Засыпая в руках Джено и Джемина, ощущая их руки и поцелуи, слушая тихие голоса, чувствуя поддержку, Ренджун надеялся, что, как и раньше, их присутствие поможет и кошмары оставят его хотя бы на одну ночь. Он готов был не спать вообще, только Джено, утащивший его в кровать силком, чтобы после укачивать его дрожащее тело в своих руках, явно был против, — впрочем, как и присоединившийся Джемин.
На самом деле, постепенно, но становилось легче — кошмары не уходили, но Ренджун чувствовал себя спокойнее. Они действовали на него как ромашковый чай. Просто до этого Ренджун закрывался, не позволял им проникнуть внутрь себя — следовательно, и успокоить его они не могли. Их связь больно и напряженно натянулась. Но стоило Ренджуну начать рассказывать, делиться этим, (опять же буквально, они ведь видели, чувствовали то, о чем он им рассказывал, почти переживали это вместе с ним снова) как связь начала снова обдавать теплом, дарить успокоение.
Правда Ренджун видел, как моментами в их глазах проскальзывала боль, как если бы это было отражением его физической, но что Джено, что Джемин, после этого быстро притягивали его к себе, чтобы нежно целовать в висок и шептать, что они обязательно с этим разберутся.
Вчера было так же: Ренджун, вдоволь поплакав, и как можно подробнее рассказав несколько из своих кошмаров, рассказав о сне с отцом, кутался в одеяло и жался к Джено, чувствуя, что замерзает, а потом, снова дрожа, пытался вымолвить хоть слово, надеясь рассказать как можно больше. Но стоило ему успокоившись, осознать, что засыпает, как накатила новая истерика. Синяки по всему его телу, словно почувствовав, начали ныть, а сознание подкинуло воспоминание о пауках, ползающих по нему. Он с отчаянием мотая головой, пытался вырваться из рук, сбежать из спальни вообще, неважно куда, но не засыпать снова. Джено держал крепко, пытаясь уложить в постель, пока Джемин бегал на кухню. Ренджун все еще слышал его шепот на ухо, что «мы здесь Джуни», «мы разбудим», «ты не можешь не спать вообще», «мы будем рядом все время» и «это должно помочь», а после этого горячая жидкость вливаемая в его горло почти силой, потому что успокоиться он совсем не мог.
Так что засыпая, он чувствовал только их рядом с собой, и огонек надежды все же затесался где-то внутри.
Но стоило Ренджуну снова очутиться в воде, как она погасла, разбилась в дребезги, а потом, потешаясь, стерлась в порошок, пылью разлетаясь по его сознанию.
Ренджун хотел бы снова впасть в истерику, прямо в воде, не заботясь о том, что грязная вода попадет внутрь. Он хотел кричать, биться и плыть в обратную сторону, не желая оказываться снова в том же месте, которое он совсем не мог назвать домом; но все, на что у него были силы — это обездвижено всплывать к своим кошмарам, ощущая горячие слезы на щеках даже в воде.
Оказавшись в комнате, первое, что хочет сделать Ренджун, это зарыться в одеяло, не желая принимать то, что должно будет происходить, но в ту же секунду осекается, понимая, что это снова та неделя. Облегчение прокатывается по его телу.
Но потом он поднимается. Комната снова холодная. Не бездушная, но пропитанная отчаянием и горечью. На Ренджуна это давит, и он находит в себе силы подвинуться к концу кровати. Уходить Ренджун не собирается — всяко лучше сидеть с самим собой, хоть это и напрягает до дрожи — чем снова переживать хоть что-то из того, что ему снилось до этого. Подтягивает колени к груди и прячется в них носом, обхватив себя руками. Холодно.
Смотрит в пустоту долгие минуты, прежде чем глянуть на свое же тело.
— Как думаешь, что происходит?
Ответа Ренджун, конечно, не дождался, но в мыслях сам начал перебирать ответы на вопрос по новой. Правда, ни одно из его предположений не были похожи на правду, что совсем не успокаивало.
Медленно, но очень ясно, Ренджун понимал, что тишина, как в голове, так и вокруг сводит его с ума.
Ренджуну бы зарыться под одеяло, но тело все еще смущает его. Он нервно посматривает на него, прежде чем развернуться и начать подползать к самому себе. Ренджун нависает прямо над ним, рассматривая впервые так ясно. Его волосы потускнели, а губы потрескались, у глаз были следы от подсохших слез. Ренджун усмехается, будто он мог плакать в таком состоянии, а потом прикусывает язык, понимая, что вполне мог. Опускает взгляд, замечая, что повязка с красными разводами — значит рана все еще кровоточила к тому моменту. Бледность пугает, вены просвечиваются так, будто и нет перед ними кожи. Ренджун надеется, что малыши не видели его таким, тогда он бы не удивился, начни им сниться кошмары.
Ренджун всматривается чуть ближе и чуть не падает, когда его мутит и крутит, как в водовороте, после чего все резко замирает. Он оглядывается, замечая, что за окном вечереет, постельное белье сменилось, а в вазе у окна уже совершенно другие цветы. Такое уже было, но только с Тэеном и Джисоном. Значит теперь, тоже произошло какое-то временное изменение. Хмурится, оборачиваясь к двери. Кто-то придет?
