Шрамы

      Он остается в сознании, когда его начинают штопать, не озаботившись нормальным наркозом. Ценг щурится, глядя на лампы, бьющие в лицо стерильным светом. Где-то на границе сознания живет острая боль, но он от нее абстрагируется. Врачи торопятся, шьют наживую: нормального наркоза не дали, потому что Рено еще в вертолете вколол ему лошадиную дозу какой-то дряни. Ценг подозревает, что это за дрянь, но отчитывать подчиненного за вредные привычки будет позже. Если выживет.       Голоса врачей доносятся откуда-то издалека. Ценг думает, что они возятся слишком долго. Масамунэ прекрасный меч, очень острый. Рана ровная, почти чистая, и проходит под идеальным углом: точно под печенью, не задев желудка. Жизненно важные органы, во всяком случае, не пострадали. Это не может быть простым везением. Ценг не верит в везение. Дженова что, его пощадила?       Он глядит на свет и лениво думает о том, что на восстановление уйдет не меньше месяца. Может быть меньше, если они расщедрятся и используют хорошую материю. Во всяком случае, зашьют его хорошо: краем глаза Ценг замечает Ходжо и почти не переживает об удачном исходе операции. Разве что, самую малость.