Лёгкий морозец облегал всё тело Виктории Уокер, которая стремилась быть
услышанной, как никто другой. Являлся ли тот фрагмент видением, или, может, всё это проделки глупых фантазий, придуманных глубоко в подсознании из-за частого нахождения рядом с сыном Сатаны? На сей необходимые вопросы не существовало ни одного ответа, ибо светлый разум девушки даже не мог представить причину столь серьёзной тяги с Люциферу. Это слишком необычно, странно и, пожалуй, вожделенно. Да, именно так, не иначе.
Полуденная неясность и вовсе не пробуждала положительные эмоции за день. Целые сутки над школой висел свод самых печальных и тёмных на свете туч. Сменялись они ещё на более чёрные, пока весь небосвод не покрылся беспроглядным мраком, кой внушал единые страх и панику. Сеялась последняя исключительно на Светлых, ибо святые создания любили исключительно всё хорошее. Вики не была исключением. Она хотела стать ангелом — она им станет. А пока лишь могла перетерпливать гнетущие разводы на витражных окнах своего учебного заведения.
Вскинула голову вверх, дабы волосы перестали мешать её зрительному кругозору, и направилась дальше по мраморному коридору школы ангелов и демонов факультета Светлых. Ежесекундное биение сердца лишь способствовало тому, чтобы вся атмосфера считалась разуму ужасающей. Коварные блики, исходящие от проблесков огня маленьких факелов, в тени помещения коварно двигались языки пламени, что свирепо пускали ноги на самотёк по помещениям. Вики шла по продуманной Шепфа дороге и не задумывалась ни о чём. Кружились лёгкие мысли далеко в прострации, где существовать могло лишь влекущее искушение…
Самые чёрствые умы её поколения и бессмертного мира смешивались с единой массой бессердечников, что жаждали хладнокровия, жестокости и убийств. Тот, кого она лицезреет пред собой через считанные минуты, был ничуть не похожий на сей мерзких негодяев.
Он не такой. Последний шаг, и под весом руки Вики дверь в некое приглушённо освещённое помещение отворилась.
Асмодей.
Именно этот демон сводил её мысли с ума от своей доброты. Как сторонники Тьмы вообще могли быть столь добродушными и честными? Не укладывалось в голове. Вики видела, как сын Вельзевула тянулся к ней, как хотел стать чем-то большим в её ныне бессмертной жизни, чёрт, да даже как он смотрел на неё… Любя, искушающе и властно. Казалось, так мог только он связывать в оковы сочащихся через край чувств и окольцовывать ими всё серое женское нутро.
Накаченные мышцы парня плавно смещались под покровом кожи, и неистово под одежду стекала влага с лица и торса. Родинка, расположенная на тазобедренной кости, как и её обладатель, упорно меняла положение в воздухе. Приседая, демон не заметил и даже не услышал вошедшую в спортзал Вики. Её глаза были ошарашены увиденным, ведь Непризнанная ничуть не представляла Асмодея столь мужественным в подобной обстановке. Но так как всему есть начало и конец, то и сиюминутная тяга к Тёмному быстро прекратилась, ибо девушка, окутанная цепями чар Люцифера, что и могла, так это думать и хотеть
своего Дьявола.
Сам же Асмодей думал о том, как складывал бы все радости для любимой в корзинку и оставлял под дверью её комнаты в общежитии, уходя обратно в Северное отделение школы, где располагалась его спальня. Лишь для того, чтобы она была весела и счастлива. Лишь для неё. Сам демон не знал, что стряслось с его рассудком, ибо новые чувства захлёстывали, не давая глотнуть чистого небесного воздуха. Рассудок мечтал о лучшем, о том, что не смог бы в любом случае даровать Вики Асмодей.
У него ничего не выйдет, ведь она уже занята другим.
По глупому незнанию вовсе не мог предположить, что хорошее светлое будущее, о коем грезил он, разрушится, точно старинные постройки на нижайшем уровне Ада, где тысяча лет назад проходила война. Она не в его власти, а в люциферовой. Навечно и безвозвратно. Когда демон закончил с упражнением, то обернулся и застал удивлённую увиденному Уокер. Вот уж не знала она, где находились красивые мальчики школы. А, впрочем, ей они и не нужны были. У неё ведь есть Люцифер, сын Сатаны или просто её личный Дьявол.