Но в этот же момент вздрагивает от шороха сбоку. Джено лежит совсем рядом, прикрыв глаза в беспокойном сне. Он выглядит осунувшимся, щетина на лице и синяки под глазами, и даже в таком состоянии, он сжимает руку Ренджуна, опустив голову на его плечо.
Ренджун почти проводит по его лицу, но рука останавливается в воздухе, когда со спины слышатся шаги. Джено тоже подрывается, покрасневшими глазами смотря на примерно так же выглядящего Джемина.
— Все хорошо, поспи еще, — шепчет На, устраиваясь на кровать с другого боку, перед этим поправив одеяло.
— Нет, я- я не устал, — Джено качает головой, и Ренджуну становится больно, потому что Джено устал, как и Джемин.
На вздыхает и тянется к щеке Джено, нежно оглаживая.
— Нужно отдохнуть Ноно, так дело не пойдет. Я буду здесь, так что ничего не случится.
— А ты?
— А я после тебя, — и кивает, будто заверяя в своих словах. Джено мешкает пару секунд, прежде чем снова устроиться на ренджуновом плече с рукой Джемина в своих волосах. Сам Джемин мягко улыбается, но только до тех пор, пока Джено не начинает сопеть — после этого его улыбка тускнеет. Он несколько раз моргает и прижимается губами к виску лежащего рядом Ренджуна.
Пока настоящий он смотрит на это со стороны, сглатывая комок, который сейчас ощущается, как из стекла.
Ренджун не успевает сделать что-либо еще, как все снова меняется, его мутит и все вокруг кружится, и, встряхнув головой, он все еще видит на кровати свое тело, но больше на ней никого нет, зато у изголовья сидит Джемин, а у шкафа стоит Джено. Ренджун растерянно осматривает их, но выглядят они все так же. Он садится на кровати, продолжая смотреть на них, но ничего не меняется, все будто застыло. Время в них застыло, но не вокруг.
Оно будто ускорилось в несколько раз: день сменялся вечером, вечер ночью, а ночь утром, но все вокруг замерло, не считая того, что они иногда меняли свои места, но после снова замирали.
Снова мутит.
Ренджун еще в прошлый раз понял, что плохо переносит эти скачки, но при новом головокружении это совсем не помогает. В себя приводит только детский плач. Громкий, звонкий и режущий по сердцу. Он подскакивает с кровати, не смотря на то, что голова кружится неимоверно и спешит в детскую.
Чан прижимается к Джемину, в то время как Джено держит Лухана. Оба, ерзая в руках На и Ли, пытаются выбраться, роняя слезы. Ренджун и сам всхлипывает желая подойти, утешить, но они его не чувствуют, не слышат. Правда, очередной вскрик Чана и он уже рядом с Джемином, чтобы призрачно целовать мокрые щеки.
— Прости, малыш, — шепчет Ренджун, всхлипывая, стоит Джемину дальше покачиваясь, ходить по комнате, — прости, солнышко.
— Па, — Лухан тянет ручку к выходу.
— Папочка устал, Хан-и, — проговаривает Джено, прикасаясь губами к макушке младшего, — дадим ему отдохнуть, малыш. Не плачь, не плачь, черничка, все будет хорошо.
Джено судорожно выдыхает и тянется, чтобы закрыть дверь.
Ренджун всхлипывает, закрывает ладонью рот, будто стараясь сдержать это, и пытается ухватиться за Джено, но его снова мутит. В голове не успевает устояться эта картина. Он не успевает разобраться, что происходит. Ничего. Только чувствует что-то жалящее, обжигающее в груди.
Щелчок.
Ренджун покачнулся. В комнате снова пусто. Встряхивает головой и бежит обратно в спальню. За окном раннее утро, но Джено не спит и Джемина нет. Ренджун задерживается в дверях, наблюдая за Ли, что лежит на кровати рядом с его телом, уложив его голову к себе на грудь, а в руках его книжка, приобретенная Джехеном в одном из мимо проходящих караванов, еще за несколько месяцев, до того, как все случилось. Она покрыта мягкой обложкой, а страницы приятно шелестят, каждый раз когда пальцы Ли проходятся по ним.
Под плавный голос Джено, Ренджун подходит к кровати и впервые, не задумываясь, ложится рядом, прямо где его тело, сливаясь с ним, отдаваясь на его волю. Он перестает что-либо контролировать, когда все его тело уже оказалось единым с тем — и даже кончики пальцев, лежащие на груди Джено, перестали чувствоваться. И может он уже не имел возможности что-то сделать, но он видел. Видел, как вздымается грудь Джено, как его пальцы проходятся по страницам, обводя некоторые буквы, видел, как лучи солнца проходятся по страницам и бледной коже. Чувствовал, как вторая рука Джено ласково гладила его спину, не давая соскользнуть обратно, как его пальцы периодически сжимались. Слышал каждое слово, что произносил Джено. И следующие его слова слишком сильно режут по внутренностям.
