляющих подзатыльников, вон Ди очень деликатно заметила, что не стоит вести себя, как десятилетние мальчишки, когда одному уже давно перевалило за шестую сотню, а второй доживает свое пятое столетие. Она же и смогла убедить Юсси ехать, так как на заключении союза с итальянскими «братьями» обязана была присутствовать вся верхушка Северного клана. И Вуори пришлось согласиться – ради клана он действительно готов был поступиться многими своими принципами, о чем сейчас безумно жалел. Тибр вонял точно так же, как и века назад, если не хуже. А окна квартиры, где они остановились на несколько дней, издевательски выходили четко на мост, ведущий к Замку Святого Ангела. Будто все здесь желало напомнить о самой большой ошибке в бесконечной жизни Юсси. Он толком уже не понимал, с какого момента тогда все пошло под откос, а может, все было обречено на провал с самого начала. Но мужчина предельно ясно осознавал, что собственными руками сломал что-то столь хрупкое, но при этом безмерно важное. И лишь совсем недавно смог признаться самому себе, что нуждался в этом невозможно сильно. Он, не раздумывая, отдал бы все, лишь бы снова хоть на час вернуться в прошлое и окунуться в тот вихрь безумных поступков, событий, чувств. Или же оказаться в одном конкретном дне и пройти мимо совершенно конкретного человека, чтобы потом то, что осталось от души, не терзала вся армия Преисподней. Из комнаты за спиной донеслись более громкие и оживленные голоса, что означало конец первого дня переговоров с одной из римских семей вампиров. И судя по довольным восклицаниям итальянцев, встреча закончилась для всех на приятной ноте. Для всех, кроме Вуори, который в течение этих долгих часов был почти полностью предоставлен исключительно своим мыслям, так как вопросы его компетенции сегодня подняты не были. Вернувшись в помещение только после ухода коллег, Юсси застал стол, заваленный бумагами, на которые в привычной наглой манере сложила ноги Кэт, чтобы перешнуровать свои высокие сапоги. Линн стоял к ним спиной у другого окна, общаясь с кем-то из своих по телефону на финском. Невольно прислушавшись, Вуори едва не прыснул со смеху: голос Юрки был непривычно мягким и отдавал теплотой. Личность собеседника моментально была распознана, ибо так разговаривать глава их клана мог только c одной блондинистой принцессой. Правда, принцесса была мужского пола, но собственный титул оправдывала полностью. Но буквально через десять секунд Линн свернул разговор, сделав вид, что не замечает ехидных усмешек своих лучших друзей, и предложил прогуляться в парочку приличных питейных заведений, дабы отметить позитивный тон прелиминариев и в принципе их приезд в город. Немного поразмыслив, Юсси не стал возражать, все же компания обычно помогала не утонуть в разрушительных воспоминаниях, а Кэт в любом случае найдет способ держать его в этой реальности. Ни Линн, ни вон Ди точно не знали, что так долго может омрачать состояние их обычно веселого, даже взбалмошного товарища. Однако, они предпочитали тактично не лезть с расспросами, лишь изредка припоминая историю одного римского… увлечения. Но оно казалось им столь мелким и несерьезным, ведь длилось всего каких-то жалких десять лет. Посему оно быстро забывалось, и игра в догадки продолжалась. Вот только они даже не подозревали, как близко к истине каждый раз оказывались. Одно знакомство, одна декада века. И всего один неверный поступок.