— Оу, привет, красотка. — Искушающая улыбка озарила помещение. Асмодей знал, как безвозвратно добраться до милого сердечка бедной Вики.
— Привет, — простое приветствие слетело с женских уст. Сама девушка будто съёживалась нутром, отчего тон стал значительно ниже и неувереннее. — Асма, — впервые называла его так. Забавно, интересно и страшно. Быть может, ему не понравится это обращение? А вдруг, засмеёт потом? Не знала она, что демон вовсе не такой. Не станет он попусту время на людишек тратить и беспокоиться о своей репутации, ибо главная ценность — власть. А преподнести её ему может только Ад, кой и стал главной целью в жизни Асмодея.
— И как же ты, Вики, забрела сюда? Никогда тебя здесь не видел ранее. — Сел на край лавочки, добродушно улыбаясь. Так как вопрос вышел риторическим, то девушка ничего не ответила. Вики и предположить не смела, как её ноги привели сюда. По столь хмурой погоде не хотелось и нос на улицу совать, не говоря уже о пеших прогулках «по свежему воздуху». — Хорошо, — понятливо отошёл от первой темы, переводя внимание на более простую. — На этот раз я решил не лететь в Ад к родителям. Захотелось позаниматься и отдохнуть от шума. Я знаю, что Непризнанные остаются в школе, но ведь они все находятся в Южном крыле, а я в Северном, где ни единой души во время каникул.
Смущаясь открытостью Асмодея, Уокер последовала его действиям и присела рядом, на лавку, дабы расслабиться и позабыть за душевным разговором о гнетущих разум тёмных тучах. Около демона ей было легко, как и всегда. Задорность никуда не исчезла, но немного поугасла. Только вот теперь не ощущалась прежняя откровенность в их отношениях, если их можно было назвать таковыми. Асмодей нисколько от неё не отдалился, наоборот, он будто ждал чего-то большего, того, чего Вики не могла ему дать.
— Да, сейчас почти никого не осталось тут, — интонация девушки приобрела определённую грусть, что считывалась у сына Вельзевула с необычайной лёгкостью. — Ты любишь Рождество? — Впервые за это время взглянула прямо в чёрные очи демона, что так и манили, вбирая без остатка в свою внутреннюю тьму. Удерживаясь на последних силах и, безусловно, чарах Люцифера, Непризнанная с трудом смогла отвести взор со своего искусителя на невзрачный серый пол спортивного зала, что располагался поодаль от основной школьной постройки, где и преимущественно проходили уроки.
— Люблю. В этот день меня с родителями часто приглашало семейство Денница к себе в гости. Знаешь, их дом такой мрачный и страшный, но загадочный и со своей изюминкой. Похож, конечно, на мой, но значительно знатнее. Их замок такой, как и подобает правящей династии. — Пауза на три секунды. Асмодей оглядел Вики с ног до головы, высматривая былые нотки счастья, кие его и притягивали ранее. Не нашёл. Что ж, тогда придётся поступать иным способом, ибо сей грустная мина на лице у девушке ничуть не облегчали его беззаботную жизнь.
Произошедшее чуть позже взбудоражило чувства от единого гулкого выдоха на кожу женских губ. Искуситель снова здесь, он не пропадал ни на секунду. Уверенно схватившись за затылок девушки, он властно прошёлся опаляющим дыханием. Мир рассыпался на миллиарды частичек. Слегка касаясь своими устами о губы Уокер, искусно пытал её натуру, заставляя вспыхнуть огонёк в её душе и сжечь всё окружающее помещение. Впрочем, у него бы получилось, если бы не одно «но», которое никогда нельзя забывать.
Она не его.
Невесомое движение рук Вики о его грудь, что внесло сына главы армии Ада в неописуемый шок.
Вики пыталась оттолкнуть его. Это конец. Точка невозврата. С грустной ухмылкой на лице демон отстранился, хватаясь за последнюю надежду в виде последнего кинутого взора в любимые серебристые очи. Даже это не позволено. Отвернулась. Это точно всё. Кинул быстрый взгляд на пол и сел обратно, всматриваясь в зеркало на противоположной стене. Светлый лик был и там. Не отпускала она его, словно верный питомец. Не давала вдохнуть полной грудью, дабы наполниться новой жизнью, отдельной от прошедшей.