— «Я скучаю по нему, и мне так больно… больно, как в тот день. И эта боль с каждым разом, днем, неделей все больше. Я не могу дышать, спать, есть, когда понимаю, что его просто нет рядом. Насколько долго вы бы прожили без сердца?»*
Тело Джено содрогается, а книга летит в стену, жалобно стукнувшись о пол после. И Ренджун чувствует, как он обхватывает его в кольцо рук, прижимая к себе, как можно сильнее. Носом зарывается в волосы, что-то шепча. Ренджун чувствует капли, падающие на лоб, и кончик носа, а потом в те же места его целует Джено.
— Джуни, — голос охрип почти до неузнаваемости, — Джуни, я скучаю. Я так сильно скучаю по тебе, малыш. Пожалуйста, малыш, пожалуйста, мы так сильно скучаем. Я люблю тебя, Джуни. Мы любим тебя. Мы ждем тебя, — судорожно выдыхает и проводит ладонью по волосам, — все хорошо, хорошо, — шепчет Джено, будто стараясь успокоиться. Он подтягивает его выше, так чтобы висок оказался у губ. — Ты слышишь меня? Волчонок, слушай меня, хорошо? Я буду здесь, — Ренджун хочет обнять в ответ, но он лишь прислушивается. — Ты главное слушай и иди ко мне. Знаешь, Чан-и сегодня почти встал на ножки, а Лу вроде начинает лучше кушать. Явно лучше, чем прошлые три дня. И-
Щелчок. Круговорот.
Ренджуна мутит больше, чем прошлые разы, и он сглатывает перед тем, как открыть глаза. Он видит мутно, да и в комнате темнота кромешная, но Джемина он различить может. На сидит на кровати, прямо рядом с ним, уперев взгляд в одеяло. Проходит несколько секунд и он, наконец, сдвигается, нависнув над Ренджуном; впрочем, он все еще не может пошевелиться.
Губы Джемина покусанные, но все еще такие же мягкие, когда он целует его щеки.
— Джуни, вернись к нам, малыш. Пора возвращаться, — Джемин прижимается к его щеке, — давай же котенок. Я знаю, ты слышишь нас. Котенок, тебе больно? — зарываясь ладонью в его волосы, шепчет Джемин. — Как ты там? Малыш, возвращайся. Или хотя бы подай знак, — Джемин шмыгает, — ты нам нужен, Джуни. Как нам без тебя? Как же нам без тебя быть? Малыш, мне так больно — мое сердце, тело и душа болят. И Джено — ему тоже так больно. Мы чувствуем твою физическую, но чувствуешь ли ее ты. Скажи, что не чувствуешь. Мы надеемся, что ты просто отдыхаешь и не чувствуешь этой боли, но Джуни… Мы оба- оба чувствуем, что-то внутри тебя… Поэтому просто очнись и скажи, что отдыхал, малыш, что набирался сил, — Джемин всхлипывает, а Ренджун разрывается. Сделать ничего не выходит, но внутренности сжимаются от боли, что доставляет бездействие сейчас и тогда. — Мне так больно, Джуни. И я не знаю, что мне делать, — Джемин сгребает в объятия Ренджуна, утыкаясь ему в шею и роняя горячие слезы, его тело остается висеть в его руках, в сантиметрах над кроватью, — Джено сломлен. — Ренджун. Я никогда его таким не видел, никогда, Джуни. Он всегда был самым сильным из нас, опорой, а сейчас… Я не знаю, как помочь ему и не знаю, как помочь тебе, пожалуйста, вернись.
Щелчок. Круговорот.
На этот раз, Ренджун даже не пытается раскрыть глаз, только прислушивается. Шорох и размеренное дыхание с двух сторон. Мягкие прикосновения и теплые объятия.
— Так похудел, — и легкое касание к скуле.
— Он восстановится, когда очнется, мы ему поможем.
— Обязательно поможем.
Щелчок. Вода.
Ренджун тянется пальцами к водной глади, к размытому Джемину и Джено, внутри все болит и скребет. Им было так больно и они чувствовали его боль, а он хоть и не знал их. Это был сложный период для них всех. Ренджун всегда это знал, даже когда был в том состоянии, бродил во тьме, он и вернулся только благодаря тому, что они чувствовали друг друга.
Его выбивает из сна быстро и он все еще чувствует соленые слезы на щеках и то, как они скатываются к горлу рубашки, пропитывая ее насквозь. Садится на кровати, судорожно выдыхая и прикладывая ладошки к щекам.
— Джуни? — Джено мягко касается его талии, тоже садясь на кровати, но спрашивает осторожно, готовый к тому, что может случиться. — Кошмар?
Ренджун качает головой и стоит только Джемину коснуться его плеча, как он оборачивается к ним. И видимо, что-то в его глазах подсказывает им или связь уже без его слов, показывает все то, что он видел во сне сам, но лица их в тот же момент смягчаются и что-то проскальзывает, что-то вроде совсем непонятное, но с другой стороны очень даже.
— Ох, Джуни, — Джемин подсаживается ближе, обхватывая его щеки, чтобы стереть слезы и заглянуть в блестящие глаза, — ты-
— В порядке, — облизывая губы и переплетая их пальцы, кивает Ренджун.
