Шрамы

      — Такое случается со всеми.        Руд это прекрасно знает, но слова Ценга его раздражают до крайней степени. Сейчас они плечом к плечу стоят по ту сторону стекла палаты интенсивной терапии. Рено почти с ног до головы обмотан бинтами, облеплен датчиками, оплетен проводами, словно змеями.       — Не стоит волноваться, врачи дали благоприятный прогноз.       Руд косится на Ценга. Ценг выглядит таким невозмутимым, что хочется ударить его побольнее.       — Будь там Елена… ты бы не волновался? — он с трудом выдавливает из себя слова, потому что Елене, разумеется, он такого желать не станет. Но Ценг бесит своим равнодушием: ну конечно же, это же не его напарник сейчас лежит в коме и дышит через трубку.       Ценг не отвечает, молча разворачивается и уходит. По его походке Руд понимает, что босс взбешен до крайней степени. Что ж, иногда ему полезно.       Руд снова смотрит в окно. Грудь Рено поднимается механически: за него дышит аппарат, так что движения получаются какими-то неправильными. Руд нервно сглатывает. Все они — хотя бы по разу — побывали в медицинской коме. Рено, конечно же, выкарабкается. Он переживал и не такое.       Но это не значит, что Руду не страшно. Кома — это почти смерть.