— Допустим, — злобно-обиженный тон неожиданно вырвался с уст парня, окружая девушку странными чувствами страха и вины.
— Прости. Не знаю, что нашло…
— Забудь.
Молчание, сводящее с ума. Скоропостижные терзания душили золотую гордость Асмодея. Уничтожали его большую часть, которая пряталась по ту сторону внутреннего мира. Он не сделал и шага, лишь моментами покручивая головой, будто опасаясь заметить лишнюю деталь напряжённого момента между…
Между кем?
Вики и Асмодей не были соперниками, больше нет. Не были обычными знакомыми или же вовсе друзьями. Влюблённые? Любовники? Близкие друг для друга души? Нет, всё не то. Демон мгновенно поморщился, словно на лицо попали десятки холодных капель. Они — Непризнанная и демон, такие несовместимые, но нужные друг другу существа. Они — что-то особенное для Асмодея, что-то невозможное для Уокер.
Вики была его светом, из-за которого весь мир обретал белый, ослепляющий глаза цвет.
Сын Вельзевула был тенью, что всегда и везде следовала за
ним. За Люцифером, не покидающим голову Непризнанной.
Асмодей резко и совершенно неожиданно для девушки встал. Грохот, который раздался от небольшого прыжка, заставил вздрогнуть всем телом. Его бездонные глаза истерично бегали по всему помещению, ноги несли по паркету в траектории круга. Вики впервые наблюдала за открытой нервозностью, в то время как демон горел. Он сжигал себя от слепой ненависти, что подталкивала к ужасным, но свойственным словам. За них придётся платить. Поэтому Асмодей будет готов отдать всё, руководствуясь горячим и неутешительным азартом.
— Вики, а ты никогда не задумывалась, — с явной болью и настойчивостью выдал демон. Руки легли на грудь, давая Уокер разглядеть каждую выпирающую венку мужчины. Казалось, кровь бурлила настолько сильно, что пульс можно было не прощупать, а увидеть. — Почему тебя так тянет к Люциферу?
— Что? — Непризнанная замерла, чувствуя, как холодок медленно пробирал каждую клетку крови. Хрупкие пальцы сжали ткань спортивной одежды, а мышцы на руках заметно напряглись. В голове было слишком много вопросов, что моментально перерастали в образы двух демонов. Они руководили её рассудком и лишь один пьянил. Вики знала, это не Асмодей. Тот поцелуй, те касания — выгорание, кой не поддавалось обязательному контролю. На неё свалилось слишком много проблем, из-за чего пламя, съедающее их тела, было необходимо. Уокер хотела отвлечься, однако метод оказался слишком опасным.
— Скажи, он ведь не выходит у тебя из головы? — Асмодей приближался, не контролируя речь и думы, поглотившие его целиком. Сын Вельзевула поддался обиде, своей боли и одиночеству. Если бы не чары, не Люцифер…
Уокер была бы его.
Растоптанная гордость и опасения губили демона. Непризнанная была той, кого с самого детства презирал весь Вельзевульский род. Почему всё изменилось? По какой причине его, наследника главнокомандующего, тянуло к этой девчонке? Она слабая, хрупкая, глупая, но в то же время стойкая, целеустремлённая и находчивая. Асмодею не хотелось думать. Было одно желание: остановить этот сумбур в женской голове, снять с глаз розовую фату и открыть ей настоящий мир. Где есть он и ложь близкого друга. Тогда это будет настоящее соперничество, в котором демон надеялся выиграть.
— Вики, ты должна быть сильнее. Только так у тебя всё получится. — Асмодей давил, подходя всё ближе. Отчаяние читалось на мужском лице, пока глаза сверкали, точно солнечные блики в кромешной тьме. Его мрак поглощал, дистанция сокращалась.
— Я не понимаю.
— И не поймёшь, Непризнанная, — в тени дверного проёма послышался злобный шёпот. — Асмодей, подойди сюда. — Неожиданно оттуда вышел Люцифер, кой оставался незамеченным Викторией и Асмодеем до этого момента. В приглушённом свете, исходящем с окна, блеснули алые искорки, знаменовавшие, что их обладатель в сильном гневе. Его энергия разрослась так, что жар коснулся кожи, только Уокер заметила силуэт сына Сатаны.