Джено прижимается к его спине, обхватывая его руками и утыкаясь в шею. Его длинные и немного прохладные пальцы задевают рубашку, пробираясь под нее к мягкому животику. И мягко начинает что-то шептать, но Ренджун его прерывает, впиваясь в его губы, в то же время, притягивая к себе Джемина. Джено удивленно мычит в его губы, но сминает их мягко в ответ.
— Котенок? — Джемин двигается, пока он не прижимается к Ренджуну полностью, с его руками на своей рубашке. — Ты чего малыш?
Ренджун отрывается от Джено, изгибаясь в его руках, под его пальцами и влажными губами на шее.
— Люблю, — шепчет Ренджун, целуя Джемина, — люблю.
Ренджун продолжает шептать, стягивая рубашку Джемина.
— Люблю, — снова целует Джено, разворачиваясь и устраиваясь на его коленях, чтобы также сдернуть рубашку, — так сильно люблю.
Джено проводит ладонями по талии вверх, поднимая следом ночную рубашку, оставляя спину Ренджуна покрываться мурашками от прошедшего по ней холодка. Джемин тянется к лопаткам, покрывая их поцелуями, мажет губами по тонкому плечику, когда Джено разворачивает их, чтобы мягко опустить на постель. Волосы Ренджуна, разметавшись по подушке, блестят в солнечном свете, как и влажные губы. Он тихонько выдыхает, ощущая мягкие поцелуи на груди и шее. Его ладошки находят щеки Джено и Джемина, чтобы обратить внимание на себя. Глаза сверкают влагой, а дыхание сбивается, когда Джено и Джемин смотрят своим самым любящим взглядом, так, как обычно смотрят, когда их переполняют эмоции и словами выразить сложно.
— Вы моя жизнь, без вас нет и меня, — шепчет Ренджун, в носу свербит, а в уголках собирается чуть больше влаги, которую он смаргивает, — я так сильно вас люблю.
— А мы любим тебя.
— Любим, котенок, очень сильно.
Ренджун всхлипывает, кивая и отвечает на сладкий поцелуй, тут же простонав и изгибаясь в их руках.
***
— Хэй, — Донхек шепчет тихо, пальчиками проходясь по скуле Минхена. Тот жмурится, зевает и мотает головой, сонно смотря на стоящего над ним Донхека. Его ладонь мягко придерживает голову уснувшего совсем недавно Чана. — Давай, — Донхек тянет руки к Чану, чтобы забрать его из рук. Минхен дергает уголком губ и, поправив плед, передает его.
Донхек осторожно прижимает младшего к себе, чмокнув его в сладко пахнущую макушку, и подмигнув вновь зевнувшему Минхену, осторожно идет в комнату. Лухан спит уже несколько часов, сладко посапывая на донхековой подушке. Сехун же ушел еще поздним вечером под натиском Минхена.
Донхек все так же осторожно укладывает Чана рядом с братом, кутая его в лежащее одеяло, все-таки зима уже приближается, а значит по утрам холоднее, чем обычно. Чан сладко причмокивает и хватается пальчиками за прядки волос Донхека, не давая ему отодвинуться. Ли хихикает, осторожно пытаясь вытянуть прядь.
— Нет, так не пойдет, БанЧан, прекращай хулиганить малыш, и поспи хоть немного, — продолжая хихикать, шепчет Донхек. Ладошку все же выходит отодвинуть, но сначала Донхек прикладывает пальчики к губам. Он продолжает нависать над младшими, хотя это и немного тяжело, учитывая, где у него сейчас центр тяжести, но оторваться он не может. Все внутри трепещет от нежности и предвкушения. Донхек не может не задаваться вопросом, как будет выглядеть его малыш. Будет ли он так же сладко пахнуть молочком? И причмокивать губками во сне? Так много вопросов.
Сидеть с ними он и без того любил, но стоило ему понять, что он и сам ждет малыша, как это стало еще более волнительным.
Донхек в последний раз ведет по их щечкам и поднимается — немного неуклюже, но вполне себе сносно для того, кто на последних месяцах. Комнату оставляет с приоткрытой дверью, а сам неспешно идет обратно в гостиную, придерживая животик.
Минхен все еще сидит у дивана на полу, только уже откинув голову на диван, но стоит Донхеку появиться на пороге, он поднимает взгляд и смотрит на него. Уголок его губы приподнимается в ласковой улыбке, его волосы смешно растрепаны, а сам он протягивает ему руку, выпрямляя ноги.
Донхек прикусывает весело губу и, поправляя задравшуюся рубашку, идет к альфе. Лицо Минхена окрашивает нежная улыбка, когда Донхек останавливается около него. Он ловит его ладошку, притягивая к себе, чтобы усадить на колени. Донхек не может сдержать ответной улыбки, обхватывая руками его лицо, прежде чем ласково чмокнуть в щеку.
Минхен отвечает на поцелуй, сдергивая с дивана плед и кутая в него Донхека, оставляя только животик. Его пальцы пробираются под поправленную донхеком до этого рубашку, оголяя умилительно круглый животик, чтобы погладить его ладонями. Отрывается от губ Донхека и тут же опускает взгляд, восторженно вздыхая, ощущая пинок в ладошку. Мягкий, тихий смех вырывается из его груди.
— Доброе утро, малыш, — шепчет он, наклоняясь и ведя носом по тому месту. — Ты хорошо спал? М-м? Голоден? Папочка, наверное, тоже голоден, — на этот раз он поднимает голову, смотря на Донхека. На его щечках здоровый румянец и сам он выглядит как сладкая булочка. — Голоден? — Донхек качает головой. — Как себя чувствуешь?
— Хорошо, — кивает Донхек.
— Что-то в этот раз малыши беспокойные.
— Наверняка чувствуют состояние Ренджуна, — отвечает Донхек, понуро опуская голову.
— Хэй, — Минхен поддевает его подбородок, — все будет хорошо. Дадим им троим отдохнуть. Я уверен, они придут в себя и найдут выход. Думаю, пары дней им хватит, а мы присмотрим за малышами. Я знаю, что тебе нравится проводить с ними время, да и мне тоже, — Донхек кивает, улыбаясь. — Когда должен прийти Сехун? Не хочешь прогуляться? Мы могли бы взять малышей, Сехуна, позвать Тэена и Тэхена, котяток — должно быть весело.
— Думаю, это хорошая идея, — Донхек согласно кивает, обвивая его шею руками.
— Вот и отлично, — Минхен чмокает щеки Донхека, — ты стал таким мягеньким.
— Ты меня толстым сейчас назвал? — щипая старшего за бок, возмущенно кряхтит Донхек.
— А-а, не путай, толстый и мягенький — совершенно разные вещи, — отвечает Минхен, а потом снова и снова целует румяные щечки. Поднимается он вместе с ним, повторяя свои действия, пока Донхек жмурится, сжимая плечи старшего.
— Минхен-а, — тянет Донхек, выгибаясь в его руках. Минхен не слушает, опуская младшего на диван.
— Сладкий, сладкий, сладкий, — повторяет Минхен, целуя щеки и шею, а потом у Донхека урчит живот и они оба замирают. — Значит все-таки голодный, — смешок, — пойдем есть.
Донхек вздыхает, будто раздосадованный тем, что Минхен остановился и начал подниматься. Минхен на это слабо улыбается, поправляет одежду младшего и снова чмокает щеку, опускаясь к краснеющему ушку.
— Не волнуйся, сладкий, я собираюсь попробовать каждый миллиметр твоей кожи, как только мы останемся одни, — Донхек сглатывает, сжимая ладошки, когда их взгляды пересекаются, — делиться не хочу, — жмет плечами, — ничем.
— Я запомнил, — облизывая губы, отвечает Донхек.
***
Ренджун зевает, потягиваясь. Тело охвачено приятной негой и сам он чувствует себя гораздо лучше, чем было; внутри что-то трепещет, распространяясь по всему телу, заставляя Ренджуна подрагивать. Это что-то такое, что словами не объясняется, но ты в такие моменты чувствуешь себя самым счастливым, как когда пробуешь домашней еды, после того, как долго не мог ощутить этого. Как первое признание в любви и первый поцелуй. Как самая чистая любовь и ее осознание.
Пожалуй, последнее подходит лучше всего. Самая чистая любовь и ее осознание. Ренджун любит, а его любят в ответ, и они знают это. Они могут именно любить друг друга, каждый день, каждый миг, и для него это самое прекрасное чувство на свете. Просыпаться в их объятиях ранним утром. Ощущать поцелуи и целовать в ответ. Любоваться, пока они заняты своим делом. Слушать их голоса, которые пробирают порой до мурашек. Смотреть на малышей, как доказательство их чувств. Это самое лучшее для Ренджуна.
Его, слишком чувствительного, выводят из раздумий, и он хнычет, когда Джено кусает внутреннюю часть его бедра, следом зализывая укус и ведя носом по гладкой коже. Джемин же мажет губами по засосам, оставленным на груди. Пальцы Джено на ягодицах, когда Джемин поддевает его ногу под коленкой, заставляют выгнуться в спине, а затем хватается за плечи Джено, рвано выдыхая и почти силком вытягивая его из-под одеяла. Джено нависает над ним, жадно целуя и вжимая в кровать. Ренджун сжимает колени на талии Ли, шлепая Джемина по плечу, привлекая тем самым его внимание. На выглядывает из-под одеяла, как раз в тот момент, когда Джено отрывается от Ренджуна, продолжая целовать его щеки.
— Что вы делаете? — шепчет Ренджун, извиваясь в их руках.
— А разве не понятно?
— Вы разве еще не устали?
— Разве можно устать тебя любить? — Джено прикусывает мочку уха, вызывая табун мурашек по шее.
— М-м? — Джемин поддакивает под смущенную улыбку Ренджуна. Джено снова тянется за поцелуем, но Ренджун резко переворачивает их, садясь на его торс. Джемин весело хмыкает, опускаясь на бок, упираясь подбородком в ладонь, а второй рукой поглаживает оголившуюся спину Ренджуна. Джено мягко сжимает его бедра, не давая уйти, чего вообще-то Ренджун делать не собирался, опустив ладошки на грудь Ли, после чего совсем опускает на него грудью, потираясь носом о его подбородок, а следом жмурится от руки Джемина в своих волосах, но резко поднимает голову, уже через секунду смотря в окно.