— А? — Друг резко обернулся, прошёлся мимолётным взглядом по спортзалу и вновь вернул его на Люцифера. Небольшой страх, что случайно просочился из Тёмной души, постарался вернуться обратно в потаённые уголки сознания. — О, Люцифер, мой любимый, — сделал паузу в пару секунд, — дорогой друг. — Ехидная улыбка, точно вязкий мёд, не отлипающийся от рук, зародилась на несколько мгновений и так же быстро исчезла, как и появилась.
Демон подтащил парня ближе к себе, сильно хватаясь за его плечо, дабы тот не вырвался из цепких демонических рук. Темнота и жар — всё, что можно было заметить в глазах наследника Преисподней. Недовольство разгоралось в нём быстрее, чем солома. Однако последствия этого пожара скажутся на Асмодее сильнее, чем гнев родного отца.
— Забыл, о ком говоришь?! — Сын Сатаны до треска сжал край футболки. Люцифер резко и бездумно притянул друга, точно грязную и слабую псину на коротком поводке. Желание пройтись кулаком по морде и убрать улыбку с лица демона разрасталось каждую жалкую секунду. Потому что козни, которые строились за спиной, были слишком опасны. И от кого? Асмодей… Неужели он настолько слеп? Люцифер на коже ощущал скользкий осадок от глубокой лжи. Даже тогда, когда правая рука занеслась над головой, Асмодей источал сплошное и омерзительное демону враньё. Словно он водил за нос всю империю Ада в лице сына Сатаны.
Обманщик.
Не думая о последствиях, Люцифер подчинился жестоким эмоциям. Побелевшие косточки быстро коснулись слегка шершавой щеки друга. Начиная с того момента, между ними образовалась огромная трещина, что разрасталась, только перед ними появлялась Уокер. Для Люцифера она — это объект мести. Для Асмодея — больше, чем просто Непризнанная. Прошлое и всё время, которое двое проводили вместе, кануло в Небытие. Их дружба стала угасать там, откуда явилась на свет. Дверь с грохотом захлопнулась от налетевшего на неё мужского тела. Асмодей упёрся руками в гладкое дерево, слегка посмеиваясь над классической вспыльчивостью демона.
— Ты в своём репертуаре, друг. — Щека предательски болела. Удар вышел сильным и точным, потому кожу жгло от любых незначительных действий, словно к лицу подносили факел со священным красным пламенем. Холодный ветер проскальзывал меж перьев, лишь изредка сдвигая с места пару капель пота. — Думаешь, оно мне надо? Что за время? Даже развлечься не дают.
— Не смей трогать то, что входит в мои планы.
— А ты меня в них посвятил?
Напряжение витало в спёртом воздухе. Асмодей был прав, однако недоверие, которое успело поселиться в голове, брало верх каждый раз, только сказанное звучало у самых висков сына Сатаны. Доверять сложно, но теперь это было ещё сложнее. Особенно для Люцифера.
— Брат, перестань. — Асмодей выпрямился, невольно отворяя дверь. Столь мелочное действие позволило Уокер заметить двух демонов сквозь небольшую щёлку. Издалека была видна лишь улыбка сына Вельзевула и спина Люцифера, прикрытая широкими и крепкими бордовыми крыльями. Однако, подойди она ближе, поняла бы: дело обстояло совершенно иначе. Ведь
он был готов замарать руки в крови, сделай тот неправильный выбор. Люцифер был готов стать палачом собственного друга. — Я не претендую на эту пташку и разрушение твоих планов. Можешь быть спокоен. Просто хотел отвлечься, не более, — шершавая ладонь мужчины опустилась на плечо своего возможного убийцы, будто злость, что кипела в нутре обоих, остыла.
— В следующий раз ты не обойдёшься одним ударом, друг, — словно выплюнув, ответил Люцифер. Слова, что так быстро дошли до демона, исчезли вместе с Дьяволом во плоти. Только после ухода с лица сошла единственная и прочная маска. Улыбка исказилась так, что больше напоминала немой крик. Плечи поникли, а голова, гудевшая от беспорядочных мыслей, поднялась выше. Асмодей обращался к самому чистому и бесконечному небу. Однако на этот раз Шепфа не услышит его слов, потому что они окажутся слишком невозможными. Казалось, он был один, но Вики видела всю боль, отчаяние, не зная одной важной детали…
Всё хуже.
Гораздо хуже.
***
«Что значит — быть одиноким?»