Белые хлопья медленно опускаются на землю, завораживая своим полетом.
— Снег пошел, — шепчет Ренджун. — Может прогуляемся?
— Обязательно, но сначала, мы собираемся любить тебя снова и снова и снова.
Ренджун хохочет, чудом выбирается из-под Джемина и из рук Джено, и выдергивает одеяло, кутаясь в него.
— Давайте, — подняв с пола подушку и кинув ее на старших, говорит Ренджун, — мы идем гулять, а остальное успеется.
Выбираются они только через добрые минут сорок, но зато позавтракавшие и одетые потеплее. К удивлению Ренджуна, поселение еще спит. Никого не видно — ни в окнах домов, ни на улице, но оно и к лучшему, наверное. Сейчас хотелось побыть в тишине и покое, только Ренджун порывался забрать малышей, но Джено остановил, что вообще-то верно, потому что они в такое время еще спят.
Снег уже покрыл большую часть леса, и к завтрашнему дню, скорее всего, нога будет тонуть в белых хлопьях. Несколько раз Ренджун видел белок, отчего радостно дергал альф за рукава.
— Надо будет выйти завтра с малышами, — задумчиво тянет Джено.
— Верно, им понравится, — кивает Джемин.
— А им не нужно что-то вроде тренироваться? Это не опасно, что они так редко обращаются? — Ренджун взволновано их оглядывает.
— Помнится ты был не в восторге, что это началось так рано, — Джено вскидывает брови.
— От незнания, — жмет плечами Ренджун, — в южной стае все совсем по-другому, и вы знаете… я не очень доверяю своим знаниям о подобном, обретенным там.
— Мы пробежимся с ними завтра, — Джемин сжимает его руку.
Джено вдруг ухмыляется и переглядывается с Джемином.
— Эй, ну вы опять? — замечая это ворчит Ренджун, тут же пихая На в бок. — На кой связь нужна, если у вас там своя линия, — хмурится он, уходя вперед.
Джемин сзади закашливается, видимо от слов Джено в голове, но получив пару ударов по спине, и удержавшись от падения, говорит Ренджуну в спину.
— А ты? Не хочешь размять косточки?
Ренджун на секунду задерживается, после чего машет руками, уходя дальше.
— Ну уж нет, спасибо, — бормочет он, — хвати-
— Уверен? — перехватывая его за талию, шепчет Джено. — Малыш, наперегонки, до одной полянки метров через сто.
— А иначе?
— А иначе залюбим тебя прямо там, где поймаем, — шепчет Джемин на второе ухо, прикусывая мочку.
— А если откажусь?
— Тогда прямо здесь и сейчас.
— Вы не серьезно, — качает головой Ренджун.
— Если побежишь сейчас, мы дадим тебе фору; давай, котенок, соглашайся, — Джемин клюет его в щеку, замечая, как в его глазах загорается азарт.
Ренджун мешкает пару секунд, после чего вырывается вперед из их рук, обращаясь за один прыжок. На этот раз все проходит легче — Ренджун не слышит звона в ушах и не чувствует тяжести в теле, только легкость и свобода, пока он бежит вперед, огибая низкие ветви и бревна.
Джено и Джемин, как и сказали, дают ему фору в двадцать секунд, что для Ренджуна почти ничего, учитывая их размеры и скорость бега. Ренджун, который обращаться начал только сейчас, и Джено с Джемином, которые вообще-то одни из самых быстрых в северной стае.
Джемин уже у него на хвосте, когда по приблизительным расчетам Ренджуна, он уже прошел половину пути. На секунду он задумывается о том, где Джено, но тот показывает себя сам, резко возникая перед ним. Глаза Ренджуна расширяются, когда он почти влетает в Джено, но в его глазах он все еще видит веселую усмешку, которая пропадает, стоит Ренджуну проскользнуть под ним, а Джемину чудом в него не врезаться.
— А вы думали я так легко вам дамся?
— Котенок, осторожнее, мы пока еще не на полянке
— А на улице прохладно
Ренджун хмыкает, ускоряясь и петляя между деревьями. Он четко слышит их приближение, но ему остается совсем немного, всего пара метров, совсем немного, Ренджун уже видит ее перед собой, когда Джемин валит его на землю, а Джено припечатывает к ней.
Ренджун обращаясь, дышит тяжело и глубоко, смотрит в глаза Джено и все еще не верит в правдивость их намерений, но Джено также обращается, поднимая его на ноги, и он почти думает, что вот сейчас они вернутся домой, только Джемин припадает к его шее, пока Джено тянется пальцами к штанам Ренджуна, быстро спуская их к коленям.
Ренджун не успевает ничего сказать, когда Джено вбирает губами головку его члена, упав на колени. Ренджун, пошатнувшись хватается за рядом стоящее дерево, прикусывая губу. Джемин опускается позади него, забираясь под накидку, чтобы укусить за одну из половинок. Джено же, продолжая посасывать головку, тянет края накидки, закрывая Ренджуна от прохладного воздуха.
Ренджун дрожит, стоит Джемину развести ягодицы и провести языком между ними. Джемин и сам жмурится от сладковатого вкуса смазки на языке, начиная чаще водить языком вверх вниз, чередуя скорость, меняя весь язык на один только кончик, когда замедляется. Его пальцы сжимаются на мягких половинках, когда Джено чуть сильнее толкается, вбирая в себя всю длину.
Ренджун тянется к волосам Джено, сжимая их в руке, каждый раз, когда Джено обводит языком головку. Джемин протягивает пальцы, массируя дырочку и Ренджун почти вскрикивает, кончая. Джено слизывает капли, Джемин в последний раз целует мягкую кожу и выбирается из-под накидки, вставая с колен и придерживая Ренджуна под живот. Джено натягивает штаны и тоже поднимается, ловя лицо Ренджуна в ладони. Его глаза затуманены, а коленки подгибаются, но он все равно хватается за плечо Джено.
— Сколько раз?
— Что?
— Сколько раз, Джуни?
Ренджун растерянно хлопает глазами, переводя взгляд от Джено к Джемину.
— Еще раз наперегонки, котенок, — Джемин шепчет на ухо, — кто быстрее доберется до дома, тот решает сколько раз.
— Мы снова дадим тебе фору, — Джено легко целует его, а затем отходит на шаг.
А дальше все происходит очень сумбурно: Ренджун бежит к дому, Джено и Джемин отстают чуть подольше, но, на этот раз, его задержать не пытаются, только обогнать. Правда Ренджуну все же удается прибежать быстрее, он спотыкается почти на пороге, обращаясь. От падения его удерживает Джемин, ловя почти у пола.
— Так сколько раз, котенок?
Ренджун выдыхает, замечая Джено сбоку.
— Пока не останется сил даже кончиком пальца пошевелить, — шепчет Ренджун. — И даже если буду просить, не останавливайтесь.
— Значит так и сделаем, — Джемин подхватывает его на руки.
Свитер Ренджуна вместе с накидкой остается где-то в коридоре, пока они направляются в спальню. Джемин скидывает и свою, задирая рубашку Ренджуна, медленно опуская его на кровать. Возбуждение уже давно плескается на дне живота, подогревая их желание изнутри. Ренджун тихо стонет, когда коленка Джемина оказывается у него между ног. Штаны сдергиваются еще быстрее, чем рубашка, оставляя Ренджуна покрываться мурашками.
Джемин отходит на пару шагов, раздеваясь. Зато над ним нависает Джено. Ли наклоняется, кусая его шею, тут же зализывая краснеющие места и посасывая чуть дольше обе метки.
— Ноно, — зовет Ренджун, но почти сразу задушено стонет, обхватывая Джено ногами, чтобы притянуть еще ближе, когда он входит по самое основание.
— Да, волчонок?
— Сильнее, — просит Ренджун, цепляясь за его шею. Джено довольно улыбается, вбивая Ренджуна в кровать. Джемин, севший позади него, придерживает Джено, сжимая бедра Ренджуна, перед этим пробежавшись по ним пальцами.
— Если так продолжите, то долго не протяните, — целуя шею Джено, говорит Джемин. Ренджун несколько раз моргает, продолжая сжиматься, из-за чего Джено прикусывает его ключицу. — Помедленнее, Джено-я.
— Джуни? — но Ренджун лишь кивает, прикрывая глаза и неспеша подаваясь толчкам Джено.
— Не против, Джено-я? — Джемин снова целует плечи Джено, сжимая ладонями его талию. Джено на его слова поворачивает голову, чтобы смазано поцеловать в ответ. Джемин хмыкает, поглядывая на Ренджуна.
Джемин протягивает руку к Ренджуну, большим пальцем проходясь по его нижней губе. Ренджун послушно приоткрывает рот, пропуская внутрь несколько пальцев Джемина. Большим пальцем он продолжает поглаживать уголок губ, будто поощряя, когда Ренджун обильно смачивает их слюной.
Джено наблюдает за этим мутным взглядом, слушая какие-то грязные словечки Джемина о том, как хорошо они с Ренджуном выглядят, постепенно ускоряясь вновь. Но стоит руке Джемина снова скрыться за его спиной, пальцы на его ногах поджимаются.
Джемин растягивает его быстро, но осторожно, продолжая покрывать поцелуями его спину, после чего медленно входит, что с хаотичными толчками Джено совсем не вяжется. Джемин еще некоторое время пытается его замедлить, но в конечном итоге Джено снова возвращается к прежнему темпу, продолжая вбиваться в Ренджуна, покрывая его ключицы и грудь поцелуями.
Ренджун всхлипывает, изгибаясь в спине и чуть не стукнувшись головой о изголовье кровати, но Джено тянет его вниз, попадая по простате очередной раз. Джемин наклоняется через плечо Джено, прижимаясь к его губам, жадно целуя и посасывая язык.
Ренджун кончает, когда Джено снова попадает по простате, вскрикивая и всхлипывая несколько раз.