Ночные огни звёзд не доходили до Непризнанной. Темнота проникла в их с Мими комнату, забрав с собой только одну из девушек. Лунные лучи, которые падали на пол, благодаря открытому окну, спасали от кромешного мрака. Она поджала под себя ноги, сидя на кровати и глядя на холодный, почему-то приятный взору мир. Облака не мешали взору, потому Уокер видела лишь глубокие тёмно-синий небеса, словно нависающие над школой.
«Одиночество — значит потерять всех близких? Остаться без нужной поддержки в тот момент, когда тонешь? Или, может…»
Мысли опережали Уокер, заставляя опустить голову вниз на кафель, где ровной линией заканчивался тусклый свет. Сквозь оконную раму скользнул поток ледяного ветра. Он заполонил всё помещение, вызвав неожиданный вздох. На ней была лишь тонкая ночнушка, что держалась на двух тонких лямках, периодически падающих с плеч. Холод прошёлся по позвоночнику, проник под кожу, вынуждая незаметно вздрогнуть. Всё так же не двигаясь с места, девушка прикрыла глаза. Раздумья скрытно душили, однако Уокер не замечала этих пыток.
«Может, остаться без любви, заточая себя в темнице собственных чувств?»
Она не плакала, не тряслась от страха и истерики. Вики просто сидела на мягком матрасе, отдаваясь мраку её личного одиночества. Это было гораздо хуже слёз и падений. Потому что выход, который казался таким необходимым, затерялся в пустоте. В ней она бродила, точно по бесконечному полю. Сколько бы ни пыталась, единственным светлым местом были воспоминания. Но даже их свет угасал, когда приходило болезненное осознание. Ведь это только обрывки счастливых моментов, что уже давно закончились, точно любимый фильм в кинотеатре.
Непризнанная помнила ту печальную, мягкую атмосферу. День был на удивление тёплым, а солнце слепило глаза. Она шла в комнату, зная, что скоро придётся остаться одной. Нет, девушка не боялась. Ей было грустно. Грустно быть одиноким человеком, понимать, что у неё нет места, которое можно назвать домом, нет людей, которых она назовёт родными. Нет того тепла и больше никогда не будет. Потому что тем днём она очнулась слишком далеко от земли и солнечной Калифорнии. Вики стала Непризнанной, а это значит, что ей придётся смириться с чувством ненужности, кой будет угасать с каждым месяцем всё больше.
Школьный коридор опустел ещё ранним утром. Все ученики, не считая никому не нужных Непризнанных, разлетелись, чтобы отметить великий праздник. Вики ускорила шаг, надеясь застать друзей. Ей хотелось попрощаться. В этом не было ужасной трагедии, но «святая троица» оказалась ближе всех других. За небольшой промежуток времени они стали её близкими друзьями, смогли поддержать в невыносимые моменты. Уокер не будет видеть их всего ничего, однако не могла себе позволить упустить их без прощания.
Девушка нетерпеливо распахнула дверь, отчего волосы у висков накрыли глаза. Лишь на секунду ослепнув, она растерялась. Небольшое мгновение, и на неё налетела подруга, притянув Вики к себе за шею. Дочь Мамона отошла назад, поправив причёску. Её глаза блестели, а губы были изогнуты в усмешке. Взгляд дьяволицы застыл на прядках волос, что так же нелепо лежали на лице подруги, лишь немного свисая вниз. Малиновый привкус энергии в тот же миг окутал Непризнанную, вызвав лёгкую улыбку.
— Вики! — Ади и Сэми одновременно подошли к подруге, хватая ту за плечи и слегка сжимая их. От неожиданности она вздрогнула, чуть позже отпихнув друзей и нанеся два чётких, но безобидных удара в мужские плечи.
— Почему вы ещё здесь? — Вики наконец-то поправила волосы, отступив назад. Хотелось кинуться в объятия и улететь вчетвером, однако мысль о невозможном тут же устранила всё хорошее.
— Ради тебя, сумасшедшая.
«Ради неё»
Слова Ади не давали усомниться в их любви. Улыбки, фразы, действия, взгляды — всё оставляло в Уокер небольшой комочек тепла. Он согревал руки, ноги, но не сердце, что безостановочно билось в груди. Медленные и одинокие стуки раздавались посреди полной тишины. Девушка успела потерять счёт времени, поэтому даже не думала о том, чтобы лечь спать. Дня неё время остановилось и больше не двигалось вперёд. Скука и одиночество одержали над ней победу, однако разум всё же пытался дать отпор.
К носу спустилось несколько светлых локонов, прикрывая нежное, но задумчивое лицо Уокер. Чем больше времени она проводила в тишине, тем громче становились её раздумья. Закон подлости во плоти. Ведь меньшее, чего хотела Непризнанная — беспрерывный анализ. Какой бы глупой девушкой она ни казалась в глазах сына Сатаны, Вики была отнюдь не такой. Точнее полной противоположностью обидных речей Дьявола. Её внимание к деталям, решимость, стойкость. Большинство этих качеств томилось в ней, не раскрываясь, будто в голове из раза в раз возникал энергетический барьер.
Но всё же одну вещь она не упустила даже тогда, когда хотелось сбежать.
Её дыхание замедлилось, после чего в голове возник чёткий образ демона. Вики сидела с замороженными сердцем и душой, обдумывая приподнятый левый кончик острой, будто стрела, губы, робкие, даже неловкие похлопывания по плечу и взгляд. Невозможный взор небесных грешников. Непризнанная читала мысли Асмодея, точно древнюю книгу с проклятиями и заклинаниями. Её хотелось дочитать, как можно, скорее, но буквы, то и дело, перепрыгивали с места на место, путая суть написанного.
Сын Вельзевула менял маски каждую минуту. Словно с приходом новой мысли предыдущий взгляд становился ненужным и иным. Полностью изменённым. Уокер было жаль. Казалось, только она знала о настоящей стороне демона, которую он так усердно скрывал от лишних и назойливых глаз. Потому что, несмотря на всю печаль и сомнение в чёрных, точно две пустоты, глазах, Люцифер не заострил своё величественное внимание на состояние друга. Принц Преисподней бросил его об асфальт, надавливая ногой на самую голову.
Будь у неё силы, Непризнанная бросилась бы спасать Асмодея. Но слабость перед персоной Люцифера играла самую важную роль в её уже испорченной жизни. Пусть она заметила все яркие, но грустные эмоции демона. Единственное, что она смогла сделать — вздохнуть, до боли зажмурив тонкие веки.
Уокер неосознанно подняла тусклый взгляд выше, начиная рассматривать ночной небосвод. В нём она видела не только прекрасное время, проведённое когда-то с друзьями, но и собственное прошлое. Те Рождественские дни и традиции, которые Вики могла встретить только по приходу в свой дом. Те же звезды, которыми она любовалась, будучи ребёнком. По правде говоря, она всегда наблюдала за этими маленькими блестящими кристалликами, что были не так уж хорошо видны. Городские огни перекрывали их блеск, поэтому самые красивые и завораживающие звёзды можно было увидеть лишь за городом.
Такой шанс представлялся всего раз в год. В Рождественскую ночь ‐ любимый праздник маленькой и любопытной Виктории Уокер. Воспоминания полностью пробирали мысли девушки. Стоило ей прикрыть глаза снова, картинка сама появилась перед девушкой. Она оказалась настолько реалистичной и атмосферной, что было сложно отличить от приятного сновидения. И всё-таки она не открыла веки, решив хоть на минуту вкусить всю сладость счастья обычных людей.
//flashback//
В лукавый детский носик ударил приятный запах терпкого имбиря с пробуждающимися нотками сладости. Ребекка, вынимая из духовки готовые фигурки ангелочков, снеговиков, снежинок и звёздочек, мягко улыбалась маленькой дочурке, которая только-только вступила в возраст развития умственного и логического мышления. Четырёхгодовалая Уокер, мило улыбаясь маме в ответ, протягивала крохотные ручонки к горячим имбирным печенькам, что были заготовлены для праздника. Серебристые глазки искрились детским озорством, пока испачканные в муке пухленькие пальчики лезли по высокой бежевой столешнице прямиком к взбитой глазури, подготовленной для украшения фигурок.
Искрящаяся радость, получаемая от простого нахождения рядом со своей матерью, проникла через тело Вики и даровалась самой Ребекке как осознание, что она всё делала правильно в этой жизни. Заметив любопытство девочки, женщина плавно убрала из-под руки сладость. Не за просто так люди получают награды и достижения. Это приходит с большим трудом и огромными усилиями, что, несомненно, подставляет и удлиняет путь к желаемому.