— Такой красивый котенок, — шепчет Джемин, затем кусает Джено за ухом, толкает его между лопатками, и сам грудью прижимается к его спине, опускаясь руками по бокам от них, толкаясь в Джено все сильнее и сильнее. Из-за толчков Джемина, Джено двигается и в Ренджуне, отчего тот иногда жмурится, но обхватив его за плечи, прижимает к себе, чтобы нежно целовать в контрасте с толчками Джемина.
Джено стонет хрипло и гортанно, опуская голову на плечо Ренджуна, приходя почти в одно время с Джемином, тот вовремя выходит, брызгая на его поясницу, пока сам Джено замирает в Ренджуне, пытаясь отдышаться.
Ренджун поглаживает его волосы, целуя в щеку.
— Еще разок? — спрашивает Джемин, а Джено перекатывается с Ренджуном в руках, чтобы усадить на себя.
— Мне нравится ванна, — Ренджун зевает, откидываясь к Джемину на грудь, чтобы водить пальчиками по слегка мутной от трав воде.
— Достаточно большая, — сидя с другого конца и растирая ноги младшего, соглашается Джено.
— А мне бы понравилась, даже если бы была тесная, — смеется Джемин, прижимаясь губами к шее Ренджуна и поглаживая пальцами его живот.
— И день хороший, — продолжает мурчать Ренджун. Джено хмыкает, приближаясь к ним. — Скоро надо забрать малышей — я уже так соскучился.
— Мы тоже, — кивает Джено, — но Донхек сказал не приходить раньше ужина. Значит, у нас есть еще пара часов.
— Какие-то предложения?
Джемин на слова Ренджуна тянет его к себе за бедра. Ренджун охает, но не сопротивляется.
— Вы еще не-
— Джемин ведь сказал, мы собираемся любить тебя снова и снова и снова.
***
— Уже лучше?
Сычен кивает, устало прижимаясь к Юте, пока тот осторожно омывает его спину. Его течка отошла совсем недавно и еще не закончилась, отчего он чувствовал себя усталым, не желая делать каких-либо движений. Он хотел только прижиматься к Юте, уткнувшись ему в грудь, чтобы вдыхать его запах, пока он смывает пот.
— Мне все еще жарковато и живот тянет, но получше.
— Это хорошо, вернемся домой и чего-нибудь поедим, как тебе?
— Звучит неплохо, — Сычен улыбается, — согласен, если нальешь мне чего-нибудь вкусного.
— Заметано, — Юта посмеивается, ненадолго разворачивая его, чтобы промыть волосы на затылке.
Сычен замолкает, слушая Юту и его планы на вечер, а в голове мелькают планы на жизнь. Сычен никогда не был тем, кто планировал что-то задолго до того, как что-то могло случиться, но тем не менее, он думал об этом уже несколько месяцев, а с Ютой они говорили об этом еще несколько лет назад. Собираясь задумываться об этом, когда все придет в норму. И вот эта норма настала, а Сычен все размышлял. Он хотел, но последние две течки только подтолкнули его к этому, проходя чуть тяжелее, чем обычно.
— Хэй, ты слушаешь?
— Да, я- — Сычен сбивается, — Юта, послушай, я не настаиваю и знаю, что мы говорили об этом, но я… я много думал и хотел бы… но если ты не хочешь, я пойму и-
Юта хмурится, разворачивая его к себе. Сычен отводит взгляд, обнимая себя руками и неуверенно поджимая губы.
— О чем ты говоришь?
— Я- я- я хочу ребенка, — выдает, наконец, Сычен. Сжимаясь в его руках. — Но если ты не хочешь, я пойму и… и — но губы его подрагивают на этих словах.
— Эй, эй, Сычен, все хорошо, — Юта гладит его щеку успокаивающе, — я хочу тоже.
Сычен резко переводит взгляд на него и в глазах загораются искорки надежды.
— Правда?
— Да, — кивает Юта, — только почему именно сейчас. Я имею ввиду, что тебя натолкнуло, я думал, ты пока не хочешь.
— Я не думал об этом, но несколько месяцев назад, что-то накатило и я подумал, что хочу и в нашей семье пополнение, но молчал, потому что мы почти не обсуждали это последний год, а потом еще и течка стала тяжелее и я подумал, что организм тоже подталкивает нас к этому. Но ты… точно хочешь?
— Да, Сычен-а, точно, — кивает Юта, мягко целуя щеки напротив.
— Знаешь, — шепчет Сычен, Юта вопросительно мычит, — течка ведь еще не закончилась.
— И ты, — Юта мягко чмокает его в кончик носа, — хочешь попробовать?
— Если ты хочешь, — кивает Сычен.
Юта притягивает его к себе, осторожно целуя и помогая устроиться удобнее. Сычен помогает себе рукой, осторожно насаживаясь и рвано дыша. Пальцами Юта продолжает гладит его щеку, второй рукой придерживая омегу за поясницу, в то время как он двигается чуть быстрее, опираясь на плечи Юты, все подрагивая и жмурясь. Юта осторожно подмахивает бедрами, наблюдая за эмоциями на родном лице.
— Я люблю тебя, — шепчет Юта, несколько раз целуя.
— Люблю, — откидывая голову, всхлипывает Сычен.