— Почему ты отняла это у меня, мамочка? — Малышка жалобно надула розовенькие губки, прося отдать прозрачный пакетик со сладким.
— Во-первых, для начала нужно окончить одно дело, а потом приступать к следующему. Во-вторых, мы готовили печенье для нашей семьи, а значит, скушать его должны все вместе, — толкнув правильные слова, Ребекка вновь вернула глазурь на место, краем глаза наблюдая за следующими действиями дочери. Девочка не двигалась, обдумывая посыл слов матери. — Скоро придёт папа, дождёмся его? — Вики задорно закивала.
Умелая в готовке женщина ловко разложила все приготовленные печеньки на столешнице и поставила маленький стульчик перед ней, чтобы дочка могла спокойно встать на него и тоже украшать. Белоснежная глазурь тягуче разлилась внутри пакетика перед тем, как разделиться на две части. Ребекка, разливая смесь на два маленьких полиэтиленовых конуса, дала один из них девочке, надрезая крохотную дырочку на самом уголке. Подпрыгивая от счастья, Вики смело забралась на стульчик и забрала у мамы из рук ту самую сладость для украшений.
— Делай это постепенно, не торопись. — Мама аккуратно подхватила ручку дочки и повела её в правильном направлении по печенью. — Аккуратнее. — Сжимая пухленькие губки от напряжения, малышка упрямо заставляла пакетик выдавливать новую порцию глазури. — Вот так. Да, Вики, верно. — Женщина улыбнулась небольшому достижению крохи.
Пока девочка обводила затейливые узоры на милом выпеченном ангелочке, её мама взяла сдобную фигурку снежинки. Так они и простояли полчаса, украшая пряности различными орнаментами. По приезде отца они уже были готовы встречать главу семьи с целой блюдиной, наполненной сластями, кие малышка Вики уже успела распробовать из-за своего детского любопытства. Мистер Уокер радостно вошёл в кухню, вкушая изумительный запах вкуснейших на всём белом свете имбирных пряников. Лишь жена и дочь могли так сильно осчастливить его одним своим присутствием. Они были дороже всего для мужчины. Мог ли он подумать, что судьба сыграет с ним в злую шутку? Мог ли он подумать, что через несколько десятков лет будет сидеть на той самой кухне в одиночестве и не слышать больше аромат тех самых имбирных печеньев, которые были преподнесением самого Бога в руки простого человека?
Мог ли он подумать, что его маленькая милая дочка превратится в несчастную девушку, способную повиноваться любой прихоти сына Сатаны?
//end of flashback//
Кристаллическая слеза стекла по фарфоровому лицу девушки, ударяясь о пол с ненавистной болью в душе. Так паршиво и грустно одновременно… Воспоминания детства, смешиваясь с печалью и радостью, не давали разуму всецелое главенство над ситуацией, открывая эмоциям путь к пульту управления всем телом. Скребя голубо-серебристую душу, отчаяние нисколько не отступало, лишь постепенно наращивая собственные просторы в небесном пространстве. Будто все облака окрасились в чёрное, готовя Вики к неминуемому. Точно гром средь ясного неба, раздались мужские шаги за дверью девичьей комнаты. Столь нужной в сей пугающий момент Мими не виднелось, поэтому Уокер не смогла бы даже спрятаться в объятия подруги. Страх окутал помещение, а затем и саму Непризнанную, бьющуюся чуть ли не в истерике от своих страданий.
Шаги приблизились и вдруг стихли. Девушка зажмурила глаза, давясь нескончаемым потоком слёз. В голове что-то щёлкнуло, и они перестали литься. Нечто странное обтянуло нутро Непризнанной, кая только сейчас словно была на грани нервного срыва от накрутившихся бед. Железная ручка двери прокрутилась медленно, точно растягивая гнетущие мысли на тоненькое лезвие, дабы в один крайне невыносимый час убить всё живое единым касанием. Сердце, пропуская удар, ретировалось в пятки, не желая переживать то, что давалось Вики. Лёгкая дрожь, будто лихорадочная, затихла в удивлении, когда глаза очертили до боли знакомый девушке силуэт. В двери, опираясь о косяк, стоял он, тот, кого она боялась и одновременно боготворила…
её личный Дьявол.
— Непризнанная, устроим собственное Рождество?
